Подворье кровоточащего сердца

Но на следующий день, и через день они так и не увиделись. Сначала был мистер Фассбендер. А затем крокет. Томас частично помнил их авантюрный поход. То, что не помнил, беспокоило его донельзя. То же, что помнил, заставляло крепко жмуриться и молиться, чтобы поскорее провалиться к чертям в самый глубокий каземат. Нет, он не кривил душой. То и правда был самый необычный и увлекательный день в его жизни, и без участия Криса он бы и в половину не был бы столь изумительным. Но вот поведение самого Тома... Он переступил все допустимые нормы, стёр все границы своим несдержанным поведением! Сидя над правкой, в которой он не видел ни буквы, Томас медленно, но верно изводил себя. - Какой кошмар! - тихонько стонал юноша, уронив голову на скрещенные руки. - Милорд? Всё так плохо? На пороге появился мистер Фассбендер. Человек с острым взглядом и приятной улыбкой. - О, нет-нет, всё хорошо. Проходите, пожалуйста. Том лихорадочно соображал на что бы отвлечь внимание редактора, пока сам он хотя бы краем глаза проглядит пометки и замечания. - Я бы хотел обсудить... Сейчас, где же?... - Томас деловито листал черновой вариант. Благо он давно научился просматривать тексты наискось. Прошел день, затем два. Томасу никак не удавалось выехать на прогулку и наконец убедиться, что мистер Хемсворт не держит на него обиды и не оскорблен. Назавтра обещались приехать леди Мириам со своими многочисленными кузенами. "Будем играть в крокет и теннис. Во истину, королевское занятие," - писала леди Мириам. Узнавший её довольно хорошо, Томас явственно прочувствовал сарказм и пренебрежительное отношение девушки к подобному времяпрепровождению. В коем-то веке, он был согласен с недовольством подруги. Есть дела поважнее, нежели вести пустые разговоры и гонять шары. К тому же, действительным видом спорта крокет он не считал. Теннис еще куда ни шло. Но Том не мог не признать, отдых на свежем воздухе в компании отпрысков уважаемых и почитаемых фамилий может быть приятен. Он немного подтянул свои навыки в крокете и обзавелся первым недоброжелателем. Троюродный брат Мириам, Чарльз, как бы невзначай, "театральным" шёпотом заметил, что не читал ничего более скучного, чем литературные измышления Томаса. - Подданный английской империи во всем остается джентльменом. И никогда не опустится до каннибализма. Всегда и во всём будет образцом хорошего вкуса и достоинства. Удивительно, что Томас не осознает этого. Или же он нарочно пытается принизить... Я слышал, в его роду не обошлось без мятежных шотландских кровей. Леди Мириам рассуждала о геометрии в играх, Том же отлично слышал каждое слово, небрежно брошенное проходящим позади них кузеном Чарли. Этот нахал переврал всё, что рассказывала ему Мириам о своем друге да еще посмел упоминать Тома без подобающих регалий. Да будь они хоть сто лет приятелями, подобное недопустимо! Что же касается его работ, - видимо Мириам поделилась с Чарльзом и этим - Том от обиды и удивившей его самого злости закусил губу почти до крови. Да кто он такой? Как смеет?! Мириам тоже не жаловалась на слух. Она развернулась, и указывая в кузена крокетным молотком, принялась высокопарно распекать родственника. - Я смотрю, вы не гнушаетесь прибегать к защите женщины, когда дело касается вашей чести. Том медленно обернулся. Растянул губы в улыбке, хотя внутри все клокотало от желания приложить нахала чем-нибудь потяжелее слов! Вдруг кое-что вспомнив, Томас улыбнулся шире. Теперь он едва сдерживал смех. Не иначе на него так влияет мистер Хемсворт и его решительная прямолинейность. - Милостивый сэр, я не смею разубеждать вас в ваших цветастых