А ты знаешь, что такое семья?

Блондинка который час мельтешила перед глазами. Ее короткие волосы были сильно взлохмочены, что придавало ей неаккуратный вид, а разбитое мной лицо лишь усиливало эффект. Я располагалась в углу камеры, который был занят мной еще вечером. Мы всю ночь проторчали в отделении полиции в кругу, скажем прямо, не самых приятных личностей. — Вы не имеете право нас здесь держать! — пыталась возмутиться Фомина. За последние несколько часов я выучила наизусть ее реплики, ибо повторялись они с интервалом в пять-десять минут. Сейчас последует фраза: «Мы несовершеннолетние!», а затем просьба позвонить отцу и типичные угрозы. — Мы несовершеннолетние! — не заставила себя ждать Алина. Девушка подошла к решетке, вглядывая кого-нибудь из сотрудников. Когда цель была найдена, блондинка продолжила уже наскучевший всем монолог: — Дайте мне позвонить! За мной приедет отец и от вашей шарашкиной конторы и мокрого места не останется! Боже, как это скучно. И кто ее отец, что она так бесстрашно угрожает ментам? Хотя Алина обещала нас познакомить. Как же она выразилась? А, точно: «За мой нос ты всю жизнь будешь полы драять. А люди моего отца тебе все ноги переломают.» Вот такое будущее напророчила мне наш капитан. За все время, что мы находились с ней вдвоем, я только и слышала: «Папа то, папа се… Люди моего отца… Папа… Папа». Неужели она и вправду настолько поверхностна? Типичная мажорка, с типичными мажорскими фразочками. — Мы из-за тебя провели всю ночь в этом клоповнике! — никак не могла успокоиться Фомина. — Было, — не взглянув на нее, ответила я. — Так я могу еще раз повторить. — Не сомневаюсь. Мы пожирали друг друга ненавистными взглядами, пока лейтенант нас не окликнул: — Макеева, Фомина, на выход. За вами пришли. После этих слов полицейский открыл камеру и выпустил нас на волю. Подписав какие-то бумаги, мы забрали свои вещи и поспешили на улицу. Возле отделения стояло две машины, видимо, по наши души. В одной из них я узнала отцовский автомобиль. — С освобожнением, — услышала я за спиной срогий голос. Обернувшись, я увидела папу, а рядом стоял не менее рассерженный Калинин. А он-то здесь что забыл? — Папа, они продержали нас здесь всю ночь, — стала жаловаться Алина, обращаясь к Олегу Ивановичу. Папа? Вот это да! Теперь многое стало ясно. Я с отвисшей челюстью наблюдала за разговором этих двоих. — Хочешь сказать, вас ни за что забрали в отделение? Фомина молчала, а я не могла скрыть удовольствия от увиденной картины. Алина так душевно рассказывала про отца, который придет и всех переубивает за нее. И вот он, стоит у крыльца и отчитывает ее. — А ты чего лыбишься? — раздался папин голос. Ну вот, кажется, настала моя очередь. — Это ты так вливаешься в команду? — спросил он, указывая на разбитый нос блондинки. — Она первая начала! — Что? Кто еще начал, — завелась капитан. — Прекратите обе, — перебил нас отец. — Что за детский сад? Вы свои разборки еще на тренировке начали. — Ладно, Петрович, успокойся, — вмешался меценат. — Алина, — обратился он к дочери. — Мы с тобой уже разговаривали об этом. Завтра ты едешь к бабушке. — Нет, пожалуйста. А как же команда? — Ничего, справятся как-нибудь. — Я не поеду, — чуть ли не плача проговорила девушка. Надо же, не думала, что хоккей для нее столько значит. — Подождите, — попросила я. — Олег Иванович, не отправляйте Алину к бабушке. Через два месяца ответственный матч. Команда не сможет без капитана. — Ты тоже играешь? — Да. — И зачем вы мне там? Чтобы переубивали друг друга? — Этого больше не повториться. Я обещаю. Не в моих интересах, — добавила я и посмотрела на папу. — Петрович, ты как думаешь? — Думаю стоит дать шанс. — Хорошо, — согласился Калинин. — Спасибо! — воскликнула Алина. — Ты не мне спасибо говори, — махнул рукой он и они пошли к машине. — Чемпионка, — окликнул он меня, открыв дверцу автомобиля. — Хороший удар. Папа отвез меня домой, а сам отправился тренировать «Медведей». Дома на меня что-то давило. Мне было отвратительно находится в четырех стенах и я не знала куда себя деть. Контрастный душ смыл грязь после «удачной» ночи, но не помог избавиться от внутреннего дискомфорта. Позвонив по еще невыученному номеру, я назначила встречу человеку, с которым было желание поговорить. Я быстро привела себя в порядок и поспешила на место встречи.