Слишком холодно

Тяжелые дождевые капли прибили облако пыли к земле, не дав ей подняться. Часть гробницы над Альбусом осталась целой, но та, где были Инсе и Лили, превратилась в гору мраморных глыб, кое-как сваленных друг на друга, и эта гора походила на настоящую могилу. — Лили! — позвал он. — Инсе! Фоукса нигде не было. Спотыкаясь на разбитых каменных плитах и вглядываясь в пелену дождя, Альбус подошел ближе и между саркофагом Дамблдора и частью разрушившейся стены заметил руку — рука лежала на куске мрамора, будто обнимая его. Альбус подобрался к завалу с другой стороны и увидел под каменными глыбами часть плеча. Рядом вспыхнул огненный шар, и в облаке пламени возник феникс. Взмахнув крыльями, он вцепился когтями в верхнюю плиту, на которой лежала рука, и легко поднял в воздух, будто это был кусок картона. Ещё одну глыбу Альбус отшвырнул в сторону заклинанием. Волосы Лили были седыми от пыли. Альбус наклонился к ней, чтобы помочь встать, и отшатнулся назад.

⁂

Феникс исчез во вспышке пламени, и на Инсе обрушился дождь — холодные капли били прямо в глаза. Она перекатилась на бок и села, вытирая воду с лица. Вода была красно-рыжей. Инсе затрясло. Обхватив себя руками, она огляделась. Она оказалась на широкой лесной прогалине, усыпанной белыми цветами с резными ярко-зелёными листьями. Рядом, опираясь на вросшие в землю ветви, лежала поваленная ель. Бузинная палочка и сумка всё ещё были у неё. Инсе пожалела, что не забрала у Альбуса мантию-невидимку, как бы она сейчас ей пригодилась! Странно, что феникс вот так бросил её, она же может сбежать. Не может, а должна, поправила себя Инсе и с трудом встала. Скорее всего, феникс — откуда он вообще взялся? — перенёс ее куда-то в Запретный лес, но не в самую чащу. Значит, первым делом нужно выбраться за территорию школы и трансгрессировать. Если бы она только могла определить, в какой стороне Хогсмид… Если она ещё может трансгрессировать. Если она и правда в Запретном лесу, а не где-то ещё, где тоже, по совпадению, дождь. Инсе попыталась вспомнить, в какую сторону плыли облака, когда она вышла из школы. Кажется, от замка, на северо-восток. Если ветер не поменялся, то ей нужно держаться строго влево и немного назад, чтобы выбраться из Запретного леса неподалёку от главных ворот. Инсе сжала Бузинную палочку в руке. Она добилась своего — сейчас она была самой могущественной волшебницей в мире. И самой жалкой. Земля под ногами то пружинила, то опасно кренилась вперёд. Инсе с трудом удерживала равновесие, но шла. Она позволит себе перевести дух, когда скроется за линией деревьев. Инсе облокотилась на раздвоенный ствол огромной рябины и закрыла глаза. Проливной дождь сменился мелкой моросью, но в ушах шумело так, будто он продолжал идти, но уже только внутри её головы. Из носа текла кровь. Стараясь дышать медленно и глубоко, она восстановила сбившееся дыхание. Дело за малым — найти сил на Дезиллюминационые чары. Всего разочек. Этого хватит. Инсе сжала Бузинную палочку, и та снова отозвалась ощущением приятной тяжести в руке. В этот момент на прогалине вспыхнул горящий шар. В языках пламени проявились очертания феникса, бьющего мощными крыльями. Он аккуратно опустил на землю, ровно на то место, где раньше была Инсе, ещё кого-то. Из-за деревьев Инсе разглядела копну длинных волос — Лили! Инсе замерла. Она только убедится, что с Лили всё в порядке! Буквально на секундочку задержится — вот сейчас феникс отступит в сторону и Лили, потирая лоб, сядет. И, может, улыбнётся ковру первоцветов на поляне. Или вскочит на ноги, встревоженно озираясь по сторонам. Или… Инсе вцепилась рукой в рябиновый ствол и ждала. Лили лежала неподвижно. Феникс вытянул шею высоко-высоко и распростер над Лили крылья, а потом мягко опустился ей на грудь. Инсе почувствовала, что не может дышать, как будто у неё забрали силы сразу десяток