заблуждениях. Доброго дня, - Том отвернулся, приложил молоток к своему ярко-красному мячу и ударил. Вполне сносный удар получился. Мириам зааплодировала, подхватила Хиддлстона под руку, и они заторопились к следующим воротцам. Как легко стало на душе! Разглядел мелочность, пропустил мимо ушей, и явственно заметил, как Чарльз заметался взглядом, в попытках придумать достойный ответ и не ударить в грязь лицом перед своими дружками-снобами. Пусть. Вряд ли жизнь их еще когда-нибудь сведет. А если и сведет, он откланяется и пойдет по своим делам. - Я в восхищении, Томас, - Мириам пыталась выглядеть спокойной. Но глаза её победоносно поблескивали. Партию эту они выиграли. Правда, с крокетом всё обстояло несколько хуже. В голубой атласной «амазонке» Мириам была восхитительна. Томас же облачился в свободного покроя зелёный костюм для верховой охоты. Хотя сам он в пустом сотрясении воздуха и убийствах участвовать не собирался. Естественно, воздержание Томаса от насилия над бедными утками, было во всеуслышание высмеяно кузеном Чарли. Хиддлстон, углубившись в чащу, старался не вздрагивать лишний раз от звука выстрелов. Дамы, что были постарше, восхищались его благородством и твёрдостью духа. Младшее же поколение подняло на смех его упаднические идеи. Но ему было глубоко плевать. Между убийством безвинной твари и прогулкой по лесу, очевидно выбрать созерцание. Последнее время его голова была занята огромным количеством мыслей, и их необходимо было выгуливать. Когда наконец-то с охотой было покончено, и гости вернулись под сень особняка, Том был несказанно рад хотя бы на несколько мгновений увидеть Хемсворта. Тот, вместе с ещё несколькими конюхами, ожидал благородных господ у парадного. - Мистер Хемсворт. - Милорд, – по всей форме приветствовал его конюх. Взял лошадь под уздцы. Едва заметно улыбнулся юному лорду. Буря резко подняла голову, дёрнув поводья из рук Криса. Томас тут же забеспокоился, подметив, как тот скривился и повёл плечом. - Что с вами? Вокруг шумели взбудораженные охотой люди. Слишком много свидетелей. Но Хиддлстону было плевать. Почему бы ему не проявить христианское милосердие и не поинтересоваться здоровьем своего слуги?! - Не стоит волноваться, милорд. Всё в порядке. - Крис? Хемсворт повёл бровью, пресекая все дальнейшие расспросы, тем более в подобном фривольном тоне. Том послушно умолк. Его начинало тяготить гостившее у лорда Браны общество. Особенно то обстоятельство, что теперь он ежеминутно был на виду и, на правах принимающей стороны, должен был развлекать гостей, и участвовать во всех забавах. Охоту забавой он не считал. Так же, как и обсуждение политики, в которой ни черта не смыслил и не имел никакого желания разбираться. Сжав зубы и приняв самый благодушный вид, он спускался в одну из многочисленных гостиных и проводил вечера вместе со всеми. Здесь вели беседы, играли в карты, кто-то из молодежи истязал рояль, кто-то читал. - Почему я не могу почитать в своей комнате? – взмолился Томас, когда к нему подсел лорд Брана и шепнул, чтобы тот немного расслабил лицо. - Ещё немного, и ты начнёшь пронзать всех взглядом, как рапирой, – поддевал его Кеннет. Томас всё понимал. И не ждал ответа на свой вопрос. Этикет. Правила хорошего тона. Благоприятное впечатление. Брана лишь ласково коснулся его руки и вернулся за карточный стол. Сославшись на то, что ему необходимо срочно отправить несколько писем, Томас заперся в своих комнатах. И велел позвать госпожу Мичико, маленькую азиатку, что делала ему массажи. Ближе к ужину, он спустился к гостям. А глубоко за полночь подкараулил лорда Брану, когда тот поднимался по главной лестнице, и в