Красавчик

Лос-Анджелес, август, 2002 — Ты в порядке? — спросил Маркус, когда они зашли в номер, а Оливер громко хлопнул дверью. — Нормально, — бросил он, не глядя на него. Маркус раздраженно передернул плечами. — Ты уже семь раз ответил «нормально». Других слов не знаешь? — Мудак! Вот тебе новое слово, — крикнул Оливер и скрылся в ванной, снова хлопнув дверью. — Слово "нормально" мне нравилось больше, — буркнул Маркус себе под нос. — Я могу придумать специально для тебя еще миллион эпитетов и определений, — зло парировал Вуд, а Флинт, застыв перед дверью, отрицательно мотнул головой. — Я и не сомневался в этом, — процедил он. Дверь в ванную резко распахнулась. — Скажи мне одно. Какого хуя ты заставил меня надеть этот костюм?! — спросил Оливер. — В смысле? — не понял Маркус. Оливер продолжил зло смотреть на него, и он решил-таки ответить на этот бессмысленный вопрос. — Ну, во-первых, потому что он лучше всего подходит к случаю, а во-вторых... — Какого хуя ты заставил меня надеть этот костюм, если ты собирался всем рассказать о том, что я шлюха?! — перебил он. — Если бы я надел свою одежду, я тогда был бы готов, что ко мне начнут подваливать мужики, вроде этого твоего Эдриана Пьюси! Маркус поморщился, но промолчал, и вот это выбесило Оливера еще больше: — Ты меня так унизить хотел, да? — зло продолжил он. — Напялил все эти шмотки, притащил туда и подослал урода какого-то, так? Ты мне что, блять, теперь сутенер? — Ты сам себя предлагал всем подряд! Времени не терял даром, — не выдержав, рыкнул в ответ Маркус. — Так что если тебя кто-то и унизил, то это ты сам. Когда выбрал себе такую профессию. — Я себя никому не предлагал, — выпалил Оливер. — Это такие мудаки, как ты, словно табличку у меня на лбу видят: "Заплати и трахай". А я, блять, не шлюха! — Не шлюха?! — задохнулся Маркус от возмущения. — Я видел, как ты себя "никому не предлагал"! Не сомневайся, когда я уеду, от клиентов отбоя не будет. И Нотт будет первым в списке. — А что? Я ему понравился! Может, пару раз и трахнемся, — выкрикнул Оливер и резко замолчал, пытаясь отдышаться. — Или тоже подмешаешь ему что-нибудь в бокал? — зло выплюнул Маркус. Оливер застыл, недоуменно хлопая глазами, и он продолжил: — Да, Вуд, я видел. Не получилось меня обмануть — пришлось стать честной шлюхой? Они смотрели с Маркусом друг на друга несколько минут и молчали, и, наконец, Оливер ответил неожиданно спокойно: — Ну, так радуйся. Первый мой клиент, — он прикрыл глаза на секунду и встряхнул головой, а потом глухо добавил: — Нахрена я вообще сел в твою машину? Заплати мне, и я уйду. Маркус дернулся, открыл было рот и тут же закрыл его, не зная, что сказать. Он поднял снятый ранее пиджак и вытащил из внутреннего кармана бумажник, не спуская с Оливера напряженного взгляда. Вытащив все деньги, что там лежали, он молча кинул их на кровать. Отвернувшись к окну, Маркус напряженно замер. Пару секунд ничего не происходило, а потом Оливер пулей пронесся мимо, входная дверь хлопнула, и только тогда он обернулся. Деньги остались лежать на кровати нетронутыми. Маркус, не раздумывая, тут же рванул за ним. Оливер обнаружился возле лифта. Он нервно жал на кнопку, бормоча под нос ругательства: — Мудак, блять! Какой же все-таки мудак. — Прости меня, — тихо сказал Маркус, прерывая его и подходя ближе. — Я не хочу, чтобы ты уходил, — Оливер опустил руку и упрямо мотнул головой. — Останься. Хотя бы до конца этой недели. Вуд молчал какое-то время, а потом спросил, вкладывая в голос все равнодушие, на которое был сейчас способен: — Зачем ты это сделал? — Я видел, как ты говоришь с Ноттом. Мне это не понравилось, — выдохнул Маркус, сжав кулаки. — Мы просто разговаривали, — ответил Оливер, продолжая смотреть прямо перед собой. — Ты оставил меня, а эти все накинулись... "Очередной мальчик Маркуса", долго ли ты продержишься? — передразнил