маячков. Она сделала один шаг к поляне и замерла. И, спотыкаясь, побежала обратно. Феникс плакал — из глаз птицы на лицо и щёки Лили капали серебристо-жемчужные слезинки, а затем кровь — это Инсе наклонилась к ней, пытаясь заглянуть в глаза. Инсе зажала нос свободной рукой и сообразила, что в другой у неё Бузинная палочка. — Эпискеи! — пробормотала она, слыша себя как будто со стороны. — Брахиам Эмендо! Ренервейт! Ре… Ренервейт… Она схватила Лили за запястье, чтобы прощупать пульс, но в голове шумело так, будто там сталкивались два цунами. Феникс поднял голову и посмотрел на Инсе. От его взгляда у Инсе внутри всё скрутило в тугой узел, но она не отвела глаз. Она больше не могла бояться. Феникс вытянул длинную тонкую шею, на мгновение Инсе показалось, что он сейчас вонзит в неё мощный клюв и убьёт. Она не шевельнулась, даже не пытаясь сморгнуть наползающую на глаза пелену. Феникс уткнулся лбом ей за ухо, горячий и мягкий. Инсе разжала руки — она наконец поняла, что держит труп. Вокруг стало невыносимо светло и жарко, как будто ее окунули в солнце. Инсе боролась и барахталась, изо всех сил цепляясь за манящую черноту — чернота звала её, упрашивала провалиться внутрь, обещая столько тоски и боли, сколько ни пожелает. Обещая забытье. Инсе рвалась туда изо всех сил, но не могла сдвинуться — жар и свет держали ее так крепко, закрывали собой всё, слепили и жгли, мешая думать. Чернота сдалась и отступила. Она вздрогнула и открыла глаза. У поваленного дерева, сжавшись в комок, ревел Альбус. Инсе подползла к нему на четвереньках, но Альбус отшатнулся от неё, как от прокаженной. Феникс что-то проворковал. — З-за… — просипел Альбус и всхлипнул. — Зачем… ты её спас? — Он поморщился. — Почему. Т-ты. НЕ СПАС ЕЁ? — взвыл он, глядя на сестру, но тут же отвернулся, размазывая слёзы по лицу. Он хотя бы мог плакать. Инсе… не могла. В том месте, где должно было быть понимание, что она натворила, тысячей солнц пылал огромный раскаленный шар, выжигая все мысли и чувства, не оставляя даже пепла. Это феникс снова уберёг её от смерти, уже в третий раз. Инсе не колеблясь обменяла бы все три своих чудесных спасения на одно для Лили. Альбус зажмурился. Он будто снова вернулся в воспоминание Дамблдора — его сестра мертва, и больше нет никакой надежды. Ариана мертва. Лили… Лили. Он уже чувствовал эту боль раньше. Он знал, что это навсегда. — Остался только камень, да, Фоукс? — Альбус задрал голову вверх и посмотрел на небо из-под распухших век уже сухими глазами. — Теперь я понял, почему Дамблдор больше всего мечтал о нём… На своей шкуре понял. — Он хотел воскресить сестру. Фоукс переступил с лапы на лапу. — Камень так не работает. Он возвращает из мира мёртвых, вот только живым не делает. — Что он говорит? Какой камень? — осторожно прошептала Инсе. Ей вдруг показалось, что в ворковании феникса проступают отдельные слова, непонятные, но знакомые. Альбус посмотрел на неё так, будто успел забыть, что она здесь. — Ты хотела уйти. Вот твой шанс, другого не будет. Инсе поморщилась. — Я серьёзно, — продолжил Альбус. — Ты в гробнице ни одной целой стены не оставила. Через несколько часов здесь будут все — министерские, авроры, орден… И я расскажу им правду. Что ты украла Старшую палочку, а значит, даже если ты и не причастна к смерти моего отца, то точно знаешь того, кто за ней стоит. Что из-за тебя погибла Лили. Так что забирай свой трофей и… убирайся. У меня нет сил с тобой сражаться, а Фоукс… не хочет. Инсе не ответила. Из-за тебя погибла Лили, мысленно повторила она. Из-за тебя. Она знала, что это правда, но не понимала, что это значит. Слова ускользали за полыхающей стеной света, обдавая волнами жара. Инсе не сомневалась, что это феникс как-то блокирует её мысли, и это путало и сбивало с толку. Ей было страшно, неуютно в собственной голове. — Потерпи ещё чуть-чуть, — попросил