самых сдержанных выражениях попытался выведать, когда же наконец гости соизволят убраться восвояси. Ответом ему было: - Думаю, мучиться нам осталось нe так уж долго. Оказывается, ни один Том страдал от этого пустого расшаркивания на пустом месте. Что ж, приятно слышать. - Пойдем, нам нужно обговорить одно дело. Они обосновались в кабинете Браны и полночи обсуждали печать, иллюстрации, рекламу, а-жи-о-та-ж и прочее. На следующее утро, когда молодой состав опять выказал желание отправиться на охоту, – зачинщиком естественно был кузен Чарли – Том предложил леди Мириам воздержаться от этой затеи. - Почту за честь, если вы позволите сопровождать вас на прогулке. Бросив на Чарльза презрительный взгляд, девушка взяла Тома под руку. - Если вы будите так любезны показать мне оранжереи и «японский» сад. - ...Самсон бы не струсил! Он... Томас? Мне кажется ваши мысли сегодня далеко. О чем вы думаете? - О, это страшная тайна, - Том попытался отшутиться. Как он мог сознаться, что всю прогулку лишь вполуха слушает рассуждения Мириам о ритмике поэзии Греции? Хватило лишь одного упоминания древнегреческого героя, и в памяти ожило воспоминание о сильных руках мужчины, что однажды коснулся его. Том думал о человеке, что с лёгкостью подхватил его, словно ребенка, и поднял в воздух, о его уверенности и славной улыбке. - Мне страсть, как хочется ее услышать! Расскажите. - Но дорогая Мириам, я не могу. Девушка презрительно фыркнула. - Вы что же, боитесь, что я проговорюсь? Сомневаетесь во мне? - Ни в коем разе. Но это не моя тайна, она касается еще одного человека. Его руки, такие сильные и ловкие. И как легко Буря смогла вырвать поводья... Томасу явно не желательно сейчас прибывать в компании столь любопытной и неугомонной особы. За последние несколько дней они оба притомились от постоянного бдительного внимания леди Гриффит и ее сестер, ожидавших увидеть сдержанные фонтаны чувств юных влюбленных. Но те вели себя скорее как приятели, насколько вообще возможно приятельство между существами противоположного пола. Никаких томных взглядов и лукавых улыбочек. Мириам сделалась капризнее и резче, а Томас благополучно копил недовольство в душе. Ещё его не покидали тревоги о здоровье Хемсворта. Как и большинство людей низшего сословия, живущих в пристойных условиях, конюх был человеком отменного здоровья, никогда не жаловался и не болел. Вдруг с ним что-то случилось? Вдруг ему нужна помощь хорошего врача?! - Вы боитесь, – вынесла вердикт леди. - Я считала вас смелым человеком, а вы?... Или же ваши мысли занимает другая? Кто она? - Кажется, вы путаете меня с персонажем из приключенческой истории. Я не герой романа. Я лишь тот, кто их создаёт, – Том произнёс это без обычной улыбки или самоиронии. Он говорил с едва уловимым раздражением. Последнее время ему крайне досаждала упертость Мириам. Она, словно несмышленый ребенок, требовала и требовала, но при этом оставалась глуха к доводам разума. - Тогда вы скучный и трусливый человек, – констатировала Мириам. – Вы такой же, как все. Только притворяетесь необычным. Том молча смотрел на девушку. Она была всё так же хороша собой. Всё так же восхитительна. Но теперь он мог спокойно повернуться к ней спиной или пройти мимо. Пустая оболочка. Теперь он видел, что этот прекрасный сосуд пуст. И лишь слегка набит чужими идеями, нестройно вырывающимися из аккуратного маленького рта. - Скучный-скучный человечек! – бросила Мириам, и побежала вверх по каменным ступенькам. Оказавшись наверху, она немного приостановилась. Прислушавшись, поняла, что он не бежит за ней, не шепчет торопливые, запыхавшиеся извинения. Оглянулась. И тут же издала