Подворье кровоточащего сердца

- Я же просил не светиться здесь! - Встретимся на постоялом дворе, - сидящий верхом человек коснулся полей своей шляпы и направил лошадь к воротам конного двора. Крис смотрел ему вслед, и вид его был мрачен. Каждый божий день он молился о появлении этого человека и каждый божий день просил отсрочку. Последние несколько месяцев. Видимо молился он верным богам. В поле зрения мелькнула светлая фигура. Словно сотканный из света и солнечных зайчиков, в воротах появился Том. Он прижался к дверям, чтобы дать дорогу гостю. Почти сразу позабыв про него, громко поприветствовал всех присутствующих и нырнул в полумрак конюшни. Хемсворт направил свои негнущиеся ноги в ту же сторону. - Милорд? Том почесывал скуластую морду Бури, пока лошадка лакомилась сочным сеном. Он с улыбкой встретил друга, но тут же подметил, что тот явно не в духе. Хотел было выспросить, но Крис его опередил. - Милорд, если позволите... мне нужно уехать. Сейчас. Немедленно. - У вас появились дела? - Да. - Тот человек в клетчатых штанах?... - Он американец. - О! Я много слышал об американцах. Говорят, они грубый и невежественный народ. Но не думаю, что ваш друг... - Он мне не друг! - вдруг рявкнул Хемсворт. Том едва заметно вздрогнул, отступил на шаг. - Прошу прощения, – конюх попытался смягчить речь, но получилось не очень убедительно. - Он американец, и он мне не друг. - Этот американец привез дурные вести? Крис не хотел отвечать, не хотел вдаваться в подробности. На его удачу, на пороге конюшни появился подмастерье. Парень нес ведро с водой. - Эй, Уилли! Пойди к лорду Бране, скажи, что мне необходимо с ним переговорить. Спроси, когда он сможет меня принять, - Хемсворт наконец удостоил Тома вниманием. - Я попрошу мистера Гастингса сопровождать вас. - В этом нет необходимости. Мне хотелось обсудить с вами кое-что… Касаемо моей кобылы, - юный лорд хотел немного разрядить обстановку и улыбнулся легко. Так же легко коснулся руки Криса, напряженно вцепившейся в дверь денника. – Но это подождёт. Том видел, что мрачные думы увели Криса далеко, и решил не надоедать лишний раз. Наверное, в своих мыслях он уже несется куда-то на своем вороном жеребце спасать или защищать кого-то. В его воображении Крис уже давно и прочно стал героем из средневекового эпоса. Значит, мешать ему не стоит. - Возвращайся скорее. Я буду ждать тебя, - шепнул он, когда Уилли убежал с поручением. И ушел. А Крис остался стаять посреди теплого сумрачного помещения. Он был готов сражаться за свою тайну, бороться до конца, был готов спорить с пеной у рта, но оказалось всё это ни к чему. «Даже обидно, - думал Хемсворт задним числом, - как ты легко сдался». *** - Я чувствую себя Рапунцель, не иначе! - А я, значит, дракон? – лорд Брана пронзил жемчужной булавкой атласный галстук. – Или кто там стережёт башню принцессы? - Дракон… - плаксиво протянул Томас. С совершенно убитым видом он наблюдал, как его покровитель собирается на презентацию его же творений. Кеннет всё ещё воплощал в жизнь свой план с А-ЖИ-О-ТА-ЖЕ-М и мистером Икс, а Хиддлстону оставалось лишь сидеть дома и ждать, пока публику переполнит от восхищения и любопытства. - Ты же читал отзывы критиков на отрывки, что печатали в воскресном «The Observer review»? Тома легко передёрнуло. Он прекрасно помнил, мог процитировать наизусть всё, что написали о его литературных потугах. Его особо не хвалили, но и не ругали. Всё было гораздо хуже. В коротенькой статье в иронической форме мусолились подробности его вымышленной биографии. Сам он интересовал журналиста гораздо больше, нежели его работы. - Ни слова правды! Чего вы хотите этим добиться? - Скандал – лучший двигатель торговли. - Но я не хочу торговать! Я хочу, чтобы мои книги нравились людям, чтобы… - Людям? Каким людям? По достоинству искусство могут оценить лишь умудрённые опытом мужи и редкие представители аристократии, имеющие хороший вкус. Большинство же лишены и опыта, и вкуса. Люди хвалят то, что наиболее популярно. Спрос рождает предложение. Твои истории актуальны. Значит, их