Слишком холодно

Альбусу казалось, что этот сентябрь — последний в его жизни. Оживлённая суета вокруг и радостное предвкушение на лицах окружающих лишь подчёркивали это странное и нелепое чувство. Он шёл к хвосту поезда, чересчур агрессивно прокладывая путь сквозь толпящихся на платформе учеников, стараясь не замечать радостного щебетания Розы чуть поодаль. Она и Лили держались за руки и всё время шептались с видом заправских заговорщиков. Судя по тому, что щёки Розы то и дело заливал румянец, а сама она постоянно поправляла новую причёску и спрашивала Лили, хорошо ли выглядит, речь шла о Скорпиусе. Вот и он. Как всегда у самого последнего вагона, в окружении бесчисленных чемоданов с вещами и сумочкой-переноской через плечо. Неизменно очарователен и дружелюбен. Отставшие Роза и Лили мгновенно обогнали Альбуса. Не дав Малфою времени даже на то, чтобы приветственно улыбнуться, Роза кинулась ему на шею, затараторив: — Я так рада, так рада! Всегда знала, что лучшего старосты школы просто быть не может! Поздравляю! — Подумать только, — хихикнула Лили. — Староста школы — слизеринец. Первый случай за всю историю Хогвартса, так ведь? — А как поживают усатые, но не полосатые? — неохотно выпустив Малфоя из рук, Роза переключилась на обитателя сумки на его плече. В ней, свернувшись в клубочек, лежала тёмно-серая кошка с рыжими подпалинами на боках и белым пятном на правом ухе, с виду совсем обычная. Она явно беспокоилась — кончик хвоста нервно подрагивал. Кошка ловко водила острой мордочкой, ощупывая вибриссами воздух вокруг себя. — Как она? — обратилась Роза уже к Скорпиусу, осторожно поглаживая животное через специальную сетку сбоку. Кошка потянулась к рукам, мгновенно забыв о недавнем беспокойстве, глядя на Розу неестественно расширенными зрачками. — До сих пор удивляюсь, как она так хорошо ориентируется в пространстве. — А я сначала и не поняла даже, что Мята не видит, — добавила Лили, склонившись над сумкой. — Эта вечная любовь девушек к кошкам, — улыбнулся Альбус, подходя ближе. Он предпочёл бы и дальше наблюдать за ними со стороны, но Скорпиус уже давно заметил его молчаливое присутствие и сейчас напряженно разглядывал, пытаясь понять, чем вызвано такое нежелание общаться, граничащее с бестактностью. Они же не виделись целое лето… — Привет, — мягко улыбнулся Малфой, едва заметно склонив голову на бок. Казалось, он совсем не понимает, что сейчас чувствует Альбус, совсем не хочет помочь. Умение подкрадываться незаметно и менять всё — отличительная черта любой осени. Всё было легче осень назад, и он был совсем другим. В прошлом году ему не составило никакого труда заключить в объятья лучшего друга и смеяться ему в плечо, рассказывая, как он скучал. Сейчас… Почему-то этот обычный жест казался слишком интимным. Даже для влюблённой Розы прикосновения не значили столько, сколько для него. Всё дело в цене. А то время, когда они позволяли себе спать в одной кровати, тесно прижавшись друг к другу, давно прошло. Впрочем, ещё неизвестно, как поступил бы прошлогодний Альбус, увидев вместо своего Скорпиуса какого-то незнакомца. Он бы, наверное, вообще сказал, что не бывает Скорпиусов без длинных светлых волос, собранных в аккуратный хвост. Не бывает Скорпиусов выше, чем он сам, Альбус Поттер, а уж Скорпиусов — старост школы и вовсе не существует в природе. Ан нет, вот он. Собственной персоной. Слишком взрослый и представительный, таким все пытаются пожать руку, чтобы прикоснуться к их спокойной силе. Альбусу нельзя делать и этого — слишком сухо и официально, а Скорпиус его друг. Скорпиус — его всё, если точнее. Неприятная пауза затягивалась. Лили и Роза играли с Мятой, высунувшей нос из своего убежища, и не замечали ничего странного. Скорпиус неловко кашлянул. Стараясь выглядеть как можно спокойней, Альбус неуклюже похлопал Малфоя по спине, на мгновение почувствовав лёгкий флёр цветочных духов Розы, оставшийся на его рубашке, и — острый укол