Красавчик

— Перестань дергаться, — шикнул Маркус, когда они с Оливером проходили по пышно украшенному залу ресторана к нужному столику. Вуд покосился на него, нервно усмехнулся и сжал руки в кулаки, чтобы скрыть дрожь в пальцах. За столиком уже сидел Нотт-старший с внуком. Заметив приблизившегося Флинта, они поднялись. — Мистер Нотт, — поприветствовал его Маркус и пожал сухопарую крепкую ладонь. — Добрый вечер, мистер Флинт, — радушно произнес Нотт. — Мой внук — Теодор, — названный тоже протянул руку для пожатия и кивнул. Его взгляд скользнул Маркусу за плечо и ожидаемо остановился на Оливере. — А это мой приятель. Мистер Оливер Вуд, — Маркус собственнически положил ладонь на плечо Оливера, чуть подталкивая его вперед. Оливер сдержанно улыбнулся, скрывая нервозность, и кивнул. — Добрый вечер, — произнес он, но этот парень, Теодор, продолжал смотреть на него, словно Оливер обязан что-то добавить. К счастью, прежде чем он успел сказать что-то не то, Маркус чуть сильнее сжал его плечо и сказал: — Думаю, нет необходимости долго раскланиваться. Присядем. Пока все устраивались, к столику подлетел официант. Нет, "подлетел" — неправильное слово. Он — выхолощенный, с идеально прямой спиной и словно приклеенной к лицу улыбкой — грациозно и степенно обошел стол, раскладывая перед гостями меню. Оливер раскрыл бархатную книжечку сразу на середине и растерянно уставился на незнакомые названия. — Тут все на французском, — констатировал он тусклым голосом тихо, но так, чтобы Маркус его услышал. — Тебе заказать? — уточнил тот. — Да, валяй, — закивал Оливер радостно, но тут же спохватился и серьезно добавил: — Я хотел сказать: «Будь добр, закажи». Уголки губ Маркуса дернулись, словно он хотел улыбнуться, но сдержался. Он кивнул и повернул голову к официанту. Дальше Оливер мало что понял, он продолжал натянуто улыбаться и кивать под взглядом Нотта. Наконец заказ был принят, и Оливер сложил руки на коленях. — Спасибо, — опять еле слышно шепнул он, и кончики его ушей тут же заалели. Остальные тоже определились с выбором, и, когда официант отошел, Нотт-старший завел разговор с Маркусом. Оливер мало понимал, о чем они говорили, но, судя по всему, эти двое не планировали переходить к основной цели этой встречи до ужина — наверняка это было что-то вроде деловой этики — и сейчас просто прощупывали почву к важному разговору, изучая оппонента. Младший Нотт в их рассуждениях о финансовых рынках, росте и падении акций, валютных операциях участия не принимал — только кивал, ненароком поглядывая на Оливера. Того это не то чтобы смущало — он привык нравиться мужчинам, но присутствие Маркуса рядом заставляло ощущать себя совершенно иначе, чем когда-либо до этого. Он чувствовал себя... занятым. И, черт побери, это было охрененно приятно. Оливер вертел головой, рассматривая ресторан и посетителей, но взгляд волей-неволей возвращался к Флинту: его небрежно-расслабленной позе, уверенности, скользящей в каждом движении, выверенным фразам. Нельзя было не восхититься его деловой выдержкой и собранностью. Раньше он такими качествами не обладал... Нью-Йорк, март, 1992 Оливер истово ненавидел и всячески избегал различные клубы по интересам. Его пытались завербовать в кружок начинающих фотографов, карикатуристов, школьный театр и даже как-то кружок домоводства. Естественно, ни о чем этом не могло быть и речи. Оливер мечтал играть в футбол. Он был уверен, что стал бы отличным вратарем и не посрамил бы честь команды, если бы капитаном этой самой школьной команды по футболу не был Маркус Флинт. Естественно, во всем плохом, что происходило