Против правил XVII века

Следить за Констанцией оказалось не так-то просто, как рассчитывал Д’Артаньян. Однако, наблюдая за молодой женщиной вот уже второй день, юноша понял, что Констанция не озабочена выбором нового платья или туфель для бала, как другие дамы. Фрейлина Её Величества имела куда более странные предпочтения и занятия, а потому часто посещала старые дома в дальних улочках Парижа, куда даже самый смелый не пожелает заявиться в любое время суток. Первой мыслью гасконца было то, что Констанция могла наведываться в публичные дома, но Д’Артаньян тут же отмел данное предположение, так как не мог и не хотел даже думать о том, что дама его сердца ведет столь разгульный образ жизни. Еще одной странностью Констации было внезапное исчезновение и появление в доме галантерейщика. Это могло произойти в любое время дня или ночи, и Д’Артаньян порой не мог выследить женщину, которая кажется знает все улицы и переулки Парижа, а потому так умело маневрирует между ними. Только Д’Артаньян вошел в свою комнату, предварительно убедившись, что и госпожа Бонасье тоже дома, как в дверь постучали, и выпорхнувшая из своей комнаты Констанция поспешила спуститься по лестнице вниз, чтобы первой впустить нежданного гостя. Гость действительно был нежданный. Девушка невысокого роста с длинными светлыми волосами, выглядывающими из-под шелкового темно-серого плаща с капюшоном. Незнакомка что-то прошептала на ухо Констации, и последняя тут же встрепенулась и судорожно начала искать свою накидку в комнате. Выглянув из-за перил второго этажа, Д’Артаньян попытался что-то увидеть или даже подслушать, но ему это не удалось, так как незнакомки уже не было в доме, а госпожа Бонасье, уже нашедшая свою накидку, судорожно завязывала ленты на шее, стоя перед зеркалом. — Только пришли и уже уходите? — спустившись вниз, на ходу проговорила гасконец. Констанция даже не посмотрела в его сторону, продолжая собираться. — Вас это никак не касается, — довольно любезно и даже с улыбкой ответила хозяйка дома. — Отдыхайте. Довольно тяжело ходить по Парижу ночами, когда необходимо забыться сладким сном. Д’Артаньян понял, что раскололся, и Констанция давно заметила за собой слежку, а потому еще более тщательно скрывалась от ненужных глаз молодого гасконца. — Вам бы тоже не мешало спать по ночам, — парировал Д’Артаньян, хмыкнув. — Ах, сударь, боюсь, то, как я провожу свои ночи, никоим образом не должно волновать вас. Констанция обернулась на юношу, преданно и с явной любовью смотревшего на нее. От такого резкого и прямолинейного взгляда женщина опешила, но быстро взяла себя в руки и, накинув капюшон, исчезла за дверью, ведущей на улицу. Д’Артаньян подбежал к окну, пытаясь разглядеть, куда направилась госпожа Бонасье, но женщина словно провалилась под землю, и это еще больше удручило юного гасконца. Через четверть часа ему надоело сидеть одному в четырех стенах, и он направлялся в трактир на соседней улице, где по обыкновению заседали его друзья, когда не имели других дел, кроме как стычки с гвардейцами или молоденькой и прехорошенькой барышни, которую каждый из них мог повстречать вечером в трактире. Уже готовясь перебежать дорогу, Д’Артаньян вдруг остановился. Его взгляд был прикован к роскошной дорогой карете, запряженной черной лошадью. Из окошка кареты выглядывала белоснежная, словно молочного цвета женская рука с тонкими пальчиками, одетая в бледно-розовую гладкую перчатку до запястья. Рука неожиданно взметнулась в воздух и приоткрыла темно-синюю шторку кареты, откуда показалось милое личико прехорошенькой женщины с белоснежной кожей, ярко-голубыми глазами, так необычно контрастирующими с цветом ее лица, и рыжими волосами, заплетенными в незамысловатую прическу, спрятанную под элегантной шляпкой белого цвета с розовой лентой. Женщина с полуулыбкой смотрела на замершего Д’Артаньяна, который был сражен столь необычной и редкой красотой. Ее взгляд медленно скользнул по гасконцу, а после она вновь исчезла в карете, и та еще быстрее