нужно получше оформить. Интрига, Том, и реклама. Ореол тайны. - Позвольте с вами не согласиться. - Позволяю, – Кеннет улыбнулся своему отражению. В гневе Томас был просто неподражаем. - Славы Шекспира ты не затмишь, но поверь, усердный труд и твой талант позволят тебе встать с ним на одну ступень. - Вы… шутите? – с языка чуть не сорвалось совершенно другое, грубое слово. Теперь в голосе Тома проскользнуло раздражение. Казалось, что его куда-то тянут, уводят дальше от основного пути. Казалось, что за его спиной что-то происходит. Ласковыми речами и заботой Кеннет отвлекает его, не дозволяет увидеть всю картину целиком. – Я никогда не думал о таком и никогда не желал. - Зря. Смотреть нужно гораздо выше того, куда можешь допрыгнуть, – Кеннет обернулся, заговорил мягче. – Ты волнуешься, и это естественно. Но подумай, каким образом сгладится волнение, если ты будешь в гуще событий? Промаешься целый вечер, будешь переживать и ловить каждое слово, лишь бы узнать, что думают о тебе и о твоих работах. Но дорогой мой мальчик, этих замечательных страниц ещё никто не открывал. Упрямая обида на лице Тома прояснилась размышлением. - Я лишь хочу уберечь тебя от лишних волнений. В последние время их и так слишком много для тебя одного. Кеннет был прав. Как и всегда. Том действительно перенервничал, полдня изводил лорда своими спорами и напрочь отказывался видеть очевидное. Лорд Брана давно занимается бизнесом и занимается им крайне успешно. Знает всю подноготную и подводные камни. Знает, как и что нужно делать, чтобы «товар» нашёл своего «покупателя». А Том с чего-то решил, что Кеннет хочет ему навредить и ни во что его не ставит. - Простите мою несдержанность. Брана расправил его шейный платок и мазнул пальцами по щеке. – Я прикажу подать тебе сонного чаю. Напиток этот имеет крайне неприятный вкус, но пообещай, что выпьешь всё до последней капли и тут же ляжешь в постель. - Обещаю, – понуро ответил Том. Вышел проводить лорда Брану. Экипаж медленно отъезжал, а бедолага Том едва совладал с собой, чтобы не кинуться следом. Он волком смотрел на исчезающую в сводах вязовой аллеи карету и чувствовал странное возбуждение. У него подрагивали руки. Хотелось что-то делать, куда-то бежать!… Однажды он уже чувствовал подобное, когда они с Крисом совершили тайную вылазку на праздник Иванова дня. Крис… Том вдруг вспомнил кое-что, обругал себя последними словами и побежал в свои покои. Он пролистывал дневник, когда мисс Каррерос принесла чай. Редкостная гадость. Смесь настоя валерьяны и пустырника и ещё чего-то похуже. Кисло-сладкий вкус, но не такой, к которому стремятся китайцы в своей пище. Тошнотворная приторность, острый запах и привкус тины на языке. Том едва сумел проглотить пол чашечки. Потом ещё долго полоскал рот мятной водой. Позвал прислугу и попросил принести самую изысканную упаковочную бумагу, которая имелась в наличии. Получив тонкую рисовую паутинку зеленоватого оттенка, Том аккуратно упаковал небольшого формата книгу. На гербовом листе вывел несколько дружеских фраз алыми чернилами. Получилось вполне сносно. Когда он не торопился, его почерк выглядел более-менее приемлемым. Потом ещё долго бродил по гостиной, дожидаясь, пока в доме всё стихнет. Когда часы, что стоят в парадном, отсчитали полночь, Том тихонько выскользнул из своих комнат, пересёк несколько коридоров и сквозных гостиных и юркнул в потайную дверцу. Этот коридор использовали слуги во время больших приёмов. Сейчас естественно он был пуст. Очередная тайная вылазка окончилась успешно. Правда Томас промочил ноги насквозь, и к утру у него побаливало горло, но это был сущий пустяк! *** Кеннет развлекал его рассказами о восхищениях публики, но всё это больше не занималo юного поэта. Самым страшным оказался момент, когда его книги выставили на прилавках магазинов. После, прочитав несколько критических отзывов, несколько хвалебных и разгромных писем "до востребования", Том будто бы потерял к своим трениям всякий интерес. Перелистнул страницу и забыл. Прошла неделя. Потянулась