или не происходило в жизни Оливера Вуда, был виноват Маркус Флинт. Того в принципе было слишком много на его взгляд. Казалось, он неизменно подавлял своим присутствием, как только они оказывались в одном классе или коридоре. Честно говоря, он подавлял Оливера уже тем, что учился с ним в одной школе. И то, что Флинт был капитаном футбольной команды, куда Оливер так хотел попасть, было даже закономерно. Оливер, как и всегда, сидел на скамейке запасных и щурился от ярких лучей солнца, глядя на потасовку на поле. Уоррингтон пропускал один за другим, Флинт надрывал глотку, перестраивая игроков раз за разом. Оливер удрученно покачал головой. На его взгляд, Маркус все делал неправильно. Джонсон — сильная, крепкая девчонка, но ловкая и маневренная — ее спокойно можно поставить на нападение вместо неповоротливого Кребба. Он ведь как деревянный, совсем не чувствует мяч. Конечно, его даже Монтегю обыгрывает влегкую. Но у Флинта, кажется, комплексы. Поставить девку в атаку все равно, что сразу продуть всухую, — повторял он постоянно. Собственно по этим же соображениям он не ставил и самого Оливера на заветное вратарское место, ведь сравнить его с бабой для Флинта — милое дело. — ...Кас, мать твою, ты вообще траекторию полета мяча видишь?! — снова заорал Флинт, и Оливер прищурился, разглядывая его искривленное от гнева лицо. Никакой выдержки, право слово. Как можно настолько не уметь держать свои эмоции под контролем? — Это ты ничего не видишь, идиот, — буркнул он себе под нос. — Он так с первой тренировки играет, — поспешил добавить Оливер, хотя все равно его никто не слышал. Но вторая часть фразы действительно была правдой. Оливеру даже казалось, что Маркус выбирал вратаря по принципу: кто угодно, но только не Вуд. — Хватит уже мечтать о сиськах Булдстроуд, — рявкнул Флинт, явно раздраженный ответом Уоррингтона, пытающегося оправдаться. — А то быстро из команды вылетишь. Неожиданно он перевел взгляд на Оливера, с любопытством наблюдающего за этим разговором. — Вуда вот возьму в команду, — криво усмехнулся Флинт, и вся команда, словно ждала этого, засмеялась над его словами. Оливер сжал зубы и немигающе посмотрел на Маркуса, желая тому провалиться сквозь землю, потом встал и закинул сумку на плечо. — Эй, Вуд, пойдешь в команду? — Флинт явно не собирался на этом останавливаться. Оливер же решил, что интернациональный жест, состоящий из поднятого вверх среднего пальца, станет тому достаточно красноречивым ответом. — Мудак, — прошипел он еле слышно, уходя с поля под громкий смех команды. Того раздосадованного и растерянного взгляда, каким Маркус провожал его, Оливер, конечно, уже не видел. Лос-Анджелес, август, 2002 — Слушай, а где салат? — вынырнул из воспоминаний Оливер, когда перед ним поставили тарелку с какими-то смешными маленькими бутербродами. Он припоминал, что когда-то уже видел подобное. Кажется, мама, когда еще жила с ними и работала в одном ресторанчике, приносила домой "канапе". Он тогда еще долго дразнился, таким смешным казалось это название. Да и сами бутерброды были смешными — маленькими, красивыми, словно игрушечными, но непередаваемо вкусными, особенно в сравнении с большим неаккуратным ломтем черного хлеба, намазанным дешевым паштетом, который Оливер все детство, сколько себя помнил, ел на завтрак. — Его подают в самом конце, — хмыкнул Маркус, одним резким движением расправляя белоснежную салфетку. — Черт, я только салатную вилку и знаю, — прошипел Оливер, с ужасом разглядывая весь представленный набор столовых приборов. — Не знаю, как вас, но меня эти вилки порядком пугают, — тут