Красавчик

Нью-Йорк, март, 1992 Оливер всегда держался особняком, предпочитая собственную компанию обществу подходящих ему по статусу сверстников. На самом деле он считал себя лучше их всех, а потому нередко слышал в свой адрес не слишком ласковые эпитеты, неизбежно сопровождающие одиночек вроде него. Поэтому-то тот день отчетливо остался в его памяти, и даже много лет спустя он мог вспомнить все в мельчайших подробностях. Занятия уже закончились, и Оливер подошел к своему шкафчику, когда коридор фактически опустел. Он резко распахнул дверцу и тут же подхватил вываливающиеся оттуда учебники. К сожалению, это был один из тех самых дней, когда из рук тоже все валится, а потому очередной тяжелый талмуд просто упал на пол. Оливер чертыхнулся и присел на корточки, чтобы поднять книгу с пола, и сразу почувствовал, что за ним кто-то стоит. Оглянувшись через плечо, он увидел Флинта, уставившегося прямо на него. Оливер тут же отвернулся и чуть опустил глаза, продолжая боковым зрением наблюдать за ним. — Эй, Вуд, — прокашлялся Маркус, и через мгновение поправил сам себя. — Оливер... Оливер напряженно замер, продолжая касаться кончиками пальцев по-прежнему валяющейся на полу книги, а Флинт не спешил продолжать свою мысль, словно знал, что заставляет его нервничать. Маркус чуть нахмурился и щелкнул пальцами, как будто только сейчас вспомнил что-то важное. — Я хотел спросить, что ты делаешь сегодня, — на последних словах он широко улыбнулся, и Оливер, наконец выпрямившись и повернувшись к нему, попытался последовать его примеру, но вместо этого его губы скривились в кривоватой улыбке. — Я что? Что я делаю сегодня вечером? — переспросил он, приподняв бровь. Флинт уперся ладонью в шкафчик за его спиной и чуть склонился к нему, по-прежнему улыбаясь. — Я всего лишь поинтересовался у тебя, что ты делаешь сегодня вечером, — повторил он. Его теплое дыхание коснулось лица Оливера. Тот с трудом сдержал порыв отшатнуться. Флинт же не знал, что нравится ему в этом самом смысле, так ведь? Может, он хотел, чтобы Оливер признался ему в этом, чтобы потом посмеяться? — Почему ты спрашиваешь меня об этом? — он поджал губы и с неприязнью посмотрел на Маркуса. Тот враз стал выглядеть куда менее уверенно. — Слушай. Не усложняй, а? От тебя требуется только ответить. Честно. Оливер не знал, что ему делать. То, что после этого может последовать приглашение на свидание, не давало ему так просто нахамить Флинту в ответ. Однако тот был не только «сексуальным геем» его мокрых фантазий, но еще и знатным мудаком и самоуверенным придурком, что и решило все. — Флинт, ты не по адресу, — бросил он и усмехнулся. — Меня это никак не интересует. Маркус тут же сделал шаг назад, и Оливер развернулся. — Мне надо идти, — почему-то бросил он напоследок, словно это могло кого-то волновать. Лос-Анжелес, август, 2002 Добрый час Оливер лежал на спине в спальне, раскинув руки и ноги, и пялился в потолок. Флинт так и не возвращался. И, откровенно говоря, Оливеру было скучно. К тому же ему не нравилось, какое направление приняли его мысли, потому что сейчас, побыв с Флинтом пару дней и узнав его немного с другой стороны, Оливер неизбежно начал сомневаться в правильности своих выводов насчет него. Интересно, что все-таки было бы, если бы он тогда согласился. Думать об этом было бесполезно, но не думать не получалось. Тогда Оливер вздохнул и встал с кровати. Он намеревался найти Маркуса. Тот притащил его сюда, значит, он в ответе за его времяпровождение. То, что ему платят и в принципе ничего не обязаны, он предпочел не брать в расчет. * * * Тяжёлые звуки рояля разлетались по просторному помещению каскадом. Оливер застыл в дверях, наблюдая за играющим Маркусом. Он уже планировал вернуться в номер, решив, что чертов Флинт сквозь землю провалился, когда наконец ему подсказали, где его искать. Оливер не считал себя бесчувственным чурбаном, но