он. — Если бы я знал, что тебя заденет что-то подобное, я запер бы тебя в этом номере и не выпускал до конца недели. Чтобы не могли не только лапать, — он многозначительно покосился на шею Оливера, вспоминая о том, как его касался Нотт, — но и даже смотреть, — голос его звучал глухо, и Оливер все-таки встретился с ним взглядом. Черт его подери, если это не прозвучало почти как признание. Оливер понимал, что сейчас, когда все карты раскрыты, у него не оставалось никаких причин для того, чтобы остаться. Но ему хотелось этого. Он посмотрел на двери лифта, снова перевел взгляд на Маркуса и уверенно направился обратно в номер. Уже перед тем, как зайти внутрь, он повернул голову и упрямо повторил: — Я не шлюха. — Я знаю, — кивнул Маркус и шагнул за ним следом. Оливер прошел в номер и направился к балкону, однако не стал выходить наружу, а остановился в дверях. Он скрестил руки на груди и поджал губы. Он не жалел, что остался, но просто не представлял, что теперь делать. В качестве кого он теперь был тут? — Я все еще здесь только потому, что обещал быть с тобой до конца недели, — начал он, но Маркус прервал его. — Забудь про договор. Останься не потому, что я тебе плачу, а потому что ты сам этого хочешь, — сказал он, и Оливер замолчал. Маркус бесшумно подошел сзади и встал прямо за ним — не касаясь, но так близко, что Оливер мог ощущать его дыхание на своем затылке. А потом Флинт поднял руку и положил ему на шею, повел пальцами вверх-вниз, словно стирая прикосновение Нотта. В другой ситуации Оливер, скорее всего, фыркнул бы насмешливо или сказал, что он думает о таких вот собственнических замашках, но отчего-то промолчал. Было в этом жесте что-то, что ему самому казалось правильным. Лас-Вегас, штат Невада, ноябрь, 2001 — Так вот этот мужик очень богатый, я отвечаю, — благосклонно делился бармен с Оливером, и тот с интересом разглядывал мужчину в деловом костюме за столиком в углу. — Он тут каждый вечер зависает. Я слышал, его жена бросила, потому что не смогла смириться с его бесконечными любовниками. Да-да, парень. Я сам видел, как он... Ну, это, — бармен замолчал и чуть растерянно почесал затылок. — Ты же гей? — вдруг резко спросил он. Оливер пару секунд немигающе смотрел на него, притворно недовольно нахмурив лоб, и, не выдержав, все-таки прыснул. — Расслабься, приятель, — он широко улыбнулся. — Ты все правильно понял. Тебя, кстати, как зовут? — Джек, — немного осторожно представился бармен и предупреждающе выставил вперед руку. — Я по телкам, — и тоже рассмеялся. Оливер закатил глаза и наигранно манерно протянул: — Ты не в моем вкусе, Джек. Но если ты все-таки поможешь мне охмурить вот того чувака в костюме, я, так и быть, даже готов чмокнуть тебя в щечку. — Спасибо, обойдусь, — хмыкнул бармен, возвращаясь к полировке бокалов. Какое-то время они молчали. Оливер потягивал коктейль и едва заметно мотал головой в такт музыке. Джек же то и дело косился на него, со сдержанным неодобрением и явным интересом разглядывая. Он наверняка думал, что его взгляды остаются незамеченными, и, в конце концов, Оливер окликнул его. — Косоглазие заработаешь, Джек. Только тот собрался что-то ответить, как рядом с бокалом Оливера опустился другой — на четверть заполненный дорогим виски. — Вечер добрый, — раздался над ухом приятный баритон, и Оливер обернулся. — Добрый, — рассеянно бросил он в ответ. — Могу я угостить Вас чем-нибудь? — тут же поинтересовался тот, и Оливер с трудом сдержал ухмылку. Вместо этого он якобы задумчиво принялся разглядывать пузырьки в бокале шампанского. Весь его облик сейчас выражал полнейшее равнодушие, что, как Оливер знал, притягивало таких людей вроде этого богача. Им просто необходимо было самоутвердиться, приложив хоть минимум усилий для завоевания, и он щедро предоставлял им это. Отрешенное выражение лица, опущенные плечи, полное отсутствие