Серебристая

      Сознание долго не желало возвращаться в тело, плавая на грани яви. Казалось, еще немного и я проснусь, но нет. Наконец, мне это надоело и под мысленное вялое, матерное возмущение-принуждение я-таки проснулась. Комната была мне незнакома. Я лежала на полу, на тонком матрасе, до шеи укутанная в одеяло. Пол покрывали зеленоватые плетёные квадраты из прессованной соломы, чем-то напоминая японские татами. Стены были белые, через равные расстояния пересечённые чёрными полосами. Деревянный потолок из тёмного дерева порадовал частыми тонкими балками и простой люстрой. На двух стенах параллельных друг другу были нарисованы цветущие деревья и журавли. Где-то снаружи звенел колокольчик. Судя по тишине, никого рядом не было. Я попыталась сесть, но ослабшее тело воспротивилось моему позыву и предпочло завалиться обратно на матрас. Ладно, оставим пока. Надо хоть кого-нибудь позвать. Хриплый клекот, больше похожий на вопли задушенного кота, больше напугал меня, чем помог.       — Есть тут кто-нибудь? — кое-как прокашлявшись, вопросила я в пустоту. И она ответила звуком раздвигающейся двери.       — О, ты уже проснулась? — одна из разрисованных стен моей комнаты отъехала в сторону, являя моим глазам ту самую женщину, благодаря которой я всё ещё дышу, а не кормлю рыб на дне. Только теперь я могла разглядеть её получше. Первое, что привлекло моё внимание — угольно-чёрные глаза как будто подсвеченные изнутри. Она как будто знала какую-то невозможно-прекрасную тайну. Изящное лицо с правильными чертами и небольшими смешливыми морщинками в уголках таких запоминающихся глаз. Будто фарфор, её кожа имела очень светлые оттенки, конечно, не так сильно, как у меня, но тоже светлая. Тонкие и изящные руки, на безымянном пальце одной из них красовалось серебряное обручальное кольцо с гравировкой. Её худенькое тело обрамляло простое кофейное платье прямого кроя, чуть приталенное и повязанное широким поясом. Неожиданно для меня женщину окутал мягкий белый свет, напоминая ореол свечи. Он колыхался вокруг неё ровным светом, иногда меняя оттенок на золотистый. Видимо у меня стало очень ошарашенное выражение лица, потому что женщина быстро подошла ко мне и пощупала своей тёплой ладонью лоб. Я часто заморгала, стремясь прогнать наваждение. Сияние немного притухло, но не пропало.       — С тобой всё в порядке? — у нее такой голос. Чистый и глубокий. Таким бы петь.       — Д... Да, всё нормально, — н-да, а у меня как обычно, пить, курить и говорить научилась одновременно. — А можно попить?       — Да, конечно. Сейчас принесу, — она мягко улыбнулась, взъерошив мне волосы, и покинула комнату. Я приняла еще одну попытку сесть. На этот раз удачную. Вдохновлённая успехом, я попыталась встать и чуть не рухнула носом на коврики. Одно радует, что падать было бы не высоко... ЧТО?!       Я, со всей возможной для меня скоростью, рванула на поиски зеркала, совсем не задумываясь о том, что абсолютно не знаю дом, в котором сейчас находилась. Зеркало я обнаружила, судя по всему, в прихожей, которая располагалась за поворотом коридорчика у моей комнаты. Доползла я до него по стеночке, так как ноги отказывались держать. Из зеркала на меня глянула я, но... на вид мне было лет пять с большой натяжкой. Ну, о-о-очень большой. Те же белые, коротко остриженные волосы, едва прикрывающие худенькие плечики. Белая прозрачная кожа, как у любого альбиноса, коим я и являлась, пухлые, чуть розовые губки, светло-голубой видимый глаз. На второй спадала косая челка. Я на всякий случай приподняла её, ища какие-то отличия. Нет, всё правильно. Второй глаз оказался насыщенного серебристого цвета. Худенькое тельце было одето в белое платьице с широким горлом без рукавов. Видимо та женщина пожертвовала.       — Что случилось? — женщина вышла из кухни, держа в руках стакан с водой.       Я с ужасом поняла, что не могу ей рассказать, что случилось. Мне просто не поверят. Ещё и в психушку посадят для надежности.       — А вы кто? И где я нахожусь? — панику удалось подавить с трудом.       — Меня зовут Кагуя. В этом доме живу я и мой муж, — к черту детали. Страна-то, какая?! — Мы вчера вытащили тебя из озера. Ты порядочно нахлебалась воды. Зачем ты туда полезла в разгар зимы? Да еще и без одежды, — в голосе Кагуи послышался упрек.       — Я не лезла в воду. Я туда упала. Извините, а в каком городе я нахожусь?       Кагуя недоумённо моргнула.       — Ты находишься в Конохе. Конохогакуре-но-сато. Деревня, скрытая в листве.       Господи, это вообще где?       — Ага, п... понятно. А меня зовут... — я запнулась. Как меня зовут, я помнила, впрочем, как и всю свою прошлую жизнь, вплоть до пожара на даче. Но дело в том, что тогда начнутся ненужные вопросы, на которые я не могу и не хочу отвечать. От отчаянья на глаза навернулись натуральные крокодильи слезы. — Я не помню, — всхлипнула я, утирая скатившуюся по щекам влагу кулачками. Кагуя тут же кинулась меня успокаивать, и я впервые за последние лет двадцать позволила себе разреветься, как маленькой. Когда пришел ее муж, я дремала у нее на груди успокоенная мерным покачиванием. Они тихо о чем-то переговаривались, после чего меня отнесли в мою комнату, где я уже нормально заснула...