все-таки сама музыка никогда не могла сильно впечатлить его, насколько умелым ни было бы ее исполнение. Потому и сейчас все его внимание было сконцентрировано скорее не на звуках, издаваемых инструментом под действием пальцев Флинта, а на этих самых пальцах. Маркус играл, чуть склонив голову, и даже со своего места Оливер видел, что его глаза закрыты, словно он пытался забыть, где находится. Оливер не собирался ему этого позволить. На полпути начиная аплодировать, он приблизился к Маркусу. Тот от неожиданности сфальшивил, музыка оборвалась, и Флинт обернулся. — Не знал, что ты умеешь играть, — непринужденно заметил Оливер, прислонившись к роялю. — Я уже соскучился. Все один да один. — Ты многого про меня не знаешь, — бросил Маркус через плечо, проигнорировав последнюю реплику. Он прикипел к худощавой фигуре взглядом, чувствуя, как его раздирают противоречивые эмоции. Ревность — черная, гнилая — выворачивала его наизнанку. Каждое напоминание о том, кем был Вуд на самом деле и что держало его здесь, вызывало глухую боль и тихую ярость. Маркус не мог до конца разобраться, где тот врет, а где говорит правду. Вот Вуд размышляет о своих клиентах, да так непринужденно, словно и правда изо дня в день подставляет жопу разным мужикам. И тут же перед глазами всплывает воспоминание о чем-то подсыпанном в его бокал... Хотел ли Оливер таким образом избежать секса именно с ним или делал так из раза в раз? Был ли он настоящей проституткой? Если нет, то почему согласился на его предложение и остался? И почему тогда снова не предпринял попытки его обмануть? Все эти вопросы оставались без ответа, и, так или иначе, Маркус планировал разобраться с этим. Оливер, поняв его взгляд по-своему, чуть самодовольно улыбнулся. Эта ухмылка заставила Маркуса поморщиться, и он едва сдержался, чтобы не выгнать Вуда — не только из этого зала, но и вообще — из номера, из отеля, из своей жизни. Вместе с этим хотелось и схватить его, прижать к себе, разложить прямо тут на этом рояле... В конце концов, трахать долго и с удовольствием, лишь бы только создать иллюзию, что у них все происходит по взаимной, сука, любви. — Господа, оставьте нас вдвоем, пожалуйста, — вдруг сказал он, обращаясь к сидящим за столиками слушателям. Оливер недоуменным взглядом проводил спешно покидающих помещение посетителей. — Эм... А все всегда делают, что ты им скажешь? — наконец спросил он, когда дверь закрылась, а он сам повернулся к Маркусу. Тот не ответил. Он посмотрел на Оливера снизу вверх таким обжигающим взглядом, что у того чуть не подкосились колени. Маркус поднял руки и уверенно положил их ему на бедра, крепко сжал пальцы и резко дернул Оливера в сторону, ближе к себе, отчего тот почти проехался задницей по клавишам и поморщился от раздавшегося громкого звука. Флинт продолжал прожигать его взглядом, опасным и в то же время пытливым, а затем наклонился и уткнулся лбом ему в живот, продолжая сжимать ладонями его бока. Оливер замер от неожиданности и, казалось, забыл, как дышать, чувствуя себя неловко. Было в этом жесте что-то... Но додумать Оливер не успел. Маркус резко поднялся, и его лицо оказалась буквально в паре сантиметров от его собственного. — Да, пожалуй, — выдавил Оливер ответ на свой собственный вопрос, понимая, что он сам сопротивляться Флинту сейчас не сможет. Сила и властность, исходящие от того, лишала воли, гипнотизировала и подчиняла себе. Маркус подхватил его и усадил на рояль, отчего тот снова жалобно брякнул, когда они случайно задели несколько клавиш. Оливер уже тяжело дышал, предвкушая, чем все это может закончиться. Он обхватил Флинта ногами, мягко притягивая к себе, и тот, не спуская с Оливера внимательного взгляда, протянул руку и ухватил его за подбородок. Обрисовал большим пальцем контур губ, плавно переместил ладонь на шею и, надавив ему на затылок, потянулся навстречу, намереваясь поцеловать. Оливер, как