же отозвался Теодор, широко улыбаясь, и подхватил канапе с тарелки пальцами. Оливер с благодарностью посмотрел на него и поспешил подтвердить подкинутую ему "отмазку". — Не то слово. Сколько родители ни бились надо мной с этим столовым этикетом, так ничего и не добились. Он подцепил канапе с тарелки и сдержанно укусил, хотя эти бутерброды были действительно настолько маленькими, что, на взгляд Оливера, их можно было целиком запихивать в рот. Теодор продолжал смотреть на него, улыбаясь так, словно он очень удачно пошутил только что. Оливер повернул голову чуть в сторону и схватил бокал. Он поспешно сделал глоток и тут заметил, как Маркус на него смотрит: напряженно и тяжело. От этого взгляда Оливер поперхнулся и громко закашлялся. Нотт порывался было подскочить, чтобы помочь, но Флинт уже с силой хлопнул его по спине. Когда Оливер откашлялся, канапе уже унесли. Прямо возле лица замаячила небольшая вазочка с чем-то зеленым, похожим на мороженое, и Оливер смело зачерпнул ложку с горкой и сунул в рот. — Что это? — просипел он, скривившись. — «Это» отбивает вкус предыдущего блюда, — Маркуса явно забавляла его неуклюжесть, да и младшего Нотта, похоже, тоже. Одному Оливеру было не до смеха. Отнюдь не хотелось выглядеть идиотом. — А-а-а, — протянул он и уткнулся взглядом в принесенную новую тарелку с горячим. Какое-то время они ели, изредка обмениваясь скупыми репликами. Пока не принесли очередной деликатес. — Что это? — снова спросил Оливер. — Эскарго. По-французски означает улитки, — пояснил Маркус, пододвигая к нему нужный прибор. — Попробуй, тебе понравится. — Ты издеваешься, — пропыхтел Оливер еле слышно и вдруг потянулся в сторону Маркуса, чтобы никто больше не услышал, что в принципе было нарушением правил приличия в такой компании. — Это же афродизиак, — фыркнул он. — Ты уверен, что мне стоит это есть? — Тебе понравится, — повторил Маркус, громче, чем он, очевидно давая понять остальным присутствующим, что ничего, относящегося к делу, они не обсуждали. Оливер тут же выпрямился на своем месте и посмотрел на что-то, отдаленно напоминающее щипчики, находящееся рядом с тарелкой. "И как вообще это есть", — он скосил взгляд в сторону, наблюдая, как Маркус, явно даже не задумываясь о таких мелочах, как поедание улиток, ловко подцепил одну и перенес себе на тарелку. Они с Ноттом снова вернулись к прерванному разговору, и, судя по тому, как подобрался Маркус, они коснулись "вопроса вечера". Прибор неудобно лежал в руке, и Оливер никак не мог приноровиться. Тот туго раздвигался, потому подцепленная им улитка с громким хлюпаньем выскользнула из захвата и улетела в неизвестном направлении. Когда три пары глаз вопросительно уставились на него, Оливер нервно усмехнулся и пояснил: — Скользкие, сволочи, — он почувствовал, как щеки и шею заливает краска. Но, похоже, за этим столом решались вопросы куда более серьезные, чем его неловкое обращение со столовыми приборами. Они тут же вернулись к прерванному разговору, только Нотт-младший смерил его сочувствующим взглядом. Это его чрезмерное внимание начинало порядком надоедать. Отчего-то хотелось, чтобы это Флинт сейчас ободряюще улыбнулся ему, а не равнодушно пожал плечами. Оливер уткнулся в тарелку, продолжая воевать с ее содержимым, краем уха слушая, о чем они говорят. Понятно было мало, но основную суть Оливер уловил: компания Ноттов разваливалась прямо на глазах, и Маркус предлагал им выкупить ее всю без остатка. Похоже, Нотту-старшему такой расклад абсолютно не нравился, он внимательно слушал Флинта, не перебивал, но брови его хмурились все сильней, а