Навсегда перестал мечтать

- Кнопа, вставай давай, - трясу развалившегося на постели Марка. Он лишь расплылся в улыбке и перевернулся на другой бок, укрываясь теплым белым одеялом до самого носа. - Вставай! - Пять минуток... - Обойдешься. И так уже слишком долго спишь. - Ага, - бормотание, и он снова затихает. - Ты и так уже много спишь! Слишком много. Я уже успел с Касом погулять и завтрак тебе сделать, а он, кстати, уже остывает, и когда ты наконец решишь поднять свою задницу с кровати, то и вовсе холодным будет. Так что вставай. - Злой... - ложится на спину и сонно потягивается, словно кот, слегка улыбаясь при этом. - Кто это там злой? - залезаю на кровать и на коленях доползаю до него, а потом беру за бока и начинаю щекотать. Он от неожиданности дернулся и, засмеявшись, свернулся клубочком, пытаясь руками спрятаться от моих рук, что получалось не очень хорошо. - Хватит... - просит, уже слегка подергиваясь от смеха и похрюкивая. Сжаливаюсь над ним и начинаю гладить чувствительные ребра и талию, вызывая иногда дрожь. Раньше я не замечал, что Марк боится щекотки, и сейчас это стало моим главным оружием против его вредности. Даже не думал, что он такой чувствительный. - Поднимайся. А иначе я тебя снова защекочу и уж точно не остановлюсь, - целую его в лоб, а потом, плавно перетекая, в нос. Он улыбнулся и принял вертикальное положение, сев, раздвинув ноги прямо передо мной. Я взъерошил его волосы, пока он сидел и почесывал кулаком глаза, зевая. - Иди умывайся, и пошли завтракать. - Я в душ сходить хотел... - Иди. Я пока что тебе чай сделаю. Сползает с кровати на пол и идет к шкафу, сверкая своими трусами с улыбающимся Спанч Бобом на заднице. Что сказать о нем - мальчишка еще. Берет бриджи и футболку и, прижав вещи к груди, ускользает в ванную. Поднимаюсь сам и ухожу на кухню, слушая звук включенной воды и копошение за дверью ванной комнаты. Неделю назад, когда отвозил его к стилисту, я приказал людям отца, которые по совместительству и мои, найти информацию про семью Марка и все, что случалось с ним за все время, что меня не было. Все это я мог найти, конечно, и сам, но пришлось бы много копаться, а мне сейчас надо больше свободного времени, чтобы провести его вместе с парнишкой и вернуть того необузданного парня, которого я когда-то пытался ломать. И вот, наконец, минуя срок, данный на поиски, сегодня мне должна была прийти вся информация о нем, а, судя по оповещению, что пришло на телефон, она уже была отправлена мне на почту. Обязательно прочту, когда позабочусь о брюнете. Сделав ему мятный чай, что он так любит, и разогрев его оладьи, я заварил себе кофе и сел ждать, когда же он перестанет намывать свои прелести и придет на завтрак. О ноги все терся Митя, просящий ласки, я ему позволил запрыгнуть на диван и почесал его за ушком под радостное мурчание. Почему-то я полюбился коту, и он начал бегать за мной хвостиком, пока Марк сгорал от ревности, что его любимый жирненький кот бегал за другим. Но я с радостью готов оторвать котяру и вручить его брюнету, а то иногда начинает надоедать вечно ходя за мной и следя за моими действиями. Я успел допить кофе, как Кнопа все же зашел, шоркая тапочками и поглаживая рукой мокрые волосы. Сев за стол, он быстро приговорил тарелку с оладьями и вылизал ее, не оставив и пятна от сгущенки. Почесывая макушку Мите, устроившемуся на моих коленях, я, подперев лицо рукой, смотрел за всеми его движениями. Я знаю, что его нервирует, когда смотрят, как он ест, но все равно продолжаю наблюдать за тем, как он беззаботно облизывает пальцы и тянется к чаю и миске с конфетами. - Вкусно? - Ага, - избавляет сладость от фантика и засовывает в рот, сразу же запивая чаем