***
Мария Чайковская — В комнате цветных пелерин Джек аккуратно и с каким-то упоением обвязывает тонкое чуть бледное запястье так, что оно оказывается намертво прикреплено к жесткой древесине кровати. Девушка слегка шевелит пальчиками и улыбается — в той улыбке сквозит насмешка. Фрост, как зачарованный, берет в свои руки другую ладошку и легонько прикасается губами. Ее глаза лгут — «все хорошо». Солнце пробивается сквозь витражи, разноцветными лучами целясь прямо в них обоих. Синие, желтые, красные, зеленые зайчики пляшут и падают ей на лицо, шею, живот, создавая иллюзию того, что все вокруг вертится и кружится волчком. Джек повторяет свои действия с другим ее запястьем и с торжеством отстраняется от нее. Ее глаза распахиваются до того широко, что в радужке лазурной бирюзы он видит свое искрящееся безумие. Маг слегка тянет за шелковые узелки, делая их крепче, но не слишком, чтобы не ранить кожу. На ней — белое платье из флорентийского полотна (говорят, его даже можно продеть сквозь ушко иголки), больше напоминающее балахон. Его пальцы легонько мнут ткань где-то возле талии. Аромат лесных ягод окружает, дурманит и манит куда-то за собой, но куда? — она и так здесь, перед ним, связанная. — Ты теперь не убежишь, — он радуется этому факту так, словно узнает об этом впервые. Пальцы блуждают по ее телу; Джек чувствует какую-то удивительную силу, которая не должна принадлежать ни одному не то что человеку, даже магу она неподвластна. Мерида смотрит внимательно, но как-то обреченно. Затравленно. Красный лучик греет связанную ладошку. У него ужасно теплые руки — значит выстрел будет метким. Джек обнимает ее за шею, водит большим пальцем по щеке и улыбается, как полоумный. Ощущает, как накаляется каждый нерв, чувствует ее сердцебиение. — Нет. Мерида машет головой: «нет, нет, нет». Мерида закидывает голову назад и заливисто смеется: «нетнетнет». Она живая на контрасте с ним, словно высеченным из мрамора. — Целуй меня. Джек ненавидит это состояние — когда он зависит от нее, когда ему нужно, ведь потом все оборачивается в стократ хуже. — Нет. У тебя не получилось. Разноцветные лучи целятся прямо в них; Фрост кладет на ковер оружие. И рвет проклятый шелк в клочья, а тот, предатель, поддается слишком легко. Он отворачивается, прикрывает глаза ладонью, но вид связанной Мериды все стоит перед глазами. Ему кажутся, ему чудятся тонкие свободные пальцы на своей спине, которые очерчивают треугольники так и не выросших крыльев. Опять этот запах, который, кажется, вплелся ему в кожу, дразня навязчивой иллюзией. Когда кольцо рук смыкается на его животе, Джек понимает, что ему не кажется. В голове что-то щелкает. Фрост дернулся, ощущая перед собой твердую поверхность стола. Он заснул что ли? Это же невозможно — он видел перед собой это так четко и ясно, ощущал запахи, видел яркие лучи… Нужно привести все в порядок, иначе он точно двинется. Ита-а-ак… все складывалось, в целом, неплохо. Какая чушь. Все ощутимо рушилось и крошилось на мелкие кусочки. Хорошо, он все рассчитал правильно. Джек вообще пошел на поводу своего странного желания только с условием, что его марионетка будет готова сломать себе запястья лишь бы сбросить оковы. Это было бы весело, это было бы забавно: игра в господина и его строптивую рабыню. Ох, Джек скрупулезно выбирал себе игрушку, отсеивал сотни претенденток, чтобы вскоре случайно наткнуться на Мериду у того проклятого Огнепада. Понаблюдал, выяснил, узнал все, а затем смеялся — долго-долго. Выгнать с треском столько знатных женихов, столько принцев и королей. Джек фактически слышал, как скрепит челюсть Элинор в бессильной злобе, когда Мерида в очередной раз рушила ее планы на удачный политический союз. Необузданная, самобытная и дикая, как необъезженный мустанг, девушка, которая так перебирала мужчин. Девушка, которую не смогли завлечь одни из богатейших и влиятельнейших людей; она заковала себя собственными выстроенными из детских сказок принципами и попалась в ловушку собственных комплексов — он выбрал ее. Нельзя сказать, что это не льстило его самолюбию — он стал единственным ее обладателем. Вернее, не так: он владел лишь ее телом, буквально мог делать с ней все, что угодно. Воспоминания месячной давности больно резанули сознание. Боже, как он мог так… Заиграться? Полностью перестать все контролировать и потерять самообладание? Фрост тяжело вздохнул, спрятав лицо в ладонях.***