под гипнозом, наблюдал за тем, как лицо Маркуса приближается, и когда уже теплое дыхание коснулось его губ, он внезапно "отмер". Он не мог позволить этому случиться. И дело уже было даже не только в том, что он якобы не целуется, а в этих самых рамках, за которые Оливер отчаянно цеплялся. Маркус подавлял своей волей, и казалось таким легким просто довериться ему, позволить делать, что угодно, но Оливер всю жизнь сопротивлялся этому. Тому, чтобы кто-то что-то решал за него, тому, чтобы кто-то вообще думал, что это возможно. Но этого было не добиться ни деньгами, ни таким непривычным для него поведением, словно он был кем-то, а не пустым местом. Оливер вздохнул и резко дернулся назад. Маркус смерил его нечитаемым взглядом и снова потянулся к нему. Тогда Оливер мотнул головой, избегая этого настойчивого прикосновения, и подался вперед, немного неуклюже утыкаясь губами в шею Маркуса. Тот рыкнул как-то глухо и, положив ладони на ягодицы, сильнее притянул Оливера к себе. Его руки продолжали скользить по телу, и вдруг он ухватил Вуда за волосы и резко дернул, запрокидывая его голову. Покрывая его шею неистовыми поцелуями, вылизывая, кусая, он тяжело дышал, дурея от запаха Оливера и от его тихих стонов. Вуд поерзал, комкая пальцами рубашку на плечах Маркуса, а потом резко отклонился назад, ложась спиной на крышку рояля, выгнулся, подставляясь под жадные руки, скользящие по его телу. Маркус едва заметно подрагивал от возбуждения, а его взгляд стал еще более тяжелым, мутным, словно стеклянным. Он с каким-то мазохистским удовольствием разглядывал раскинувшееся перед ним тело, ласкал, с силой проводя ладонями по груди, по пути пытаясь вырвать пуговицы из петель, по животу, бокам, бедрам. Оливер все сильнее подавался навстречу, ему хотелось, чтобы эти распаляющие прикосновения перешли наконец грань, хотелось почувствовать руки и губы Флинта на голой коже. И Маркус словно почувствовал его желание. Он переместил ладони на его пах, рванул застежки, дернул брюки вместе с бельем вниз и тут же уткнулся носом в жесткие волосы. Голову вело, казалось, он уже совсем не соображал, полностью поддавшись острому возбуждению. Его руки легли под ягодицы, крепко и нетерпеливо сжав их. Высунув язык, Маркус провел им пару раз по члену Оливера, щедро покрывая его слюной, поймал в рот головку и тщательно обрисовал ее языком. Он крепко обхватил член губами и медленно насадился на него, пока тот не уперся в горло. Крышка рояля больно впивалась в поясницу, и при каждом неосторожном движении инструмент издавал совсем уж пошлые, на взгляд Оливера, звуки. Ему казалось, что там, за дверью, собралась вся гостиница вместе с горничными, официантами, швейцарами и пожилыми парочками, обладающими пуританскими взглядами. И вместо того, чтобы попытаться уйти от происходящего, оттолкнуть Маркуса, напомнить о том, где они находятся, Оливер запустил пальцы ему в волосы и чуть потянул, поощряя. Именно сейчас и здесь Оливеру даже хотелось, чтобы все знали, что он, черт возьми, трахается с Флинтом. Маркус стал двигать головой, то поднимаясь вверх, почти полностью выпуская его член изо рта, то снова опускаясь вниз, насаживаясь почти до упора, расслабляя горло. Постепенно его движения становились все ритмичнее. Он продолжал вскидывать бедра Оливера навстречу своему рту. Оливер извивался и совсем уж бесстыже стонал, но Маркуса, похоже, это нисколько не смущало. От напряжения и неудобного положения уже ныла шея, а слюны было так много, что Маркус не успевал ее сглатывать, и она стекала вниз, по члену и дальше. Тогда, немного сбавив темп, Маркус собрал ее большим пальцем и, перехватив Оливера удобнее, коснулся ануса. Он стал медленно толкаться пальцем внутрь, продолжая сосать, пока его движения не синхронизировались, а палец не стал легко скользить внутри. Тугие мышцы поддавались, и, несмотря на некое ощущение дискомфорта, Оливер не знал, куда