движений — тот продолжал неотрывно смотреть на него, и Оливер вздохнул. Он поднял глаза, еще какое-то время молчал, словно раздумывая над его словами. — Угостите, — запнувшись, произнес он, и тот поспешил представиться. — Перегрин, — он протянул руку для рукопожатия, и Оливер сдержанно улыбнулся, пожимая ее. — Рассел, — ответно представился он. — Итак, Рассел, что ты будешь пить? — Перегрин устроился на соседнем стуле и выжидающе посмотрел на него. — Мартини, — пожал плечами Оливер и смущенно улыбнулся, чуть прикрыв глаза. — Мартини, — отрывисто бросил тот бармену и положил на стойку купюру. Джек усмехнулся и покачал головой, прежде чем достать бокал. — Скучаешь? — спросил Перегрин, чуть наклоняясь к Оливеру и заглядывая ему в глаза. Тот равнодушно пожал плечами и, приняв из рук Джека бокал, резко развернулся всем корпусом к мужчине. — Хотите меня развлечь? — пригубив мартини, протянул он и вопросительно приподнял брови. — Было бы неплохо, — усмехнулся Перегрин, жадно и неприкрыто разглядывая его. Оливер расслабленно чуть откинулся назад, позволяя ему сполна оценить себя, и улыбнулся уголками губ. — Придется сильно постараться. — Похоже на вызов, — вкрадчиво произнес тот. — А что, если я скажу, что здесь чертовски скучно. — Тогда я отвечу, что это слишком явно, — Оливер закатил глаза и провел пальцем по губам, словно раздумывая. — Но мне, пожалуй, уже стало интересно, что ты можешь предложить. — Я исправлюсь, если ты пойдешь со мной, — сказал на это Перегрин, наклоняясь ближе к нему. — И куда ты хочешь меня увести? — спросил на это Оливер чуть насмешливо, но не отодвинулся, несмотря на то, что чужое дыхание уже касалось губ. Джек издал звук, похожий на кряканье, и порывисто отвернулся к стойке с алкоголем. — Туда, где будет куда лучше, чем в этой дыре, — предложил Перегрин, и в его голосе слышалась неприкрытая похоть. Оливер немигающе смотрел на него, словно размышляя, а потом сдержанно кивнул и, отставив бокал, встал. — Звучит заманчиво, — фыркнул он. Перегрин расплылся в очередной улыбке, и Оливер в очередной раз уверился в том, что аморального в его действиях ничего нет. Пусть считает это уроком, за которую он сам возьмет оплату. Они вышли на улицу, провожаемые взглядом Джека, и Перегрин потянул его к тротуару. Оливер, засунув руки в карманы, задал лишь один вопрос: — Так куда ты собираешься меня отвезти? — Ты, правда, не догадываешься? — хмыкнул Перегрин, уже уверившийся в том, что у них все по обоюдному желанию. — Ты такой очаровательно наивный. И он, пытаясь смягчить свои слова, провел кончиками пальцев по шее Вуда. Оливер моргнул и застенчиво посмотрел на него: — Я не привык вот так срываться с малознакомым мужчиной в неизвестном направлении. — Конечно, — Перегрин расплылся в еще более широкой улыбке. — Поверь мне, я тоже не привык знакомиться в барах, но ты меня зацепил. Оливер нервничал все больше. Сколько уже было таких дел: вовремя подмешанный клофелин в бокал, сладкие улыбки, чтобы отвести любые подозрения, быстрые действия после. Но каждый раз он неизменно начинал сомневаться, так ли он прав с новым "клиентом". К счастью, те раз за разом доказывали, что быть ограбленными им — это то, чего они заслуживают. Перегрин был напряжен, хотя и пытался вести себя развязно, и Оливер предположил, что для того это далеко не норма — снимать мальчика в баре. К несчастью, он начинал симпатизировать ему, что могло только помешать. Оливер кашлянул смущенно и покосился на Перегрина, придавая взгляду необходимую робость. — Так все-таки куда мы едем? — спросил он, когда тот открыл перед ним дверцу машины. — В сказку, — бросил Перегрин и усмехнулся, быстро обходя свой BMW и занимая водительское кресло. Впрочем, трогать с места он не спешил, а вместо этого положил ладонь Оливеру на колено. Тот мысленно поморщился: что за педофилические наклонности у этих