Гамбит Чёрной Королевы

Они не появлялись достаточно давно. Возможно, в их крыле просто почти никого не осталось, и они охотились в более «лакомых» частях тюрьмы. Драко два раза ощущал приближение дементоров, однако, они ни разу не приходили к ним. Но рано или поздно они всё равно явятся за их душами. Он был готов к этому, но очень переживал за мальчишку. Тот по-прежнему избегал его, живя в своём тесном уголке камеры и не промолвив и слова. Драко оттащил двух мертвецов в дальний конец коридора, и теперь надеялся, что юному соседу будет немного легче привыкнуть к такой новой «жизни». Но оказалось, что мальчуган боится его намного больше, чем двух мёртвых безумцев – он не переставал с ужасом поглядывать в его сторону, замирая при каждом движении Драко. Сначала это довольно сильно раздражало, и он даже попытался ещё раз объяснить мальчику, что не враг ему и не причинит зла, но, вновь столкнувшись с затравленным взглядом, понял, что ничего не добьётся и смирился, свыкаясь с этим – здесь ко всему нужно было уметь привыкать и адаптироваться. Сегодня, ещё не проснувшись, он почувствовал их тяжёлое дыхание, от которого веял могильной тоской и холодом. Драко вскочил с твёрдой скамьи, словно подброшенный пружиной. Первая тёмная тень проскользила вдоль по коридору. Он уже чувствовал, как с каждым мгновением буквально парализующее отчаяние охватывает разум. Мучения и боль вытесняли все радостные воспоминания, однако, не могли противостоять угольно-чёрным и пронзительно-голубым глазам, не покидавшим его памяти. Драко подошёл к выходу как раз в тот момент, когда тёмная фигура зависла между ним и камерой мальчишки. Сейчас – впервые за всё время, проведенное здесь – он не избегал дементора, а наоборот – мысленно звал к себе. Тот замер, будто раздумывая, какая из душ придётся ему больше по вкусу, но спустя мгновение его отвратительные скользкие пальцы уже открывали дверь камеры напротив. Невероятным усилием воли Драко пересилил опустошение и безразличие внутри, всегда сопровождающее появление стражей Азкабана. Он открыл замок на своей двери и шагнул вперёд. Мысли в голове плыли и перемешивались, набирая скорость, словно в опасном водовороте. Он сам умышленно приближался к твари, зависшей над испуганным мальчишкой, и с каждым шагом становилось всё сложнее сопротивляться пустоте, исходившей от дементора и заполнявшей всё внутри. Драко замер, увидев, как чёрный капюшон поравнялся с побледневшим от ужаса лицом мальчика, глаза которого кричали, молили о помощи. Две вспышки взорвали его сознание, разбивая завесу, созданную дементором. Одна – ослепительно белая, с небесной лёгкой грацией и взглядом, смеющимся лазурными лучиками; вторая – воплощение тьмы, красоте которой завидовала сама ночь, со сверкающими искрами глаз, ставшими ярче всех звёзд. Две силы в чёрно-белом потоке уничтожили серую слизь разума, созданную слугами смерти. Драко метнулся вперёд, едва не отталкивая полупризрачную фигуру в лохмотьях, закрывая собой мальчишку. Ярость дементора раскатывалась волнами, захлёстывая приступами отчаяния и опустошённости. Но его черно-белый свет внутри не давал погубить душу, разгораясь всё ярче и ярче. Через несколько мгновений дементор в бешенстве бросился в коридор, откуда послышался жалобный стон. Стенания тут же прекратились. Он понял это уже достаточно давно: здесь спасение одной жизни давалось лишь ценой другой. Чудовищный баланс жизни и смерти стражи Азкабана соблюдали в точности. Драко опустился на скамью и взглянул на мальчишку. Тот по-прежнему сидел на полу, прижимаясь к ледяным грязным стенам камеры. В его взгляде, казалось, собрался воедино весь ужас предыдущих дней, усилившись в сотни раз. Драко отвернулся и принялся разглядывать противоположную стену. Говорить с мальчишкой не хотелось, противостояние с дементором продолжительностью в пару минут забрало почти все силы. Устало блуждающий взгляд вдруг наткнулся на какие-то странные небольшие углубления в стене, будто под слоем грязи и плесени скрывалась какая-то надпись. Сам не зная, зачем это ему, Драко поднял с пола полусгнившую деревянную щепку и начал соскребать ей липкий толстый слой, очищая серую неровную поверхность камня, на которой открывались тщательно нацарапанные буквы. «Contra spem spero». Драко отбросил щепку, не отводя взгляда от криво насеченной фразы. Рука неизвестного ему автора когда-то выведя эти три слова, которые стали посланием к тем, кто попадёт сюда после него. Это была его мысль, его порыв, воплощённый