следующая. Лорд Брана уезжал по делам в Лондон, возвращался, опять уезжал. Но Том его не сопровождал. Он чувствовал легкое опустошение, и эту пустоту нужно было чем-то заполнить. Крис до сих пор не вернулся из своих таинственных странствий. Значит, он до сих пор не получил подарок, из-за которого Томас чуть не заработал себе воспаление лёгких. Юный лорд волновался, мучился в неизвестности. Потом убедил себя в том, что Крис – человек взрослый, сильный, более-менее разумный, и волноваться из-за него не стоит. Позволил себе дать отдых мозгу. Спал, купался в бассейне, читал легкие приключенческие и сатирические новеллы, листал атласы и альбомы художников, бродил по залам, побывал рисовать и пиликать на скрипке, заказывал себе массажи и бани. В общем, предавался уютной лености. И чем дольше бездельничал, тем больше его мозг превращался в пудинг. Особенно хорошо это получалось под унылый и бесконечный стук дождя в окна. Осень подобралась незаметно. Однажды Том проснулся и осознал, что весь сад стоит багряно-золотой, словно укрытый его маскарадным плащом. Вышел на балкон. Серый мрамор и плетеная мебель сплошь присыпаны желтыми и оранжевыми листьями. Том набрал букет самых красивых, фигурно вырезанных, и устроил в гостиной в широкой деревянной миске, в кою обычно насыпали лепестки роз и вишни, чтобы наполнить покои их ароматом. Теперь его комнаты пропитало горько-терпким запахом осени. *** - Вы не знаете, куда иногда пропадает мистер Хемсворт? - Том вполне успешно изобразил капризное раздражение. - Нет, не знаю. И поверь, мне его отлучки тоже не доставляют удовольствия. - Так почему вы позволяете ему? - Таков был уговор. Когда он поступил к нам на службу, единственным условием были эти отгулы. По первости мне взяли сомнения, но потом он так хорошо выдрессировал младших конюхов, что они вполне успешно справляются без него эти несколько дней. Томас без особого интереса ковырял вилочкой изумительное многослойное пирожное, которое приготовили специально для него. Заговорил тише. - Может у него где-то там жена или дети? Может кто-то из близких болеет. - Какое тебе дело до его жен и детей? – Кеннет оторвался от сводки, что читал до этого, и посмотрел на Тома. - Никакого. Просто... Он такой скрытный. - И тебя это удручает? - Нет. Кеннет недовольно хмыкнул. Мальчишка врал. Причём даже не пытался это скрыть. «Надо бы пресечь эти их «свидания»». *** И он пришёл. Вечером. Когда слуги прекратили звенеть ключами, а сторожевые собаки поумерили свои грозные голоса. Несколько окон на первом этаже и всего пара на втором были освещены. Странное чувство обуяло Криса, пока он закидывал на балкон верёвку с "кошкой". Он чувствовал подобное очень давно, кажется ещё в детстве, когда совсем мальчишкой лазил через забор к понравившейся ему девочке. Волнение, предвкушение, азарт. Ожидание сладостной награды. Они с Хиддлстоном ничего не оговаривали. Мало ли, может юный лорд его прогонит? Или запретит приходить, запретит даже смотреть в его сторону? Может, вся их так называемая дружба всего лишь игра или любопытство? А может Том прильнёт к нему ласковым зверьком, расцветет улыбкой и осветит его безрадостное существование?... Пройдя затемнённую спальню, Крис двинулся к дверям, ведущим в основную комнату. Вот он, разлегся на мягких пестрых подушках, потягивается, моргает сонно, отчего-то хмурится. Облако светлых газовых одежд и босые узкие ступни, что утопают в мехах сибирских тигров. Крис мог бы вечность стоять тут, во тьме, и наблюдать, любоваться им. Но вот Том перевернулся на живот и едва различимо застонал в подушки. Этот звук пробежался мурашками по позвоночнику, дернул нервы, угнездившись легкой тяжестью в паху. Иногда Крису хватало присутствия юноши рядом с собой, а иногда… он едва держался, гнал прочь опасные мысли. То злосчастное путешествие на раскопки ещё сильнее истончило его выдержку. Послышался щелчок. - Я же попросил оставить меня в покое, - пронудел Том. - Это я. Хиддлстон подскочил, как ошпаренный. Изумление моментально сменилось радостью, озарив его лицо улыбкой. - Что... Как?!