***
— Сорок девять… Резко развернувшись на месте, Саске ударил подкравшегося сзади противника кулаком в скулу. Тот отлетел и затих, не в силах больше встать. — Пятьдесят… На него напало сразу двое подопытных, которым пообещали свободу в обмен на победу, однако клинок Саске разрубил все их надежды. — Пятьдесят два… «Чёрт, бесит», — мысленно цыкнул Саске, но говорить ничего не стал. У его наставника имелась эта странная склонность многих учёных всё записывать, всему вести строгий учёт, и количество побеждённых во время тренировки противников не было исключением. Оставшиеся ещё на ногах оппоненты сбились в кучки по трое-четверо и стали нападать скопом. Раскидывая их, Саске фыркнул: ну неужели до них наконец дошло, что по одному не победить уж наверняка? — Пятьдесят семь… — счёт ускорился, — пятьдесят восемь… шестьдесят один… Пора заканчивать, а то от возбуждённого шипения Змея уже голова болит. Замерев на миг, Саске активировал Чидори. Вспышка молнии завершила бой. — Семьдесят пять! — радостно воскликнул Орочимару, подходя ближе к ученику, переступая через подопытных. — За минуту сорок девять, Саске-кун, — новый рекорд. Саске не удостоил его ответа, флегматично счищая кровь с катаны. Видя его холодность, Орочимару мгновенно перестал ворковать и спустился к обычным своим шипящим интонациям: — Только вот ты так никого из них и не убил… Сентиментальность? Жалость? А тебе бы стоило забыть о них, если хочешь победить Итачи. Саске хмуро зыркнул на него. «Вот змей… Месяц прошёл, а он до сих пор притворяется, что Итачи никуда не пропал». Самое отвратительное, что и ткнуть его носом во враньё не удастся: новой информации об исчезнувших до сих пор, по сведениям парня, не было. — Когда я встречусь с ним, во мне не будет ни капли жалости, — уверенно и серьёзно сказал Саске, поддерживая игру. Вовсе не стоит наставнику знать, что он на самом деле в курсе происходящего, ведь это наверняка ему не понравится. А если Орочимару что-то не нравится, он становится крайне опасным и внимательным противником. Его настороженность нужна Саске меньше всего. — Ну-ну, — протянул Орочимару в ответ, и его глаза блеснули в ярких лучах полуденного солнца. Не глядя на учителя, Саске прошёл мимо него в сторону убежища. В последние дни общество Змея напрягало всё больше. Судя по нетерпеливо-коварной улыбке, словно приклеившейся к губам Орочимару, он собирался в скором времени провести ритуал переселения души. Что ж, ещё один повод начать действовать.***
Вещи были собраны ещё с утра, однако Саске всё равно терпеливо ждал наступления сумерек. Не то чтобы он боялся уходить посреди дня — просто обычно такие вещи делались под покровом ночи, а нарушать традиции не хотелось. Тем более, сразу после заката выбраться с базы Орочимару куда проще, чем в остальное время. Когда садилось солнце, Кабуто собирал подопытных в самой большой лаборатории, расположенной на нижнем ярусе, где делал им ежедневные инъекции каких-то препаратов их со Змеем совместной разработки. Сам же Орочимару запирался в своей комнате, просматривая свитки с не изученными ещё техниками, читая донесения шпионов со всего света, вынашивая зловещие планы, направленные против Конохи или Акацуки. Оставалась, конечно, ещё охрана, но Саске это смутить или уж тем более остановить не могло. В подземном убежище не было окон, и приближение условного часа он отслеживал по небольшим часам, стоявшим на столе. Стрелки ползли до безобразия медленно, словно бы кто-то нарочно некой хитроумной техникой заставил их замедлить движение, однако Саске упорно подавлял желание разбить дурацкие часы о стену и прямо сейчас направиться к