Мерида перебывала в том блаженном состоянии, когда, еще не отдаваясь сну полностью, она уже не различала ничего вокруг. Все застилала эфирная дымка, которая действовала на девушку успокаивающе, убаюкивающе. Она не услышала шагов Джека за спиной, тот же заметил лишь рыжую макушку, торчащую из массивного кресла. Маг осторожно прикоснулся к мягкой копне, как вдруг девушка вздрогнула. Мериду нагло выдернули из сладкого плена. От неожиданности она выпустила из рук увесистый том. Книга с глухим стуком ударилась о пол. — Я напугал тебя? Дунброх вздрогнула снова (но на этот раз не телом) — в голосе Джека чувствовалась тень обеспокоенности. Сам же Фрост выглядел непривычно растерянно: взгляд скользил слишком бегло, жесты были рассеяны, складывалось ощущение, что мысли его были далеко от этой комнаты. Фрост опустился рядом в кресло, сложив пальцы домиком. Мерида положила себе на руки поднятую с пола книгу и выжидательно посмотрела на него с вопросом в глазах. Ох, у нее было достаточно вопросов. — Спрашивай, — он усмехнулся. Это откровенно пугало — Фрост, кажется, мог предугадать каждую мысль в ее голове, на все ее вопросы он заранее подготовил ответы, но почему-то не спешил их озвучивать. — После того как ты сбежал… — Мерида закусила губу, по-птичьи склонив голову на бок. — Ты приходил сюда, правда? — О, — Джек обнажил белоснежные зубы в беззвучном смехе. — Иначе ты бы обязательно сделала с собой что-нибудь. Потерялась бы в замке, например… Чего стоит твоя прогулка до темницы. Мерида помнила: каким-то ветром ее занесло вниз, к холодным подземельям. Она зашла в одну из камер без труда, но массивная железная дверь захлопнулась и — ожидаемо — не открылась. Механизм темниц Фроста так и работал: войдет кто угодно, но выйдет… — Ага. Я уже подумала, что меня настигнет участь того бедного узника. Фрост округлил глаза, не понимая, о ком она говорит: — Бедный узник? У Мериды дыхание сперло. Боже, он что, даже не помнит? Внезапно Джек рассмеялся, что совершенно не подходило теме разговора. — Смерти ради, мой тезка Джекки — мученик? — Фрост манерно смахнул невидимые слезы указательным пальцем. Кажется, он действительно веселился. — Надо будет сообщить об этом Роберту, он обрадуется. — Ты вот сейчас серьезно? — нет, она никогда не привыкнет к тому, что убийство для него — дело обыденное, даже увеселительное. — Нет. Кажется, его звали Робин*… — Джек задумчиво сдвинул брови. А затем обратился к Мериде, придав своему голову больше оживленности, словно задавал ей загадку: — Пожалуй, принцесса, тебе стоит узнать о паре деталей в этой истории. Вот, скажи мне, какой приговор королевский судья убийце — убийце жестокому, безжалостному и совершающему свои злодеяния с определенною цикличностью? Мерида тряхнула головой в непонимании: — Его повесили бы на главной площади, но какое это имеет… — Именно, — Джек перебил ее, щелкнув пальцами. — Если бы это было правдой, то Джекки не занимал бы драгоценное место в моих подземельях. Девушка раздраженно хлопнула книгой по столу. Почему он постоянно строит из себя шута, разыгрывает комедию, над которой сам и смеется? — Прекрати, — тихо отчеканила Дунброх. — И просто… Рассказывай. Фрост, в кои-то веки решив сглотнуть едкие слова, вертевшиеся у него на языке, спокойно продолжил: — Закон, защищающий мирных граждан, не распространяется на комедианток. А известным нам обоим Джек, по кличке Потрошитель**, убивал именно их. — Почему они не попросили протекции короля? — Еще раз: всем плевать на бродячих циркачей, их можно ограбить, убить, бросить как щенков у канавы. И-и-и… Их вожак обратился ко мне. Ну, я и выловил его. Какие песни он пел, боже мой. И про смысл существования женщины, про материнство… — Джек коротко засмеялся. — Кстати, если тебе понравились выступления, то комедианты любого возраста и рода занятий обязаны мне до крышки деревянного ящика. — В самом деле. Я представляю, какую цену ты запросил за свои услуги, — ядовито бросила Мерида. — Принцесса, побойся Бога. Что взять-то с этих убогих? В этот момент тишину прорезали удары массивных часов. Джек словно встрепенулся, а затем коротко велел: — Одевайся. Нам нужно посетить одно место. — Какое место? Куда? Что? Почему ты… — …Ты такая суетливая. — Джек усмехнулся, точно кот. — Много вопросов. Позже. А пока я тебя оставлю. Должен же кавалер соответствовать своей