ему податься: глубже в этот рот или сильнее насадиться на пальцы. По его телу проходили волны удовольствия. Казалось, Маркус был повсюду, двигался слишком быстро, но этот процесс никогда еще не был таким эротичным. — Вот черт, — выдохнул Оливер сквозь сжатые зубы, раздвигая ноги шире. Пальцы Маркуса уже в открытую трахали его, и в то же время он часто сглатывал, пытаясь взять в рот все глубже. Оливер запрокинул голову, закрывая глаза. Маркус двигался без остановки, головка члена задевала заднюю стенку его горла, пока Оливер наконец не сжал его затылок ладонью, не давая отстраниться. Он постоянно стонал, его ноги дрожали, и он порывался войти как можно глубже. Маркус трахал его пальцами, трахал его своим ртом — это было невыносимо, и Оливеру казалось, что он просто сходит с ума. Вдруг он резко выгнулся, в последний раз толкаясь в его рот, и кончил с протяжным долгим стоном. Перед глазами заплясали разноцветные пятна. Маркус чувствовал, как член запульсировал, и сперма выстрелила в горло. Он старательно сглотнул, постепенно останавливаясь, и наконец выпустил обмякший член изо рта. Покрыв хаотичными поцелуями бедра Оливера, Маркус лизнул его пупок, царапнул зубами ребра, прикусил сосок и поцеловал в шею. Оливер, чувствуя себя выжатым до капли, уставился в потолок, пытаясь отдышаться. Голова все еще кружилась, сердце гулко стучало под ребрами, пальцы дрожали, но он все равно потянулся к паху Флинта. Проскользнул под ремень, намереваясь доставить ему ответное удовольствие, но пальцы мазнули по влажной, чуть липкой коже, и Оливер неверяще распахнул глаза. Неужели Флинт кончил, даже ни разу к себе не прикоснувшись? Маркус шумно выдохнул ему на ухо и приподнялся на руках, всматриваясь в лицо. Его взгляд снова остановился на губах, и Оливер непроизвольно облизал их. Сейчас он сам почувствовал острое желание поцеловать Маркуса, и даже дернулся навстречу, но тот уже отстранился. Уже лежа в кровати и наблюдая за спящим Флинтом, Оливер пытался понять причину его такого странного поведения, но отчего-то никак не получалось. Маркус был для него закрытой книгой, которая не желала раскрывать свои тайны. * * * Когда Оливер проснулся, Маркуса уже не было рядом. Вуд потянулся, вытянув руки, и снова рухнул на кровать, лениво обхватывая руками подушку. Он был слишком расслаблен после вчерашнего и планировал провести еще как минимум пару часов, закопавшись в одеяло. Он почти снова заснул, когда дверь открылась, а в комнату зашел Флинт, сосредоточенно завязывающий на ходу галстук. — Доброе утро, — прохрипел Оливер и приоткрыл один глаз, наблюдая за Маркусом. — Ты уже уходишь? Он тут же замолчал и уткнулся носом в подушку, поймав себя на мысли, что эта сцена слишком уж отдавала какой-то интимностью и близостью, которых у них не должно было быть. Как будто Оливер уже на протяжении нескольких лет наблюдал, как Маркус уходит на работу, а тот неизменно заглядывал в спальню, чтобы пожелать ему приятного дня. — Доброе, — кивнул Маркус, не имея понятия, какие мысли сейчас были в голове у Оливера. — Ухожу, — он сел на край кровати и протянул ему кредитную карту. — А тебе, думаю, нужно еще раз сходить по магазинам. Ты купил всего один костюм, этого явно недостаточно. Если с картой возникнут какие-то проблемы, звони в отель. Это прозвучало так, словно он озвучил заученный до того текст — все по существу, отрывисто и без капли каких-либо эмоций в голосе, — и внезапно Оливеру показалось, что неловкость от такого по-семейному уютного утра испытывают они оба. — Снова по магазинам? — недовольно спросил он, чуть приподнялся на кровати, опершись на локоть, и взял карту. — Да, — Маркус, казалось, не заметил, что энтузиазма в голосе Вуда совсем не наблюдалось, потому что он продолжал мучить галстук и даже не смотрел на Оливера. — А это было совсем не так приятно, как я думал, — протянул тот, положил карту на прикроватную