… - Чайник! - выкрикнул Хемсворт и, перемахнув через софу, оказался в нескольких сантиметрах от замершего Тома. Бац! В следующую секунду юношу подхватили и поставили на диван. Следом запрыгнул Крис. Оказалось, Том задел рукавами своих просторных одеяний один из низеньких столиков. От резкого движения столик с углями накренился, округлый чайник покатился и, разбившись, теперь заливал темной заваркой редкие ковры и лежащие на полу книги. Водрузив Тома на диван, Крис схватил плед и кинул на лужу. Заметив, что вода подбирается к раскрытому альбому Милле, Томас очнулся. Сорвал с себя кимоно и отдал Крису. Голубой шёлк "туман у подножья Фудзиямы" моментально потемнел от влаги. Тогда Том торопливо перелез через спинку софы, побежал в спальню. Притащил одеяло и кинул поверх пледа. Тяжелая ткань круто взметнулась и погребла под собой все столики с закусками, чайниками, письменными приборами. Задела так же большую стеклянную конструкцию, то ли прозрачный кальян, то ли самогонный аппарат, полный воды. Молодые люди заметались активнее. Через несколько мгновений, мокрые, в чернилах разных цветов и в чаинках, они перетаскивали книги на гардеробную. - Почему ты не держишь книги, как все приличные люди, в библиотеке?! - Потому что! Они бегали, шлёпали по сырым коврам, спотыкаясь и поскальзываясь, и при этом старались делать всё тихо, глупо опасаясь, что их могут услышать в таком огромном доме. Вот столкнулись, налетели. Тяжёлый словарь выскользнул из рук и ухнул на босую ногу Криса. Тот зашипел, сцепив зубы, чтобы не перебудить своим ором всю округу. Том скривился, будто это его нога пострадала. Тут же прыснул. Ткнулся Крису лбом в плечо, затрясся от смеха. - Извини! Очень больно? - Издеваешься, да?! – беззлобно буркнул конюх. Юноша отрицательно замотал головой. Разгромленная гостиная наполнилась тихим смехом. Поднял взгляд, и… улыбка сползла с его лица. - Постой-ка, у тебя тут что-то… – Том повёл прихрамывающего друга в ванну. Даже в приглушённом свете уцелевших свечей были видны ссадины и синяки на физиономии конюха. Электрические светильники разгорались всё ярче, освещая просторное помещение ванной комнаты. Том помрачнел ещё больше. У Хемсворта всё лицо было в ссадинах и жутких синяках. На переносице ссадина, левая щека оплыла и цветом переходила из фиолетового в бледно-желтый, бровь тоже была рассечена. - О, Крис, где же ты так? - Не стоит волноваться. - Опять с кем-то даму не поделил? - Можно и так сказать. - Молодец, - недовольно хмыкнул Том. Он отвернул медную ручку, в трубах зашумела вода, из крана ударила упругая струя. Усадил Криса на бортик обширной ванны, сам присел рядом. Взял его перепачканную в чернилах руку, какую-то жидкость и мягкую губку и принялся оттирать. Действовал он совсем легко, но чернила практически сразу исчезали. Том не смотрел на Криса. А тот всё любовался его сосредоточенным лицом. Простор ванной и статуи голых гречанок по углам его мало занимали. Крис имел представление, как живёт лорд Брана, видел, как тот окружает своего воспитанника немыслимой роскошью, к которой юный поэт остаётся практически равнодушен. Закончив с чернилами, Томас поднялся, повелительным жестом оставил Криса сидеть на месте. Сбегал в комнату, вернулся с целой охапкой пакетиков, скляночек, и ещё Бог знает чего. Замешал в мисочке черный порошок с какой-то прозрачной жидкостью. В нос закрался запах спирта. Крис непроизвольно ухмыльнулся. Но когда Том склонился над ним с пушистой губкой и странной смесью в миске, быстро унялся. - Может не надо? - и глухо охнул, когда мальчишка с мстительным удовольствием шлёпнул ему на щеку компресс из пресноводных водорослей из далекой, мистической России. Через минуту-две Хемсворт опять заворчал. Мазь пахла просто омерзительно! - Долго ещё сидеть, господин доктор? - Долго, господин больной. Я ещё тебе собой этих водорослей заверну. Разбавишь спиртом и… - Спирт лучше внутрь. - С тебя хватит! Сколько ты выпил сегодня? - Ну, начал-то я не сегодня… - Ох… - Ага. Всё, смывай с меня эту