вся поза выдавала напряжение. Когда за столом повисла пауза, Оливер поднял голову от старательно изучаемой им до этого скатерти и бросил быстрый взгляд на Маркуса. Он хотел спросить, когда они уже смогут уйти отсюда, потому что с каждой проведенной здесь минутой чувствовал себя все больше не к месту, но не считал себя вправе предъявлять что-то. Ресторан был действительно фешенебельным заведением, а их столик вдобавок ко всему находился почти в центре зала. Оливер закрутил головой, изучая посетителей и снующих между столиков официантов, роскошных дамочек, представительных джентльменов, вышколенных сотрудников. Здесь даже музыка была живая. И как раз сейчас музыканты, находящиеся на небольшой сцене в начале зала, начали очередную мелодию. Оливер прислушался и толкнул Маркуса под столом. Тот перевел на него недоуменный взгляд, и Вуд тут же предложил: — Может, потанцуем? — на лице Флинта отразилось такое явное удивление, что Оливер заподозрил, что снова допустил оплошность. Маркус отрицательно качнул головой и усмехнулся еле заметно: — Не сейчас. Зато тут же всполошился молчащий до этого Теодор: — Думаю, будет не страшно, если я немного развлеку вашего спутника, мистер Флинт. Он явно заскучал. Оливер обиженно мотнул головой и широко улыбнулся Теодору. Но только он успел снять с колен салфетку, как послышался звук отодвигаемого стула, а потом Оливера крепко ухватили за локоть и дернули вверх. — Думаю, я все-таки справлюсь сам, — раздался над ухом ровный голос Флинта. Наверняка еще и вежливую улыбку из себя выдавил. Оливер скосил глаза — и правда. Самообладание на зависть всем просто. Только пальцы его впивались в руку очень уж ощутимо. — Да ладно тебе, Маркус, — защебетал Оливер, наигранно смущаясь, на деле — провоцируя Флинта еще больше. — Мне неловко, что я отвлекаю тебя от важных дел... — Извините, — бросил Маркус, обращаясь к Нотту-старшему. Как тот кивнул, чуть насмешливо улыбаясь и проговаривая что-то очень похожее на "эх, молодость", они уже не увидели, потому что Флинт потащил его к сцене, ни на секунду не ослабляя собственническую хватку. И только оказавшись с Оливером лицом к лицу, он порывисто переместил ладони на его талию, резко притянул его к себе и прошипел: — Что за фокусы, Вуд? — Какие фокусы? — Оливер распахнул глаза, якобы не понимая, что происходит. Он старался не выдать себя, не показать, как ему приятна явная ревность Маркуса. — Я тебе помочь хотел, быть может. Внука его убрать, чтобы ты со стариком уже разбирался один на один. Оливер почти физически ощущал взгляды, направленные на них и, не зная, куда деть руки в этом случае, когда ему досталась явно женская роль в танце, скользнул ладонями по плечам Флинта и сжал их на его предплечьях. Маркус резко дернул его еще ближе, буквально впечатывая в себя, и Оливер шумно выдохнул, запрокидывая голову назад. Маркус склонил голову, не отпуская его ни на дюйм, коснулся носом шеи, и Оливер уже успел почувствовать его горячее дыхание на своей коже, как Марк вдруг резко дернул его, разворачивая вокруг своей оси и больно сжимая пальцы на запястье, вновь прижимая к себе, но на этот раз спиной. — Не надо этих игр, Оливер, — и от того, что Маркус назвал его по имени вместо уже ожидаемого обращения по фамилии, он вздрогнул. Флинт снова резко дернул его, так что Оливер едва не оттоптал ему ноги, не успевая за бешеным темпом. Он резко вывернулся, снова оказываясь к Маркусу лицом. Прищурившись, Оливер протянул: — А то что? — спросил и откинулся назад, выгнулся, поддаваясь ритму музыки. Флинт не ответил, но Оливер и не ждал. Мысли как-то сами