Навсегда перестал мечтать

Миша все же послушался меня и попросил, чтобы я пропустил сюда Женю. Он взволнованно сидел и смотрел на свои руки, тоже перебинтованные, пока я вышел и позвал парня, который все пихал костылями бугаев. Услышав, что может зайти, он вихрем влетел в палату, а я закрыл за ним дверь. На минуту Женя остановился, растерянно смотря на Мишу, а тот из-за такого взгляда отвернулся от него и закрыл лицо руками. Черноволосый сразу понял свою ошибку и, бросив костыли, кинулся к его кровати. Я стоял и наблюдал, как Миша плачет, а Женя успокаивает его, говоря, что очень сильно волновался и хорошо, что это маленькое недоразумение живое. Так же он спросил, кто это сделал, но Миша, как и мне, ничего не ответил. Под шумок я вышел из палаты, оставив голубков наедине. Тем более, вряд ли Миша хочет, чтобы я видел его слезы. Женя для этой роли больше подходит. Что-то все очень быстро закончилось... Только дома я оказался уже утром. Но это не помешало мне валиться в квартиру, разбросать вещи, раздеваясь, и завалиться на кровать к Кнопе. Марк, дернувшись, проснулся, когда я его притащил к себе и обнял. Задергался он, когда я уже начал его лапать и целовать в шею. - Что ты делаешь? - спрашивает, вырывая руки из моей хватки, а я переворачиваю на спину и вжимаю в кровать. - Беру свое, - отвечаю, впиваясь в нежную кожу на шее. Он попытался вырваться, но я его удержал и переместил обе его кисти в одну свою. - Еще раз дернешься, ударишь меня или попытаешься освободиться - я тебя свяжу. Обещаю. Отбрасываю одеяло в сторону, чтобы не мешало, и стаскиваю с него трусы. Он покраснел и отвернулся от меня, поджимая ноги к животу. Я отпустил его руки и развел его ноги в стороны, касаясь одной рукой его входа. Парень инстинктивно дернулся, а потом затих. За смазкой лезть - тратить время, поэтому я плюю на руку и смазываю его дырку. Наспех растянув, вхожу, опершись на локти около его головы. Кнопа простонал и схватился за меня, ища поддержи, и я ответил ему поцелуем в губы. Обвивает мою шею руками и прижимается ко мне. Все напряжение, все волнение, беспокойство, нервы, стресс я вымещаю на нем, вдалбливая в постель и думая только о себе. Я просто хотел кончить и поэтому не замечал, доставлял ли я удовольствие брюнету или, наоборот, одну лишь боль. Только после своей разрядки я заметил, что Марк остался неудовлетворенным, но решил эту проблему быстрым минетом. Как только голова коснулась подушки, я сразу уснул голышом, с Кнопой в обнимку, как всегда. Он потом освободился от моих лапищ, накрыл меня одеялом и ушел в ванную, пока я храпел в подушку. Проснулся я в обед. Противное солнце светило в глаза, не давая нормально поспать. А так хотелось... Встав с кровати и натянув на голый зад трусы, я пошел на кухню, проходя мимо Марка, сидящего в гостиной. Открыв холодильник, я достал пакет сока и пошел вместе с ним к брюнету. - И долго ты будешь дуться и не разговаривать со мной? - сажусь, открывая сок, и забрасываю ногу на ногу. - А сколько по-твоему я должен игнорить тебя после того, что ты сделал со мной утром? - лениво отвечает, щелкая каналы. - Нисколько. Тебе же понравилось, - констатирую факт, но парень с ним не соглашается. - Нет. - Но ты же кончил. - Ты заставил меня кончить, - фыркает. - Не помню, чтобы ты сопротивлялся, - хмыкаю, пиля его взглядом и понимая, как его это раздражает. - А про свою угрозу ты забыл? - поворачивает голову в мою сторону, встречаясь со мной взглядами. - Не смотря на мою угрозу ты все равно дергался, но когда я начал тебя ласкать, ты сразу же прекратил и громко застонал, - ухмыляюсь, а он пунцовеет. - Лети на хуй, - вскакивает и хочет скрыться в кухонном коридоре, где туалет и ванная, но я ему не позволяю, хватая за запястье и сажая обратно на диван. Я навис над ним и хотел бросить пошлое замечание, но я никак не ожидал, что он мне даст в лицо. Удар слабый, но не окончательный. Дальше он хотел заехать мне коленом в пах, но промазал и попал в ногу. В самое дорогое целился, маленький сопляк. Решив кончать с этими шутками и с упрямством Кнопы, я схватил его за руку и, резко встав, дернул за собой. Потом развернул и вжал в спинку дивана, заламывая руку. Марк громко вскрикнул и выгнулся, а я поднял руку еще выше. - Оттого, что ты дернешься, я могу сломать тебе руку. Хочешь? - жду ответа, но его нет. Выворачиваю кисть и слышу, как он шипит сквозь