Серебристая

      — Не пыхти, — пробормотал Мадара       — Да как тут не пыхтеть? Что мне теперь с вами двумя делать? — а-а-ай не могу, руки сами к его шевелюре тянутся.       — Ты — моя. Никто тебя не получит, тем более этот щенок.       — Этот щенок — твой троюродный правнук.       — Тем более, — он положил голову поудобнее и снова задремал.       Я отвлекалась книжкой, продолжая поглаживать жесткие пряди. Ради шутки почесала его за ухом. Он тихо хмыкнул и заурчал.       Умиротворение продолжалось до тех пор, пока на пороге не возник Итачи. Поединок его нечитаемого и моего усталого взглядов длился несколько минут, после чего он тихо проскользнул на кухню. Кто бы мог подумать, что это так выматывает. Буркнув едва различимо "как вы меня оба за*бали", аккуратно вытащилась из-под Мадары. О-о-о, в ноги тут же впились тысяча противных иголочек. Учиха, дремлющий уже на подушке, на мои постанывания и проклятия приподнял уголок губ.       Кое-как приползла на кухню, припадая то на одну, то на другую ногу. В ауре и мыслях Итачи — разброд и шатание. Даже комментировать не буду. Охая, как старая бабка, протопала к холодильнику. Эти духовные путешествия отнимают прорву энергии, жрать хотелось со страшной силой. Настругав себе бутербродов с колбаской на скорую руку и набадяжив чайку, уселась за стол напротив глядящего волком Итачи.       — Будешь так много думать — надорвешься, — чавкнула я. На меня мрачно глянули черным глазом. — Может, вы уже как-нибудь договоритесь? Я никак не могу выбрать между вами. Это все равно, что решать что важнее: воздух или вода. И без воздуха помру, и без воды долго не протяну. Вы мне оба дороги, каждый по своему, но одинаково сильно. Да и вообще, у меня такое чувство, что еще два-три года и это все закончится. Так что потерпите мою бестолковую персону еще немного, — весь мой монолог Учиха выслушал с каменным лицом, только на последних словах от него плеснуло страхом и еще чем-то. Он придвинул мой стул к себе, крепко обняв меня. Ревность еще плескалась внутри него, но мои слова отодвинули ее на задний план. Стало как-то грустно.       — Чувствую себя последней сволочью, — пробормотала я, выныривая из рук Итачи. Я на секунду прикрыла глаза, после чего спрыгнула со стула и ушла наверх.       Весь оставшийся день я провела, закутавшись в одеяло у себя в комнате, страдая острым приступом совести и самоедства.       Весна в Узушио пришла неожиданно. Как говорят старожилы, тут всегда так. Только на той недели было минус десять, на этой уже плюс пятнадцать. Огрызки сугробов исчезали прямо на глазах. Набухали почки, острые игольчатые листья главного дерева развернулись по шире и начали менять цвет с серебристо-голубого на нежно-зеленый. Прилетели птицы, распахали землю и кинули первые семена. Со дня на день должны были зацвести декоративные и плодовые деревья, каким-то чудом привезенные Яманако в сжимающих печатях. Из-под земли проклюнулись первые весенние цветочки вроде подснежников и крокусов, в общем — красота.       Узушио, как скрытая деревня, тоже уже набрало вес, и уже вовсю принимала заказы на миссии. Население перевалило за три тысячи, доходы начали постепенно расти. Особенно с экскурсий. Уже работало два детских сада, три школы и две академии: гуманитарная и научная. Ну и одна на всю деревню академия шиноби. Систему образования пришлось разрабатывать заново, привлекая клановых и без клановых специалистов. Учителей пока хватало, хоть и в обрез. Детей поделили по уровню чакры, стихиям, предрасположенностям и другим параметрам, каждой группе выдали по два профильных наставника, от чего качество боевого и тактического обучения заметно подросло. Были и общие предметы, на которые все группы собирались вместе, вроде истории, математики, чистописания и т.д. Планы же боевого обучения учитель каждой группы составлял сам и утверждал у ректора, коим назначили одного из Нара. Это экспериментальный проект и, если он себя оправдает, это качественно улучшит подготовку будущих защитников деревни. Сейчас у мелкоты как раз первые каникулы, так что их веселый смех и визги долетали даже до моего кабинета.       