собой испарились из головы, остались только танцевальные шаги и порывистые движения. Они и правда танцевали? Что это был за танец, Оливер затруднялся ответить — это в любом случае походило на самое настоящее безумие. Флинт безумен, и он сам безумен, потому что от происходящего тряслись колени, а внутренности скручивало сладкой судорогой. Одна рука, та, что на талии, жгла кожу через пиджак и рубашку, другая — крепко сжимала кисть, казалось, приложи Флинт чуть больше силы, и кости с легкостью захрустят, ломаясь. От резких движений, громкой музыки, острого терпкого запаха самого Маркуса начала кружиться голова. Оливер чувствовал, как по спине тек пот, как горела шея от любопытных взглядов, чувствовал, как Флинт был возбужден, но, черт побери, все так же продолжал держать себя в руках. Только дышал тяжело и влажно, почти касаясь уха губами, когда прижимал к себе в очередной раз слишком близко, и смотрел, демон, так, словно раздевал прямо здесь, у всех на глазах. Когда музыка стихла, они застыли, переводя дыхание. Маркус все еще крепко прижимал его к себе, и прежде чем сделать шаг назад, Оливер на секунду запустил пальцы ему в волосы, поглаживая затылок, но тут же отдернул руку, смущаясь своего порыва больше того, что они сейчас танцевали на глазах у любопытной публики. — Как там говорится? Танец — это вертикальное выражение горизонтального желания? — хрипло произнес Маркус и провел большим пальцем по его нижней губе. Оливер приоткрыл рот и коснулся его языком, отчего Маркус резко отпрянул. — У меня все еще здесь дела. Оливер согласно кивнул и провел ладонью по лицу, пытаясь прийти в себя. Не помогло. — Я в уборную, — пробормотал он и, круто развернувшись, поспешил в холл, где он видел таблички "WC". Холодная вода помогла освежиться, и вернулся к столу он уже абсолютно спокойным. Однако атмосферу, царящую за столом, таковой назвать было нельзя. Флинт и Нотт яро спорили, и это уже отнюдь не напоминало дружескую пикировку. — Ваш отец держал дочернюю фирму, неужели вам не жалко дела, которым он, как и я, занимался всю жизнь?! — негодующе воскликнул Нотт-старший. — Мой отец недавно скончался, — равнодушно бросил Маркус, и от холода в его голосе у Оливера побежали мурашки. Вспомнился их разговор совсем недавно. Он сам еще пытался съехидничать и сказал Маркусу с нескрываемым сарказмом «Твои родители наверняка гордятся тобой», а вот Флинт не ответил. И сейчас Оливер не понимал, почему. Раньше он и за меньшее мог взбеситься. И это определенно не было нормальным, что он настолько безэмоционален и хладнокровен сейчас. Нотт поспешно принес свои соболезнования, и разговор застопорился. Оливер только сейчас заметил, что на столе уже находился десерт: есть не хотелось, но необходимо было занять руки, поэтому он снял с чего-то, напоминающее мороженное, листик, прилепленный туда для украшения, и зажевал его, тут же скривившись. Это было горько. — Мистер Нотт, — Флинт снова пошел в наступление, а Оливер схватил салфетку и прикрыл ей рот, отплевываясь от горького вкуса, — вы сами настаивали на этой встрече, и я уверен, вы отлично понимаете, в какой ситуации вы сейчас находитесь. — Оставьте мою компанию в покое! — неожиданно вспылил тот, чуть приподнимаясь, а Маркус лишь качнул головой, соблюдая спокойствие. — Вы же сами знаете, что нет. — Мистер Флинт, — начал было Теодор, но его дед жестом руки остановил его. — Вы же в свою очередь знаете, что у нас предвидится крупный заказ, который позволит нам выйти из кризиса, — непреклонно заметил Нотт и откинулся на стуле, сцепив руки в замок. Оливер, переводя взгляд с