раздраженный возглас. Том её переиграл. Маленькая сомнительная победа. Он стоял в середине лестницы и мягко улыбался. Так улыбаются взрослые своим нерадивым, но любимым детям. - Прощайте! Мириам убежала, а Томас побрел вниз. Он шёл мимо клумб, обогнул фонтан и пошёл вглубь «английского сада». Там, в кажущейся небрежности был высажен небольшой пролесок. День стоял погожий, солнце светило с самого утра. Оно касалось бледных щёк юноши, мелькало и подмигивало в просветах листвы. «К ленчу я снова одинок». Странно, всё так просто получилось. Слово за слово, но он не чувствовал в себе горя или разлома души, о которых писали поэты, смакуя трагедию первой любви. Больше леди Мириам не смотрела в его сторону и не разговаривала с ним. Лишь презрительно поводила носом, стоило Хиддлстону появиться в её поле зрения. По прошествии нескольких дней, пока благородное семейство не покинуло еще поместье, Томас ощутил душевное недомогание. Ему сделалось не по себе от внезапно зашевелившегося желания выспросить прощения и вернуть внимание леди Мириам. Он слишком быстро привык к этому прекрасному на первый взгляд существу. Привык вести переписку, обсуждая и поднимая околофилософские темы. Ему нравился высокопарный стиль их писем. Нравилось играть в средневековье. Времена Камелота, утончённых леди, свирепых драконов и сарацинов, рыцарей. Нравились баллады, что Мириам выискивала в обширной библиотеке своего батюшки и переписывала лёгким почерком для Тома. Теперь же всё это было утеряно. Упущено. Но ни за какие баллады Том не согласится вновь терпеть эту томительную необходимость быть романтичным. Выжимать из себя то, чего не ощущал, не чувствовал на самом деле. Сейчас же Тома раздирало противоречием. Он желал бы вернуть то восхитительное общение, но с ужасом думал об обязанности терпеть Мириам и изображать влюблённость. Кузен Чарли праздновал победу и взялся за свои пакости с удвоенной силой. Мириам же негодовала из-за отсутствия раскаяния со стороны Тома. Видимо именно их она и ожидала. Двое суток прошли в беспокойных размышлениях. Наконец Томас не выдержал давления мыслей в своей немилосердно гудящей голове, раскланялся после обеда и ушел гулять. Все присутствующие заметили, что между "влюбленными" произошел какой-то конфликт. Поэтому дамы снисходительно восприняли желание Хиддлстона побыть в гордом одиночестве. Томас добрел до южной части поместья. Там дорожка из мелкой красноватой гальки сходила в глубокий овраг. Он называл это место Долиной великанов. По дну оврага были разбросаны скопления темных камней, и при определенном освещении они и впрямь казались сгорбившимися фигурами давным-давно уснувших великанов. - Вот им хорошо. Спишь себе и спишь, - рассуждал вслух Томас. Он спустился вниз и побродил меж "великанами", даже старался ступать потише, чтобы никого не разбудить. Продолжил свой неопределенный путь. Взобрался на гребень холма, подставляясь теплым ветрам. Иногда ему так не хватало, физически не доставало этого пространства. Высоты неба, воздушных потоков, что перебирают детали одежды и приводят в некоторый порядок смятенные мысли. На его удачу поместье Браны располагалось в холмистой местности, здесь было где половить ветер. И ему было куда сбегать. От людей и самого себя. - Поводи! Поводи её ещё немного! – по кругу небольшого загона водили тонконогую лошадь. Кобыла усердно делала вид, что у нее болят задние копыта. Еще издали Крис заметил, как по склону спускается лорд Хиддлстон. Сегодня юный лорд при полном параде. Укороченный сюртук и длинные фалды, жилет с узорами в цвет, светлые бриджи, начищенные сапоги. Весь завязанный под горло, застегнутый на