тумбочку и все-таки снова укутался в одеяло, сонно щурясь. — Почему? — Маркус опустил руки и посмотрел на него, недовольно нахмурившись, и Оливер тут же испытал желание пожаловаться. — Потому что они все ко мне плохо относились, — пожал он плечами. — Продавцы эти. Хамили, грубили... Суки. Маркус нахмурился и склонился над ним, опершись рукой на кровать. Он переспросил возмущенно: — Хамили, грубили? Оливер кивнул: — Суки, — повторил он и затараторил. — Слушай, я же не баба какая-то там, чтобы все подмечали, не надевал ли я уже это платье в предыдущий раз. Может, и один костюм пойдет? Мне кажется, что вполне. Маркус отрицательно качнул головой. — Нет. У нас будут не только официальные вечера, а твой образ стриптизера со стажем вызовет жесткий резонанс в приличном обществе. — Я и не собирался идти в таком виде, — буркнул Оливер, накрываясь с головой, чтобы спрятаться от взгляда Маркуса. — Оливер, мы все-таки идем по магазинам. Смирись. — Мы? — раздалось из-под одеяла. — Мы, — выдохнул Маркус устало. — Раз уж эти... суки хамят тебе. * * * Через полчаса он уже тащил Вуда по улице, придерживая за локоть. Оливер постоянно вертел головой, оглядываясь: — Все на меня смотрят, — недовольно прошипел он. — С чего бы это вдруг, — хмыкнул Маркус, покосившись на те самые кожаные брюки, в которых он встретил Оливера на Голливудском бульваре и которые тот напялил на себя, потому что отказался "занашивать" свой единственный приличный костюм. — Не смотри на меня так. Это они виноваты, — проворчал Оливер, ткнув пальцем в сторону витрины ближайшего бутика. — В этих магазинах плохо обращаются с покупателями. — Потому что они любят не покупателей, а кредитные карточки, — Маркус резко остановился перед нужным магазином и хмуро посмотрел на Оливера. — Перестань дергаться. Тот смерил его красноречивым взглядом. — Легко сказать, — буркнул он, в очередной раз оправляя оголявшую живот жилетку. — Выплюни жвачку, — приказал Маркус, и Вуд, нагло ухмыльнувшись, выплюнул ее прямо ему под ноги. Флинт покачал головой, но промолчал и потащил Оливера внутрь. Как только они оказались в помещении, к ним тут же подлетел, как про себя его окрестил Оливер, хмырь в костюме, и на его лице была написана готовность не только вылизать Флинту ботинки, но и шнурки погладить, если бы это потребовалось. Оливер фыркнул собственной шутке и прищурился, наблюдая за ним. — Меня зовут Зак, и сегодня я ваш менеджер, — представился тот, продолжая светиться желанием угодить. — Могу я чем-нибудь помочь? Маркус коротко кивнул и сделал шаг вперед: — Маркус Флинт, — он пожал протянутую руку и, чуть повернув голову, указал на Оливера, который тут же поравнялся с ним. — Видите этого молодого человека? — Да, конечно, — широко улыбнулся Зак. — В вашем магазине найдется что-то столь же прекрасное? — насмешливо спросил Маркус, обхватив Оливера за плечи. Тот недовольно зыркнул на него, подавил ребяческое желание пихнуть его локтем, но промолчал. — О, безусловно, — с энтузиазмом закивал менеджер. — То есть, я хотел сказать, что любая вещь может стать прекрасной, если вы захотите, чтобы она такой стала... Маркус остановил его жестом и, ухватив за локоть, оттащил подальше от Оливера. Правда, тот все равно все отчетливо слышал. — Вот чего я хочу, — деловито начал он. — Понадобится еще несколько человек, чтобы они помогали. Я вам объясню, почему. Потому что я собираюсь потратить совершенно непристойную сумму денег на этого молодого человека, — Маркус многозначительно посмотрел на менеджера, который, едва расслышав его слова, расплылся в довольной улыбке. — Я хочу вам сказать, мистер Флинт, что вы пришли в нужный магазин. "Кажется, мистер Флинт выйдет отсюда на пару миллионов беднее", — с воодушевлением подумал Оливер, рассматривая шикарные деловые тройки на манекенах и ряды идеально выглаженных брюк и рубашек. Он собирался наслаждаться каждой минутой