одного на другого, зачерпнул ложечкой массу из бокала и сунул ее рот. Это было что-то сладкое, но невообразимо вкусное. Правда, кроме него, тут никто десертом не наслаждался. — Заказа не будет, — отрывисто бросил Маркус, — вам не предоставят кредит на его выполнение. Лицо Нотта тут же изменилось. Он побледнел и провел дрожащей рукой по лбу. — Как, черт возьми? — потерянно произнес он. — Уж не вы ли об этом позаботились? — Не я. Но даже если бы это и был я, у вас не остается другого выхода, — Оливеру показалось, что в голосе Маркуса прозвучало тщательно скрываемое сочувствие. Но, возможно, ему это лишь показалось. — Я продам только часть, — упрямо процедил сквозь зубы раздосадованный Нотт. — Чтобы покрыть основной долг. — Все. До последнего производственного цеха, — настойчиво отозвался Маркус. — Не можете же вы... — подал голос младший Нотт, но Флинт остановил его жестом и повторил: — Дело не в том, что я могу, а я действительно могу, а в том, что другого выхода у вас нет. Он говорил все так же спокойно, а вот Нотт-старший, похоже, окончательно вышел из себя. Он порывисто вскочил на ноги, так, что бокалы на столе зазвенели. — Флинт играет только по-крупному, да? — ядовито и презрительно бросил он. — Иначе я не был бы настолько богат, — криво усмехнулся Маркус. Ответом Нотт его не удостоил, он кивнул внуку и быстрым для своей грузной комплекции шагом пересек холл ресторана в сторону выхода. — До встречи, Оливер, — торопливо пожав его ладонь, попрощался Теодор и поспешил за дедом. Флинт нервно откинулся на спинку стула, улыбка продолжала играть на его губах, и Оливеру стало жутко. Что-то назревало, и чем это обернется конкретно для него, он не знал... * * * Оливер чувствовал себя уставшим. Ужин оказался не таким веселым мероприятием, как он рассчитывал. Разговоры, из которых он ничего не понял, напряженная обстановка, от которой даже гребаные улитки застревали в горле, и нещадно натирающие ноги новые туфли. Как только они прошли в номер, Маркус, о чем—то задумавшись, сел перед выходом на балкон и закурил. Оливер, сбросив туфли и пиджак, с облегчением выдохнул и прошлепал босыми ногами к нему. Флинт, казалось, забыл, что он в комнате не один, и ему тут же захотелось напомнить о себе. — Ты же сказал, что никогда не выходишь на балкон? — он встал напротив и улыбнулся чуть насмешливо. — Я не совсем вышел. Видишь, я сижу где-то посередине, — Оливер не сдержался и фыркнул. Реакции никакой не последовало. — Ты что-то молчал, пока мы ехали в машине. Ты что, расстроился из-за ужина? — спросил он, но Флинт только пожал плечами, продолжая мусолить сигарету. — Не парься, этот мужик — маньяк! По-моему, у тебя хорошее к нему предложение. Оливер постоял еще немного, наблюдая за Маркусом, а потом развернулся и запрыгнул на парапет. — У него неприятности. Ты покупаешь у него компанию... А он почему-то не хочет ее отдавать, — деловито изрек он. — Спасибо за резюме, — хмыкнул Флинт. — Вся проблема в том, что тебе этот мистер Нотт нравится, — протянул Оливер. — Знаешь, — Маркус покосился на него, — мне бы очень понравилось, если бы ты сейчас слез с парапета. — Нервничаешь? — Оливер издевательски улыбнулся и чуть откинулся назад. — Ты меня спасешь, если я начну падать? — Оливер, я серьезно, — Маркус нахмурился. — Слезь оттуда. — Смотри! Тут так высоко, а я без рук, — Оливер раскинул в руки в стороны. — Я сейчас упаду, — но одного взгляда на напрягшегося Маркуса ему хватило, чтобы прекратить кривляться. Он выпрямился и улыбнулся: — Ладно, извини. — Дело в том, что совершенно не имеет никакого значения, нравится