Король пиратов

Хорошее настроение быстро портилось. Луи сосредоточился на ощущении деревянного причала под босыми ногами и солнечных лучах, припекающих его голову, и постепенно вернул себе доброе расположение духа. Всякий раз, как путешествие его подходило к концу, он тосковал по морю, но и суша имела свои прелести. Здесь, в порту, соленый морской воздух смешивался с запахом кипящей смолы с корабельной верфи и соблазнительными ароматами сдобного теста, спелых фруктов, дымящегося мятного чая с медом, липких рисовых шариков и горячей рыбы, приправленной специями. Рот его увлажнился, Луи подумал о том, что, прежде чем отправляться с докладом к Гарри, стоит перекусить рыбным пирогом. Возможно, ему следует спросить его совета касательно того, как реагировать на требования родителей. Герцогу было уже за тридцать, и он до сих пор не был женат, хотя его положение сильно отличалось от его собственного – он мог выбирать себе жену по вкусу из множества потенциальных кандидаток. Луи покачал головой. Несомненно, у Гарри не найдется времени на беседы личного характера. А если и найдется... он не нуждается в его жалости. Он хочет... Впрочем, он и сам не знает, чего хочет от него. Луи зашел в кабинет начальника гавани, чтобы уладить вопрос с документацией, затем послал человека на верфь со списком привезенных его судном товаров, который они с Зейном составили заранее, купил рыбный пирог и сахарную пышку, после чего жестом остановил запряженную ослом тележку, намереваясь на ней преодолеть подъем по высокому холму к замку Гарри. По пути туда он впервые за долгие месяцы оказался предоставленным самому себе. Смакуя каждый кусок пирога, Луи рассматривал других участников движения. В основном это были купцы, но встретились также и несколько местных жителей из близлежащего городка, работающие в замке. Он и сам планировал когда-нибудь стать здесь своим, рассудив, что герцогство окажется лучшим местом для жизни, чем страна, в которой он родился и где его положение было очень непрочным из-за смешанной крови. Его мать может сколько угодно быть адмиралом флота императрицы, но его отец всегда будет стоять на социальной лестнице ровно на одну ступень выше наложниц, как бы мать ни старалась это изменить. Если Луи останется жить в империи с родителями, то всегда будет страдать от низкого статуса. Каперы считались много ниже моряков флота и среди жителей империи. Если же он женится здесь, в герцогстве, то сможет стать полноправным гражданином страны. Люди, появившиеся на свет от смешанных браков, не считались здесь чем-то греховным, к тому же он в этой стране далеко не единственный чужеземец. Однако служба имперским капером, навсегда наложившая отпечаток на Луи, теперь может обернуться против него. Даже тут, в прибрежном городке, где понимали разницу между капером и пиратом, на него частенько смотрели косо. В конце концов, он же был капером не герцогства, а другого государства, которое считалось дружественным лишь на бумаге. Его мотивы будут всегда вызывать подозрение. Луи представил, как перечисляет кандидатам в мужья и жены, жителю этого герцогства список своих недостатков, каждый из которых выделен чернилами другого цвета: чужеземец, дитя смешанного брака, появившееся на свет от союза не вполне благонадежного адмирала флота якобы дружественной страны и ее экзотического мужа-варвара, которого она к тому же заполучила при довольно сомнительных обстоятельствах. А упомянул ли он о том, что, возможно, является пиратом? Разумеется, Луи вовсе не обязательно было вступать в брак. Еще один способ получения гражданства заключался во вступлении во владение землей, но Луи всегда находился в море и не смог бы присматривать за своим имением должным образом, кроме того, даже если ему и удалось бы преодолеть все официальные процедуры, пришлось бы в течение десяти лет лично управлять землями, прежде чем его прошение о гражданстве