Подворье кровоточащего сердца

Не желавший вновь переживать подобное мучение, Том воздерживался от конных прогулок. И всё ломал голову, чем так не угодил мистеру Хемсворту. И вообще, почему это он должен кому-то угождать?! Хотя, может быть у того что-то случилось? Но это не повод!... Вот такие мысли крутились в кучерявой голове Тома, когда он изредка заходил проведать свою златогривую Бурю. Как и всё во владениях лорда Браны, конюшня и её содержимое были на высшем уровне. Лошадей было не так много, но все они словно на подбор. Редкие породы, редкий окрас и самое лучшее из классики. Естественно, уход за ними совершался соответствующий. Томас заглядывал в конюшню, прихватив после завтрака сахар или кусочки фруктов. Обходил все занятые стоила, всем лошадям доставалось немного его внимания и ласки. Он усиленно делал вид, что не замечает проходящего мимо мистера Хемсворта. После той памятной прогулки, конюх заговорил с ним лишь раз. - Милорд, прикажете седлать для вас Бурю? - к нему бесшумно подошёл Хемсворт. Том вздрогнул от неожиданности, а потом ещё с минуту, постыдно заикаясь, отказывался от предложения. Хиддлстону казалось, что проклятый конюх насмехается над ним, смотрит с презрением, слишком пристально. Видит его насквозь. Вон как глаза сузил! - Как пожелаете. - Прервал его мучения Хемсворт. Кивнул и занялся своими делами. А Том ещё долго косил на него взглядом. Но больше к нему никто не обращался. *** Лорд Брана потихоньку вводил его в высшее общество. Но при этом просил не распространяться ни о его семье, ни о литературных успехах. - Есть узкопрофильные писаки, журналисты, что создают ажиотаж. Но для этого нужно, чтобы ты был тайной. Мистером Икс, – Брана вышел из экипажа и окинул взглядом сверкающий огнями дворец семейства Гриффит. – Без сомнения, из-под твоего пера выходят пронзительные и талантливые вещи. Но чтобы их заметили и возвели в ранг шедевров, нужно создать небольшой накал страстей. Шумиху. А-жи-о-таж. Мне нравится это слово. Французы всё же дают миру некие крупицы… Сдержанное сияние драгоценных камней, горделивая осанка, ордена за очередные воинские заслуги перед Королевой в очередных завоеваниях во славу Британской империи. Том наконец-то был дома. Был среди своих. В своём кругу. Он прикрыл глаза и едва уловимо улыбнулся. - ...ирландцы совсем отбились от рук! - ...прекрасная партия, ах, да. - Думаю, цены на чай.... - ...найти бы управу на этих дикарей! - Что вы думаете о новом творении Уайльда? - Меня больше смутил его туалет. Шелковые чулки?! Моветон! - А Бодлер? - Ах, он невозможен! Звонкий смех, звон бокалов... - И как долго ты намереваешься здесь прятаться? - Милорд... - кутаясь в глубокие тени портьер, Том чувствовал себя очень уютно. - Не бойся, графиня лишь на вид кажется грозной хищной птицей. На деле же она нежный агнец. Том улыбнулся точному описанию хозяйки салона. Вздохнул поглубже и вышел из-за своего убежища. Лица присутствующих повернулись к нему, словно цветы к солнцу. Жадные до новых впечатлений, они ловили его образ, мягкий, чёткий голос, движения отточенные, сдержанные. Достоинство и благообразность молодого человека, его несколько печальная красота и чарующий голос производили должное впечатление. В нём не было надменности. Не было в его повадках и популярной ныне среди молодых аристократов нарочитой расхлябанности, потворства французской богеме. В салоне графини собирались мыслители и люди, считавшие себя таковыми. Болтать о свадьбах и туалетах тут старались вполголоса. Громко велись политические споры. Обсуждали открытие новых земель. Иногда графиня удивляла своих гостей демонстрациями новейших научных изобретений. Странно для столь консервативного общества, но, как и лорд Брана, здесь почти все поголовно были помешаны на электричестве. Дамы курили наравне с господами. Обсуждали свои достижения в спорте. Дочь графини, леди Мириам, с гордостью рассказывала подругам, как недалече чем на той неделе смогла обогнать своего инструктора по велосипедной езде. Здесь собирались люди науки и