леди. Он оставил после себя лишь привычную сине-черную дымку. Платье, в самом деле, было прекрасным. Джек Фрост возжелал ей огонь, и она получила его. Мерида стояла у зеркала, отчаянно пытаясь совладать с тонкими нитями шнуровки, но это было практически невозможно, ведь… — Такие платья не предназначены для самостоятельного одевания, — тонко подметил, явившийся, как обычно без предупреждения Джек. — Позволь помочь тебе. Мериду так умиляли эти его «позволь», потому что он, как девушке казалось, ее мнением не интересовался. Какая острая разница меж «позволь» и «янапугалтебя». Дунброх, понимая, что без его помощи ей не справиться, покорно опустила руки. Как он проделывал это, откуда знал, как шнуруется платье, — кажется, он просто умел все, и попроси она танец кобры, собственный остров, чертову звезду с неба — он торжественно преподнес бы ей все это в течении трех минут. Тонкие пальцы ловко просовывали нити в правильные отверстия, затягивали поуже корсет. Мерида видела отражение Короля Воздуха в зеркале — тот был воплощением сосредоточенности и с каким-то маниакальным упоением продолжал облачать ее в платье. Как вдруг кристально синие, словно сделанные из венецианского стекла, глаза встретились в глади зеркала с ее собственными: — Не слишком ли туго? — с едкой заботой поинтересовался Джек. — Бывало и туже, — отмахнулась девушка, вспоминая, что в корсетах, затянутых ее мамой, едва ли можно было глотнуть воды без опаски, что ткань просто треснет. — Ну, тебе же должно быть комфортно, — Джек, привычно усмехнувшись, напоследок провел теплыми пальцами по оголенной коже. В самом деле, он любил Жоржа за то, что тот отступался от ханженских принципов в одежде, но было заметно — Мерида чувствовала себя неуютно. Платье открывало спину по лопатки, а затем проходило четкой линией по груди, оставляя плечи и ключицы непривычно оголенными; от талии ткань заметно становилась пышнее. Подол платья тянулся шлейфом, а спереди чуть открывал тонкие лодыжки. И кто сказал, что рыжим не идет этот цвет? Наряд на Мериде опасливо полыхал яркими оттенками красного, переходящего в оранжевый; ткань была украшена россыпью мелких рубинов, которые спускались вниз, по самым краям. Когда девушка двигалась, то создавалось впечатление, что она горит, а искры так и сыплются. Джек, больше похожий на ребенка, принаряжающего свою любимую куклу, взял Мериду за руку и усадил на кресло ее туалетного столика. Сама же девушка явно над чем-то задумалась, оттого и не сопротивлялась ни тому, что Фрост снова взялся за расческу и принялся водить по непослушным локонам. Как же так — Дунброх считала, что в ее королевстве всем найдется и защита, и помощь. Почему же стражники не разобрались с этим убийцей? Почему они довели людей до такой стадии отчаянья, что они обратились… к нему? Непослушные локоны так легко ему поддавались, будто бы всю жизнь только этих белых рук и ждали. Джек, буквально из воздуха достав гребень, заколол волосы так, чтобы они, аккуратно собранные, держались. Последним штрихом стали тонкие ленточки, держащие на себе россыпь граната — признак особы королевских кровей. Ленты… Джека передернуло. Отчего его сны стали такими реалистичными, что он даже стал путать их с явью? Ох, он не просто связал Мериду — приковал стальными цепями обещания. А толку? — Ты прекрасна. Фрост взял ее за руку, заставляя подняться со стула. Платье искрилось, создавая иллюзию огня, убийственного в своей красоте. Мерида, теперь имея возможность разглядеть его получше, поразилась — красив же, черт, и умеет это подчеркивать. Джек был облачен в синий, который удивительно шел его глазам, делая их еще ярче, еще пронзительнее. Маг манерно поправил воротник голубой рубашки — и везде этот холод, холод, холод. Девушка даже не зажмурилась, когда привычный вихрь телепортации окружил их. И снова холод, но теперь — подлинный. Дунброх съежилась от порыва декабрьского ветра; огонь только на вид был огнем, платье же совсем не согревало. Рядом стоящий Джек выглядел озадаченным, даже ошеломленным. — Ну да. Этот старикан никогда не отличался гостеприимностью, — с этими словами он стащил с себя пиджак и небрежно накинул девушке на плечи. — Я вернусь через пять минут. На первый взгляд тонкая ткань источала тепло, охватывая разом все тело. Мерида огляделась и подметила, что они стоят на холме, откуда ее спутник буквально взвился в небо, а