Привет, я твоя жертва, будешь ли ты моим обидчиком? Ты чувствуешь, как моя рука — пусковой механизм — движется вдоль спины. Когда ты прячешься, то прячься внутри этого тела, Но просто помни, что когда я касаюсь тебя, Чем больше ты сопротивляешься, тем больше ты сдаёшься. Cold (Evans Blue)
Кай отчаянно хотел застрелиться. Просто вынести к чертовой матери мозги, что решили, будто без нее он не справится. Кай отчаянно хотел отрубить себе ноги. Просто потому, что они упорно вели его к ней. Он ненавидел себя за то, что упустил возможность выбраться. За то, что никчемная ведьма обвела его вокруг пальца. Кай был максимально беспомощен сейчас. У него не было своей магии — к этому-то он привык… Но упустить магию Бонни из-под самого носа стало настоящим ударом под самый дых. И он не знал, что делать дальше. И эта растерянность душила по ночам. Он ненавидел ее. Всем своим сердцем и всей душой. Каждая часть его тела бурлила этим чувством… Но, к сожалению или к счастью, мозги Паркера еще не настолько высохли, чтобы не понимать очевидное. Она была его последним шансом. Кай почти бегом влетел в антикварную лавку, не особо церемонясь с дверью и открывая ее ногой, хотя, в общем-то, не понимал собственной спешки. На секунду у него перехватило дыхание. Как обращаться к ней? «Эй ты?» Но этот вопрос быстро отпал за необходимостью: — Смотрите-ка, кто пожаловал, — почти мурлыкая прошелестела девушка, наверняка самодовольно улыбаясь. За гребаную неделю она не растеряла ни капли своего яда, надо же! Осознание этого заставило Кая выпустить воздух из легких сквозь плотные сжатые с зубы со звериным шипением. Она бесила его. Каждый ее вздох, каждая театральная пауза, которые она так любила, каждая интонация и манерный смешок… Паркер подумал о том, что, возможно, если они все-таки приблизятся к освобождению, и эта «особа» вернет себе свое тело… он скрутит ей голову сразу же, как они выберутся. — Послушная девочка, — ласково прошептал Кай, удивив даже самого себя этим тоном, — Я уж подумал, что ты сбежишь. Понятия не имею как, но все же. А ты здесь, — в голосе сквозила искренняя радость с нескрываемой издевкой, — Люблю хороших девочек. Знаешь, их очень весело портить. Но с плохими еще веселее… Черт, я запутался. — Какой же ты болтливый, — устало фыркнула она в ответ, — И совсем не смешной. Ужасное сочетание. Даже симпатичная мордашка не может компенсировать этого. Кай поравнялся с кругом из пепла рябины, который удерживал собеседницу, умело не показывая вида, что слова девушки в очередной раз удивили его. — Чем занималась целую неделю? — по-приятельски дружелюбно поинтересовался он, позволяя губам расплыться в легкой, почти невесомой улыбке. — Составляла список вариантов твоей смерти, — полностью скопировав его интонацию, ответила девушка, холодно стрельнув глазами в сторону Паркера, но он этого не видел. — Хм, — протянул он задумчиво, словно озадаченный вопросом обидеться ему или нет, — Ладно. И сколько в этом списке уже пунктов? Паркер ожидал любой цифры, но не той, что она назвала: — Восемьдесят шесть, — просто ответила девушка, — Хотя подожди! Еще можно вырвать твой болтливый язык и заставить тебя съесть его. Не от болевого шока, так от удушья точно отойдёшь в мир иной, — она говорила о таких вещах пугающе ровно, словно трижды на день делала подобное, — Теперь их восемьдесят семь. И только сейчас Кай понял все. Осознание каких-то простых истин разразилось в голове подобно фейерверку, едва не сбив его с ног. Она была сумасшедшей. Ненормальной. Она была такой же, как и он. Патетической, дисфункциональной, неправильной, вечно лишней и неприкаянной. — Но да ладно, — беззаботно отмахнулась собеседница, словно задвигая