в царапинах на камне, сумевший передать всю его историю. Кем он был и как давно написал это – Драко не знал, но удивительным образом чувствовал родство их душ. Надеяться без надежды… Он жил так все проведенные здесь долгие дни, которые уже невозможно было сосчитать. На что он надеялся? Он и сам не знал. Всё, о чём он мечтал, было лишь недосягаемой иллюзией, миражом, являющимся во снах и исчезающим при первом соприкосновении с действительностью. Эти грёзы были далеки и неосуществимы – он прекрасно понимал это и, тем не менее, продолжал надеяться. Эта надежда – слепая, наивная и очень глупая – давала силы жить дальше, бороться даже здесь, в самой пасти безысходности, по прицелом смерти. Неизвестный автор словно подтвердил, что он идёт верной дорогой, быть может, даже эта призрачная надежда когда-то обретёт свои очертания. Драко искренне надеялся, что сам неизвестный автор смог победить мрак заточения и отпустить свою душу на свободу, если даже не смог вырваться отсюда сам. Его строки, написанные дрожащей рукой на холодном камне, давали новые силы, заставляя сердце биться чаще и увереннее. Драко поднялся, что вернуться в свою камеру, вдруг замер, услышав слабый тихий голос: - Спасибо. Он обернулся к мальчишке. Он и не заметил, как тот вышел из своего угла-укрытия и сел на самый краешек скамьи. Его взгляд был испуганным и затравленным, но смертельного ужаса в нём уже не было. Он словно не мог до конца понять, кто же перед ним: друг или враг, ожидая в любой момент удара. - За что? – равнодушно спросил Драко. - Вы спасли меня, - неуверенным дрожащим голосом ответил мальчик. Драко усмехнулся: - Меня самого всё время спасают. Любопытство приободрило мальчугана, сменив испуг в глазах на робость и удивление. Вероятно, чаша весов в его сознании склонялась в пользу друга, а не врага. - Здесь могут спасти лишь самые счастливые воспоминания, - объяснил Драко. – Вот они нас сегодня и спасли. Мальчишка неуверенно кивнул, а потом пробормотал, опустив глаза в пол: - Всё равно это вы спасли меня. Драко не стал спорить. Его радовало уже то, что юный узник заговорил с ним, а не сошёл с ума от ужаса и молчания. Он ласково потрепал его по плечу: - Не унывай. Здесь правда можно выжить и остаться нормальным. - Спасибо, - повторил мальчик, поднимая на него взгляд. Драко был потрясён произошедшей переменой: теперь в его тёмно-карих глазах была безбрежная благодарность и… доверие. Он улыбнулся, отвечая на это чудесное преображение. - Меня зовут Джей, - робкая улыбка коснулась губ мальчугана, но, словно испугавшись её, он вновь стал серьёзным. - Красивое имя, - задумчиво произнёс Драко. – И не английское, верно? – ему хотелось поддержать эту искорку доверия и понимания между ними, единственными нормальными людьми в их части Азкабана, а, кроме того, мальчуган совсем не походил на типичного английчанина своей тёплой неброской смуглостью. Мальчишка кивнул: - Да. Это индийское имя. Джей – значит «победа». Но я… Он вдруг огорчённо смолк, погрузившись в свои мысли. Драко бросил на него укоряющий, но ласковый взгляд: - Если победитель – то не сдавайся. Победа никогда не даётся легко. Джей улыбнулся – чуть смелее, чем в первый раз, в тёмно-шоколадных глазах блеснула слабая искорка надежды. - Тебе нужно отдохнуть, - Драко видел, как от слабости мальчика уже начинает бить озноб, появившийся, когда страх немного отступил. – И не отказывайся от еды, - он указал на тарелку с кашей, к которой мальчишка и не притронулся, - ничего особенного в ней нет, но есть можно и, к тому же, это восстановит силы. Здесь нужно выживать любыми способами. Джей покорно кивнул и, подняв тарелку, поудобнее разместился на скамье. Драко вышел из камеры и, закрывая замок, добавил: - Если понадобиться помощь – я рядом. Как открыть дверь – ты знаешь. Мальчишка кивнул и грустно улыбнулся. Драко видел, что он лишь сейчас начинает приходить в себя и оживать – возможно, ему пришлось пережить не только кошмары в стенах Азкабана, привычный затравленный взгляд красноречиво говорил, что жизнь этого худого нескладного мальчугана совсем не была сладкой и беззаботной. Впрочем, это уже его история, и, если захочет, он поведает о ней, раскрыв частичку души, как это сделал неизвестный автор, начертавший слова на стене его камеры. Contra spem spero… Это единственное, что оставалось им на грани жизни и смерти, без проблеска света и радости. И он надеялся. Без надежды и шанса на спасение, ради чёрно-белого вихря, жившего в его сердце…