здесь. Каждым потраченным долларом. — У Вас есть какие-либо предпочтения в фасоне, цвете, в чем-либо еще? — вежливо улыбаясь, спросил Зак, на бейджике которого значилось более емкое "Захария Смит". Оливер осклабился и развел руками: — Что-нибудь кожаное, провокационное и сексуальное? — предположил он, улыбаясь. Смит моргнул, оглядывая его с ног до головы, очевидно не зная, что ответить на это, но его спас Флинт. — Что-нибудь демократичное, строгое, стильное и, пожалуй, все-таки сексуальное. Но не провокационное, а намекающее. И да, никакой кожи, — вставил он, и Зак улыбнулся чуть менее натянуто, как секунду до того. — Эй, он же меня спрашивал, — зашипел Оливер. Маркус смерил его многозначительным взглядом, и Вуд тут же замолчал. Впрочем, ненадолго. — Хорошо. Тащи свое демократичное, — он хлопнул Зака по плечу, а Маркус неодобрительно качнул головой. Он начал понимать, что Оливер ведет себя вызывающе-нагло, пытаясь скрыть свое смущение. — Мистер Флинт, могу я уточнить? — снова раздался голос Смита. Флинт кивнул, разворачиваясь к нему. — Вы сказали, что собираетесь потратить непристойную сумму денег. Насколько непристойную? Фривольную или вызывающе неприличную? — Вызывающе неприличную, — настолько спокойно ответил Маркус, что Оливер передернул плечами. — Как он мне нравится, — с восхищением воскликнул Зак и щелкнул пальцами, подзывая к себе продавщиц. Он казался настолько воодушевленным, что Оливер решил немного подпортить ему настроение. — А должен нравиться я, — вкрадчиво шепнул он, почти уткнувшись подбородком в его плечо. Что было неожиданно, так это то, что это действие испортило настроение прежде всего Флинту. Тот дернул его за локоть на себя и, продолжая вежливо и натянуто улыбаться, почти прошипел Вуду на ухо. — Веди себя прилично. Оливер кивнул, ощущая легкое чувство вины. — Хорошо. Извини, — спокойно ответил он. — Меня просто бесит, что эти слету меняют свое мнение, лишь завидев толстый бумажник. — А разве ты не поступаешь так же? — серьезно спросил его Маркус, глядя выжидающе на него. — Я? — Оливер моргнул. — Конечно, — он натянуто рассмеялся и отвернулся от него. К счастью, Смит как раз вернулся к ним, держа на вытянутых руках штаны и рубашку. — Отлично. Думаю, я это примерю. И Вуд поспешил скрыться в примерочной. Дальше все завертелось. Все забегали, как при пожаре, то и дело ему под нос совали какие-то отрезы ткани, целые костюмы, отдельно брюки, рубашки самых разнообразных фасонов и цветов — от приятно-пастельных оттенков до вызывающе-ярких. У Оливера просто голова пошла кругом. Маркус не встревал, наблюдая за созданным ажиотажем со стороны. Каждый раз, выходя из примерочной, Оливер находил его взглядом, пытаясь определить его реакцию на тот или иной образ. Флинт только кивал, ничем не показывая свое мнение, хотя сам Вуд полагал, что выглядит отлично — демократично, стильно и все-таки сексуально. Выйдя в зал в очередной раз, он завертел головой, но не нашел Маркуса, и его энтузиазм тут же немного схлынул. Однако не настолько, чтобы остановить это безумие. Через пару часов он устало развалился на стуле, лениво рассматривая подносимые ему вещи. Судя по всему, он обзавелся целым гардеробом новых вещей, а карточка Флинта порядком опустела. Оливер устало повел головой и потер шею ладонью, как вдруг его внимание обратил на себя очередной сотрудник. Даже не он, а его галстук. — Черт, Маркусу бы понравился этот галстук, — уверенно сказал Оливер, разглядывая серебристо-зеленую полоску ткани. Смит не подвел — он отреагировал должным образом. — Этот галстук? — уточнил он, проследив за его взглядом. — Да. Точно, — Оливер самодовольно улыбнулся, уже понимая, к чему все идет. — Отдай ему галстук! — не разочаровал его Зак, и продавец, не сказав ни слова, тут же поспешно стащил его с себя. — Охуенный галстук, — повторил Оливер, впервые за этот вечер искренне улыбаясь Смиту. — Спасибо.