двинулась по улице, оставляя за собой клубок дорожной пыли. — О, белокурая миледи! — восхищенно прошептал гасконец, сраженный столь ангельским видом этой женщины, появившейся всего на пару секунд. Войдя в трактир, Д’Артаньян сразу же заметил дальний стол, за которым сидели его друзья и, протискиваясь через подвыпивших мушкетеров, подошел к Атосу, Портосу и Арамису. На столе стояли три пустые бутылки из-под вина, в то время как Портос с охотой разливал еще одну бутылку в кружки своих друзей. — Любезный друг! — обрадовавшись, воскликнул Портос. — Как вы вовремя, однако. Эй, трактирщик! — мушкетер махнул рукой в сторону полноватого и лысого хозяина заведения. — Давай еще вина неси! Таким орлам не хватит четырех бутылок, чтобы скрасить жизнь. Трактирщик, обрадованный тем, что сегодня ему достанется больше золота, покорно кивнул и побежал в погреб, откуда вернулся через несколько минут с еще пятью бутылками вина. — Вы белее смерти, Д’Артаньян, — заметил Арамис, как всегда утонченный и вежливый, от того и вел он себя не так развязно, как Портос, который тут же накинулся на принесенный трактирщиком кусок прожаренной говядины с кровью. Атос тоже заметил странное выражение лица друга и с хорошо скрываемым интересом вслушивался в разговор друзей. — Я только что видел ангела! — мечтательно произнес гасконец. — С крыльями и перьями? — рассмеялся Портос, прожевывая кусок мяса. — Нет же, — нахмурился Д’Артаньян. — Она словно сошла с небес: красивая и воздушная, словно совсем несуществующая в этом мире. Ее кожа как белый снег, яркие голубые глаза и рыжие волосы, и сама словно дива, элегантная и неброская, — проговорил юноша, возрождая в памяти черты прелестной незнакомки. С упоением и наслаждением слушал друга Арамис, подперев голову рукой, и только Атос едва заметно напрягся, ощущая, как в горле встал огромный комок, не дающий мушкетеру свободно дышать. С силой сжав ручку огромной кружки с вином, Атос побледнел. Белая кожа, ярко-голубые глаза и рыжие волосы… — Бог мой, Атос, вы словно собрались отправиться к Господу на небеса, — заметил Арамис, попытавшись взять из рук друга кружку, но мушкетер мертвой хваткой вцепился в ручку. — На вас так повлиял рассказ Д’Артаньяна? — Не доверяйте женщинами, милый друг, — вымолвил Атос, посмотрев на Д’Артаньяна. — Никогда. — С трудом верю, что такой ангел как она способна на злодеяние! — решительно возразил гасконец. — Под маской обольстительной девы может скрываться дьявол, которых еще не встречал этот свет. Будьте осторожны и не поддавайтесь глупым мужским инстинктам. Хотя, я думаю, что только став жертвой злодеяния хоть одной коварной дамы, вы поймете, о чем я говорю. — Решительно не согласен с вами, друг мой! — пробурчал Портос, запивая мясо вином. — У какой барышни хватит ума в прелестной головке, чтобы плести интриги. — И я согласен с Портосом, — Арамис воодушевлено вступил в беседу друзей, — по-вашему, госпожа Бонасье, так любимая нашим юным гасконцем, или к примеру, новоиспеченная соседка опять же нашего гасконца, Мэриан, способны очернить любого живущего в этом мире человека? — Я не берусь судить о госпоже Бонасье, — возразил Атос, разом забыв про недавно одолевшую ее хмель от вина, — но мадемуазель Мэриан вызывает у меня подозрения. Невозможно быть красивой и ровно столько же глупой. Это абсурд, друг мой! — Вы считаете ее красивой? — встрепенулся Д’Артаньян. — Любезный Д’Артаньян, все присутствующие согласятся и скажут, что Мэриан действительно красивая молодая женщина, — начал Арамис, — и судя… — И судя по сложившейся ситуации, — перебил друга Портос, вытирая жирный рот рукавом камзола, — все эти красивые женщины почему-то вьются вокруг вас, милый Д’Артаньян! И госпожа Бонасье и мадемуазель Мэриан… Но попрошу заметить, что я сам уже вожу дружбу с госпожой Кокнар, а наш доблестный Арамис увлекся прелестной белошвейкой! Выходит, лишь Атосу приходится грустить одинокими вечерами. Речь Портоса воодушевила Арамиса и Д’Артаньяна, однако Атос не разделил их