дрянь. Когда всё же Том сжалился над беднягой и вновь склонился над ним с губкой в руках, Крис коснулся его груди. Повёл ладонью чуть вниз, к животу. - Ты чего? – по телу пробежали мурашки, поднимая волоски на коже. - Странная рубашка. А пуговицы где? - Нету. Чтобы не натирали во сне. «Конечно, с твоей-то нежной кожей…» Крису нравилось происходящее. Нравилась эта ничего не значащая болтовня, нравился забавно-суровый Томас. Мальчик явно издергался за эту неделю, а теперь ещё злился на Хемсворта, что тот опять ввязался в драку. Но усиленно делает вид, что Крис ему совершенно безразличен. Очаровательно. Просто очаровательно. - Что? - Что, что? - Ты сказал: «очаровательно». - А… ну… это я так. На кружева смотрю. Том не смог сдержать улыбки. Захмелевший Хемсворт выглядел, как большой сонный медведь. Он медленно моргал осовевшими глазами, хмурился и всячески гримасничал. Потом положил руки Тому на талию. Видимо для опоры. И всё смотрел, прищурившись, куда-то в район ключиц склонившегося над ним юноши. Добрый доктор голубых кровей смыл вонючую мазь, промокнул физиономию Хемсворта полотенцем и лёгкими движениями втёр в пострадавшую кожу масло с хвойной отдушкой. - Так куда ты ездил? - Большой секрет, – Криса нервировало, что Том смотрит куда угодно, только не ему в глаза. - Мне показалось, ты был очень расстроен появлением того человека. - Тебе показалось. - Ну, хорошо. Как ты сюда пробрался? – Том понял, что пока ему Криса не разговорить. Не хотелось вновь ввергать друга в ту мрачную задумчивость. Потом. Может быть, он сам расскажет со временем. - Тайными тропами, под покровом ночи, – Крис поднял указательный палец. - Каждое действие во Вселенной имеет противодействие. Ты залез в мой дом без спросу, а я залез в твой. Теперь Том смотрел ему в глаза. Удивлённый, что пьяный конюх смог произнести такую длинную и осмысленную фразу, да ещё ввернуть немного философского смысла. - У меня был повод. А что ты скажешь в своё оправдание? Но Хемсворт был настолько занят планом проникновения в хозяйский дом, что забыл придумать, что сказать Томасу, когда они наконец встретятся. Ему просто хотелось увидеть мальчишку. Хотя, предлог у него конечно был. Вернувшись сегодня вечером, Крис обнаружил на своём кухонном столе два свёртка из тонкой рисовой бумаги цвета океанских волн. В одном сладко булькнула бутыль густого ямайского рома, во втором же была любовно спелeната книжица небольшого формата. Переплёт её тоже был близок к морской бирюзе, уголки отделаны золотом. Почему-то он очень быстро догадался, кто оставил для него столь дивный дар. - Вот, - Крис вынул из внутреннего кармана сложенный лист бумаги. – Что здесь написано? - Что же здесь написано? – Том криво усмехнулся, но вытер руки и взял записку. - Здесь сказано, что некий джентльмен поздравляет своего милого друга с Днём Рожденья. Желает благополучия, счастья, путешествий к не открытым ещё горизонтам, верных друзей и, конечно же, любви. - Теперь ясно, – конюх аккуратно сложил лист гербовой бумаги и вновь спрятал послание в карман. Улыбка сползла с лица Тома. Он недоверчиво усмехнулся. - Постой-ка. Ты… только не говори, что не умеешь читать. Взгляд Хемсворта был крайне выразителен и красноречив. - Я думал, ты... Ты же говорил, что... Ох, как не ловко! Прости, пожалуйста! Я же не знал... - Том, держи себя в руках, - Крис улыбнулся, заметив, как задрожал у юного лорда голос, как глаза влажно заблестели. Том потупился и продолжал что-то шептать. - Ты говорил, что твой отец... - Да, мои мать с отцом вполне себе образованные люди, но им было сложновато присматривать за стадом мальчишек, вечно пропадающих на пляже. У меня одних братьев только пять штук. Двое родных и трое кузенов. Ещё троюродные и… Я умею считать и в силах нацарапать своё имя. - Но ты же говоришь на нескольких языках... Как это возможно? При твоём... - Томас вдруг побледнел ещё больше. – Прости. - Говори, не стесняйся. При моём низком происхождении. Всё просто. Я несколько лет болтался по морям, пришлось подучить языки. Там столько разномастного