По второму кругу

Эненра тут же пересел со стула на кровать девушки, откинув с щеки прядку тёмно-русых волос. Увидеть улыбку — измученную и облегчённую — на губах было в радость. — Как себя чувствуешь? — удосужился снять маску, вселяя чуточку уверенности в ученицу. — Напугалась ты знатно. Я же сразу тебя узнал — мокрую, с бинтами. — Знаю. — Тонкие пальцы сжали одежду воина, сильно побледневшие после пережитого. Почти незаметно дрожали, а прохлада от них чувствовалась через ткань. — Но как ты узнал, что во время тренировки была именно я? Что, если он говорил бы правду? Что, если… Столько вопросов, и Рита не могла найти на них ответ, а эненра лишь с усмешкой наблюдал за её метаниями, словно впитывая каждую эмоцию. Столько вопросов, что невольно стала трещать голова, заставив воина мысленно потирать переносицу. Накрыв ладонью руки трепетного медика, воин по-доброму улыбнулся. — "Что, если" не бывает, Рита. Ведь я был с тобой всю ночь, перевязывал тебя, и ты раскрылась мне. В противном случае, Тундра не дал бы Шанг Цунгу тебя унести, — признался, чувствуя знобящую дрожь и прохладу под своими пальцами — горячий чай или настой ей бы не помешал. Тем не менее, наёмник не упомянул также почти неудержимую силу, так и желавшую порвать подделку на мелкие клочки. В своём роде, это тоже позволило сделать правильный выбор. Одной рукой держась за край кровати, медик осторожно приняла сидячее положение. Голова загудела не хуже колокола, а шея в районе сонной артерии так и вовсе ныла. — Тундра помог? — сил для самого удивления вовсе не оставалось, но вопрос выдавал толику недоумения. Ведь только недавно они повздорили по полной программе, а теперь он вытаскивает её шкуру из лап колдуна. Через себя переступил, несомненно. Согласный кивок головой подтверждал сказанные слова и факт вмешательства криоманта в опасную переделку. — Брат медитировал неподалёку от тренировочной поляны. Хотя, признаться, больше присматривал за тобой. Ему пришлось задуматься над твоими словами, как и осмыслить свои действия, — воин усмехнулся и тут же придвинул медика поближе к себе, чуть грея своим теплом всё ещё трепещущий стан девушки. Вспомнив перепалку двоих, откуда девушка безоговорочно вышла победителем, эненра невольно хихикнул. Эмоции вечно спокойного и непробиваемого льда непередаваемы. Ради вот-вот зардеющегося от злобы криоманта, закусившего и подавившего в себе порыв рявкнуть ещё что-нибудь, но отрезвлённого присутствием вездесущего любопытного собрата, готов отдать душу демонам, чтобы ещё раз увидеть. — Остальные в курсе произошедшего? — уже немного ровнее и твёрже сидела, стараясь сильно не налегать на эненру. Тепло, впрочем, от его тела было как нельзя кстати — не заболеть бы после совсем не тёплого купания. Фокусируя взгляд на вещах в комнате, заметила стоявшую на столе чашку, покрытую крышкой или подобием блюдца, бинты и мазь. Не возникало сомнений в не самом приятном лечении. — И Рэйден тоже, — согласно кивнул дымный, не давая девушке так быстро отстраниться от него, но стоило дать ей переодеться в более удобную одежду. Щёлкнул по розовеющему носу, как только Рита развернулась к нему лицом, и сразу же поднялся, отдав сложенный комплект, подготовленный за время ожидания. — Тренировки продолжим завтра, а пока тебе стоит восстановиться, подлечить раны и... одеться. Я отвернусь от тебя. Не обманул, ушёл к окну, где присел на подоконник, увлечённо рассматривая воинов во дворе, о чём-то переговаривающихся. В особенности выглядела забавно жестикуляция актёра. Видать, снова рассказывал байку. Оттянув вырез одолженной майки, Рита недовольно фыркнула, оставшись без повязки с целебной мазью. Соня и тут поспела, но это лучше, чем промочить всю кровать и потом вообще вылететь из комнаты, где и так не спала последнюю неделю. В придачу захворать — так вообще настоящая головная боль и роскошь одновременно. — Поможешь обработать спину? — голос медика отвлёк наёмника, заставив обернуться. Немного задумавшийся, но такой же добродушный с ней. — Хорошо. — Отступив от созерцания видов, воин не спеша подошёл снова к