и прожевывая. - Почему ты так вкусно готовишь? - Хочешь, чтобы я готовил плохо? - усмехаюсь, но он мотает головой в знак несогласия: - Нет. Просто мне непонятно, почему ты так хорошо готовишь. - Непонятно? Из-за того, что я такой богатый? - кивает и съедает еще одну конфету. - Готовить никому не помешает. Тем более когда готовишь сам себе, то больше уверенности, что тебе никто ничего не подсыпал. Да и путь к сердцу лежит через желудок. Так что вкусная еда в твоем исполнении всегда хороша. - В мои кулинарные шедевры и подсыпать ничего не надо - сразу сдохнешь или, в лучшем случае, отравишься, - фыркает, отпивая чай. - Такие кулинары на войне хороши, - не могу не сдержать смешок, а Марк лишь нахмурился. - Очень смешно. - Не бойся, я тебя всегда вкусно накормлю. - Раздача вкусной еды для голодных Марков... - фыркает и ставит на стол пустую кружку, отодвигая конфеты. - Как щедро. - Я тебе тут вкусности предлагаю, а ты отказываешься. Неблагодарный, - прогоняю кота со своих колен и встаю, чтобы вымыть грязную посуду. Кнопа оставил меня в одиночестве, уйдя в гостиную, снова же не поднимая ноги. Когда я закончил со своим делом и пошел за мальчишкой, то увидел, как он сидит на диване, смотря на плазму, и гладит морду Каса, устроившегося на его коленях. Он не обратил на меня внимания и продолжил смотреть мультики. Приехали, я хуже мультиков. - Я пойду в кабинете посижу, - бросаю ему, получив лишь кивок, и, фыркнув, ухожу от него. Надо проверить наконец эту чертову почту и понять, что с ним не так. Захожу в свой любимый кабинет и закрываю дверь. Давно я не был в этой комнате... Все мои книги запылились, а монитор с клавиатурой покрылся толстым слоем пыли. Подхожу к столу и достаю из ящика влажные салфетки, предназначенные для сенсора и мониторов. Почти закончились, надо будет потом еще купить. Подготовив место работы, я плюхнулся на стул, включив комп, и начал смотреть на экран. На моем рабочем столе всего по минимуму и только то, что очень важно. Остальное можно найти в папках, которые я очень тщательно рассортировал. Открыв браузер, я зашел на почту, где было сообщение с прикрепленными к нему документами. Всех их я скачал и начал изучать с самого первого. После моей "смерти" все было не очень хорошо. К Марку в школе приставали, били и обзывали. На его защиту мало кто встал, но по отчету ему немного помогал Денис, и один раз он раскидал банду из девятых классов. Надо будет сказать спасибо этому придурку, хоть один нормальный. Немного шокировало меня то, что его пару раз спасал Егор, а после помощи он ничего не просил взамен и не трогал его. Неужели эта сука одумалась? Что-то поздновато. Триместр он закончил хорошо и ушел со спокойной душой на зимние каникулы. Не принимал участие в украшении актового зала, ни в различных представлениях и не был на дискотеке. Отсиделся дома до нового года и почти не выходил на улицу. И все было хорошо до тридцать первого декабря. Смерть матери. Самоубийство. И ее тело нашел именно Марк прямо перед самым праздником. Отличный она сделала ему подарок на новый год и день рождения. Понятно теперь, что доломало мальчишку. Я, конечно, догадывался, что что-то произошло с семьей, но не мог предположить что его мать-суицидница решит покончить именно в самые главные праздники своего ребенка. Очень неожиданно. Причиной самоубийства стала измена мужа. И я бы не удивился, если бы это была бы какая-нибудь левая женщина, но это была мать Макса. Пиздец. Санта-Барбара. Отец Марка в институте был влюблен в девушку младше его на два года, ухаживал за ней, но был отвергнут. Потом он влюбился в мать Кнопы и все было хорошо, он забыл ту девушку. Но вспомнил, когда она приехала и ей