На пределе

Марина. Ма-ри-на. Имя с привкусом горько-сладковатого вина. С запахом чуть резких духов с пряно-жаркими нотами. Имя, так неповторимо звучащее, когда срывается рвано с нервно искусанных губ. Ма-ри-на. Резкая. Стремительная. Несдержанная. Особенно когда вдвоем, особенно когда с наивной надеждой сжимает почти до боли эти изящные запястья, целует, восхищенно и тяжело дыша. Ма-ри... На выдохе, стараясь не поддаться очередному порыву. Она тоже становится почти неуправляемой, чувствуя на плечах пальцы, что впиваются в кожу, стремясь оставить отметины. Так по-детски, эгоистично. - Моя. Сладостный приговор горячим дыханием по щеке. Ногтями по коже, словно ставя печати. У нее всегда безупречный маникюр, который она демонстравно подправляет прямо на лекции, исподтишка наблюдая за реакцией куратора, за ее наигранно-строгим выражением лица, доброй насмешкой в глубине любимых глаз. А еще у нее всегда слишком короткие юбки и слишком высокие каблуки. Да и помада ярче, чем требуют приличия. Привычный вызов всему миру. И той, до раздражения спокойной, в первую очередь. - Марина... Немного укоризненный взгляд, какой бывает у старшей сестры, наблюдающей за детскими безрассудствами младшей. И дерзкая улыбка в ответ. Настойчиво сжать тонкие пальцы, что изучили до родинки на виске. До зажившего почти шрама на сердце. До фразы на подкорке, фразы, состоящей лишь из горько-сладостного, словно вино, имени-отчества. - Екатерина Андреевна. Так кратко, уверенно, с восторженным детским эгоизмом. Призыв поддаться безумию.