столу, раскрыв чашку с отваром, принесённую и давно готовую. Отдав тошнотворно пахнущую гадость — впрочем, нисколько не смутившую девушку — во всё ещё вздрагивающие руки и убедившись в выпитом настое, взялся за мазь. Осторожно растирая консистенцию, эненра старался сильно не смущать девушку, хотя ещё с вечера отметил прекрасные формы, к которым прикасался. Чуть надавливая при втирании, воин дыма прислушивался к девушке, стараясь не причинять неудобства. Лёгкая слабость девушки таяла под давлением приятного холодка на спине, успокаивающего мышцы и унимающего боль, изредка оставляющего неприятное покалывание при нажатии на наиболее больные точки. Зубы со скрипом стиснулись, не выпуская ни один звук — будь то стон облегчения или шипение мучения. Мазь хорошо и довольно быстро помогала с синяками: часть мелких, и так незаметных, уже рассосалась, а крупные едва успевали побледнеть. За это утро к ним ещё прибавилось немного небольших гематом и ссадин, но и от них удастся избавиться. Не спеша, воин закончил с обработкой и только после нанёс повязку, на этот раз чуть туже, чем в прошлый раз. Затянувшийся на груди бинт немного стеснял дыхание, но было вполне терпимо. — Спасибо, — разбитость тона и тела в целом начинала уходить, но и бодрость не подступала в полной мере. — Я слышу твой бодрый голос, а не пищание умирающей, — хриплая усмешка над ухом, пропитанная сладковатым дымком. Смоук вытер пальцы от мази, отступив в сторону от стола с остатками бинта с мази. — Ладно, одевайся и пойдём обедать. Снова скользнув глазами по ещё оголённой спине, Смоук ощутил, что руки чуть горели, помня прикосновения к изгибам подтянутого стана. Что не говори, но естество ещё никто не отменял, как и желания. Бинтовая повязка стоп-краном сдерживала порыв воина, как и скользнувшая на оголённые плечи девушки ткань высохшего платья. — Спасибо вам обоим, правда, — вздохнула медик, оборачиваясь к наёмнику. Взгляд казался потерянным, а слова — неискренними. Мысль о другом исходе, успешном похищении не давала покоя, являясь своего рода пинком под зад для дальнейших, ещё более упорных занятий. Как сам эненра намекал когда-то — «Кричи-кричи, а никто не придёт». Но в одиночку она вряд ли справится при нынешнем уровне навыков. — После ужина поможешь с тренировками? Времени и так в обрез... — Если ты к этому времени готова будешь, — резко отрезал воин, не отведя взгляда от перебинтованной груди, изредка прыгая угольным взором на руки и живот. По сознанию языком пламени скользнули воспоминания опасной близости прошлой ночью, прерванный липкостью мази поцелуй. Но остаточный обжигающе сладковатый привкус с нотками отчаяния на губах стоил затраченных сил, риска. — Я думал дать время отдыха и покоя. Ты и так хорошо дыхнула дымком с принятием освежающего душа, — постарался пошутить, откинув несколько прядей волос назад. Глаза продолжали медленно исследовать и мысленно раздевать медика, чем пренебречь та просто не смогла. Раздражённая чрезмерным вниманием к себе и своему телу девушка презрительно фыркнула, слегка вздернув нос. Давно догадалась о чём-то пошлом, но спускала с рук. Если ему так сильно хочется поиграть — пусть получает. Для неё это ничем не обернётся. Совершенно... Демонстративно скрещенные руки под грудью, защищённой только бинтовой повязкой, ещё лучше очерчивали красивые изгибы. Лёгкая усмешка вместе с заинтересованным взглядом, скрывавшим едва плясавшие шаловливые искорки. Спрятать холод души за усталость не составило большого труда. — У меня и сейчас появились силы, но хотелось бы небольшой разгрузки. — Неспешным, почти твёрдым шагом приблизилась к эненре, смотря прямо в глаза. Растопленный шоколад дерзил, бросал вызов, не скрывал искры действия. Что-то новенькое и приятное. Не очередная маска — эненра сразу бы заметил и тут же сломал, зная путь подхода. Что-то другое… Новая личина? Женская натура — как наёмник осознал за свою недолгую, но очень яркую на знакомства и места жизнь — непостижима и всегда имеет свои изюминки, замочки, к которым каждый раз надо искать новые ключи. Пепельная бровь взметнулась