предложили работу в той больнице, где он работал. Та влюбленность вернулась, и этот мужчина наплевал на своего сына и супругу и начал вновь ухаживать за ней. А мать Макса просто приняла ухаживания и завела роман, не зная, что он уже женат и что у него есть ребенок. И до сих пор она не знает, что убила мать своего сводного сына, про которого тоже даже не догадывается. А отец Марка тот еще чмошник. Так все провернул и даже наплевал на родительницу своего ребенка. Видимо, плевал он на них обоих с высокой колокольни. Теперь понятно все. После этого инцидента к парню сгладили отношение, но люди никогда не прощают тех, что не такие, как они, и побои вернулись вновь. Учителя их не видели и ничего сделать не смогли, хотя и замечали взгляды в сторону брюнета. А Марк продолжал жить и учиться. Что достойно похвалы, так это то, что он закончил второй триместр с хорошими оценками, все пробники написал очень хорошо, а с результатами ЕГЭ возьмут в хороший институт. Напрягает то, что он никуда не подавал документы и сидит на дне, никуда не выползая. Я могу ему помочь поступить в очень хороший институт, куда сам поступаю, и даже попробовать пробиться на бюджетные места, которых, вроде, один десяток или два. Только вот не горит он желанием даже сейчас. Закрыв документы, я решил посмотреть камеры, которые стоят в его квартире до сих пор. Ни одна запись не была удалена с того времени, и я могу спокойно их по-быстрому просмотреть. Увиденное мне не очень понравилось. Я увидел, как он крушил свою комнату, как топтал фигурки, которые когда-то бережно собирал, как сбрасывал все со стола, как бил стены, как ворошил постель, как срывал плакаты и рвал на куски, как плакал и просил меня и маму вернуться к нему... Я сразу почувствовал всю его боль, безысходность и отчаяние. Его квартира не просто так пропиталась отрицательными эмоциями, это Марк старался закрыться от всего, вот и нагнал такую ауру на свое жилище. Жалко его. Хотя я очень сильно виноват... Не думал я, что так сильно поломаю его, и не думал я, что обрежу все его чувства под самый корень. Я совсем не думал о нем, только о себе любимом заботился. Я использовал его, как мне было нужно и когда нужно, не замечал и не видел, как топтал его душу. Первоначально я и хотел его сломать, сделать неодушевленной игрушкой, что будет слушаться и выполнять любой приказ, но теперь я понимаю, что был не прав. Всегда был не прав. Вообще, из-за чего я к нему пристал? Из-за порнухи, что он слишком громко смотрел? Или из-за его характера, когда он мне в лицо сказал, чтобы я пошел куда подальше? Я решил его испоганить только из-за того, что он был слишком дерзок ко мне и не послушал меня, когда я попросил его сделать потише? Из-за этого? Какой я мелочный... Теперь я понимаю, что я скотина самая последняя. Хер с теми шлюхами, кого я брал, где хотел, как хотел и куда хотел. С ними так и надо, если подставляются под первого красивого и обеспеченного. Скотиной я выступил перед Максом и Марком. Перед обоими виноват очень сильно. И я не могу понять, как они прощают все мои выкрутасы, как забывают о моих обидных словах и необдуманных действиях. Как они могут быть настолько сильными, чтобы прощать такого ублюдка, как я? Почему я не замечаю, как делаю всем больно? Как прогибаю всех под себя, склоняю их головы, лишь бы мне было удобно? Почему я такой эгоист? И почему осознание всего говна, которое я когда-либо сделал кому-то, пришло только сейчас, когда уже поздно что-то менять? Почему я такой придурок? Почему? Лучше поздно, чем никогда... Никогда не поздно все изменить. Никогда не поздно попросить прощения. Только его просить очень трудно. Особенно мне. Но прощать еще трудней, и я не