именно — к замку. Она считала, что ужасней дворцового ада Фроста нет ничего, но это сооружение било все рекорды. Кто-то нарочно собрал по всему миру осколки детских страхов воедино и выстроил это. Слишком вычурно. Слишком пафосно. Слишком неестественно. Замок был весь черен, от верхней шпили и до дверей. Черный камень, словно затемненные стекла… и темная сфера, окружающая дворец (как ее такие острые концы башен не проткнули?). Именно за этой сферой скрылся Фрост. Не прошло и пяти минут, как перед ней стала появляться темно-синяя дымка, уже режущая глаз своей частотой. Немного страшно было… Было что? Впервые не чувствовать рядом с собой ненавистное дыхание мага? О, это было зря, потому что сейчас она очутилась так близко к Фросту, насколько это было возможно. — Я же говорил… — он хрипло прошептал ей на ухо, — «если поместишься у меня в ладошке». Джек перенес ее прямо в парадную этого злосчастного замка, но общее впечатление стало только хуже. Мерида огляделась: стены украшали огромные гобелены, на которых были запечатлены либо сцены казни, либо охоты (что, в целом, одно и то же), массивные железные доспехи рыцарей стояли около стен в определенном порядке, ковер из натурального меха, в котором ее ноги просто утопали. — Надеюсь, — угрюмо пробормотала Дунброх — Он не твоя новая собственность. — А что такое? — Джек глянул на нее с интересом. — Не нравится? — Он еще хуже, чем предыдущий, — прокривляла девушка. Фрост обнажил белые зубы и тихо рассмеялся: — Нет ничего хуже людей, имеющих власть, деньги и ужасно дурной вкус. — Джексон Оверланд Фрост собственной персоной! Мерида выпуталась из объятий мага, чтобы посмотреть, чей это был голос. Фрост процедил что-то вроде: «Легок на помине» и уверенно прошествовал к арке в конце коридора. Предполагаемый хозяин замка стоял там, но сначала Мерида спутала его с тенью, настолько темен он был. Девушка подошла ближе, не веря своим глазам. Человек (человек ли?) казался ей ужасно высоким, но он был ростом с Джека — незнакомца стройнил ореол мрака. Он был тонким, хотя плечи были явно шире, чем бедра; незнакомец походил на треугольник. Цвет кожи тоже был серый, в тон его темному одеянию. Черные цепкие глаза-впадины на вытянутом остром лице глядели со скрытой злобой. И в этот момент рядом с ним оказалась и другая фигура — точно не просто человек, но точно девушка. Маленького роста, хрупкая и похожая на фею. Ее наряд пестрил разными цветами, да и сама она словно светилась изнутри. И что самое удивительное — за ее спиной дрожали два прозрачных крыла в золотистой пыли. Перед Меридой сейчас стояли Тьма и Свет. Оглянувшись на себя и Фроста, она, кажется, поняла, в чем была суть. Она в своем кричащем красном была огнем, в то время как маг был абсолютным айсбергом — льдом. И… Тьма и Свет могут легко касаться друг друга, играя, когда же они с Фростом просто уничтожат друг друга — сопутствующий ущерб. — Я смотрю, ты не один, — протянул мистер Длинный-и-Тонкий. — Леди, позвольте представится, Король Кошмаров, — он слегка кивнул головой. В этот момент Джек наклонился к ее уху и глухо прошептал: —Просто имя Князь Тьмы было уже занято***. Девушка тихо прыснула. —…Питч, если угодно, — церемонно закончил хозяин замка. «И что теперь?» — молниеносно пронеслось у Мериды в голове. — «Падать в ноги?». Если говорить по-честному, то она была единственной из всех присутствующих, у кого действительно имелся королевский сан, собственная страна. Ага, только принцесса-то совсе-е-ем не в курсе, что там сейчас творится. Но для Питча Мерида напустила самый высокомерный вид, на который вообще была способна: одарила его взглядом вместо какого-либо жеста приветствия, да и тот наполнила едким и едва прикрытым презрением. — А это Туоф, — напомнил замечающий все, но притворяющийся, что нет, Джек. Его губы растянулись в усмешке, он прогнулся вперед и взял тонкую ладошку миниатюрной девушки и ненадолго прижал ее к своим губам. — Давно не виделись, леди. Мерида нахмурила брови в осознании того, что она единственная, кто вообще не понимает, что происходит; зато Туоф Фроста уже видела. Что-то в этой ситуации ей было знакомо, что-то неуловимое, но Дунброх может поклясться — так уже было. — Позвольте показать вам замок, — широко ухмыльнувшись, протянул Питч. — Нет, спасибо, я здесь уже был, — Джек сиял, точно китайский фарфор, начищенный до блеска. — Тем более, мы