от очаровательного и интересного поведения девушки. — Разрядку, иль встряску? — переспросил воин дыма, чуть улыбнувшись в ответ на живой взгляд. Мнимая издевка во взгляде отбивала всё желание продолжать намёки, да и вообще отрезвляло пониманием простой истины: иметь столь тесный контакт — бессмысленная трата времени. Свяжет ненужными обоим отношениями. Первая искра вспыхнула совсем недавно — как бы от второй не начался пожар. Если их не убьют раньше. Произошедшее вчера не больше, чем просто сорвавшиеся с цепи клубки нервов. Проявленная слабость обернулась ей боком, позволив сковать сознание пустой привязанностью. Тряхнув головой, медик прогнала слишком сопливые и наивные мысли, вечно мешающие здраво мыслить. — Ничего, забудь. — Руки расцепились, запахнувшись, разбираясь с крепежами. Глупая идея — расслабляться с тем, кто всё воспринимает в шутку, или издевается. — Забыть? — Смоук аж переспросил, смотря на пропавшие искорки озорства, сменявшиеся знакомым занудством. — Что именно мне забыть? Мелкую истеричку с кучей проблем и нытьем или весёлую девушку с задором? Резко подойдя ближе, эненра вздёрнул пальцами за подбородок. Отпускать так легко не собирался — искушение слишком велико. — Иль это? Дымный коротко обжёг губы поцелуем. И так сухие, казалось, рассыпятся от подаренного жара и наконец-то определённого приторного привкуса дыма. Рита чуть закусила нижнюю губу, притупляя "ожог" лёгкой болью. — Намек, — невозмутимо уточнила, словив егозу на провокации. Оскорбления, как и похвалы, мало чем действовали в обиходе, за исключением критических дней — там у неё просто ломался ручник на здравом смысле. Опасная близость не пугала девушку прекрасным осознанием полнейшей бесполезности сбегать от эненры — достанет из Ада, если понадобится. Спокойствие, констатация фактов подобно постановке диагноза врачом — и опять не маска. Манеру врача сложно подделывать. Но наёмнику больше нравилась именно та слабая женщина, искавшая утешение прошлой ночью в его объятья, безрезультатно прятавшая скопившиеся за долгое время слёзы. Наёмника никогда не отталкивала женская слабость — будь то воительница или его недальновидная жертва. Каждая из них прекрасна по-своему. Даже Блейд иногда выпускала искру женской нежной натуры, но тут же топтала воинской дисциплиной и долгом. — Рита, — наёмник растянул губы в лёгкой улыбке, на миг отстранившись от девушки. Уже без издевки, с теплотой во взгляде, смотрел на подтянутый стан ученицы, спокойно стоящей рядом без опаски и смущения. — Игры не мой конёк, но мне понравилось видеть в тебе девушку, коей ты была ночью. Я тогда жестоко поступил... — признался дымный, потирая затылок. Поддавшись искушению, он тогда не особо задумывался о последствиях, просто потянулся на маленький огонёк человеческого тепла. — Что сказать — наёмник. Уголок губ девушки на момент вздёрнулся. За темнотой карих глаз прятался уголёк огорчения, почти незаметный. Эненра не просто жёстоко поступил — украл самое ревностно охраняемое из всего немногого, имеющего смысл в жалкой жизни забитого медика и почти умершей девушки, — сердце. Заставил биться чаще от редких встреч глазами, одного своего присутствия. Словно открывал в Рите нечто потайное, спрятанное и скоропостижно забытое очень давно. Слабое существо, желающее ласки и тепла холодными одинокими ночами. Глубоко вздохнув, ещё раз взвешивая все "за" и "против", подняла глаза на воина, с интересом наблюдавшего за каждым мускулом на её лице, изредка спускаясь по одетому, притягательному естественными формами стану. — Как насчёт переспать? Немного расслабиться, — полная невозмутимость девушки даже не сразу позволила воину переварить сказанное. Так легко говорит о нечто столь личном. Ему, конечно, не раз посчастливилось встречаться с куртизанками, но те хотя бы предлагали постепенно, а не в лоб. Лёгкая усмешка исчезла с лица воина под гнётом холода в предложении. Смоук даже не знал, как отреагировать на подобное прямолинейное предложение. С одной стороны, что ему мешало расслабиться и получить мимолетное удовольствие, а с другой — перед