выходу: с таким противником, как Орочимару, горячность была непозволительной роскошью. И уж тем более нельзя поддаваться ей, имея своей главной целью Итачи. В прошлый раз, года три назад, столкнувшись с братом, Саске потерял голову, поэтому и не смог достойно противостоять ему (хотя и то, что в тот раз Итачи был объективно сильнее, Саске не мог отрицать). Теперь всё иначе. За прошедшее время Саске стал намного сильнее, научился держать себя в руках и теперь-то мог сражаться с братцем на равных. Мог убить его, чтобы отомстить за клан. Наконец короткая стрелка часов добралась до цифры одиннадцать. Поднявшись с кровати, Саске взял со стула дорожный плащ, небольшую сумку, в которой лежали припасы, некоторые медикаменты, пара запечатывающих свитков с дополнительным оружием и деньги, закрепил ножны с мечом на поясе за спиной и, осторожно приоткрыв дверь и убедившись, что поблизости никого нет, выскользнул в коридор. За годы, проведённые в качестве ученика Орочимару, Саске хорошо изучил все его убежища, поэтому найти кратчайший путь к выходу, не натолкнувшись при этом ни на кого из охранников, не составило труда. Скрывая свою чакру, держась при этом на максимальном расстоянии от комнат Змея, он прокрался по базе и, никем не замеченный, через потайной ход, расположенный в нескольких сотнях метров от основного, выбрался наружу. «Элементарно», — про себя хмыкнул Саске. Куда сложнее решить, что делать дальше. Логичнее всего, пожалуй, было вернуться в Коноху и, состроив виноватое лицо, попроситься обратно, уверяя в искренности своего раскаяния и в желании помочь найти Наруто и Сакуру… а заодно и Итачи. Однако в этом плане было несколько «но». Во-первых, Саске совершенно не был уверен, что Скрытый Лист примет его: раньше, когда в деревне находились товарищи по команде, с этим не возникло бы проблем, однако теперь они пропали, а Какаши умён и слишком хорошо знает Саске, чтобы поверить в его раскаяние в уходе к Орочимару. Во-вторых, Саске, покинувший селение вскоре после смерти старика Третьего, почти не знал Цунаде, Пятую Хокаге, а потому не мог быть уверен в том, что она согласится принять беглого шиноби обратно. Ну а в-третьих, в ход вступала банальная учиховская гордость, из-за которой признать, пусть и напоказ, неправоту своих действий для Саске было стократ труднее, чем выйти на бой против всех подопытных Змея. Имелся ещё один вариант, но он нравился даже меньше первого. Саске был уверен, что теперь, лишившись Шарингана его брата, Акацуки совсем не прочь заполучить другого Учиху, особенно если он скормит им вдобавок кое-какие сведения об Орочимару, любви к которому, как он понял, в этой организации абсолютно не испытывали. Однако Саске догадывался, что этот их Лидер будет, как и Змей, просто использовать его в своих целях. Более того, стоит Итачи вернуться — и Акацуки мигом примет его обратно, потому что, в отличие от Саске, у Итачи есть Мангекью. Тогда-то Саске придётся оперативно уносить ноги: отомстить братцу ему уж точно никто не даст. Всё это, а также некоторые другие соображения натолкнули Саске на третий вариант решения проблемы: собрать собственную команду, которая бы подчинялась лично ему и делала только то, что он бы приказал. Конечно, найти троих шиноби необходимой ему силы непросто, однако Саске уже имел кое-кого на примете. За ними он намеревался теперь отправиться. — Куда идёшь, Саске-кун? — раздалось за спиной приглушённое шипение. Саске обернулся. Орочимару стоял метрах в трёх позади него, прислонившись спиной к мощному стволу дерева и скрестив руки на груди. Взгляд его странных, горящих чуть маньячным огнём янтарных глаз был прикован к ученику. — Я ухожу, — отозвался Саске ровно и спокойно. — В самом деле? — оскалился Орочимару. — И куда же? — Не твоё дело, — Саске не шевелился, однако уже начал незаметно концентрировать в руке чакру элемента Молнии. — Больше ты не можешь меня ничему научить, поэтому я разрываю наш договор. — Подумай хорошенько, глупый птенчик, — теперь уже в тоне Орочимару отчётливо чувствовалась угроза. — Неужели ты полагаешь, что я так просто отпущу тебя? — Нет, — просто ответил Саске и атаковал Змея.***