народу обретается… - Хочешь, я научу тебя читать? Крис запнулся. А после задал очаровательный вопрос: - Зачем? - Что значит, зачем? – Том даже немного растерялся. - Я думал, ты мне почитаешь. Это ведь твоя книга? - Да, но… - юный поэт слегка порозовел, но мысли облагородить Хемсворта не оставил. - Но ведь так нельзя! - Чего нельзя? - Неграмотным ходить. Крис пожал плечами. Это был аргумент. Том прошелся по ванной комнате и присел на скамеечку, что стояла около трюмо. Вид у него был совершенно растерянный. - Та книжица… их всего две. Одна у меня, другая теперь у тебя. Я её… - он страшно смутился, но всё же заставил себя закончить. - Для тебя написал. Настала очередь Криса неловко ёрзать и скрести шею. - Там несколько стихов и… в общем… - Разве это не одна их тех книг, что вы отправили в печать… для всех? Том отрицательно мотнул головой. - Не знаю, что и сказать. Мне ещё никто никогда не посвящал стихов. - Господи, это самый странный момент в моей жизни! – Том закрыл пылающее лицо руками. - Поверь, в моей тоже. - Невелико утешение. Хемсворт засмеялся. Подошёл к нему и присел на корточки. Заглянул в несчастные глаза юноши. - Благодарю за оказанную честь, – за шутливым тоном Крис привычно прятал собственную неловкость. - Ты же не знаешь, что там. - Уверен, замечательные стихи. И раз мы с автором в приятельских отношениях… - Мда? - …я могу надеяться, на аудиенцию и чтение вслух? Повинуясь минутному порыву, Том коснулся его здоровой щеки. Погладил ласково. Улыбнулся, когда кончики пальцев закололо щетинкой. - Люди скоро в космос полетят, а ты читать не умеешь. - Железная логика. «И то верно говорят, после драки поцелуи слаще. Не в нашем случае, кончено, но…» - думал Крис, прислушиваясь к тому, как отзываются в нем невесомая, несмелая ласка юноши. - И всё-таки я должен настаивать. Хемсворт вздохнул тяжко, поднялся на ноги. Теперь смотрел на Тома сверху вниз. - Как ты себе это представляешь? Я буду приходить сюда, сидеть за партой, а ты, обрядившись в строгий чёрный сюртук, будешь расхаживать по залу с розгами в руках? - Дались тебе эти розги! – Том тоже поднялся, и с воодушевлением от очередной своей рисковой задумки смотрел на друга. - Я уже всё продумал. - Не сомневаюсь. - Мы можем встречаться в оранжерее. Там работают приятные люди, они не станут болтать. Да и кто посмеет упрекнуть меня в том, что я обучаю своего слугу грамоте?! У мальчишки был суровый, решительный вид. - Я подчиняюсь. - Правда? - Конечно. Если это приказ. Том прищурился, но под притворно-покорным взглядом Хемсворта вновь разулыбался. - Ты ужасный, несносный человек! Потом он с замиранием сердца следил, как Крис спускается по верёвке, прицепленной «кошкой» к витым перилам балкона. Естественно, на предложение воспользоваться дверью, конюх ответил отказом, сославшись на то, что их могут заметить, да и к тому же сапоги свои он оставил в кустах под балконом. Том же был уверен, что Крису доставляет особое удовольствие, просто жизненно необходимо заниматься чем-то подобным. Чем-то недозволительным. Вот Крис оказался на земле, махнул на прощанье и нырнул во тьму бархатной ночи. Том еще немного постоял на балконе, но вскоре замерз и вернулся в комнату. Сбросил с себя мокрую пижаму, прилёг на кровать. Собирался было задёрнуть балдахин, как взгляд его упал на прикроватную тумбочку. В сумраке спальни на тёмной столешнице светлела стрелка стебелька, усыпанная миниатюрными цветами. Том затаил дыхание. Будто опасаясь, что цветы могут осыпаться в любой момент, взял веточку с великой осторожностью. Поднёс к глазам. Крохотные чашечки овевали тяжёлым, медовым ароматом. Том не был силён в ботанике, но... это был простой шотландский вереск. Он забрался под одеяло с головой, уложил веточку на подушку, и теперь его уютный "домик" наполнял аромат жаркого летнего дня, когда солнце разогревает землю и цветущую буйным цветом вересковую пустошь за оврагом Великанов... Том улыбнулся сонно, прижимая к губам нежные лепесточки. Не было никаких сомнений, кто оставил здесь эту чудесную вещицу.