ним стояла девушка, коей он в какой-то мере симпатизировал и ревностно охранял. — Переспать? Ты действительно желаешь или так, сгоряча? Уточнение неуместно и напоминало бросок в пустоту — медик редко что-то делала сгоряча. В частности, с почти ледяной трезвостью, сильно походя на ею же ненавистного Тундру. Или, скорее, на уважаемого и впавшего в сердце Би Ханом. Обрамлённые мелкими шрамами пальчики расстегнули несколько застёжек на робе, освободив шею от напряжения плотной ткани, немного задумчиво наблюдая за реакцией Смоука. Предвкушение и опаска. Мозг в какой-то момент забил тревогу, отговаривая девушку. Моментально подавлен разгорающимся холодно-горячим углём желания. — Можешь отказаться — не настаиваю. На момент воину стало отвратительно видеть ненастоящий холод в действиях, перебивающий вожделение. Это не та девушка, вытащенная им из казематов. Перехватив пальцы и не позволяя расстёгивать дальше, эненра поднял взгляд на Риту. Карие, почти шоколадные глаза прекрасно гармонировали с тёмно-русыми волосами, неуловимым запахом осенней листвы. Что-то воину не давало покоя в столь сосредоточенном взгляде, ожидающим его ответа, как и словах, некогда сказанных богом. — Рита... — притянув к себе, дымный осторожно приобнял за перебинтованный стан девушку. Подарил лёгкий поцелуй, вновь вкушая сладкие нотки прерванной ночи. Пальцы переплелись в почти неразрывный замок, прижатые воином к своей груди. Позволял почувствовать собственное биение сердца. Живого, не раздавленного окружающей жестокостью. С отчаянием пытался убедить в чистых намерениях. Показать безопасность в собственных объятьях и вообще присутствии. Как никто другой, он понимал цену подавления слабости — холод, моральное истязание до состояния полной отрешённости ко всему, безмолвная ненависть. Такого худшему врагу не желал в не самые лучшие времена — не забыв методы своего клана по отрубанию корней человечности, подавлению семени жалости и поддержки — только самым отпетым ублюдкам. Но Рите очень далеко до них… Расслабившись, почувствовав чересчур обманчивую, изменчивую безопасность, медик поддалась вперёд, приоткрывая сомкнутые до этого губы, вдыхая сладковатый дым, приглашая горячий язык, сливаясь в скромном, неуверенном прикосновении смешанных чувств. Получив разрешение, дымный с удовольствием продолжал, подаваясь на роль ведомого. — Это мой ответ, — громко выдохнул, прервав поцелуй на миг. Взамен подарил мелкие, вкушая аромат слабости и искренности за прохладой жёстокой жизни. Осторожно поглаживая стан, воин отпустил пальцы, начав расстегивать крепежи сызнова. Теперь эненра понимал, о каком ключе бог говорил, или мог ошибаться в своих мыслях. Действовал осторожно и неторопливо обнажал грудь. Напоминало лабиринт с ловушками. Сдавленное палящими тисками дыхания около уха. Изящные пальцы вцепились в ремень на поясе, приглушая рвение продолжить самой. Ласковые прикосновения эненры бились о крепкую стену холода, пуская мелкую трещину. Малозаметная выдержка ощущалась под кожей на оголённой шее и плечах, выдавая себя дёрнувшимся мускулом. Рита молчала, мелко вздрагивая, и изредка закусанная нежная, сухая кожа губ оповещала о правильных действиях. Молчание немного отталкивало, сеяло неуверенность в обоюдном согласии. Сомнения развеялись жадной, мокрой и развратной вспышкой, на момент пустив по трезвому уму воина крупную трещину. Бросок грациозной пантеры на невинную овечку. Эненра вкушал пряный привкус животной страсти, не мешая рваным действиям. Инициатива полностью перехвачена Ритой, нескромно бравшей желаемое, не гнушаясь лёгкой грубости. Умело владела собой, будоража воина, попавшего под облаву точных "атак" по всему телу. Чересчур хорошо для обычных медицинских знаний — и возможной практики. Впрочем, эненра мог без проблем забрать кубок первенства. Заставить стенать под собой и просить о пощаде. Выжидал, гуляя по краю лезвия, улавливая момент для полного подавления. В некотором роде, ему нравилась ласка рук вперемешку с жёсткостью губ и действий. Немного оттягивало неизбежное подчинение медика. Что-то на грани