все пуговки. Волосы тоже в приемлемом виде - вместо вечно подающей на глаза кучерявой челки, сегодня зачесаны назад. Чудо, как хорош! Очень ему к лицу быть аристократом. Том шёл неторопливо, прямо-таки нехотя переставлял стройные ноги. Не было обычной энергии и бодрости или вдумчивой гармони в движениях. Юноша заметил восседающего на заборе Хемсворта, подошел ближе. Облокотился на ограждение, поставил ногу на нижнюю перекладину. И тяжко вздохнул. - Хочу быть лошадкой. Или великаном. Крис посмотрел на него. - Допекли вас ваши гости? - Они не мои гости, - совсем тихо буркнул Томас. - Поводи ещё, и говори с ней поласковей! Может совет и звучал странно, но младший конюх даже ухом не повел. Он легко шлепнул Королеву Мэг длинным концом рейки и осыпал комплиментами и лестью. - Она же хромает! Зачем вы её мучаете?! - вдруг встрепенулся Томас. - Она вредничает. Несколько дней назад лорд Брана приобрел скаковую лошадь. Всё внимание досталось новенькой, а эта красотка теперь артачится. Как и любой женщине ей нужно внимание. Её нужно выгуливать и хвалить. - Да уж, - Томас вновь сделался мрачнее тучи. - Что у вас случилось? - Ничего серьезного. Не волнуйтесь. Лучше скажите, что с вашим плечом? - Я первым спросил. Томас сделал вид, что не услышал последнюю реплику. Но Хемсворт продолжал упорствовать и, в конце концов, юный аристократ разразился потоком изящных ругательств, опять окрестил конюха нахалом, и продолжал тихо кипятиться. Тот лукаво поглядывал на него и всё ждал, когда же терпение мальчишки иссякнет. Долго ждать не пришлось. Очень скоро Тома прорвало. Он долго и витиевато жаловался на себя и на Мириам. - ...не понимаю! Не понимаю и всё тут. Что ей нужно?! Хемсворт долго молчал, потом философски изрёк: - Женщины, они такие…. - он неопределённо покрутил рукой. Лицо его стало мечтательным, всем своим видом он сделался похож на сытого кота, - мне кажется, они и сами не знают, чего хотят. Поэтому нужны мы, бравые мужья, с крепкими нервами и завидным запасом терпения... - Но тут же никакого терпения не напасешься! - Вам нужно выпить. Том захлопал ресницами, сбитый с толку резкой сменой темы. - Вы знаете, я воздерживаюсь... Пытаюсь воздерживаться, - допустил оговорку Том, под насмешливым взглядом Хемсворта. - Кстати, почему? Том отчего-то присмирел. Опять сделался печален. - Я побуду назойливым нахалом ещё немного, - Крис говорил совсем тихо, чтобы не привлекать внимание своего подмастерья. Том поднял него сумрачный взгляд. - Мне кажется, вас гнетут не только странности женского поведения. "Да что вам всем сдались мои угнетения и тайны?!" - Это так. Слишком много мыслей в голове. Всё время думаю о многом и разном, и практически всё вызывает беспокойство. - Может стоит что-то сделать, чтобы не беспокоиться? - К сожалению, исход почти всех треволнений не зависит от меня и моих действий. Мне остается лишь ждать, пока всё закончится. - Действительно, жаль. - C'est la vie*, как говорят французы. Хемсворт кивнул и больше ни о чем не спрашивал. Они наблюдали за гарцующей по кругу арабкой. Кобылка уже давно позабыла, что была хрома и несчастна. - Теперь вы можете поведать, что с вами стряслось? - Стряслось? Когда? С Кем? - Крис мастерски делал вид, будто не понимает о чём речь. - Крис? "Правильно, всё правильно. Отводи от себя вопросы". Хемсворт повел руками, чуть скривился, помассировал левое плечо. - Всё дело в женщинах. Мне как раз намедни из-за одной из них досталось на орехи. Томас всерьез забеспокоился, когда конюх нарочито небрежно отмахнулся и сказал, что всего лишь влип в переделку. - Всего лишь? На вас напали?! Хемсворт хохотнул и тут же зашипел