ревности, смешанной с обидой. Дождавшись ответного прикосновения, он отстранился, и они отвернулись друг от друга с видом людей, ставших свидетелями удивительной бестактности. Так отводят глаза невольные, но любопытные и жадные до подробностей свидетели ссоры. Малейшая неестественность всегда превращалась в непозволительную пошлость, когда речь шла об этой дружбе. — Как она к тебе попала? — восхищённо глядя на Скорпиуса, спросила Роза. Альбус невольно улыбнулся. До недавнего времени она практически не общалась с ними, как и Лили. Тяжело поддерживать близкие отношения, когда ты учишься на разных факультетах. В наступающем году всё будет иначе, и этому есть несколько причин. Первая — неожиданно вспыхнувшее чувство Розы, вторая — отсутствие Джеймса, вечной преграды между братом и сестрой. Малфой, стараясь скрыть неловкость, с готовностью ухватился за предложенную тему: — С детства мечтал о белом и пушистом котёнке. Лили с недоумением глянула на Мяту, пытаясь понять, как к ней относится всё вышесказанное. — Как и во всех душещипательных историях, родители были крайне против кошачьей шерсти в фамильном замке, — засмеялся Альбус, чувствуя, что напряжение постепенно сменяется привычной тёплой атмосферой. — Но наш ангельский ребёнок всё-таки выпросил домашнее животное в качестве подарка на Рождество. И мы отправились в «Волшебный зверинец». Малфои, как семья уважаемая, заранее предупредили владельца, что нужна белая, пушистая кошечка… — С кисточками на ушах, — добавил Скорпиус. — Именно. И что ты думаешь? Это чудо с несчастным видом ходило вдоль корзиночек с тошнотворно милыми котятами, бурча, что этот — слишком белый, этот — маленький, у того — голова большая и хвост короткий… Так, через час осмотра кончились не только белые и пушистые, но и чёрные и гладкошёрстные. — Что было дальше? — Лили заправила выбившуюся прядь за ухо. — Да ничего, — пожал плечами Малфой. — Отцу нужно было пополнить запасы некоторых ингредиентов, и мы зашли в аптеку. В то время там работала миссис Уистлер… — И у неё жила кошка! — вспомнила Роза. — Я помню, аптекарша постоянно жаловалась, что та не ловит мышей, перепортивших почти весь запас сушёных жуков. — Да. Незадолго до нашего визита эта кошка принесла котят. Когда они подросли, то стали ползать по магазину, и один нечаянно перевернул на себя пачку с порошком септобазидиума… — Чего? — переспросила Лили, и Роза в своей неподражаемой манере ответила: — Септобазидиум. Принадлежит к подклассу гетеробазидиомицетов. С добавлением этих грибов готовится зелье слепоты. Оно входит в программу ЖАБА. Я уже составила расписание для подготовки к экзаменам, ведь от того, с какими оценками волшебник окончит школу, зависит… — Вся в маму, — шепнул Альбус. Роза, смерив его презрительным взглядом, продолжила: — Зависит то, насколько успешным он будет в жизни. — И… этот котёнок ослеп? — тихо спросила Лили. — Да. Мы зашли в аптеку как раз в тот момент, когда мистер Уистлер убеждал жену утопить его. Скорпиус тут же заявил, что уйдёт отсюда только с котёнком, и ему всё равно, что он не белый, не пушистый и без кисточек на ушах. Но миссис Малфой категорично заявила, что в их доме не место искалеченным беспородным животным. — И тогда я закатил истерику. Плакал, шмыгал носом, жалобно всхлипывал и умолял окружающий мир проявить милосердие. Альбус деловито кивнул. — Но, увы. Рождественский вечер, разумеется, был испорчен, так как Скорпиус заперся в комнате и наотрез отказался выходить оттуда. Я получил ещё одно письмо от мамы с просьбой отметить праздник в кругу семьи и решил вернуться домой, потому что находиться в то время в Малфой-мэноре было просто невозможно. — После этого я намеренно заболел и около недели провалялся дома в расстроенных чувствах, поэтому попал в Хогвартс только на второй день учёбы. Как сейчас помню — я затащил чемодан в спальню и увидел на моей кровати Альбуса. Он заметил меня, как-то странно дёрнулся и