поощрения и наказания — второе более привычно, на чём не зацикливался. Его волновало другое. Всё больше лишаясь одежды, свободы действия, Смоук невзначай обрастал коркой отвращения к движениям девушки — строила из себя продажную девку. Выстраивала очередную стену между ними, отгораживаясь от чувств и просто проводя упомянутую "разрядку". Падал в очередную яму одиночества. Раздражает. Терпеть жалкую пародию на продажную любовь и ждать воину до чертиков надоело, наконец-то забирая право продолжать "разгрузку". И пожалел о слишком долгом томлении — очередная маска ломалась хрусталем, осыпаясь и тая в пропасти нарастающего наслаждения, полной потери контроля. За личиной холодной проститутки скрывался настоящий огонь жизни и чувств, ласкающий и будоражащий каждую нервную клеточку подсознания. Выжигая на них своё клеймо, а большинство — поджаривая до угольков. Отсутствие длинных ногтей смягчало лёгкое покалывание проявившихся мелких линий порыва страсти и наслаждения, ветром унося разум в омут похоти. Неглубокие следы от зубов на мраморной коже, саднящие палящим дыханием и каплями пота. Шёпот с редким шипением, тонущий в уже сдержанных развратных звуках, застывал в ушах, изредка пульсируя, заглушая обрывки несвязанного бреда, повторяющегося раз за разом. Амплитуда менялась, медленно подбираясь к моменту освобождения, полного слияния. В ушах повисла тихая просьба закончить вместе, внутри. И эта похоть в словах повисла в подсознании воина, срывая остатки разума с ручника. Глухой хрип от нахлынувшего сознания лавиной пика. Воин удерживал дрожащими руками трепещущее тело девушки. Тяжело дыша в шею, эненра повалился на кровать от приятной истомы и разрядки, что так давно не испытывал. Сбитое дыхание, бьющиеся в бешеном ритме сердца разрушали тишину пространства, пропитавшегося жаром, влагой пота. Хрупкие руки отчаянно прижимали к себе медленно переводившего дух воина. Человека, подарившего за последние пять лет момент, миг счастья, переполняющего с головы до кончиков пальцев. — Спасибо, — усталый, прерывистый вздох в ключицу, нос приткнулся к шее, погружаясь в запах сладкого дыма вперемешку с солоноватым привкусом пота. Смоук чуть усмехнулся, поглаживая пальцами по телу. — И правда разрядка, Рита. *** "Он опять провалился", — про себя заметил некромант, гадко ухмыльнувшись. Вид молча негодующего колдуна, едва не вспылившего при ненавистном сопернике, повышал самооценку, как и настроение. Сладкая месть за прошлые подколки. Ещё предстояло не рассмеяться на отчёте, стоять послушной марионеткой подле трона императора. Жаль, что сам факт отсутствия результатов не отправит жалкого колдуна в Немир. — Вы сравнялись, — таинственный незнакомец обдал беспристрастностью, доносясь тихим баритоном. С таким голосом ему любая дама упала бы в ноги, прося разделить ложе, в мнимой надежде на истинную любовь и нежность. Посмотрев на скрытного собеседника вполоборота, Куан Чи с презрением хмыкнул. Не хватало выслушивать сарказм от очередной пешки в его большой игре. Только благодаря полезности, как и верной службе, слуга ещё жив, а не носится по Немиру порабощённой душой в ожидании призыва. — Это ненадолго. — Предвкушающий взгляд багряных глаз не предвещал колдуну, а тем более своей марионетке, ничего хорошего. С привычным повелением кивнул последователю, приказав снять глубокий капюшон. Показался взъерошенный, изрядно поседевший по вискам чёрный ёжик волос. Заканчивался бардак неаккуратной щетиной, пестрившей мелкими симметричными очагами серебра. Тусклость изумруда глаз не оставляла некроманту шанса усомниться в полном подчинении. Свет частых факелов кидал на смуглую кожу жёлтые блики языков, очерчивая прекрасный анфас. — Какова моя роль, господин? — линия губ не дрогнула в эмоции. Закованная в металл рука зачесала непослушные волосы назад, придавая более аккуратный вид. Пальцы свободной руки, облачённые в стальные когти, скользнули по незатейливому эфесу меча, покоившемуся в ножнах на поясе — слуга полностью готов к приказу. В крепком отполированном нагруднике отразилась довольная ухмылка некроманта.