богачей. Их что, учат этому где-то на курсах старшей школы? — Но ты же выпил. Что если нас остановят копы? — с нажимом произнес он и чуть дернулся ногой, пытаясь стряхнуть чужую руку. Перегрин нахмурился, а Оливер широко улыбнулся, спасая положение: — Извини, я просто очень волнуюсь. Давай уже поедем куда-нибудь, а там все будет, как ты захочешь. Перегрин тут же расслабился и откинулся на сиденье. Он на пару секунд прикрыл глаза, усмехнулся и вдруг, повернув голову к Оливеру, спросил: — Так ли нужно вообще куда-то ехать? Оливер моргнул раз, другой и резко дернулся к двери. Замки щелкнули, он вздрогнул и тихо ойкнул. Ситуация приняла опасный оборот. Он медленно повернул голову к Перегрину. Тот улыбался едва заметно, глаза его горели, но тело было все так же расслабленно. Он еще какое-то время гипнотизировал напрягшегося Оливера, но вскоре фыркнул и повернул ключ зажигания. Оливер шумно выдохнул и с облегчением откинулся на сиденье. — Пристегнись, — коротко бросил Перегрин, и они тронулись. * * * Квартира у Перегрина оказалась роскошной, но, на взгляд Оливера, обстановка отдавала безвкусицей. Словно хозяин не доверился вкусу дизайнера и добавил сюда больше вещей, буквально кричащих о его достатке: картины на стенах, непонятные статуэтки на резных полках, огромная шкура на полу — все они казались насильственно добавленными в изначально стильное убранство комнаты. Оливер остановился, оглядываясь, а Перегрин застыл рядом, самодовольно улыбаясь, словно он был уверен в производимом впечатлении. Оливер неловко передернул плечами и прошел вперед, направляясь к примеченной им барной стойке: — Я даже забыл тебе сказать: я же учился на бармена. Хочешь, приготовлю тебе какой-нибудь коктейль? — сходу начал он. Перегрин потянул за узел галстука и прошел за ним следом: — Я предпочитаю крепкие неразбавленные напитки, — бросил он, наступая на Оливера, который усмехнулся и скользнул за стойку. — Я могу сделать очень крепкий напиток, специально для тебя, — бросил он, чуть наклоняясь вперед, почти касаясь губами губ Перегрина, но, когда тот качнулся вперед. Оливер тут же отпрянул. — Мне бы хотелось, чтобы все было как в сказке. Тот моргнул, а Оливер поджал губы и уставился на него. — Ты просто хочешь меня трахнуть, а я думал, что мы сейчас выпьем, поговорим... Что все будет красиво. Знаешь, я думал, ты увидел во мне нечто большее, чем игрушку на одну ночь. — Детка, что за... — начал тот, но Оливер перебил его. — Я так и знал. Ты хочешь только одного, — обвиняюще заявил он, и Перегрин потер глаза ладонью. — Хорошо. Давай сюда свой коктейль. Оливер надул губы, делая вид, что все еще обижен, но сам с готовностью приступил к осуществлению задуманного, а именно его самого любимого сценария. Он устроился за стойкой, хаотично похватал с умным видом с десяток бутылок и выставил их перед собой в ряд. Похоже, его глаза загорелись таким неподдельным энтузиазмом, что Перегрин досадливо качнул головой и, отвернувшись, стянул с плеч галстук. Воспользовавшись моментом, Оливер дернул рукой так, что из рукава его джемпера выкатилась пара капсул прямо в подготовленный бокал. Когда они растворились в бокале, Оливер, насвистывая, взболтал получившийся коктейль и налил себе сока, добавив лишь немного рома, чтобы это все не выглядело подозрительным. — Готово, — он вышел из-за стойки, держа в руке бокал, и протянул его Перегрину. Тот принял коктейль из его рук и с интересом посмотрел в бокал: — А у этого есть название, Рассел? — Да, — протянул Оливер, судорожно придумывая название. — Сексуальный голод. Перегрин прыснул: — И что тут внутри? — Ничего предосудительного, — Оливер улыбнулся. — Он действует в некоторой степени как "Виагра", но не является лекарством. Мой учитель по барному ремеслу, — начал активно сочинять он, — говорил, что после этого коктейля стойкость... Он не успел договорить, как