феникс. Инсе удивлённо моргнула — она его поняла! — Значит, ты Фоукс? Феникс Дамблдора? — догадалась Инсе. Не сразу, но она узнала имя. Величавая птица кивнула. — Это всё, чем я могу помочь, — сказал феникс. — Но боль скоро придёт. — Я знаю, — едва слышно ответила Инсе, сцепив руки. — Я хочу знать, о каком камне вы говорили. И при чём здесь воскрешение. Пожалуйста. — Откуда ты узнала о палочке? — не ответив, спросил Альбус. — Из воспоминания одного из бывших преподавателей. Он участвовал в Битве за Хогвартс. — А про Дары Смерти тебе что-нибудь известно? Дары смерти? Это про вселенский покой и трупное окоченение? Или про Смерть как существо? — Похоже на какую-то сказку. — Она и есть, — кивнул Альбус. Часть его недоумевала, зачем он это всё рассказывает, а другая не говорить не могла. Перед ним на земле сидела та самая Инсе, с которой они ехали в одном купе в Хогвартс. С которой они вместе ели пирожные в Косом переулке под Рождество. Инсе, которая всегда смеялась над его шутками. Инсе-которая-не-уходила. Альбусу хотелось её ударить, но он не знал, как это сделать, и не знал, что ему делать после — только если не каяться, растирать ушиб, чтобы побыстрее прошло, и спрашивать, не больно ли. Вдруг больно. Вдруг — нет? — Однажды три брата-умельца повстречали Смерть и выпросили у неё три дара — самую могущественную на свете палочку, камень, способный воскрешать мёртвых, и мантию-невидимку, чары на которой не исчезают ни при каких обстоятельствах. Разумеется, Смерть была хитрой, и только младший брат, который выбрал мантию-невидимку, не поплатился за её дар жизнью… Потому что мантия могла укрыть его и от Смерти. — Альбус приподнял с земли свою школьную сумку: — Тут мантия. Вот, — он кивнул в сторону Инсе, — палочка. — Остался только камень, — повторила она. — По легенде, тот, кто соберёт у себя все три Дара, станет Повелителем смерти. Правда, легенда умалчивает, что при этом должно произойти. Камень, способный воскрешать мёртвых. — Камень не способен воскрешать мёртвых, — будто прочитав её мысли, сказал Фоукс. — Он возвращает мёртвых в мир живых, нарушая естественный порядок вещей, принося только страдания. — Откуда тебе это известно? — спросила Инсе. — Камень какое-то время был у Альбуса. — И он… попытался воскресить… сестру, да? Фоукс покачал головой. — На камне лежало смертельное проклятье. Альбус… должен был знать об этом. Но поняв, что у него в руках Воскрешающий камень, он настолько потерял голову, что тут же решил им воспользоваться… Проклятье оказалось таким мощным, что Альбус смог лишь немного замедлить его действие. Ему оставалось несколько месяцев жизни, может, чуть больше. Воскрешающий камень… убил его, — горько сказал феникс. — То есть, достоверно мы не знаем, как этот камень действует? — Нет. Но я говорю тебе, Инсе, — то, о чём ты думаешь, не сработает. А если и сработает, то лучше бы не… — Средний брат из сказки попытался воскресить погибшую невесту, — сказал Альбус. — Она вернулась к нему тенью себя прошлой, не мёртвой, но и не живой в полной мере. Девушка мучилась и страдала, и в итоге брат покончил с собой от горя, чтобы воссоединиться с ней по-настоящему. — Но мы не знаем, сколько времени прошло с её смерти. А что если камень работает только тогда, когда есть… — Инсе запнулась, закусив губу. — Возможность вернуть душу в её собственное тело? — Инсе… — предостерегающе позвал феникс, переступив с лапы на лапу. — Я не с тобой разговариваю, — огрызнулась Инсе. — Альбус! Под её взглядом Альбус съежился и обхватил себя руками. — Это же безумие, — Инсе хлопнула кулаком по земле. — У нас есть шанс её вернуть! Крошечный, да. Но что самое плохое, что может случиться, если мы попытаемся? Воскресим бездушного зомби-призрака и все будем безмерно страдать? Какой ужас! Просто кошмар! Раскалённый огненный барьер в голове Инсе стал тонким и