энтузиазма. Хмыкнув, он залпом осушил кружку Бургундского вина, даже не закусив предложенными Портосом остатками говядины. — Вы ошибаетесь, Портос, — хмуро заметил Атос, — как можно грустить, имея в запасе бутылку прекрасного вина?! — на этих словах граф усмехнулся, услышав одобрительные возгласы друзей. — И все же вы неспроста говорите так, — задумчиво произнес Д’Артаньян, внимательно посмотрев на друга, — вы имели печальный случай, связанный с дамой? Атос ничего не ответил. Арамис и Портос переглянулись меж собой, не зная, как скрасить затянувшееся молчание. Медленно прожевывая кусок говядины, Портос поглядывал то на Атоса, то на Д’Артаньяна, который, видимо, ощутил укол вины за заданный вопрос. Молчание служило ничем иным, как знаком согласия, но данный факт лучше было забыть всем присутствующим. — А кстати, Д’Артаньян, вы оставили нашу знакомую Мэриан одну? — вспомнив, наконец, о девушке, спросил Арамис, переведя взгляд на друга. — Признаться, я не видел ее с утра…

***

Мэриан едва поспевала за взволнованной королевой, которая преодолевала коридоры дворца один за другим, раскрывая высокие позолоченные двери и входя то в одну, то в другую комнату. Девушка с любопытством рассматривала внутренности королевской резиденции, то и дело, подмечая золотые вазы, шелковые длинные занавески кремовых цветов, красивые расписные зеркала, в отражении которых мерцали золотые подсвечники. Вся эта роскошь блекла по сравнению с огромными покоями Анны Австрийской, в которых Мэриан оказалась спустя пару минут, когда королева удрученная опустилась на низкий диванчик, яростно скинув с себя роскошную темно-синюю накидку. — Закройте двери! — приказала Анна. Мэриан покорно исполнила приказ королевы, и только когда двери сомкнулись, послышались глухие рыдание Её Величества, которые она пыталась остановить, но лишь давилась собственными слезами, пряча лицо в подушке. — Послали за Констанцией? — спросила королева, всхлипнув. — Я… не знаю, Ваше Величество, — честно ответила Мэриан. — Все как всегда! Все против меня! — продолжала увещевать королева. — Никому нельзя верить в этом грязном замке! — Вы можете верить мне, Ваше Величество! Анна вдруг умолкла и подняла свое заплаканное лицо, вытерев рукавом платья слезы. Осмотрев девушку с ног до головы, королева хмыкнула и спустила ноги с диванчика на пол, поправляя подолы платья. Мэриан сделала вид, что не заметила этого презрительного взгляда. Ей было трудно адаптироваться в этом мире, трудно принять тот факт, что это был Париж семнадцатого века. Читать книгу и представлять все это в своем воображении было куда легче, чем самой пребывать в этих условиях, а самое главное, неожиданно становиться героиней королевских интриг. Действительно, почему бы королева должна верить простой девушке, которую видела первый раз в своей жизни? Не могла же Мэриан напрямую выложить Анне Австрийской, что ждет ее дальше, а главное вмешаться в действия книги, где все разрешилось благополучно, кроме смерти Констанции. — Вы говорите со мной так, будто что-то знаете, — с подозрением произнесла Анна Австрийская. — Признавайтесь! Вы шпионка кардинала? — К счастью, нет, — усмехнулась Мэриан, — я хочу лишь преданно служить Её Величеству и помочь в сложившейся ситуации, — девушка подошла ближе к королеве. — Я слышала о желании Его Величества увидеть на вас алмазные подвески на предстоящем балу через десять дней. И судя по тому, как вы переживаете, вы не в силах выполнить просьбу короля. Отсюда следует вывод, что подвесок нет в ваших покоях… — Тише! — шикнула королева, вскочив на ноги и в волнении заламывая руки. — Не смейте даже упоминать этого! При всей своей беспомощности в этой ситуации я не стану верить простой девице, взявшейся из неоткуда. Мэриан видела, как была взволнована королева. Никакие строки, написанные талантливой рукой Дюма, не могли передать тех чувств и того страха, который овладел сейчас Анной Австрийской. — Вам нужно послать кого-то за подвесками в Лондон, — предложила Мэриан, видя, как