искусства, странноватые чудаки с невозможными идеями и призрачными фантазиями. Ещё те, кто активно спонсировал прогресс во всех его проявлениях. Сюда стекались путешественники, чье богатство позволяло тратить его на преодоление расстояний. Развесив уши, Томас с интересом слушал о приключениях лорда Харди, разбившего виноградники у самой кромки пустыни Виктория, что в Австралии. Для него этот совсем недавно открытый континент казался чем-то нереальным, слишком далеким, недостижимым. Но вот он, лорд Харди, всего месяц как вернувшийся из самой отдаленной колонии империи, сидит здесь, курит сигару и в самых нескромных выражениях распространяется о кулинарных пристрастиях тамошних аборигенов. Потом он вспомнил про мистера Хемсворта, этого странноватого, загадочного человека. Дикаря, что только прикидывается цивилизованным себе на потеху. Боковым зрением Том уловил пристальный взгляд леди Мириам. Видимо её заинтересовало, отчего молодой джентльмен, до этого сыпавший позитивом, вдруг резко помрачнел. Хиддлстон прогнал от себя образ сурового атлета, и поприветствовал леди Мириам лёгким поклоном. Девушка, довольная собой, улыбнулась и наклоном головы дала понять, что его внимание замечено. И приятно. Уже через час они обсуждали последние литературные новинки. Леди Мириам презрительно поводила своим очаровательным носиком и утверждала, что ирландцы, особенно писатели, опасны для неокрепших плебейских умов. Том же с горячностью убеждал юную леди, что в литературе, как и в искусстве в целом, нет и не может быть национальностей, рамок и границ. - Любые ограничения пагубны для творения и для творца. - Ну, а что вы скажите о шотландцах? - Роберт Бернс, образец позитивного мышления и... - И пренебрежительного отношения к женщине! Да еще все эти его манифесты об Англии и англичанах! Чистой воды клевета. Девушка сверкнула глазами, стоило Томасу вновь пуститься защищать своих довольно далеких и размытых предков. Они спорили до хрипоты, потом прервались на стаканчик пунша, и взялись друг за друга с новыми силами. А через неделю Томас решился, выспросил у лорда Браны адрес и написал леди Мириам. Приложил к письму небольшой стих о красоте изумрудных шотландских далей. Леди Мириам не стала долго тянуть и ответила мрачным стихом в стиле декаданс. Том с улыбкой читал и перечитывал высокопарные строчки, повествующие о временах, когда шотландец грозил англичанам, укрывшись в сизом тумане. И полетели письма. Они обменивались стихами, отрывками из древних баллад и легенд. Леди Мириам, как и сам Томас, была страстной поклонницей истории. Особенно, что касается Мрачного средневековья, Крестовые походы, инквизиция. Том был немало удивлен, подмечая, как сильно увлекают столь очаровательную девицу жуткие и кровавые истории древности. Лорд Брана со своей стороны и леди Гриффит со своей пытались разговорить своих любимцев, выведать, какие чувства и интересы связывают молодых людей, что так страстно слагают признания на бумаге, но при этом полностью отказываются от встреч и общения вживую. Леди Гриффит, уверенная, что влюбленным хочется как можно чаще бывать вместе, приглашает лорда Брану с его воспитанником на каждый салон. Но если Томасу и не удается отвертеться от очередного приема, тогда уже леди Мириам, сказавшись больной, запирается в своих покоях и не выходит к гостям. Как бы Томас не отнекивался, утверждая, что их с Мириам связывают лишь дружеские чувства, лорд Брана лишь фыркал и закатывал роскошный бал, не явиться на который было в высшей степени неприличным. Самым смешным обстоятельством оказалось, что к середине лета и Том, и Мириам уверились, что влюблены. *** Томас размышлял над устройством светского общества в мусульманских странах, когда ноги его вынесли на поляну "английского сада", с небрежно высаженными деревьями нарочито запущенного вида. Здесь в летнее время иногда расставляли шатры и устраивали празднества. Сейчас же у её кромки вздыхала и хихикала стайка горничных. - ...