полупрозрачным, как органза. — Альбус, — сказала она уже тише. — Лили… нет. — Губы Инсе задрожали. — И я не знаю, что может быть страшнее. Ни зомби, ни призраки, ни необходимость… — Мерцающая органза натянулась и беззвучно прорвалась, рассыпаясь в лохмотья. — Убить её ещё раз, если потребуется. Инсе закрыла лицо руками и слабо улыбнулась в ладони. — Это не имеет никакого значения, — глухо пробормотала она. — Мы всё равно не знаем, где камень. — Здесь, — невпопад ответил Альбус. — Я знаю, что отец выронил его где-то в Запретном лесу. Здесь. Инсе опешила настолько, что мышцы на лице перестали ее слушаться. — Здесь. Камень где-то здесь, — медленно произнесла она. Каждое слово будто приходилось вспоминать заново, пока до неё наконец не дошло, что именно сказал Альбус. Камень в Запретном лесу! И они тоже в Запретном лесу. — Но ты не знаешь, где точно? Альбус покачал головой. В воспоминаниях портрета не было ничего, кроме смутных образов и понимания, что сам директор обо всём догадался. — Как кажется, неподалёку от места, куда Волдеморт стянул свои войска во время Битвы за Хогвартс. — Рядом с бывшим логовом акромантулов! — Ты-то откуда знаешь? — удивился Альбус. — От Панси. Кое-кто из слизеринцев тогда крайне настойчиво предлагал ей присоединиться к Волдеморту, она сбежала. Там глухая чаща, но участок в низине, не очень большой, — вслух размышляла Инсе. — И заходить удобно только от хижины Хагрида, через опушку. Но что толку… четверть века уже прошла. — Почти двадцать шесть лет, — кивнул Альбус. — Даже если камень по-прежнему там, он, скорее всего, давно ушёл под землю. — Интересно, как домовики отнесутся к просьбе перекопать в Запретном лесу весь верхний слой почвы? В… агротехнических целях, — едва слышно пробормотала Инсе. Альбус покачал головой. — На поиск месяцы уйдут… — У нас есть несколько часов. — Инсе встала на ноги, отряхивая грязь с колен. — Ты со мной? Альбус не знал, что ей ответить. — Нет, — честно сказал он. — Но пойдём. — Только нужно… — Да, я знаю. — Альбус поморщился. — Не надо, я… Не могу… — Он повернулся к фениксу, который за весь их диалог больше не проронил ни слова. — Побудешь с ней? Пожалуйста?.. — Если хочешь, — произнес Фоукс. — Пойдём, — поторопила Альбуса Инсе. — Скоро начнёт темнеть. Ты знаешь, как отсюда выйти к опушке? Тот помотал головой и кивнул на метлу. — Лучше подняться над лесом. Мы будем у хижины Хагрида через пару минут. Только лететь нужно на уровне деревьев, иначе нас заметят. Мантия нас двоих полностью не скроет. Он вспомнил, как они со Скорпиусом пытались под ней уместиться, и как ему было тесно, жарко и хорошо. Инсе кивнула и, пошатываясь, встала. — Давай быстрее, — она протянула Альбусу руку, но тот её проигнорировал и встал сам. Пока они летели, ветер нагнал новых туч, а небо потемнело. Со стороны замка раздался тихий, но ворчливый громовой раскат, а за ним ещё один. Сегодняшнее утро казалось далеким и близким одновременно, пара поворотов маховика времени — и ничего этого нет, и можно снова смеяться, скучать, ходить, дышать, жить, быть Альбусом. Наверное, он так бы и остался врастать в землю на поляне, если бы Инсе не говорила ему, что делать. В хижине Хагрида горел свет. Альбус с трудом отвернулся, поправил сумку и закинул метлу на плечо. — Пойдём! — снова поторопила Инсе. Сначала они шли молча. Грязь хлюпала под ногами, а широкие изогнутые корни деревьев после дождя блестели как змеиная чешуя, и были очень, очень скользкими. Альбус не выдержал первым. — Мы ничего не найдем. Ты же понимаешь, что мы ничего не найдём? — Уже «мы»? — Инсе пожала плечами. — Есть другие предложения? Что я могу сделать? Я не знаю. Альбус понял, за что ещё ненавидит Инсе — за её ублюдочную рассудительность. Пишут на пергаменте, суп едят ложкой, мертвых воскрешают камнем Воскрешения. — Я надеюсь, после битвы за Хогвартс здесь не