ненадолго. — Да что вы? — без капли сожаления спросил хозяин. — И даже на ужин не останетесь? Нет, так не пойдет. Именно после этих слов Мерида поняла, отчего испытывала такое мощное дежавю: эти двое точь-в-точь с очередного приема ее матери — лицемеры, отпускающие друг другу комплименты и любезности, непонятно только зачем. Фрост не походил на лжеца. Он был жестоким, сумасшедшим, помешавшимся, но не лжецом. Вероятно, в своих размышлениях она пропустила какую-то часть разговора, потому что Джек взял ее за руку, и они двинулись куда-то вглубь замка вместе с его жителями. Мерида не обращала внимания на обстановку вокруг, ведь была уверена, что она такая же отвратная. Ее взгляд зацепился за необычное украшение Туоф — толсто обтягивающая шею полоска красной кожи. Ошейник. Мерида, конечно, знавала разные вкусы и особенности придворных дам, и, может быть, за время ее отсутствия этот аксессуар вошел в моду, но это было слишком. Девушка перевела взгляд на идущего рядом Джека и слегка кивнула в сторону Туоф, дотронувшись до своей шеи. Тот развел руки, мол, ну что поделать, бывает. Питч и Фрост о чем-то говорили, но ей не хотелось даже слушать. Они пришли в комнату средних размеров, где стоял стол, не такой огромный, как в замке Джека, а круглый, с четырьмя стульями. Только изобилие яств оставалось неизменным. Джек отодвинул стул, чтобы она села, и сам опустился рядом. Напротив нее был Питч, всем своим видом внушавший девушке отвращение. Сам Король Кошмаров практически не смотрел на нее. Мериде кусок не лез в горло, но это было только на руку: наедаться на званом обеде или ужине было верхом неприличия для леди (так же было дурным тоном не прикоснуться к еде). Девушка уныло стала кромсать кусочек неведомого ей мяса, стараясь не скрипеть столовым прибором, в надежде, что это не человечина. Дунброх подняла голову от тарелки: на Питча не хотелось бросать даже взгляда, Фрост мог надумать себе что-то сверх реальности, поэтому она предпочла любоваться красотой феи Туоф. Единственное, что портило образ, — ошейник; Мериду прямо-таки трясло при мысли, что надеть его девушку заставил чертов Питч. И все-таки она была непросто красивой, она была чарующей, дышащей волшебством; наверное, виной всему ее крылья, которые тонкой серебряной сеткой обрамляли ее спину. Дунброх не слышала ее голоса, но была уверена, что он похож на звон серебряных колокольчиков. Мерида бросила взгляд на Джека, но искоса, так, чтобы он не заметил. И зря старалась, ведь сам Фрост тоже смотрел на Туоф. Дунброх не поверила даже, но действительно: его глаза будто смягчались, не было той острой холодности. А затем маг сделал что-то невообразимое: он улыбнулся. Мерида чуть не подскочила от удивления. Улыбнулся, понимаете? Нет, верхние уголки его губ были перманентно вздернуты в насмешке, но в этот раз Фрост у л ы б н у л с я. Туоф в этот момент аккуратно поднесла к губам кубок с вином, а затем тоже поймала эту «чертов-Фрост-улыбку», и серебряный кубок, выпав с ее руки, грохнулся о пол, расплескав хмельной напиток. Мерида даже не успела сформировать в своей голове «Почему она отреагировала так странно», как вдруг фиолетовые глаза феи распахнулись в неподдельном ужасе. Она буркнула едва разборчивое: — Простите, я сейчас уберу. Мерида глянула на Питча: тот ленивым жестом положил на стол вилку, а затем царственно произнес: — От твоего «простите» вино в бокале не появится снова, — сощурив свои и без того узкие глазки, надменно бросил Король Кошмаров. — А ты ведь знаешь, что я не люблю слова… Его голос звучал змеиным шипением, а Туоф задрожала так, что это различила даже Мерида. — Ты совершила проступок, — продолжал Питч, даже не глядя на фею. — И ты должна понести наказание. Туоф рассеяно кивнула, а затем потянулась за ножом. То, что она сделала подвергло Мериду в шок: она стала водить лезвием по своей руке, на запястье. Вскоре там появилась надпись, а именно имя хозяина замка. Здоровой рукой Туоф взяла бутылку вина, намереваясь причинить себе еще больше боли, и именно это и вывело Дунброх из оцепенения. — Прекрати! — немедленно воскликнула она, вырывая у нее из рук злосчастную бутылку. Туоф повернулась к ней глазами, полными слез, одними губами прошептав, что не может. Что не может остановиться без его приказа. — Почему вы не останавливаете ее? — она обратилась к Питчу. — Еще чего, — презренно протянул