What does AM stand for?

Первые пару дней Мэтт не замечает ничего особенного. Сам город еще со середины ноября начал масштабно сходить с ума: улицы увешаны фонарями в виде снежинок, пальмы перемотаны гирляндами, а фигурки Санта-Клаусов выпрыгивают из-за самых неожиданных углов. Так что Алекса - константу меланхолии в бушующем предпраздничном океане – хотелось похлопать по спине и искренне поздравить. Молодец, мол, дружище, продержался почти до самого Рождества. Но дни шли и поздравления очень естественно превратились в планы жестокой расправы. А все эти чертовы карамельные трости. Десятки чертовых карамельных тростей. Будь они сигаретами, Ал бы пафосно подкуривал одну от другой, а так только упаковками шелестит и маты гнет, когда целлофан намертво приклеивается к конфете. «Так тебе и надо, чудище лохматое,» - злорадствует Мэтт, глядя как Алекс, чертыхаясь, пытается разорвать очередную упаковку зубами. - Кажется, пора искать хорошего стоматолога, - как бы невзначай комментирует Ник, даже не отрывая взгляда от своего баса. Мэтт согласно кивает. Когда фронтмен вашей группы беспрерывно сосет, грызет и лижет жженый сахар, есть весьма конкретный шанс разориться на стоматологах. Диетологах, кстати, тоже. Как у него еще не слиплось ничего? И тут, неожиданно, как любая хорошая идея, к Мэтту приходит мысль. Настолько замечательная и логичная, что он прямо чувствует, как над головой вспыхивает лампочка. - Стой, Никки, не бей пока свинью-копилку. Сейчас все будет. Успокоив друга, Мэтт выхватывает телефон и в лучших традициях папарацци, молниеносно снимает морду Тернера крупным планом. На фото первой в глаза бросается конечно же торчащая изо рта конфета, которую вокалист успел-таки размотать. Злобно хихикая скорее для поддержания образа, чем из-за хорошего настроения, Мэтт прикрепляет изображение к сообщению и отправляет Майлзу. Лаконичный ответ приходит практически мгновенно: «Не трави душу.» Мэтт качает головой: во как у них все плохо. «Кто кому что травит. Видел хоть что он сосет?» На экране телефона пару раз вспыхивает и гаснет оповещение о том, что собеседник печатает. На этот раз Мэтт хихикает уже искренне. Красный день календаря, он лишил Майло слов. Через пару минут он решает не терзать и без того страдающего друга и – предварительно выслав еще пару фото на скорую руку – пишет: «и это 125 трость за неделю!!!1 Спасай, дружище!» Майлзу после недолгих размышлений хватает наглости ответить «причем тут я??», но к такому повороту Мэтт готов: «он как щеночек с нездор. страстью к метафорам! Сказать не может, но надеется и так поймут.» Выждав еще чуть-чуть, он забивает последний гвоздь: «приезжай, сладкий, спасай звезду от диабета, бормашины и разбитого сердца.» На это Кейн ничего не отвечает. Мэтту сомневается, что его план мог провалиться, но ни через неделю, ни через две, Алекс не делает никаких драматических жестов. Как, например, принести свои запасы карамельных тростей и заявить «Я нашел замену послаще.» Мэтт вздрагивает, прерывая поток забредших не в ту степь мыслей. Жизнь и написание нового альбома идут своим чередом. В успехе Мэтт убеждается только в середине января, когда Алекс осторожно, будто невзначай поднимает тему о записи би-сайда в соавторстве с Майлзом.