осталось акромантулов. Инсе зыркнула в его сторону и тихо ответила: — Я бы на это не рассчитывала. Они спускались в самую чащу леса по пологому склону, старые изогнутые деревья поскрипывали от ветра, а вокруг стремительно темнело. Инсе поняла, что они пришли, когда спуск стал круче, а между деревьями наметился просвет. Сначала ей показалось, что это заснеженная поляна, но, приглядевшись внимательней, она поняла, что земля устлана свалянными комками беловатой паутины. Она обернулась к Альбусу, тот вопросительно изогнул бровь. — Смотри, — покопавшись в сумке, Инсе достала два маячка. — Это… уловитель. У него совсем маленький радиус, но он реагирует на любые стойкие чары. Давай представим, что воскрешающий камень — вполне себе магический артефакт и наверняка зачарован. Может быть, на нём остались следы смертельного проклятья. Может, что-то ещё. Идея, прямо скажем, так себе, но другой у меня нет. Альбус взял в руку серебристый клубок, мягкий и невесомый, и поморщился. — Это… Волосы? — Он посмотрел на Инсе так, как будто впервые заметил, что она подстриглась. Инсе проигнорировала его вопрос. — Предлагаю разделиться, я пойду по правой стороне поляны, ты — по левой. Если что-то случится, садись на метлу и сразу улетай. Можешь, конечно, остаться посмотреть, как меня жрут акромантулы, но с безопасного расстояния, пожалуйста. В общем, не рискуй здоровьем. Альбус поморщился. Ему и так даже в голову бы не пришло спасать Инсе, но, когда она сказала это вслух, Альбусу стало не по себе. Инсе подняла длинную палку. Наклонившись к земле и расшвыривая в стороны паутину, опавшие листья и тонкие ветки, она медленно двинулась меж деревьев с зажатым в свободной руке маячком. Альбус вздохнул и, перехватив метлу поудобнее, последовал её примеру. Они обошли поляну дважды — сначала каждый по своей стороне, а потом поменялись местами. Когда они встретились снова, Инсе со вздохом выпрямилась, по-старушечьи потирая поясницу. Либо маячки не сработали, либо камень ушел слишком глубоко в землю, если вообще был здесь. В дальнем конце, у почти отвесного склона, Альбус натолкнулся на несколько свежих коконов из блестящей белой паутины. Акромантулы всё ещё здесь жили. — Нужно уходить, — прошептал он. — Здесь опасно. Почти стемнело, гром рокотал чаще и громче. Инсе вздохнула и закрыла глаза. Голова кружилась каждый раз, когда она меняла положение, но на этот раз добавился странный привкус во рту, как будто подгнившей капусты. Инсе поморщилась. — Инсе! — чуть громче позвал Альбус. — Ты меня слышишь? Она кивнула. У неё не было сил объяснять, что она никуда не собирается. — Я хочу проверить там внизу, — она указала рукой на тонкую расщелину, идущую вдоль отвесного склона с правой стороны. Устланное прелыми листьями дно выглядело так, будто там во время дождей и весеннего паводка бежал ручей. Инсе соскользнула вниз и почти по щиколотку ушла в грязь. Альбус остался на поляне — каждый шаг Инсе отдавался утробным, чавкающим эхом, и если раньше им каким-то чудом удалось остаться незамеченными, то сейчас их точно услышат все пауки в округе. Может, пауки плохо слышат? У них же нет ушей. В этот момент из расщелины разлилось мягкое, золотистое сияние, Альбус встал на цыпочки и заглянул вниз — это Инсе зажгла огонёк волшебной палочки. Пауки могли быть хоть полностью глухими, видели они отлично. Альбус поджал губы — он чуть не плакал от отчаяния. Инсе наклонилась, на листьях лежало что-то странное. Комок перьев? Она пригляделась внимательней и наморщила лоб. Перо было одно, и это было самое странное перо, которое Инсе доводилось видеть. Прямой стержень выглядел обычно, но в том месте, где начиналось опахало, от каждой бородки как будто росло новое перо, а от каждого из них — ещё целая розетка мельчайших перышек, свернутых в замкнутую сама на себя спираль. Как будто склеившиеся снежинки или живой