последний. Тело Мериды среагировало раньше, чем она сама: девушка схватила со стола свой нож и, немного прицелившись, запустила его в прямо напротив нее сидящего Короля Кошмаров. Лезвие задело его ухо, а затем впечаталось в древесину шкафа. Потрясенный Питч коснулся раны и заметил на своих пальцах кровь. — В следующий раз я не промахнусь, — серьезно уверила его Мерида, косясь на еще один нож. — Ты кажется забываешь, что… — грозно начал Король Кошмаров. — Нет. — Отрезала Дунброх. — И если вы еще раз позволите себе нечто в таком духе. — А я позволю, — сорвался Питч. — И ты сама пожалеешь о том, что совершила. В их диалог вмешался молчавший доселе Фрост; лениво вертя в руках яблоко, он бросил: — Если ты хоть пальцем к ней притронешься — я вырву тебе кадык. От этих слов Питч явно опешил и потерял самообладание. Джек же наоборот — широко усмехнулся и подмигнул Мериде. — Я думаю, — весело заметил Фрост. — Леди Туоф стоит показать замок Мериде. Питч кивком дал согласие для своей пленной феи и та, рывком поднявшись со стула, подошла к Дунброх. — Пройдемте со мной, — она нашла в себе силы улыбнуться. И она последовала к дверям. Мерида бросила последний взгляд на нож и даже потянулась за ним — ну просто так, в целях самозащиты — как ее руку мягко остановил Фрост. — Моих слов достаточно, — прошептал он и прикоснулся губами к тыльной стороне ее руки. Его глаза уверяли: «Не бойся». Девушка, оставив нож, вышла из зала в сопровождении взгляда внимательных синих глаз.***
Как только дверь за ними захлопнулась, из Мериды сразу же вылетел поток слов, который она не собиралась ни контролировать, ни останавливать: — Как твоя рука, больно? Вот же урод, надо было все-таки проткнуть ему глаз ножом. Зачем он с тобой так? А ты тоже хороша, за себя стоять надо!.. Нет, сволочь он редкая, пусть еще хоть раз попробует… — Дунброх не закончила угрозу, потому что ей нечем было угрожать, но так отчаянно хотелось помочь, защитить эту хрупкую девушку. Наконец, Мерида замолчала, громко и часто дыша. Туоф стояла рядом с ней, ее огромные, нечеловеческие глаза необычного фиолетового цвета, в которых так и искрились маленькие звездочки, улыбались, да и сама фея, несмотря на свое рабское положение, источала свет. Взгляд Дунброх привычно зацепился за ее удивительные крылья. — Почему ты не улетишь? — прошептала рыжая. Туоф снова улыбнулась, но как-то горько, затравленно: — Давай я лучше замок покажу тебе, а? Сердце Мериды сжалось от жалости: Фрост был чокнутым, но Питч, кажется, переплюнул и его. Девушка потянулась к руке Туоф и мягко сжала ее, ища поддержки и отдавая ее. Они двинулись, чтобы не стоять на месте. Фея что-то рассказывала, но Мерида не могла сконцентрироваться на ее словах. Через какое-то время она выдала: — Я тебя понимаю. — Что, прости? — Туоф не сразу сообразила, о чем речь, ведь до этого она рассказывала о картинах. — Вся эта жесть с сумасшедшими злодеями, — Мерида подергала плечиками. — То же самое ведь… На лице Туоф появилась хмурость, так ей не шедшая. И без того огромные глаза распахнулись еще сильнее, а на губах заиграла чуть безумная улыбка. — Ты счастливая, — не то с завистью, не то с неподдельной радостью. — В плену у Фроста? — девушка чуть не расхохоталась истерически. — Серьезно? — Именно, — благоговейно произнесла фея. — Он ведь такой потрясающий. Он добр ко мне, всегда вежлив и учтив. — Он играется! — яростно запротестовала Мерида. — Фрост самое настоящее чудовище. Туоф дернулась, как от тока: — Не говори о нем так. — Чуть ли не по складам отчеканила она. — В Джеке нет ни грамма злости, он лучший из всех, кого я знаю. Идеальный. Мерида оглядела фею еще раз, будто сомневаясь в ее адекватности. Как она… С чего она… Боже, это чертов Фрост. — Так почему ты не улетишь? — кивком на крылья. — Никогда не верь слухам людского мира и уж тем более глазам магического.***