знаю, простят ли меня мои близкие... Но стоит попробовать. Взяв коньяка из бара в шкафу, я сделал глоток и расслабился, почувствовав, как выпивка обожгла горло и согрела организм. Поставив бутылку обратно, я вышел из кабинета, выключив комп до этого, и пошел ко входной двери. - Ты куда? - спрашивает Марк, смотря на мою спину, пока я одеваю кроссовки. - Вернусь, скорее всего, не скоро, - проигнорировав вопрос, беру ключи с тумбочки и, открыв дверь, выхожу и слегка хлопаю ей, а потом закрываю. Плохо, конечно, садиться за руль немного подвыпившим, но я себя слишком хорошо контролирую. Этот один глоток для меня как одна капля. Много я за свою небольшую жизнь выпил, так что разносит меня от большого количества алкоголя. Первые, к кому я поехал, - это мой брат и Макс. Попал в парочку пробок, пока ехал, но ничего страшного не произошло. На мусоров не наткнулся, хотя меня вряд ли бы остановили. Обычно все боятся моего номера, потому и не трогают, потому что проблем не хотят. Весело получается: нарушаю я, но получают те, кто остановили. Добравшись наконец до их дома, я припарковался и пошел к ними. Дверь в квартиру мне открыл Макс и, нахмурившись, пропустил внутрь. - Чего опять приперся? - смотрит на меня исподлобья, сложив руки на груди, и офигевает, когда я становлюсь на одно колено и поговариваю: - Прости меня за все. Сначала молчание, а потом он зовет Даню и падает передо мной на колени и трясет за плечи: - Эй, ты что, напился? Вроде трезвый... Что случилось? Вообще, встань, - тянет меня, и я встаю спокойно на ноги. - Макс, что слу... - в прихожую выходит брат и, увидев меня, хмурится. - А ты-то что здесь забыл? - И ты меня прости. - Что? Что с ним? - обращается к блондину, а тот пожимает плечами и тащит меня в гостиную, где сажает на диван. Даня поставил передо мной бутылку виски с небольшим таким намеком, а я, посмотрев на него, сказал: - Я за рулем. - А тебя это когда-то останавливало? - Теперь останавливает. - Арик, что произошло? - Макс дергает меня за плечо. - Что-то с Марком? - Я просто пришел извиниться за свое свинство. И за то, что я такой ублюдок, - вздыхаю и откидываюсь на спинку дивана. - Что ты... Стоп. Ты решился на самоубийство?! Не смей! - выкрикивает парень, смотря прямо мне в глаза. - Я с ума, что ли, сошел? - Да! А зачем ты пришел так неожиданно и начал просить прощения, да еще и на коленях? Ты бы никогда не встал на колени, а прощения тем более не попросил! - Я так и знал, что не простите. - Арик, что случилось? Скажи мне, пожалуйста. Я тебе помогу или хотя бы постараюсь помочь. Только не делай этого! - глаза Макса наполняются слезами, и он их опускает. - Я не переживу, если ты снова исчезнешь, но в этот раз навсегда! - всхлипывает, а Даня садится рядом с блондином и забирает его к себе на колени, начиная гладить по голове, успокаивая. - Мой брат не дурак, чтобы так глупо уходить из жизни. Да, Арик? - Да. Я не собираюсь счеты с жизнью сводить. Я просто пришел извиниться за все говно, что принес в твою жизнь, Макс. И перед Даней пришел извиниться за то, что его все это время слепо ненавидел. Все же он моя семья, - произношу, ровно глядя в такие же глаза, что и у меня. Брюнет отводит взгляд и целует своего парня прямо в макушку, прикрыв веки. - Вот видишь. Он ничего не собирается делать с собой. Это немного, конечно, странно, но Арик пришел просто извиниться. Он никуда не уйдет, и все будет хорошо, - шепчет блондину и заглядывает в его лицо. Я не видел, что произошло потом, ибо Даня посадил Макса ко мне спиной, но я понял, что он его поцеловал. - Не плачь, солнышко. - Я не плачу... - Ой, кто это у нас тут бесстыдный врунишка? Макс у нас врунишка! - щекочет его, и парень