коралл… Инсе машинально потянулась к перу, чтобы рассмотреть получше. Кажется, воронье. Воздух над её головой завибрировал, она подняла голову, но на фоне красной вспышки заклятья смогла разглядеть только закрывшее небо мохнатое чёрное брюхо. Брюхо дернулось, огромный паук отшатнулся и яростно защелкал жвалами. Альбус успел затащить её на метлу буквально за секунду до того, как ядовитые жвала сомкнулись вокруг того места, где стояла Инсе. Альбус направил древко метлы вверх и оттолкнулся так резко, что Инсе зацепилась мантией за торчащие по стенкам расщелины корни, порвала ворот и едва не соскользнула с метлы, чудом не перевернувшись и не выронив палочку. Они взлетели над логовом акромантулов, и во вспышке молнии Инсе увидела, как пауки выползают на поляну сразу с нескольких сторон. Альбус поднялся выше, но Инсе вцепилась ему в руку. Она заметила кое-что ещё, в кроне старого дерева, растущего ровно над расщелиной. — Стой! Вон там, видишь? — Просто гнездо, — сказал Альбус, щелкающие жвалами акромантулы волновали его гораздо сильнее. — Я хочу посмотреть, — Инсе не могла развернуться, но Альбус за её спиной вздохнул так, будто всерьёз раздумывал, не сбросить ли её с метлы. Не снижаясь и стараясь держаться как можно дальше от гигантских пауков, Альбус подлетел поближе к дереву. Инсе показалось, что в чёрной массе из прутьев и веток что-то шевельнулось. — Ещё чуть-чуть ближе, — прошептала она, чувствуя, как сердце заколотилось так, что в горле запульсировало. На этот раз Альбус из злости подлетел так близко, что Инсе зацепилась за ветки ботинком. Инсе ойкнула, но не успела ничего сказать — смятый в кулаке маячок потяжелел и замерцал зелёно-розовым. Она достала из сумки новый и, осторожно наклонившись, поднесла его к гнезду. — Люмос! — прошептал Альбус за её спиной. Прямо из дерева на Инсе смотрел глаз, похожий на блестящую бусину, а вместо веток из коры под гнездом прорывались две мощных лапы, одна — сдвоенная у основания. Глаз моргнул. На дне полуразвалившегося гнезда, устланном вороньими перьями, что-то шевельнулось, будто вздохнуло. Кора затрещала от натяжения и набухла красным. Инсе осторожно потянула одно из перьев и все остальные взъерошились следом — перья росли из дерева, а под ними, обнимая ствол, торчало несколько маленьких ребер. Как-то так им на курсах по трансгрессии описывали ужасы расщепления, когда рассказывали, что можно застрять в стене или превратиться в мешок из перемешанных органов и конечностей. Чем пьянее волшебник — тем больше шансов. Вороны не могли трансгрессировать. Кора снова зашевелилась, и Инсе поняла, что из трещин в ней сочится кровь. Она опустила маячок в гнездо — зелёно-розовая полоса внутри стала ярче и заискрилась. Странный цвет, он вроде бы состоял из двух, но, чем дольше Инсе на него смотрела, тем яснее понимала, что перед ней совершенно неделимая вещь. Она замерла, словно загипнотизированная турмалиновыми всполохами, любуясь. Не было ни грозы, ни акромантулов, ни насквозь промокших ног, ни шума в голове. — Если хочешь знать моё мнение, — раздался голос Альбуса за её спиной, — я думаю, что мы нашли камень. И он у этой штуки внутри. И ещё… Что мы теряем время. Инсе встрепенулась. — Давай ты, — глухо сказала она. Её замутило от одной мысли, что придётся сделать. Альбус хмыкнул. — Тогда свети. И лучше отвернись, если собираешься падать в обморок. Тут высоко, а внизу ждут ужин. Инсе послушно зажгла огонёк на кончике палочки. Она не собиралась отворачиваться. — Диффиндо! — произнес Альбус. Заклинание пропороло в коре узкую рану. Перья обмякли. Инсе сглотнула комок в горле и, вцепившись в метлу изо всех сил, уткнулась лбом в локоть, стараясь продышать приступ тошноты. Она не открыла глаз даже тогда, когда почувствовала, что Альбус, мягко развернув метлу, полетел обратно к поляне, где их ждал феникс. Началась гроза.