— Какая мерзость, — тут же скривился Питч, как только дверь за ней захлопнулась. — Нет. Она прекрасна, — возразил Фрост. Он встал со своего места и подошел к огромному сверкающему роялю в другом конце комнаты. Пальцы привычно легли на белые клавиши, а из инструмента полилась мелодия. — Ты похож на влюбленного идиота, — процедил Король Кошмаров. — А ты на закомплексованного старичка, который годится только для того, чтобы пугать детей, и то с натяжкой, — невинно отозвался Фрост как бы между прочим, не отвлекаясь от своей игры. Из рояля доносились удивительные звуки, становясь все громче, быстрее. Джек играл надрывно, так, словно это последнее, что ему осталось в жизни. — Иоганн Себастьян Бах, — сообщил ему Джек, закончив партию. — Его покаместь люди не оценили. Слишком трудно для их вялых мозгов. Питч стоял у окна, держа в руках стакан с янтарной жидкостью. Он глядел в большое окно: открывалась широкая панорама с видом на темный, зловещий лес, небо свинцовыми тучами нависло над очерствевшей из-за холода землей, а вдали виднелось синее до черноты пятно — надвигалась снежная буря. — Что же ты якшаешься с ними вечно? — лицо Короля Кошмаров исказила гримаса презрения. Джек Фрост был самым несносным человеком из всех, кого он знал. Кажется, для него не существовало никаких магических канонов или правил; он воистину творил то, что ему вздумается. Взрывной по своей натуре, непостоянный в своих прихотях, несерьезный в своих действиях и, без сомнений, безграничен в своих возможностях. — Ты достал то, что мне нужно? — осведомился Питч. Фрост, не отвлекаясь от созерцании запонок своей рубашки, щелкнул в воздухе другой рукой, и в воздухе оказалась книга — древний и пыльный фолиант. Предмет медленно поплыл прямо в руки хозяину замка. Джек действительно мог все. — Удивительно, как такая мощь досталась такому глупцу, — завистливо процедил Питч. Джек искренне рассмеялся, откинув голову назад: — А ты все никак не успокоишься… — на его лице появилась тень серьезности и самодовольства: — Я здесь Царь Горы. И незачем было устраивать эту показуху со сферой — ребячество, ей-Мерлин. Он насмехался так открыто и весело, что Питча бросило в яростную дрожь. Этот мальчишка, как он смеет? Король Кошмаров стерпел то, что Фрост отказался объединить с ним силы, но издевок над собой он не потерпит! — Ты! — громко воскликнул Питч. — Ты самый никчемный и глупый человек на земле. Ты отказался от власти, от силы и от могущества, которые сами плыли тебе в руки! Джек даже не выглядел раздраженным или разозленным — потому что он таким и не был. Единственной его мыслью было: «Ну наконец-то!». Маг ведь и пришел сюда только ради этого — выводить Короля Кошмаров было любимейшим его занятием. Но на этот раз Питч шел по десятому кругу. — Это все так ску-у-учно, — манерно растянул Король Воздуха. — Все миры и так упадут мне под ноги, какой смысл? — Власть, — с жаром, со страстью, почти вожделением. — Ску-ка. Прости, дорогой Питч, но давай ты не будешь самореализовываться за мой счет. Мне нужно подтверждение своей мощи, — он весело усмехнулся, — я и так неотразим. Питч спрятал лицо в ладонях и проговорил: — Какой же ты идиот… Хранитель Веселья, черт бы тебя побрал. Следующая фраза подвергла в шок Короля Кошмаров, ведь Джек подмигнул ему и щелкнул пальцами: — Мне, кстати, предлагали. Но там тоже скучно. Питча снова охватила эта бессильная ярость, а главное — грудь предательски сжалась изнутри из-за удушающей зависти. Почему, почему он? Он ведь не умеет обращаться со своими силами, правильно их использовать… — Ты просто жалок, — заявил Король Кошмаров, считая, что нашел слабое место Фроста. — Ты не можешь справиться с обыкновенной девчонкой. «Уже интереснее, Кошмарик», — пронеслось в голове Джека. — Ах, я вижу, она тебе понравилась! — в приторном умилении воскликнул Король Воздуха. — Она слишком сильно понравилась тебе, — вкрадчиво произнес Питч, пропустив тот момент, когда Джек стал ближе к нему, заглядывая в глаза, прожигая его собственные насквозь. — Человеческие… Эмоции. Они непозволительны для таких, как мы, Джек. Питч положил свою руку ему на плече, заискивающе глядя на трехсотлетнего мага, который, кажется, так и остался в своих двадцати, с этими яркими синими глазами, что сияли задорным блеском. — Мы? — Фроста передернуло — он скинул его руку. — Нет, спасибо. Меня не прельщает перспектива превратиться в темный камень, подобно тебе, который если и ощущает что-то, то только удовольствие от своей жестокости. — Чувства, — протягивал Питч, — это слабость. Джек рассмеялся, качая головой: — Слабость — это ты, от пят до кончиков волос. В комнате что-то с треском сломалось — это так остро отреагировал Король Кошмаров: — Я не слаб!!! — Эмоции, — Фрост говорил тихо, практически понизив голос до глухого шепота, — это единственная в мире вещь, стоящая моего внимания, это венец силы, это дар, который тебе, к