сквозь зубы. - Уилл, заканчивай тут без меня. Потом покорми её и раскуй, пусть побегает без подков немного, - Крис слез с забора и жестом указал, что пропускает Тома вперёд. Заговорил вновь, когда они оказались на достаточном расстоянии от загона. - Напали - это не по меня. Один молодчик уверился, будто я имею виды на его сестру. Ты его видел в пабе, большущий такой, распухший, как мучной червь. Сын мельника. - А ты действительно... - Ну-у-у-у-у, - Хемсворт расплылся в красноречивой сытой ухмылке. - Вот и поделом тебе! - выпалил вдруг Том. - Не будешь лишний раз смущать с пути истинного честных девушек. Он говорил без тени улыбки, со злостью и негодованием. По дикому недоумению, с каким уставился на него обычно непрошибаемый конюх, юный лорд понял, что перегнул палку. И сам напугался. Когда это он заделался рьяным поборником морали?! Том с трудом изобразил улыбку. Фальшиво засмеялся. Коснулся правой руки Хемсворта. - Давай найдем укромное местечко, и я осмотрю твою рану. Совершенно сбитый с толку, Крис хмурил брови. - И давно ты в доктора заделался? - за грубоватым тоном он прятал недоумение. - Давно, уже как с неделю. Хемсворт кивнул. Они продолжали путь в молчании. Том проклинал себя и свою несдержанность. Чувствовал, что моральные его силы на исходе. - Крис, подожди. Конюх глянул на него, и с жалостью заметил, что мальчишка опять бледен словно приведение. - Что же с тобой такое? - осторожно взял его за плечи. Том едва заметно вздрогнул. Вдруг зачастил, цепляясь за одежду Криса. - Мысли, проклятые мысли. Прости меня. - Обрадуй хотя бы, что ты собираешься помирать от чахотки в ближайшем будущем. - Крис с тревогой ожидал дальнейших слов. - Очень надеюсь, что нет, - Том горько усмехнулся. - Позволь помочь тебе. Крис молчал. Все обводил взглядом лаконичные черты прекрасного лица. Том опустил голову. - Как же ты собираешься помочь мне, - его ладонь легла на шею Тома, - когда не в силах справиться с самим собой? Пальцы ласкают щеку, касаются мочки уха. - Позволь мне… Он так близко. Том кивнул. Прикрыл глаза. В следующее мгновение его губ коснулись чужие. Мягко, чуть настойчиво, будто уговаривают. Девушки так не целуют. Так... Будто хотят подчинить, завоевать. Горячие ладони прошлись по спине, замерли на пояснице, гладили и ласкали, скользнули ниже. Резко сжали ягодицы, притиснув ближе. Ощутив твёрдость мужского достоинства, вжавшегося в его бедра, Том распахнул глаза. - Том? Эй, Том? Уснул стоя? Совсем как лошадь… Хиддлстона бросило в жар. Через три вздоха затрясло, тело сковало холодом. Посреди этого жизнерадостного солнечного сада ему явственно представилось, что его целует мужчина?!… Том закрыл лицо руками. Теперь Крис забеспокоился всерьёз. Мальчишка странно вёл себя, странно выглядел. Глаза неестественно ярко блестят, сам белый, как мертвец, щёки пошли некрасивыми красными пятнами. Крис хотел отнять ладони от его лица. - Да у тебя жар! - Что? Нет, не может быть. Я редко болею, – Том старался не смотреть конюху в глаза. Особенно когда тот положил ладонь ему на лоб и досадливо цокнул. - Оно и видно. Пошли. Как они добрались до замка, Томас не особо помнил. Крис придерживал его за талию и быстро шагал к дому. А юный лорд едва переставлял ноги и всё гнал от себя образы и мысли, боясь, что Хемсворт каким-то непостижимым образом узнает, почувствует их. На утро вереница роскошных экипажей уступила место открытой коляске, обтянутой чёрным сукном. В поместье приехал именитый лондонский доктор. Благородное же семейство Гриффит поспешило покинуть гостеприимный дом, дабы самим не заболеть. - Не хорошо так говорить, но я несказанно рад твоей болезни, – лорд