представь, как он с девчонками управляется, если... - остаток фразы потонул в приглушенным хихиканье. Томас, удивленный подобными словами, выглянул из-за орешника. И любопытство окрутило его, привязав к месту. Его давний знакомец устроил настоящее представление посреди зелёной лужайки. Тонконогая арабская кобылка выделывала пируэты и па, пока мистер Хемсворт пытался её вычесывать. Конюх только подносил скребок к ее и без того лоснящейся шкуре, как лошадь делала небольшой шажок сторону. Человек вновь поднимал руку, кобыла вновь отступала на шаг. Передними копытами она упиралась в землю, двигая лишь крупом. Лошадка делала все это явно повинуясь лишь своему капризному норову. Так бы они и двигались по кругу, но вот человек растерял терпение. Убрал скребок в пристегнутый к талии широкий пояс, вынул мягкую щетку. Заговорил тихо, ласково. Он всячески хвалил и льстил строптивице. Лесть вроде бы подействовала, и лошадь подошла ближе, подставилась, чтобы человек мог вычесать ее роскошную гриву. Только Хемсворт положил на круто изогнутую шею руку, как арабка отскочила с ловкостью кошки. Человек, обозлившись, отбросил щетку и, растопырив руки, стал приближаться к роющей землю кобыле. Они прыгали и гонялись друг за другом. Повторяя движения лошадки, человек фырчал и вбивал каблуки своих сапог в мягкую землю. Хемсворт изловил лошадку, запрыгнул на нее, повис поперек спины. Кобылка с легкостью избавилась от назойливого человека, взбрыкнув, вскинув круп. Вопя и страшно ругаясь, человек повалился на землю. Лошадка весело прыгала вокруг, при этом она ставила копыта осторожно, чтобы не задеть человека. Хемсворт охал и стонал, жаловался и изображал вселенское страдание, держась за живот. Сверкая темными любопытными глазами, арабка подошла ближе, разглядывая стенающего человека. Конюх отвернулся. Тогда она обогнула его, ткнулась скуластой мордой в шею. Зафыркала, будто вопрошая, что у него болит. В одно мгновение Хемсворт распрямился словно пружина, обхватил кобылу за шею и взлетел на спину. Для своих габаритов он двигался на удивление легко и ловко. Кобылка возмущенно заржала, принялась брыкаться во всю силу. Настоящее родео! Человек держался долго, под перепуганные восклицания впечатлительных девушек, он лихо объезжал строптивую кобылу. Но вот он снова на земле, и вновь на ногах. А кобыла, словно заправский бык, низко склонила голову и прижала уши. Роет копытами землю, смотрит исподлобья. Хемсворт вторит её движениям. Напряжение растет, но никто из противников не двигается с места. Девушки притихли, Томас подался вперед, с волнением сжимая в руках платок. Кобыла подскочила, одновременно ударив передними копытами в землю. В тот же момент Хемсворт сорвался с места и кинулся наутек. Человек и животное кружили по поляне, взметая вокруг себя пучки травы и комочки земли, выбивающиеся из под копыт и каблуков. Они цеплялись и мешали друг другу, толкались и громко выражали своё удовольствие. Прямо на бегу Хемсворт взлетел лошади на спину и помчался к своим верным зрительницам. Соскочил на землю, по-армейски перекинув ногу поверх головы лошади. Поклонился. Кобылка тоже изобразила что-то вроде поклона. Девушки взорвались громкими аплодисментами и выкриками. Хемсворт раскланялся, подобрал щетки, взялся за арабку и её длинную гриву, всем своим видом показывая, что представление окончено. Служанки с досадой разошлись, а Томаса настолько забирало любопытство, что он не обратил внимания, как Хемсворт напрягся, заметив его среди своих воздыхательниц. - И как долго вы учили лошадь подобным трюкам? Хемсворт пожал плечами и ничего не ответил. Продолжил вычесывать гриву. Он втирал пахнущее травами масло и не обращал на юного лорда никакого внимания. "Ну, это уже слишком! "- думал Томас, не на шутку обозлившись. Он не собирался мириться с подобным пренебрежением от какого-то там!... Будто услышав гневные мысли, Хемсворт посмотрел ему в глаза. - Поможете мне управиться с Королевой Мэг? От неожиданности Том лишился дара речи. Но почти сразу взял себя в руки, представив, как глупо наверное выглядит. - Мне кажется, вы и сами успешно справляетесь. - Холодно