сожалению, не постигнуть. Да, он сделал это. Он довел до точки Питча, тем самым выпустив свою ярость. Джек умело сыграл на слабостях своего недруга (не-друга), точно клавишах рояля, умело расставил капканы из комплексов, и ву-аля! — получите Короля Кошмаров в последней стадии бешенства. Честно, Джеку Питча всегда было немного жаль, но, в целом, он тот еще урод. — Ты ничего не знаешь обо мне! — кричал Король Кошмаров. — О, мне хватило твоих издевательств над Туоф, — именно это злило Джека больше всего. Фея ему откровенно нравилась: милая и веселая, она так и светилась счастьем. Она не заслуживала всего этого. — Причем здесь эта вещь? Это слово резануло слух даже Фросту. Одно дело пожурить Дунброх на тему собственности в воспитательных целях, другое — действительно прировнять живого человека к предмету; выражение лица Питча подтверждало, что так и было. Невольно продолжая сравнение себя с Меридой и его с Туоф, Джек нахмурил брови. — Ты даже не замечаешь, насколько мы похожи, — вкрадчиво бросил Король Кошмаров. — Ни на йоту, Питч. Надо срочно уходить отсюда. Но перед этим ему нужно сделать кое-что. — Ты должен мне услугу. Сегодня же вернешь.***
Туоф впервые имела возможность оглядеть свою тюрьму со стороны: она находилась на холме, а внизу монументально и величественно стоял этот «замок Иф». Она свободна. Свободнасвободнасвободна. И магия с ее спины осыпалась золотыми блестками, которые не долетали до земли, а растворялись в воздухе. Туоф дышала нормально впервые за долгое время. Проклятая мишура-оковы, иллюзия чертового Питча, уничтожающая ее изнутри, таяла на глазах. — Нравится? — послышался знакомый голос за ее спиной. Туоф, обернувшись, увидела Джека — тот смахивал на кота, который объелся сметаны. — Как тебе удалось это? — восторженно спросила фея. Фрост решил опустить тот факт, что Король Кошмаров приравнял ее к вещи (на чем попался) и что сам Джек в буквальном смысле «обменял» ее на древний фолиант. Маг наклонился к ее уху и в своей излюбленной манере прошептал, щекоча медовую прядь своим дыханием: — Я просто могу все. (и тоже попался) По спине Туоф тут же пробежались мурашки. Сколько она уже любит его? Именно. Любит. В мыслях она прокричала это. Нет теперь хозяина. Нет теперь преград. — А где Мерида? — поинтересовалась Туоф. — Не здесь, — улыбнулся Джек. — Значит так. Ты сейчас вообще не задаешь никаких вопросов, а просто слушаешь, ясно? — Фрост положил ей руки на плечи, удерживая ее взгляд. Девушка сдержанно кивнула. — Сейчас ты идешь за синими огонечками, на выходе из замка ты увидишь одного из них, который будет больше всех. Это портал. Ты входишь в него. — Но зачем, почему я… — Стоп. — Легко встряхнул, взяв ее руки в свои. — Никаких вопросов. Если бы я захотел убить тебя, выдумал бы что-нибудь позатейливее. — Куда я хотя бы попаду? Домой? Ответом ей был раздраженный возглас: — Не время разговорам о свободе. Мерида повела бровью, мол, ты о чем, пока до него не дошло: дом — это его замок. Туоф резко повернулась к Джеку — что за удивительная метаморфоза! Живые, искрящиеся глаза преобразились: звезды взорвались, а на замену им пришла черничная горечь. Фрост почти ощутил вкус этого оттенка: сладость чернильных смол, отчаянье пленницы. Но еще хуже — крылья. Тоже фиолетовые, но огромные и исполинские, они гордо вздымались за ее спиной. Как такая малышка удерживала на себе эту ношу? — Ты спас меня, — ее голос дрожал, но в проклятых глазах не было ни капли неуверенности. — В принципе, не за что. Туоф кротко, медленно, но неумолимо наступала, подходя ближе к нему, и даже если бы вдруг меж ними возникла стена, море, ураган, — и их бы обошла. Джек хотел отвести от нее взгляд, можно ведь смотреть на шпили ужасного замка, зеленые горы или снежную бурю, которая вот-вот разразится. Но он не смог этого сделать. Просто, пожалуйста, остановись. Потому что он знает этот взгляд, чувствует ее обожание, которое, кажется, сейчас разорвет ее грудную клетку. Туоф подходит ближе, проводит ладонью по его плечу, а ее крылья обвивают его коконом, заключая в объятья. — Возьми же свою награду. Она прижалась губами к его губам. Что-то внутри рухнуло. _________________________________ * — отссылочка к Робину Гуду. ** — Джек Потрошитель, самый-самый первый маньячила, который был известен тем, что вытряхивал органы из убитых им проституток Лондона. *** — одно из имен дьявола, есличо