Брана не отходил от бедного мальчика всю ночь, и теперь, сидя прямо на кровати, поил юношу подогретой розовой водой. Больной же в свою очередь сверкал глазами из-под компресса от радости и высокой температуры. Именитый доктор диагностировал простудное заболевание. Предписывал постельный режим, пиявок, кровопускание, прогревание и припарки. В общем всё, что прописывали в подобных случаях. Он оставался в поместье в течениe всего времени болезни. - Никогда не понимал, какой прок от кровопускания, – Кеннет с досадой смотрел, как доктор уродует нежную кожу Тома, делая крошечные надрезы на сгибе локтя. Доктор пустился в объяснения. А юноша устало улыбался и всё шутил, что это ещё цветочки. - Уверен, скоро время дойдёт и до пиявок. Тогда держите меня всемером. Очень их боюсь. - В доктора нужно набирать крепких парней с банкой этих кровососов! – веселился Брана. Раз мальчик шутит, значит, скоро пойдет на поправку. - Гораздо проще нарастить мышечную массу и наловить в пруду с десяток пиявок, нежели просиживать десятилетиями за партой в анатомических колледжах. Именитому доктору не нравилось, что эти высокородные выскочки насмехаются над ним и над великой наукой, ни в грош не ставят его знания и опыт. Через несколько дней, когда сильный молодой организм юного лорда начал одерживать верх над болезнью, служитель Гиппократа ввёл ему внутривенно новый дорогостоящий препарат. В лекарстве не было необходимости. Но ущемлённое самолюбие не давало доктору спокойно спать. А тщеславие и алчность не позволяли откланяться и уехать раньше срока. Лорду Бране придётся раскошелится, – хотя, вряд ли это нанесёт хоть сколько-нибудь ощутимый урон его финансам – а вот его любимцу придётся помучиться ещё неделю или две. Лекарство убьёт болезнь, а вместе с ней и вытянет все силы. В течение всего времени, добрый доктор будет жить в роскошных условиях и питаться восхитительными излишествами. - Странно всё же, Томас вроде бы начал выздоравливать, и вот опять! Он едва может подняться с постели, – лорд Брана задумчиво покачивал бокал с коньяком в руке. Густой напиток нехотя катался по стенкам, оставляя «жирные» разводы. Так же медленно говорил лорд Брана. Он рассуждал сам с собой. Но при этом не спускал взгляда с именитого доктора. Тот едва не поперхнулся, вообразив, что его «шалость» раскрыта. - Болезнь забрала много сил. Неудивительно, что ваш воспитанник так долго восстанавливается. К тому же, говорят, если лечение было правильным и успешным, а больной не поправляется, то значит дело вовсе не в лечении. - Что вы хотите этим сказать? - Если больной сам не хочет выздоравливать, никто не заставит его тело чувствовать себя лучше. - Что значит, не хочет? - Простите, Ваша светлость, но мне не ведомы волнения вашего воспитанника. - Да что вам вообще известно?! Как изводить мальчика пиявками и травить настоями? Это я и сам сумею, – лорд Брана поднялся из-за стола. - Убирайтесь. Потом Кеннет долго и упорно пытался разговорить Тома. Юноша поведал о размолвке с леди Мириам, умолчав об истинном виновнике своих печалей. - Я думал, дело серьёзное, – у самых дверей в спальню проговорил Кеннет. – Не изводи себя понапрасну. У вас будет очень удобная возможность примириться. - Вы говорите так, будто что-то замышляете. - Так и есть, – Брана улыбнулся, подметив, как загорелись глаза мальчишки. - Что же? Позвольте узнать. - О, это тайна. Большая тайна. Но если ты не встанешь на ноги в ближайшее время, придётся осуществлять её без тебя. Сгорающий от любопытства и небольшой температуры, Томас горячо убеждал своего благодетеля, что он совсем скоро, вот уже завтра приведёт себя в должный вид!