мне человек или нет, — начал вдруг Маркус после минутного молчания. — Я никогда не позволяю себе давать волю эмоциям в делах. Вновь повисла неловкая пауза. Почему-то эти слова заставили Оливера задуматься, и попытаться примерить все это на себя. — Я тоже, — наконец ответил он, припоминая свои прошлые "аферы". В этом деле как нигде было важно держать себя в руках, не давать прорваться вперед настоящим эмоциям, показать только то, что другие ожидают увидеть. Маркус немигающе уставился на него, и у Оливера моментально вспотели ладони. Все-таки взгляд у Флинта был порой пугающим. Таким, словно он умеет читать мысли, словно он сейчас смотрит не на тебя, а сквозь тебя, и при этом находит даже то, что ты сам о себе не знаешь. Встряхнув головой, отгоняя воистину бредовые мысли, Оливер широко улыбнулся, пытаясь сойти с этой скользкой темы. — Я тоже, — повторил он. — Поэтому я никогда не целуюсь с клиентами. Это слишком интимное. "И не трахаюсь, вообще-то, — с каким-то безумным весельем додумал он. — Но тебе это знать не обязательно". — А секс — это не интимное? — скептически отозвался Маркус. — Ну... — Оливер замялся. Секс он тоже причислял к чему-то интимному, но раз уж он изображал из себя шлюху, нужно было играть роль до конца. — Секс для меня — это работа. Поэтому я в постели, как робот. Все делаю, но ничего не чувствую, — Маркус снова смерил его странным взглядом, и Оливер поспешил добавить, припоминая, что в первом их сексе с Флинтом показал себя отнюдь не как профессионал и был излишне порывист. — Но ты, конечно, исключение, — попытался отшутиться он. — Естественно, я исключение, — криво усмехнулся Маркус и снова замолчал. Выражение его лица стало еще более мрачным. Он кинул на Оливера задумчивый взгляд и протянул: — Знаешь, в этом мы с тобой похожи. Мы оба имеем людей ради денег, — и тот мог бы поклясться, что отчетливо слышал в его голосе разочарование. Оливер поморщился, чувствуя, как его вдруг пробрала дрожь. Он обхватил себя руками и, подумав, перевел тему. — Мне очень было жаль услышать, что твой отец умер. Когда это случилось? — Месяц назад, — безразлично бросил Маркус. — Ты по нему скучаешь? — Оливер внимательно всмотрелся в его лицо, внезапно понимая, что ему действительно интересно узнать, что тот чувствует. Он старательно напряг память, пытаясь припомнить, как выглядел отец Флинта, но, похоже, таких воспоминаний у него не имелось. — Я не разговаривал с ним лет восемь, — снова отозвался Маркус, и лицо его осталось непроницаемым. — Когда он умер, я был в другом городе. — Ты не хочешь об этом говорить? — вдруг понял Оливер. — Нет. — Тогда я скажу вот что, — он спрыгнул с парапета, приблизился и сказал наигранно воодушевленным тоном: — У меня есть потрясающая идея. Давай всю ночь смотреть старые киношки и валяться возле телевизора, как овощи, — Оливер сел на корточки и, положив руки Флинту на колени, заглянул ему в глаза. — В смысле? — Маркус устало улыбнулся и покачал головой. — Ну, как, знаешь, морковка там, картошка. Валяться и ничего не делать, — пояснил Оливер и широко улыбнулся. Отчего-то ему очень захотелось приободрить Флинта. Это была не жалость, но его хмурый нелюдимый вид угнетал и самого Оливера. Маркус, похоже, понял это по-своему. Он взял его руки за запястья и убрал их со своих колен — мягко, но уверенно, потом поднялся и сказал: — Я вернусь утром, и мы поиграем с тобой в овощи. В цветную капусту, например. — Куда ты? — Оливер растерянно смотрел ему вслед. Внезапный уход Флинта был похож на бегство. — Вниз. Я недолго, — отмахнулся Маркус и быстрым шагом вышел из номера.