подпрыгивает, сопровождая все громким вскриком, и пытается извернуться, но его крепко держат. И тут я понимаю, что хорошо, что Даня полюбил его и что он может его осчастливить, не то что я. Я бы никогда не смог быть с ним таким нежным, потому что я никогда его не любил. И всегда был готов отпустить и отдать наконец тому, кто его будет и правда любить. Я даже рад, что его полюбил именно мой брат, ведь он никогда не любил, а если сейчас и влюбился, то это очень надолго, если не навсегда. И брату, несмотря на мою прошлую ненависть, я доверяю и могу доверить этого взрослого ребенка. Даня продолжал щекотать блондина, и я не удержался и тоже начал его щекотать. Бедный Макс начал извиваться, захлебываясь смехом и уже плача не от слез, а от щекотки. Мы его вдвоем повалили и издевались, пока он уже не захрипел и не устал отбиваться от нас. Убрав руки с его боков и пяток, мы сели по бокам дивана, разрешая парню продолжать лежать и отходить. Чтобы нормально сесть, Даня положил блондинистую голову к себе на колени, а я положил ноги Макса на свои колени. - Вы сумасшедшие, - наконец-то произносит он и поворачивается на бок, пряча лицо у брата в паху. - Солнышко, но не тут же... - усмехается, кладя руки на его волосы. - Сейчас укушу! - рычит он, сбрасывая руку парня со своей головы. - Или что-то откушу! Я не удержался и рассмеялся. У Макса получается манипулировать Даней, а ему, судя по всему, это даже нравится, и он делает вид, что не замечает. Однако видно, что мой друг любит брата, хотя и вредничает много и показывает, что ему все равно на него. Хорошо этим двоим... Дальше я забыл про другие извинения и про свое самобичевание и дружно напился вместе с ними. Мы пытались быстро не напиваться, но Макс контролировать себя не мог и надрюкался, пока мы не видели. Липнул к брату он очень долго и висел на его шее тоже. Как репейник прицепился, и его только выдирать. Но Дане нравилось, что блондин сидел на его коленях и спокойно лепетал какой-то бред, иногда икая и немного пошатываясь. Не выдержал он, когда время пошло к двенадцати ночи, и просто подхватил его и унес в спальню, откуда не вернулся. Чтобы не мешать их постельным развлечениям, я вызвал такси и пошел на улицу дожидаться машины. Капельки моего адекватного мышления хватило, чтобы понять, что за руль теперь точно садиться нельзя. Такси появилось через пятнадцать минут после того, как я его вызвал. Сначала я хотел поехать домой, но потом попросил остановить у ближайшего круглосуточного цветочного магазина. Водитель понимающе остановил, и я пошел за большим красивым букетом белых роз. Красный цвет ассоциируется со страстью, и это очень плавный намек на секс, желтый как-то не очень, розовый тоже, а вот белый, означающий непорочность, самое то. Когда я вышел с большим букетом роз и сел с ним на заднее сиденье, водитель улыбнулся и спросил: - Девушке? - Ага, – близко, но у меня не девушка. Не мог же я сказать, что эти цветы парню. А хотя мог, но лучше держать свои секреты при себе, и тем более не оглашать левым людям. Высадили меня не там, где надо, и до своего подъезда пришлось обойти целый дом. Вот в такие моменты, когда я пьян, очень не хватает лифта. Без него придется идти на четвертый этаж, держась то за перила, то за стенку. Главное, букет не испортить, а то припрусь с неопрятным веником, похожим неизвестно на что. Я пьян, но вставить ключи в замочную скважину смог. Значит не в говно, а это хорошо. Только бы язык не заплетался, и будет вообще шикарно. Открыв дверь, захожу внутрь и закрываю за собой. Скинув кроссовки, оглядываюсь в поисках Марка. Телевизор выключен, на диване никого нет, и я пошел в спальню, решив, что он уже пошел на боковую, но увидел