Перегрин, усмехнувшись, осушил бокал залпом и облизнулся. — Вкусно. Он сделал шаг навстречу Оливеру, и тот в очередной раз отступил назад: — Хочешь обойтись без разговоров? — томно протянул он. — Думаю, я готов уступить тебе. Перегрин улыбнулся довольно и потянул руку, но Оливер увернулся от его прикосновения: — Мне надо в ванну. Подготовиться, знаешь ли. Перегрин выдохнул сквозь сжатые зубы, нисколько не скрывая своего нетерпения, но все-таки отпустил его. — Поторопись там. Я сам сделаю все, что нужно, — пообещал он. Оливер едва заметно передернул плечами и скрылся в ванной, плотно затворив за собой дверь. Дернув защелку, он прислонился лбом к двери и зажмурился. Как же ему было отвратительно это все. Больше всего его злил тот факт, что в другой ситуации этот Перегрин мог бы даже понравиться ему: такие мужчины были в его вкусе — высокие, темноволосые, с резкими, чуть агрессивными чертами лица и крепким телосложением. Он включил душ и сел на край ванны. Шум воды навевал тоску, Оливер прикрыл глаза, и вдруг на одну секунду перед глазами мелькнуло лицо, давно погребенное в памяти. Образ Флинта преследовал его из раза в раз, именно в такие вот моменты, придавая происходящему еще большую отвратительность. Воспоминание об этом человеке было словно немым укором тому, чем Оливер зарабатывал на жизнь. Выждав порядком десяти минут, Оливер приоткрыл дверь и прислушался. Из комнаты не доносилось ни звука. Тогда он, стараясь не шуметь, прошел в комнату, выискивая Перегрина взглядом. Тот спал, раскинувшись на диване, но даже сейчас Вуд не мог позволить себе расслабиться. Он поднял с пола пиджак, в котором был его неудачливый "любовник", и засунул руку во внутренний карман. Вытащив портмоне, он, не пересчитывая, достал все деньги и засунул их в карман собственных джинсов. Уже находясь у дверей, он щелкнул выключателем, и комната погрузилась во тьму. — Спокойной ночи, — бросил Оливер через плечо и вышел. Лос-Анджелес, август, 2002 Они лежали на кровати, глядя друг другу в глаза, утомленные и расслабленные, и Оливер, начав говорить, уже не мог остановиться. — Я думал, что после школы все будет по-другому. Ну, знаешь, что я стану кем-то, с кем стоит считаться. Но все стало только хуже. С моим-то характером, — Оливер усмехнулся, — оказалось не так-то просто молчать там, где следовало это сделать. Я вылетал с каждой работы, не продержавшись там и месяца. И каждый чертов раз уверял себя, что это все равно не то, о чем я мечтал. Магазины, супермаркеты — везде требуется улыбаться и кивать, кивать и улыбаться. Меня это здорово бесило. Но ты и сам, наверное, об этом догадываешься, — он поднял руку и почесал нос. — Один раз я даже устроился в библиотеку. Там было неплохо. Такая одухотворенная обстановка, все дела. Но я умудрился через неделю завалить на себя стеллаж, — Оливер засмеялся, вспоминая этот момент. — Чертовы книги валялись на полу, там же разломанная полка, и тут заходит моя начальница. Тот еще божий одуванчик. "Мистер Вуд, вы настоящая катастрофа", — передразнил он, а потом немного помолчал. — Мне пришлось уйти. Потом снова магазины, супермаркеты, бары, кафе. Ну а дальше случился этот «называй-меня-Генри». Мне и до этого приходилось охранять тыл, но этот боров перегнул палку, — Оливер посерьезнел, вспоминая. — Он даже не пытался скрыть, что ему от меня нужно, а Симус — мудак, с которым я встречался на тот момент — считал, что это, блять, отличная возможность, чтобы решить все наши проблемы. Плел мне, что готов закрыть глаза на измену, что не бросит меня после этого. А мне было так противно. Противно от него, от Генри, от самого себя. Маркус шумно выдохнул, потому что внутри все клокотало от ярости. Ему хотелось найти этого «Генри» и оторвать ему яйца. А потом свернуть шею мудаку-Симусу. — И что произошло дальше? — спросил он. — Как ты пришел в итоге к...? Ну, все