будет рассмотрено. Женитьба же представлялась кратчайшим путем к достижению желаемого и к тому же приятным. Мимо проехала груженая овощами тележка, запряженная волами. Сзади сидели двое ребятишек, болтая в воздухе босыми ногами. Завидев его, они закричали, и Луи махнул им рукой. Дети подпрыгивали от радости до тех пор, пока его запряженная осликом тележка не обогнала их, оставив позади. Луи бросил взгляд на своего возничего: – Можно подумать, что герцог – это я. Он ухмыльнулся: – Его светлость они могут увидеть каждый день, а вот встретиться с капитаном Томлинсоном – редкая удача. Луи почесал затылок: – Полагаю, вы правы. Его не переставал удивлять тот факт, что люди, с которыми он даже не был знаком, приходили в восторг, завидев его, – он скорее привык к осторожности и недвусмысленному ужасу от тех, кто слышал о его прошлом и подозревал его в пиратстве и иных преступлениях. Ни на одной из его прежних должностей не смотрели на него с таким восхищением, но в прошлом он работал в разных уголках империи, где всегда оставался не более чем сыном своей матери, не способным унаследовать материнское положение, и где его внешность всегда считалась чем-то чуждым. Здесь же Луи мог сам строить свою жизнь. Замок герцога был выстроен из местного камня с перемежающимися зелеными и белыми полосками. Он был увенчан острым шпилем и имел несколько обзорных башен с зубцами, которые напомнили Луи тропических рыбок, виденных им во время купания среди рифов. Ослик втянул тележку на холм, и она уже преодолела внешнюю низкую стену и сейчас направлялась к раскрытым бронзовым воротам, щедро украшенным изображениями осьминогов и различных рыб. Усыпанная раскрошенными белыми морскими раковинами дорожка простиралась от ворот до главного входа в замок, которым пользовались лишь в особых случаях, таких, например, как присуждение Гарри титула герцога. Луи расплатился с возничим и направился к боковому входу. Двое вооруженных пиками стражников проверили его верительные грамоты и написанное от руки разрешение проносить в замок оружие, после чего мальчик в ливрее распахнул перед ним дверь и сопроводил внутрь. В замке было ощутимо холоднее, чем снаружи, и, ступая босыми ногами по темно-зеленым плиткам пола, Луи ощутил озноб. Его провели по коридору с белыми стенами, освещаемому мерцающим сиянием свечей. Они миновали комнату, битком набитую секретарями, которые были заняты подсчетами благосостояния герцога. Скоро и груз его корабля будет внесен в толстые бухгалтерские книги за вычетом его собственной доли, а также долей Зейна и моряков. У дверей этой комнаты на стуле с высокой спинкой сидела тетя Гарри, леди Жизель. Она внимательно изучала колонки цифр, а старший секретарь почтительно замер в ожидании рядом с ней. Перьевая ручка, которую она держала в испещренной шрамами руке, более соответствовала ее облику, нежели притороченный к поясу меч. Когда Луи вошёл, леди Жизель подняла голову: – Капитан! Как я рада снова вас видеть. Найдется ли у вас время сыграть со мной в карты, пока будете гостить здесь? Луи всегда удивляло, что леди Жизель приветствовала его лично, тогда как с другими капитанами, находящимися на службе у Гарри, она обходилась куда более сдержанно. – Очень скоро я узнаю это от его светлости, – ответил он. – Зейн распоряжается насчет доставки в замок партии товара. – Луи имел обыкновение привозить для Жизель ее любимые сорта чая из каждого плавания, а также несколько новых видов на пробу. Опустив руку в карман, она достала оловянную коробочку. – Я добыл для вас еще немного мази. – Благодарю! – просияла Жизель. – Я использовала все, что у меня было, на лечение старого шрама. И стало гораздо лучше, взгляните сами! – она описала рукой круг в воздухе и добавила: – У нас гостит Сильвия. Возможно, она не откажется сыграть с нами в карты позднее. Гарри в купальне. Он распорядился проводить вас к нему сразу по прибытии.