Так же у нас появилось кино, театр и парочка библиотек с музеями. На главной площади, находящейся в корнях древа у входа в резиденцию, установили фонтан в виде изящной плакучей ивы. На второй, торговой, площади, если считать от центральной налево, открылось несколько кафешек и уютный ресторанчик. В центре этой площади разбили небольшой скверик с розарием, так что влюбленные парочки прочно оккупировали эту площадь. Всего площадей было шесть: центральная, две торговые (одна с кафешками, вторая с тряпичными лавочками, книжным, мебельным и небольшим универмагом), рыночная (с ярмаркой соответственно, там торговали приезжие купцы, которые еще не обзавелись магазинами в основной части селения.), аптечная (аптека, оптика и недавно построенная больница, похожая на большой деревянный готический собор, находились там) и ремесленная (думаю, тут все понятно, ремесленный квартал располагался аккурат вокруг нее.).       Жилые кварталы располагались вокруг каждой площади, кругом замыкаясь вокруг нее, оставляя немного свободного места для кольцевой дороги, нанизавшую на себя все шесть площадей, и для маленьких садиков возле домов. Около самих площадей шли двухэтажные домики в два ряда. На первом этаже обычно располагалась лавка, на втором жила семья торговца. Они располагались в шахматном порядке, так что все лавки было видно. На третьем, четвертом и пятом ряду, редко, когда изломы позволяли ставить шестой ряд, такое только в ремесленном квартале и было, стояли одноэтажные домики с небольшими садиками, один дом на одну семью. Дальше ломалось пространство, и после этого шли поля или другие кварталы. Так же была россыпь домов по краю полей ближе к границе. В них жили фермеры и работники полей.       Большинство шиноби, как я и предполагала, расселились в кроне древа. Даже женатые с детьми пары предпочитали селиться сверху. Недавно заработал лифт. Точнее печати-телепорты, переносящие снизу вверх и обратно большие грузы и толпы народу.       Из кабинета Каге кварталы смотрелись пестрыми пластинками в ожерелье, упавшем у корней древа. Я со вздохом отвернулась от окна. Такой замечательный день, а я вынуждена с бумагами возиться. Они мне уже опостылели, как маленькому щенку строгий ошейник и цепь. Я продолжила читать досье претендентов на работу в недавно построенной больнице. Травников, ирьенинов и прочих лекарей хватало, но нужно было их проверить, рассортировать, назначить на посты и прочее. Так же нам нужны были терапевты, зубные врачи, гинекологи и проктологи, так как у нас на торговой площади (в глубине, слава богу) открылся бордель, и некоторые умники уже успели подхватить нехорошие болезни. Запрещать его не имело смысла, так как он все равно будет процветать, пусть и подпольно. А так хоть будем знать, что там твориться. К тому же все девушки работают там добровольно (проверяла лично) и каждый месяц проходят обследование. М-м-м, что же делать?       — У-у-у, не могу больше, — я растянулась поверх бумаг, уткнувшись в них лбом и вытянув вперед руки.       — Сходи, проветрись, — Тобирама, все еще занимающий пост Узукаге, сидел за своим столом и на пару с Наруто разгребал отчеты. Узумаки серьезно подошел к обучению на Каге и не отставал от Сенджу, буквально требуя разъяснить ему все вопросы.       — Сходи на ярмарку, сегодня привоз, — братец улыбнулся, не отрываясь от бумаг.       — Да, точно, пойду, пройдусь, — я от души потянулась, прохрустев косточками.       — Жина-чан, вы нам срочно нужны, — в проеме двери нарисовалась лохматая голова Яманако Соты, одного из стражей ворот.       — Ну вот, стоило только расслабиться... — забурчала я, уныло вылезая из-за стола.       На воротах творилось что-то невообразимое. Узумаки сделали так, что без специального пропуска-печати в деревню было не попасть, посторонних просто выталкивает за пределы острова. А тут кто-то активно рвался внутрь.       — Они утверждают, что являются великими саннинами, но мы на всякий случай решили перестраховаться, — молодец Сота. Его паранойя подчас даже мою затмевает. А все потому, что он долго наблюдал за работой Данзо и остался жив.       А на входе уже назревала революция. Пышногрудая блондинка вопила, как блажная, обещала всем поменять голову с ногами местами и вообще грозилась страшными вещами, если ее не впустят. Рядом в тенечке хмурился... о Джирайя.       — Добрый день, уважаемые, — злая блондинка обратила на меня внимание. — Прошу вас успокоиться и расслабиться. Сейчас вы пройдете обязательную проверку, по результатам которой вам выдадут пропуск и впустят в деревню.       Я уже просветила обоих и темные пятна в их ауре и воспоминаниях меня напрягали. Яростной блондинке предоставили стул, на который она плюхнулась.       — Сота-сан, вы не могли бы посмотреть. Кажется у них какие-то свежие закладки, — едва слышно мужчине на ухо. Яманако кивнул и зашел блондинке за спину, кладя руку ей на лоб. Ой, что тогда начало-о-ось. Беснующуюся в припадке блондинку смог остановить только срочно призванный Хаширама, зафиксировав ее мокутоном. И Джирайю. На всякий случай. Закладки диверсантов удалось снять только через два с половиной часа. Хорошо, гады, в Конохе работают. Когда блондинка, опознанная четой Сенджу как внучка Цунаде, затихла и перестала рычать и грызть оковы, все вздохнули с облегчением.       — Погуляла, блин, — я растеклась по креслу в допросной для особо буйных, куда мы переместились от ворот. — О-о-о, чаек. Благодарю.       Итачи, заглянувший нас проведать, припер термос с чаем.       — А печеньки есть?       — Сейчас принесу, — брюнет исчез за дверью.       Сейчас с саннинами работал Иноичи-сан и один из старейшин Яманако. Постепенно свечение восстанавливалось, черные проплешины затягивались.       — О, благодарю, — я вгрызлась в миндальное печенье.       С этими закладочными я так и не пообедала. А сегодня ведь Саске готовит. Опять, небось, салатов с помидорами наделает.       — Итачи, Саске уже приготовил ужин?       — Когда я уходил только начал.       — О-о, беги домой быстрее, а то на ужин одни помидоры будут. Проследи, пожалуйста.       Оценив перспективу, Итачи испарился.       — Мы закончили, — Иноичи-сан и неизвестный мне старейшина устало опустились на оставшиеся кресла. На кушетке мирно дрыхли обмотанные прочными лианами подопытные.       — Что там наваяно-то было?       — Ну, кроме стандартной верности Конохе... Из них делали специальных диверсантов. Сначала Цунаде-сан внушили страх крови и раздули чувство вины до небес, из-за чего она и начала вести себя... неправильно, скажем так. Джирайя-сан же стал жертвой своего увлечения. Его запрограммировали так, что больше его ничего кроме сбора полезной информации и девушек не интересовало. Так же уменьшили интерес к жизни джинчуурики, потому что и Цунаде-сан и Джирайя-сан имели право взять над ним опеку. Сейчас же они должны были проникнуть на территорию деревни и сделать все, чтобы ее не стало.       Как же меня задолбал этот Данзо, честное слово. Никогда не думала, что способна искренне ненавидеть человека, которого никогда не видела. Видения не считаются. Жаль никто не может рассказать, что сейчас происходит в деревне. Все они сбежали сразу, как начало попахивать жареным.       — М-м-м, где я? — о, очнулась красавица.       — Добрый вечер, Цунаде-сама. Вы сейчас находитесь в новом Узушио в комнате для допросов. Вы повели себя неадекватно, так что нам пришлось прибегнуть к помощи менталистов. С вас сняли все закладки, так что сейчас вы можете ощущать некий дискомфорт и слабость, — деловой тон с каждым разом удается мне все лучше и лучше.       — Может, меня развяжут?       — Не раньше, чем мы поговорим.       — Некоторые закладки мы могли пропустить, особенно если они с отсроченным эффектом, так что пару недель вы будете под усиленным наблюдением, — Иноичи-сан подключился.       Как оказалось, саннинов заманили в Коноху просьбой помочь в поисках пропавшего джинчуурики. Там их словили, промыли мозги, оставили себе заложницей Шизуне, помощницу Цунаде, и запустили в нас. Хм, надо дать задание знатокам укрепить границу по максимуму. Чует моя задняя интуиция, скоро будет какая-то *опа, потому что Данзо задействовал план "так не доставайся же ты никому". Сейчас Цунаде слезно умоляла нас спасти ее помощницу.       — Хаши, Мито, идите, успокойте ее, — я выглянула в коридор. — Она на вашей ответственности. Внимательно наблюдайте, могут остаться еще какие-то закладки.       — Не волнуйся, мы присмотрим, — Мито сразу нырнула в комнату, а Хаши задержался. — Как она?       — Подавлена, дезориентирована, сбита с толку, но скоро снова будет рваться в бой, чего лучше пока не допустить. Сейчас она крайне уязвима. Я приставлю ее к больнице, пусть работает, — Хаширама кивнул и прошел в комнату. Удивление и радость от встречи с живыми бабушкой и дедушкой можно было даже сквозь стены увидеть. Вскоре оттуда ушли и Иноичи со старейшиной. Я блаженно растеклась по креслу в коридоре, прикрыв глаза.       — Воссоединение семейства, — я подскочила из положения полулежа, хватаясь за сердце.       — Блин, Мадара! Вот дождешься когда-нибудь кунай в мягкое место!       На это Учиха скептически хмыкнул и, подхватив под руку, потащил в сторону дома.