эти аферы... Не знаю, много ли их у тебя было. Это месть? — Ну, по факту так оно и есть, — замялся Оливер. — Хотя изначально я этого не планировал. Этот мудак позвал меня к себе, якобы что-то обсудить, — он усмехнулся. — Обсудить. Как же? За меня уже все решили. Сколько я стою и так далее. Ты даже не можешь себе представить, что я чувствовал на тот момент. Он все лез и лез. А я злился. Заметь, я могу это сказать без помощи психоаналитика, — Оливеру было немного странно рассказывать все это. То, что он привык хранить в себе. Он продолжил глухо: — У него снотворное было. Как специально для меня припасено. Ну, я и воспользовался этой возможностью. Я, черт возьми, не хотел с ним спать. И шлюхой быть я тоже никогда не мечтал. — А кем мечтал? — снова подал голос Маркус. — Ты знаешь, я всегда был уверен, что ты еще себя покажешь и заткнешь всех нас своим успехом, — честно признался он. — Ты будешь смеяться, — серьезно начал Оливер, но потом сам вдруг улыбнулся. — Хотя нет. Вот только попробуй рассмеяться. Я писателем быть хотел. У меня, между прочим, богатое воображение, и в школе меня хвалили за сочинения и тому подобное, — поспешил добавить он, хотя Маркус и не думал поднимать его на смех. Тогда Оливер вздохнул и выпалил: — Сказки я писать хотел. Про драконов, зачарованный лес, фей, заброшенные замки и прочую поебень. И чтобы в конце все обязательно получали по заслугам. — А про любовь? — неожиданно серьезно спросил Маркус. — Ну там, принц спас принцессу... И жили они долго и счастливо? Нет? — А как же без этого? — Оливер широко улыбнулся. — Так банально, черт возьми, но я бы точно не удержался. — И на месте кого из героев ты бы себя представлял? Принца? — скептически протянул Маркус. — А почему бы и нет? — притворно возмутился Оливер. — Принца, которого бы спас другой принц. Или рыцарь? Да хоть тролль, в конце концов, — не выдержав, прыснул он, и Маркус засмеялся вместе с ним. — Так почему ты передумал писать? — спросил он, когда они успокоились. — Не то чтобы я передумал, — грустно вздохнул Оливер. — Просто... Знаешь, Марк, люди отбивают охоту мечтать. Да и принцем я уже не стану. — Я считаю, что у тебя все еще впереди, — уверенно отозвался Маркус. — Ты всегда был упрямым и наглым, — он беззлобно улыбнулся. Оливер ничего не ответил, только губы его дрогнули в ответной улыбке. Почему-то школьные воспоминания больше не возрождали в душе обиду, злость или зависть. Он понял о Маркусе что-то, что мешало все эти годы посмотреть на него по-другому, правда, пока сам не мог сказать, что именно. — Нужно спать. Уже поздно, а мне рано вставать, — сонно буркнул Маркус. — А ты не ходи завтра, — предложил Оливер. — Возьми выходной. — Чтобы я не работал? — удивленно протянул Маркус и задумался. — Но я же глава компании... — Вот именно, — подхватил Оливер. — В чем кайф быть главой компании, если ты даже выходной сам себе устроить не можешь? Маркус усмехнулся и снова закрыл глаза. — Допустим, я согласен. И чем мы будем заниматься целый день? — спросил он заинтересованно. — Игра в овощи все еще актуальна, — протянул Оливер и рассмеялся снова, увидев, как вытянулось лицо у Маркуса. — Прежде всего ты выспишься, — все еще улыбаясь, продолжил он, — а потом мы можем устроить что-то вроде свидания. Без цветов и этого "заедь за мной к восьми". — О, придумаю что-нибудь получше цветов, — пообещал Маркус. — А теперь будущий всемирно известный сказочник Оливер Даррен Вуд должен заткнуться, потому что обычный скромный миллиардер Маркус Флинт жутко хочет спа-а-ать, — он широко зевнул. Оливер покачал головой, глядя на Маркуса. Кто бы знал, что тот может быть таким. Эта мысль всплывала у него в голове уже не раз за последнее время, и, как бы то ни было, сейчас Оливер был уверен в том, что не пожалеет о своем желании остаться. — Спокойной ночи, Марк, — мягко произнес он и закрыл глаза.