нервно попытался натянуть на себя плед. Я сначала не понял ничего, но когда на мое «Привет!» он дружелюбно мяукнул и дёрнул серым хвостом, торчащим из кармана… — Что тогда? — рассмеялась Роза. — Да, собственно, ничего. С тех пор Мята живёт с нами, — Скорпиус замолчал, задумчиво разглядывая группу учеников у входа в вагон. Казалось, он вспомнил что-то очень важное и дорогое сердцу. В это время паровоз дал первый гудок, и ученики заторопились в вагоны. Скорпиусу пришлось выходить на платформу трижды, чтобы занести в купе все свои вещи, поэтому, когда все чемоданы наконец убрали на полки, поезд уже тронулся. Альбус сразу занял любимое место, недоумевая, почему в этот раз обошлось без импровизированной битвы за место у окна. Ответ оказался простым и очень обидным. Все трое — старосты, а Скорпиус — теперь и староста школы. Их уже ждут в первом вагоне для привычного инструктажа. Словно бы извиняясь, Лили пообещала вернуться как можно скорее и добавила, что ей совсем не нравится в последние часы каникул патрулировать коридоры. Скорпиус галантно пропустил девушек вперёд и, задержавшись в дверях, ободряюще улыбнулся Альбусу. «Что тогда? Тогда я в первый раз тебя поцеловал», — говорили его глаза. Стук закрывшейся двери набатным колоколом возвестил, что Альбус остался в кошмарном обществе самого себя. Он потёр виски и зажмурился, пытаясь вызвать в памяти образ Скорпиуса. Безрезультатно. Просто не мог вспомнить… Альбус запустил пальцы в волосы, откинув назад непослушные длинные прядки. Затем, опустив голову на руки, уставился на мелькающие деревья за окном. Глубоко вздохнул. Нужно успокоиться. Он сидит на кровати и мучительно думает. Скорпиуса всё ещё нет. Он отправил ему уже две совы — без ответа. По кровати как ни в чём не бывало прыгает комочек серой шерсти. Она ничего не видит, поэтому пока весь её мир умещается в уголке комнаты. Альбус вообще не уверен, что Скорпиусу всё ещё нужен этот котёнок. Что он не приедет в Хогвартс с новым домашним животным — белым и с кисточками на ушах, как и мечтал. Что он не сердится на Альбуса за то, что тот уехал. Поэтому, когда в спальне появляется раскрасневшийся от мороза Малфой, Альбусу хочется спрятать серый комочек подальше и при первой же возможности отправить на воспитание бабушке в Нору. Ему кажется, что ничего глупее он в жизни ещё не делал. Он рывком натягивает на себя покрывало, но не тут-то было. Испуганный котёнок мяукает и пытается выбраться из кармана. «Тогда я в первый раз поцеловал тебя…» «Тогда ты меня чуть не задушил от радости», — хочется ответить Альбусу. И вдруг окружающий мир вспыхивает тысячами цветных картинок, оттенков, ощущений и запахов. Альбус вспоминает, какая странная смесь неверия, удивления и восторга светилась тогда в глазах Скорпиуса, как смешно было чувствовать его руки на своих плечах. Смешно — но не неловко, как сейчас. Сейчас ему остаётся только завороженно вслушиваться в память. Смесь одиночества с отчаянием горчит ревностью и завистью. Когда Скорпиус вернулся в купе, осторожно сел рядом и заглянул ему в лицо, пытаясь понять, спит Альбус или нет, от него пахло так же, как и всегда. Ясным летним небом, нахохлившимся и слегка озябшим в первый день осени. — Где Лили? — спросил Альбус. Просто чтобы что-то спросить. — Осталась с Розой караулить братца. Хьюго затеял драку в купе с кем-то из слизеринцев, кажется, потому что тот обозвал его рыжим. Он повернулся к Скорпиусу, подыскивая слова, но так и не ответил, снова почувствовав слабые уколы ревности при упоминании Розы. — Не нравится? — немного смущённо спросил Малфой, подумав, что Альбус разглядывает его новую причёску, и инстинктивно провёл рукой по волосам, словно защищаясь. — Ты точно решил остаться с «Соколами»? — ушёл от ответа Альбус. Скорпиус внезапно посерьёзнел и даже помрачнел. Альбус впервые заговорил с ним о квиддиче со времени того злополучного отбора в команду факультета на втором курсе… Пять лет назад.