стиснутые зубы. - Я повторяю, ты хочешь этого? - Нет. - Вот и хорошо. Какого хуя ты выкобениваешься? Цену себе набиваешь? - Пошел ты! - отвечает мне, но такой ответ не удовлетворяет меня. Усмехаюсь и сажусь на диван, утаскивая его за собой. Положив его к себе на колени, продолжаю держать заломанную руку и вытаскиваю из его джинс ремень. - Время от времени порка тебе не помешает, - оголяю его зад и сразу, без предупреждений, от всей души ударяю. Он по инерции уходит вперед и вскрикивает от боли, поджимая ноги. На нежной коже сразу отчетливо проявляется красная полоска с маленькими точками крови. Я не щадя хлестал его, вымещая снова же свой стресс и гнев на нем, пока обе половины зада не стали красными. Только после этого я скинул плачущего Марка на диван, а сам встал и бросил ремень на кофейный столик. Забираю пакет с соком и, не оборачиваясь, ухожу на кухню. Будет знать теперь, как выводить меня из себя. Руку на меня поднял, сученыш. Знал же, что я сильнее, но все равно решил померяться со мной силенками. Как будто он смог бы меня победить. Много на себя берет. Я поставил сок в холодильник и начал заваривать кофе, дабы успокоиться и вернуть свое прежнее спокойное состояние. Марк, всхлипывая, ушел в ванную, а я ему насмешливо крикнул вдогонку: - Не реви, принцесса. Он хлопнул дверью и заперся, а я, хмыкнув, отпил кофе и глубоко вздохнул. Волна гнева схлынула, и я призадумался. Может, зря я так с ним? Он, собственно, ничего такого не сделал. Я сам же его спровоцировал. Да и обижается он на меня хоть и долго, но причина у него есть. Мой косяк был, а не его. Он, вообще, ни в чем не виноват. Им движет ревность. Он же любит меня, хочет, чтобы только я был с ним. А тут на тебе, я с какой-то шлюхой на кровати, на которой всегда был только с ним. Чем не причина волноваться? Я думал, что он вообще сбежит от меня к себе. Но он остался и продолжает терпеть меня. Наверное, он уже свыкся с мыслью, что я бабник, и готов к тому, что я пойду налево. Я ему ничего не обещал и никаких клятв верности не давал, как и он мне. Мы просто трахаемся и живем вместе. Что у нас за отношения такие? Один любит другого, другой заботится, точнее, пытается и игнорит все признания. Нас можно назвать любовниками, но любовь невзаимная. Я не отношусь к нему с таким трепетом, как Даня относиться к своему Максу. Он готов его на руках таскать, но скрывает свои желания за маской равнодушия. Однако я знаю, насколько сильно он любит кареглазого блондина. А может, Марк мне все же не безразличен? Не просто так же я с ним таскаюсь, помогаю, забочусь. Трудно мне понять эти дела сердечные. Не мое это. Может, мне, вообще, не стоило трогать Марка тогда, год назад? Он бы сейчас жил хорошо, была бы у него девушка и не плакал бы он оттого, что его ремнем отхлестали по мягкому месту. Он бы начал жить. А со мной что? Вечные слезы, вечные истерики, обиды. Разве это нормальная жизнь? К тому же не думаю, что проведенное время со мной в постели возвращает нервные клетки. И не думаю, что это время заглаживает обиду и ссоры. У Кнопы хорошая память, запоминает, наверно, эти ссоры, а потом, в силу своего характера, садиться в ванной на пол и плачет, виня, как обычно, во всем только себя. Плохой я пример для подражания. Избил ни за что. Он же теперь сидеть спокойно не сможет, болеть зад будет. Да и отметины там не слабые, заживать будут долго. И как вот он после всего меня прощает? Из-за того, что любит? Любовь же все прощает, не так ли? Стыдновато мне, немного. Довел до слез, отхлестал и из-за чего? Из-за своих же ошибок. Перебросил всю вину на бедного брюнета, как будто это он развлекался с девушкой за моей спиной, а я это случайно увидел. Как будто это он бесчувственный жестокий хрен. Все же зря я так с ним. Он итак в последнее время загнанный какой-то, а сейчас, возможно, станет еще холоднее и закрытее. И что мне делать, если он совсем уйдет в себя? Снова доставать его чувства и эмоции из глубины души, ломая все поставленные им блоки? Да и получится у меня, после того, что я сделал с ним? Доверять он мне точно перестанет на какое-то время. Сначала открыться, а потом получить боль… Не пожелаешь такого никому. Он был таким беззащитным передо мной, а я в порыве гнева использовал его слабость и выпорол. Я же видел, как ему больно, но не останавливался, даже видя кровь. Он плакал, всхлипывал и дрожал от страха, а