силуэт на подоконнике. Брюнет, укутавшись в плед, сидел на подоконнике и смотрел в окно, повернувшись ко мне боком. Медленно, стараясь не шататься, я пошел к нему, спрятав букет за спиной. Романтик чертов. Подойдя к окну, я заметил своим косым взглядом, как слегка подрагивают его плечи, и настойчиво развернул его свободной рукой. Он упрямо не хотел смотреть на меня, продолжая коситься на улицу и быстро смаргивать слезы. Митя, сидящий на его руках, спрыгнул и убежал в темноту, чтобы нам не мешать. - Ты чего? – я растерялся из-за его слез, а в голову не могло ничего прийти, что могло его так расстроить. - В чьей постели на этот раз был? – спрашивает и закусывает губу, продолжая игнорировать мой взгляд. - Что? - А, точно. Это же не мое дело, - отворачивается от стекла и садится на подоконнике, свесив ноги и скинув мое руку со своего плеча. – Зачем ты возишься со мной? Я уже в порядке и могу сам нормально жить. - О чем ты? - Не прикидывайся. Понятно же, что ты с кем-то спал. Ушел, проигнорировав вопрос куда. Да и алкоголем от тебя несет, - выговаривает, смотря в пол. - Я ни с кем не спал. - Не надо. Не лги. Я тебе не верю, - прикрывает глаза, пряча их за челкой. – Вообще, я не понимаю тебя. Зачем ты сюсюкаешься со мной? Зачем нежничаешь? Зачем даешь ложную надежду? Я же тебе все равно не нужен. Или лишь для траха. - Стой… - разворачиваю к себе, но он ударяет меня по рукам. - Не трогай меня, - вытирает ладонью слезу, катящуюся по щеке. – Я уже привык, что никому не нужен, так что не надо меня успокаивать. Дай мне просто уйти… - спрыгивает с подоконника и хочет отойти от него, но я не пускаю, схватив его за локоть. - Да подожди ты! - Лучше бы ты, вообще, не возвращался… - проговаривает шепотом, выдергивает руку и, отвернувшись, вытирает рукавом кофты глаза. Когда он пошел от меня прочь, я быстро преодолел расстояние между нами, схватив за плечо, развернул к себе и вручил ему букет с цветами, а потом подхватил на руки, и он от неожиданности обнял одной рукой меня за шею, а другой удержал розы. Подойдя к дивану, я сел на него и обнял Марка, начиная гладить его по голове. - Глупенький, я у Макса с Даней был. И напился по их инициативе. Можешь завтра им позвонить и спросить, если не веришь мне. И нужен ты мне не только для траха. Если я бы хотел от тебя только секса, то давным-давно разложил на том же самом подоконнике, но, как видишь, я тебя не трогаю и не делаю даже пошлых намеков, - всхлипывает мне куда-то в ключицу. – Не плачь. Если будешь плакать, то у тебя быстро появятся морщины. А если появятся морщины, то станешь некрасивым. - Я и так урод… - Кто тебе такое сказал? Ты по-своему красив и прекрасен. А другие не имеют права судить тебя по своей красоте. Так что не слушай никого и, тем более, не обижайся. - За что мне розы?... - А просто так. Я хотел тебе приятно сделать, - улыбаюсь и зарываюсь носом в его растрепанные волосы. - Белые… для невинных. - А ты разве не невинен? - Да. - Не невинен ты только телом, и то по моей вине. А душа у тебя мальчишечья, детская пока что. А тело – это просто тело. И его лишить девственности намного проще, чем душу. - Когда ты пьян, то тебя тянет на философские разговоры… - Ага, - беру его за подбородок и, подняв его лицо, целую, нежно проводя языком по его обветренным губам. Сначала Марк напрягается, но потом расслабляется и открывает рот, полностью мне доверяясь. Я сразу же проникаю туда и начинаю ласкать его язык, иногда переключаясь на окружение. Он отвечает очень лениво и неохотно, но я не очень сильно напираю, лаская очень осторожно и нежно. Насладившись его вкусом, отстраняюсь и встречаюсь взглядом с его. - Ты изменился… - тихо шепчет. - Благодаря тебе.