произнес Томас, сбитый с толку и оскорбленный до глубины души. Хемсворт чуть сощурился. И вновь поставил Томаса в тупик своим простецким обращением. - Не сердитесь. Мне и правда не хватает рук. Пожалуйста. В подтверждение его слов, Королева Мэг вновь взялась за свои выкрутасы и отошла на шаг. Полезла в карманы конюха, сбив мягкими губами щетку, что висела у того на поясе. - Вы настоящий доктор Джекил*, - буркнул Хиддлстон, забирая у конюха мешочек с угощением. Он подкармливал и гладил лошадку, отвлекал внимание, пока Хемсворт заканчивал с её утренним туалетом. - Я должен оскорбиться? Или это комплимент? - Вы что же, не знаете про Джекила и Хайда? - Том ничего не мог поделать со своей злостью и обидой. Какого рожна Хемсворт ведет себя как неопределившаяся барышня? Или у него и правда раздвоение личности?... - Нет. Том все ещё обижено пыхтел. Но вот Королева Мэг ткнулась ему в ухо и громко фыркнула. - Щекотно! Перестань, - Том не сдержался и засмеялся тихо. Почесал бархатный нос, погладил высокие скулы. - Красавица. Том гладил лошадку и изредка поглядывал на конюха. На его сосредоточенное, но лишённое теперь привычной хмурости лицо. Вот мужчина поднял голову, поймал взгляд Тома. И подмигнул. Тот изумленно замер. Неуверенно и несколько смущенно улыбнулся. Глаза Хемсворта весело сверкнули. Юный аристократ делал вид, что увлечен кормлением лошадки и опустил голову, но легкий румянец и расползающаяся против воли улыбка, выдавали его с головой. - Не давайте ей всё сразу. Или вы уже?... Том кивнул. Хемсворт горестно покачал головой. Собрал раскиданный по газону тонким слоем инструмент. - Так что там с Хайдом и Джекилом? - спросил Хемсворт, когда они шли к конюшням. Том и сам не заметил, как увязался следом. Он немного растерялся. Но все же заговорил. Вкратце поведал историю добропорядочного доктора и его демонического двойника. Разговор завязался сам собой. Конюх выспрашивал подробности, а юный лорд вёл повествование с таким серьезным видом, будто эта жуткая история произошла на самом деле. Кое-где Томас сгустил краски для пущего эффекта. Когда они достигли арок конного двора, мирный разговор перерос с горячий спор, и Томасу пришлось признаться, что вся эта история - литературный вымысел. Хемсворт был раздосадован до крайности. - Мне не хотелось вводить вас в заблуждение. Извините. - Ну, вообще я рад, что никто не умер, и эти зверства не произошли на самом деле. Хватит с Лондона проделок Дерзкого Джеки**, - Хемсворт передал Королеву Мэг младшим конюхам. - У вас настоящий дар рассказчика. Теперь Том не отводил глаз и не прятал взгляда. Он внимательно посмотрел на благодушное лицо конюха, в поисках подвоха. Но его либо не было, либо Хемсворт умел скрывать свои мысли слишком хорошо. - Благодарю за помощь, - конюх заговорил о другом, заметив, как посерьезнел благородный юноша. - Мне было не сложно. Почему-то Хемсворт не торопился уходить. В раздумье смотрел на юного лорда. Наконец решился. - На завтра обещают солнечную погоду. Может у вас появится желание совершить верховую прогулку? - Я подумаю, - негромко ответил Томас. - Милорд, простите за мой дурной нрав. Вы имеете полное право злиться. Но не лишайте себя удовольствия от общения с лошадьми… Вас будет сопровождать более покладистый человек, – конюх неуклюже свернул покаянную речь, заметив, как и без того большие глаза юного лорда сделались размерами с десертные блюдца. Такой прямолинейности Том не ожидал. Он хотел узнать ответ, но… - Но лорд Брана поручил именно вам сопровождать меня на прогулках, – медленно проговорил Томас. Конюх тяжело сглотнул и кивнул молча. Какая глупость! Всё на белом свете одна сплошная глупость, из-за которой и переживать не стоит. Стоит лишь быть чуть мудрее. Юноша улыбнулся открыто и светло. - Тогда… До завтра, мистер Хемсворт. Надеюсь, дождя действительно не будет. Конюх смотрел, как юный лорд удаляется, исчезая в зелени и пёстрых мазках розовых кустов. Странный паренёк. Очень. Да и сам Крис чувствовал себя в его компании как не в своей тарелке.