я попросту не обращал на это внимания. Повел себя как последний эгоист. Хотя таким меня считают почти все. А с чего бы у всех нет причин считать меня эгоистом? Я же всегда делаю все для себя, на использованных мною не оглядываюсь. Так чего это вдруг я задумался, что мир так не справедлив ко мне? Я сам надел на себя маску равнодушия ко всему. К чему сейчас жалеть об этом? Я жалею? Не, слезы – это не мое. Одиночество для меня всяко лучше обширных компаний. Людей я из принципа не переношу, потому что они такие же, как и я – гнилые, лицемерные, высокомерные и еще раз лицемерные. Конечно, есть исключения, но на них я тоже плевал с высокой колокольни. Чего я тогда сижу сейчас и думаю о чувствах Кнопы? Подумаешь, обидел. Он все равно моя подстилка. Был ею и останется, не смотря на свои чувства. Как будто значат они для меня что-то. Какого хрена я тогда сейчас сижу и попиваю уже начинающий остывать кофе? Можно сейчас попросту ввалиться в ванную и взять его прямо на полу, как последнюю шлюху. Зачем я его жалею? Он же этого не стоит. Поднял на меня руку – получил в ответ небольшое наказание. Небольшое. Это еще малость, на что я пошел в порыве гнева. Надо жить в свое удовольствие - мой пожизненный девиз. Так чего мне стоит сейчас подняться и поразвлекаться от души с Марком? Собственно ничего. Он мой. Сам подписал свой приговор. Да и пусть поглядит на реального меня, на мои темные стороны. А то зажрался, только добро ему подавай да ласку. Трахнул я, видите ли, бабенку, а он это увидел и обиделся. Кто ему, вообще, разрешал обижаться? Позабыл, что ли, в чьих руках находится? Забыл, кому принадлежит? Он, как я помню, должен безоговорочно мне подчиняться. Многое я ему позволять начал. Живет он тут, как во дворце. Пора показать ему, что это не сказка, а тюрьма, в которую он сам себя ввел. Заинтересовал однажды меня своей дерзостью, вот и пусть получает. Я обещал себе сломать его. Моя работа уже начата смертью его мамаши. Уже надломился, осталось расковырять душевную рану, чтобы он в конец загнулся и лишился всех чувств. Чтобы понял, наконец, кому в любви признавался и в кого посмел влюбиться. Я же чудовище. Был им и останусь, а его слезы мою натуру не переломают. Не собираюсь я прогибаться под него, как обычно это делал. Те же самые котята. Из-за чего я согласился? Из-за его блестящих глаз. Я мог их просто выкинуть в форточку, и плевать, что у дворников прибавится работы. Хватит уже, надоела эта игра. Он моя подстилка, и это не дает ему королевских почестей. Надо было уже давно показать ему свое место, чтобы он так не зазнавался сейчас. Орет он на меня. Совсем оборзел. Он при мне говорить бояться должен, а не то, что голос повышать. Разбаловал. Кофе остыло, и я разозлено фыркнул. Хватит свою голову размышлениями забивать. Надо вытаскивать этого сосунка из ванной и надавать ему повторно по жопе. Если начнет реветь – буду прибавлять удары. Он парень в конце концов, а слюни пускает, как баба сопливая. Отставив кружку, я встал и пошел к ванной. Дернул за ручку, дверь не поддалась, но я насмешливо легонько постучал. - Долго прихорашиваться будешь? – немного рассерженно спрашиваю, но ответа не последовало. Шпингалет выломать мне не долго. Тем более он только мешает. - Дверь открыть мне не хочешь? – облокачиваюсь о стену, сложив руки на груди. Раздраженность из-за игнора поднимается все выше и выше. Если он и будет продолжать молчать, то потом, когда я вытащу его оттуда за волосы, он будет очень долго отвечать за неповиновение. - Если я ее открою сам, ты будешь очень долго жалеть, - не выдерживаю и ударяю по двери. Меня снова же игнорируют. Рыкнув, я дернул за ручку дверь со всей силы на себя. Не поддалась с первого раза – неплохой замочек. Со второго раза тоже, но подозрительно дернулась ручка. С третьего раза дверь распахнулась, только после этого придется менять ручку и дверь в целом. А все из-за него. Он даже этой чертовой двери не стоит. Когда мой взгляд, наконец, наткнулся на кровь, то до меня дошло, почему мне не отвечали. Кнопа нашелся лежащим у стенки с практически белым лицом и вытянутой рукой, рядом с которой образовалась немаленькая лужа крови. Недалеко нашлось и лезвие, вытащенное из моей бритвы, тоже все в крови, а сама бритва лежала на бортах ванны. От увиденного у меня рука сама потянулась ко рту, как у какой-то девушки в фильме ужасов. Я все-таки его довел…