глаза королевы все больше становятся удивленными от услышанного. — Лондон.? — Анна начала заикаться и почувствовала, как липкими лапами ее начал окутывать страх. — Причем здесь Лондон? Мэриан понимала, что королева ни с кем не делилась своими тайнами, кроме мадам Бонасье, и своими смелыми речами девушка лишь приближала апогей страха у Её Величества. — С Лондоном я никак не связана и… — Ваше Величество! — в покои влетела служанка королевы, Луиза, которая немного смутилась, увидев незнакомую девушку. — Простите, — служанка сделала реверанс, извиняясь за бесцеремонный вход. — Мадам Бонасье здесь. — Немедленно сюда ее! — приказала Анна, подходя к зеркалу. Увидев в отражении, что Мэриан все еще здесь, королева обернулась к ней. — Сегодня в полночь ждите меня у Старого моста со стороны собора Богоматери. Если в течении четверти часа меня не будет, уходите. Не сразу сообразив, что к чему, Мэриан немного удивленно смотрела на королеву, а после, неумело сделав реверанс, собралась уходить. — Не через главный вход! — испуганно пролепетала королева. — Луиз, проводите мадемуазель… — Мэриан, — ответила та, кивнув. — Мэриан, — произнесла королева. — Проводите мадемуазель Мэриан через другой выход и проследите, чтобы никто не заметил вас, даже мышь. Двери покоев закрылись, и Мэриан осторожно последовала за служанкой королевы, Луизой, по темным коридорам дворца, слыша отдаленные женские голоса Её Величества и мадам Бонасье. Через полчаса Мэриан уже входила в дом галантерейщика, плотно закрывая за собой дверь. Как только она оказалась в своей комнате, то тяжело выдохнула, чувствуя, что устала. Согласившись на встречу с королевой в полночь, она мысленно согласилась участвовать в скрытых делах Анны Австрийской, возможно, даже втайне от всех остальных, в том числе и Констанции Бонасье. Послышались мужские голоса и сильные шаги по лестнице, а после как-то едва различимый разговор. Мэриан осторожно приоткрыла дверь и вышла из комнаты. Шум доносился из спальни Д’Артаньяна. — Д’Артаньян, вам следует знать себе меру в вине, — послышался насмешливый голос Портоса. Войдя в комнату, Мэриан увидела, как Атос и Портос укладывают гасконца на кровать, сняв с него шляпу. Судя по виду Д’Артаньяна он был слишком пьян, чтобы самому дойти до дома и вообще что-то сказать. — Что с ним? — спросила девушка. Мушкетеры удивленно обернулись, не ожидая увидеть здесь Мэриан. — Прекрасная мадемуазель, — поспешил поприветствовать ее Портос, отвесив поклон. — Ваш друг, ну и наш в том числе, немножко не рассчитал с вином и посему теперь не может сказать ни слова. Атос хмуро продолжал стоять в стороне и молчал. Мэриан почему-то стало некомфортно в его обществе, и она сама не заметила, как начала теребить край своего платья. То ли от испуга, то ли от волнения… Девушка сама не понимала. — Что же заставило его так перебрать с вином? — придя в себя, спросила девушка. — Он молодой, горячий и своенравный. Так распалился об одной красивой даме, что не сумел успокоиться. — Полно вам, Портос, — перебил друга граф, — мадемуазель Мэриан наверняка неприятно слышать, что Д’Артаньян увлекся другой женщиной. Мэриан не очень поняла смысл слов Атоса, но тот произнес это с таким хладнокровием и спокойствием, что девушка почувствовала себя скованно и неприятно. — Я не знал, что Д’Артаньян и мадемуазель Мэриан… — Нам пора, друг мой! Атос, не став дожидаться каких-то ответных реплик от присутствующих, подтолкнул Портоса к выходу. Мушкетер распрощался с Мэриан и спустился вниз. Проходя мимо девушки, Атос вдруг остановился и посмотрел на Мэриан, отчего у девушки перехватило дыхание от пронзительного мужского взгляда. — Позаботьтесь о нем, — произнес граф, едва заметно кивнув. Не успев что-либо ответить, Мэриан проследила, как Атос спускается вниз по лестнице, а затем уходит из дома господина Бонасье. Девушка вздохнула и, посмотрев на Д’Артаньяна, лежащего на своей кровати и забытого сном, подошла к окну, из которого увидела, как Атос и Портос уходят вниз по улице.