свой список в дальний ящик, — Почему ты здесь? — и на секунду Каю показалось, что она правда заинтересована услышать ответ, — Нет, нет, подожди. Я сама угадаю, — девушка была похожа на ребенка своей беззаботностью и энергичностью, — Малышка Беннет отказалась помогать тебе, психопату и серийному убийце? Он шумно выдохнул, пряча невесть отчего дрожащие руки в карманы: — Это так очевидно? — в голос проскользнула та мучительная растерянность, что мешала спать по ночам. — Как божий день. Кай, практически не отдавая себе отчета, медленно опустился на пол и, горделиво расправив плечи, пожаловался: — Она спрятала свою никчемную магию в гребаного плюшевого мишку, — он озлобленно хмыкнул, словно воспоминания о собственной неудаче слишком больно царапали что-то внутри, — а затем отправила его к своим дружкам. Она молчала так долго, что юноша уже подумал, что она не слушала его. Натянутая пауза тянулась около минуты, после чего девушка с иронией рассмеялась. — Бедный, бедный Кай, — слова тянулись как карамель, — Опять ничего не смог сделать сам… — Не я сижу в кругу пепла, — ехидно заметил он, но уже не чувствуя прежнего азарта от словесной перепалки. — Хм, — философски хмыкнула девушка, — Ты просто попался в мышеловку побольше. Не вижу разницы. И он, сцепив зубы до скрипа, не нашел ничего умнее, как согласиться с ней.***
«Жди снаружи. Я приду через пять минут» — сказала она более часа назад. Разве пять минут как-то походили на полтора часа? Кай сидел на скамейке рядом ни с чем не примечательным домом. Во Флориде. Они проехали пол-Америки просто ради того, чтобы он сидел рядом с тупой лачугой и ждал, пока ее высочество завершит свои дела. В которые, разумеется, Паркер не был посвящен. Отвратительное солнце слепило глаза. Голова раскалывалась на части от острой как нож пульсирующей боли в районе затылка, а руки непроизвольно сжимались в кулаки с такой силой, что костяшки синели. Если юношу и можно было назвать терпимым хотя бы с натяжкой, то сейчас его терпение собиралось вот-вот разлететься на осколки. Сейчас он просто спокойно встанет, зайдет в дом, найдет там ее и задушит собственными руками. Собственными руками сорвет с ее губ последний хрип. Даже если для этого ему придется обхватить руками пустоту. Кай уже успел тысячу раз пожалеть о том, что вообще выпустил эту тварь. О том, что снова купился на ее невозмутимый тон и наигранное желание помочь. О том, что снова покорно вернулся в ряды ее слуг. И от этих мыслей становилось только хуже. Внутри что-то клокотало, словно противясь от самой идеи, что он зависим от кого-то настолько сильно, что не может сделать и шагу в сторону. Это не он. Он не может подчиняться. Не умеет. Из мыслей его буквально насильно вытащили в реальность теплые женские ладони, мягко опустившиеся на глаза. Кай подумал, что окончательно сошел у ума, и даже замер, ошарашенный происходящим. Но когда над самым ухом раздался хриплый надменный шепот, все стало на свои места: — Угадай, кто? Воздуха стало катастрофически мало, а немая злость, клокочущая внутри с такой силой, что перед глазами темнело, на мгновение утихла. Паркер продолжал сидеть как статуя, не выражая никаких эмоций и прислушиваясь к собственным ощущениям. Гребаная мисс-призрак вернула себе свое тело! Надо же. Юноша не знал, хорошо это или плохо. Но догадывался, к чему это может привести. Девушке, очевидно, не понравилась такая реакция. Она наигранно выпустила воздух из легких, и, капризно надув губки, томно прошептала: — Брось. Ты должен поиграть со мной, — она снова строит из себя капризного ребенка. А может и не строит. Может, она и есть капризный ребенок. Девушка тянется к его щеке и, не убирая ладоней, трется об нее, как кошка. Понимая, что это по-прежнему не приносит результата, она отстраняется, и, едва сдерживая улыбку, прикусывает мочку уха Кая. То, как он вздрагивает, становится для нее лучшим комплиментом. И Паркера действительно прошибает. По спине непроизвольно бегут мелкие мурашки, а сердце словно летит в пропасть, пока в голове вертится одна мысль… Сейчас ее поведение чудовищно похоже на то, что было в его… галлюцинациях. Это словно возвращает его в реальность. Он ухмыльнулся, чувствуя, как эта ухмылка режет что-то внутри на части, схватил девушку за руки и резко потянул вперед, фактически перебрасывая через себя. Кай припечатал незнакомку к лавочке стальной хваткой, нависнув сверху, как зверь над добычей: — Не. смей. меня. трогать. — то ли прорычал, то ли прохрипел он, — Никогда. И пока между ними повисло многозначительное молчание, юноша не без интереса рассмотрел ту, что пудрила ему мозги так долго. Темные волосы с пышными кудрями, до отвращения правильные черты лица, большие миндалевидные глаза в обрамлении густых ресниц… едва не заставили его рассмеяться прямо ей в лицо. Слишком миловидная внешность, слишком кукольная для той, кто без особых сложностей бросается угрозами и составляет огромные списки способов убить человека. Хотя, в общем-то, теперь огромное количество пунктов в ее плане объяснимо. И один из них, наверняка — «Закрыть в своем кукольном домике», а второй — «Заставить есть пластиковую еду из холодильника для барби». Кай с горечью понял, что разочарован. Он ждал чего угодно, вплоть до изуродованной барышни из девятнадцатого века, исполненной местью… а получил обычную пустышку с обложки глянцевого журнала. Губы девушки растянулись в приторно-сладкой улыбке, делающей ее лицо еще более кукольным и еще более отвратительным для Кая: — Или что? — с вызовом произнесла она, накрывая ладонью его плечо, — Ух. Подкачаться бы не помешало, знаешь? Он ухмыльнулся, чувствуя, как внутри разливается пугающая легкость. А потом, все с этой же ухмылкой, ударил кулаком о лавку в сантиметре от девичьей головы. Старые, высохшие под палящим солнцем доски не выдержали удара и треснули, раскраивая костяшки до крови. Боль стала настоящим лекарством для Кая. — Любишь пожестче? — дьявольски невозмутимо хмыкнула она, не отводя взгляда от его глаз, — Я запомню. Лицо юноши исказила гримаса злобы. Невозмутимость чокнутой девки не брало ничего. Паркер наклонился ближе, почти в самые ее губы выдыхая: — В следующий раз я не буду таким хорошим, и на этом месте, — он бросил быстрый взгляд на кровоточащий кулак, — окажется твоя голова. Он замер, словно хотел добавить что-то еще, выплюнуть еще какую-нибудь гадость ей в губы, когда втянул в себя воздух и отшатнулся от девушки, как от прокаженной. От ее тела исходил отвратительный запах разлагающейся плоти… горелой плоти. Приступ тошноты, подступивший к горлу, заставил Кая практически отшвырнуть от себя девушку. Она, не очень-то расстроившись, манерно отряхнулась от невидимой пыли и поднялась со скамейки с широкой улыбкой. — Пошли, — девушка кивнула в сторону машины, на которой они приехали, — У нас еще есть пара дел, которые нам нужно завершить, перед тем, как мы выберемся. Не дожидаясь ответа, она уверенной походкой направилась к машине, но, преодолев почти половину расстояния, обернулась в пол-оборота, окидывая юношу взглядом горящих глаз. — Кстати говоря, — пухлые губы тронула хитрая улыбка, — Меня зовут Кэтрин. — Мне плевать, — сухо прошелестел Кай, в несколько больших шагов перегоняя девушку и без зазрения совести запрыгивая в машину первым, пряча в карман кровоточащую руку. В этот раз он не солгал. Ему действительно было все равно, как ее зовут. Давно ли?