Дверь в убежище Акацуки в Стране Дождя отворилась почти неслышно. Этот дом, одиноко стоявший вдали от селений и дорог, служил основной базой организации, особенно теперь, когда их пещера в Стране Реки была разрушена во время битвы Сасори и Дейдары с шиноби Конохи. Этот дом однозначно хорош тем, что находится относительно недалеко от Аме, и Нагато при желании мог отправить в него Пейна, оставаясь при этом в своей башне: длины сигнала чакры вполне хватало. Кисаме в одиночестве сидел на кухне и чистил меч. Судя по низкому урчанию, доносившемуся из оскаленной в жутковатой улыбке пасти Самехады, процедура извлечения из-под острых чешуек мясной нарезки, в недавнем прошлом противника Хошигаке, была весьма приятной. — Добрый день, Кисаме, — поздоровался Нагато, подходя ближе. — Добрый, — то ли с иронией, то ли печально отозвался мечник. — Есть новости? — Никаких. Всю местность вокруг храма оцепили шиноби Листа, но Зецу говорит, они до сих пор ничего интересного не обнаружили. — Понятно, — протянул Кисаме и вернулся к своему занятию. На разговоры он явно не был настроен. Понимая это, Нагато оставил товарища одного и поднялся на верхний этаж. Конечно, уходя на миссии, нукенины свои комнаты надёжно запирали, но он не был бы Лидером, если бы не обзавёлся дубликатами всех ключей. Щёлкнул замок — и он без труда проник в комнату Итачи. Просто, лаконично, без излишеств. Очень в стиле Итачи. Мало мебели, никаких украшений на стенах — только книжные полки, заставленные самыми разнообразными томами и свитками. Искать какие-то секретные сведения здесь было, конечно, полнейшим безумием, но Нагато всё-таки решил рискнуть и, плотно прикрыв за собой дверь, принялся за дело. Ни в ящиках стола, ни в шкафу, ни под кроватью не нашлось ничего интересного. Под подоконником — тоже. Он даже наудачу простучал все стены, но так и не обнаружил никаких тайных хранилищ. Спустя час Нагато готов был сдаться. Комната Итачи, даже если и имела секрет, упрямо не желала выдавать его. Нагато прикрыл глаза. «Думай, как Итачи. Где мог спрятать что-нибудь важное бывший член АНБУ Конохи, мастер иллюзий, скрытный человек, единственное известное мне увлечение которого…» Он резко распахнул глаза и уставился на стеллаж. В книге! Всё гениальное просто. Он подошёл к полкам и остановился напротив них, уперев руки в бока. Ну что ж, осталось всего ничего: выяснить, в какой именно. Сначала Нагато стал перебирать все тома подряд, однако быстро понял, что такими темпами застрянет надолго. Он опять остановился и задумался. «Будь я Учихой Итачи, где бы я спрятал что-то, чтобы тайник мог, пораскинув мозгами, найти Узумаки Нагато?..» И тут его взгляд притянула небольшая книга в светлой обложке. «Повесть о бесстрашном ниндзя» — первая книга Джирайи, задуманная Саннином как раз в то время, когда он был наставником троицы сирот из Амегакуре. Нагато взял томик в руки и пролистал страницы, а затем, ничего между ними не обнаружив, осторожно поддел кунаем обложку — и из неё выпал аккуратно сложенный пополам листок. Подобрав его, Нагато развернул лист. Это оказался кусок старого рукописного свитка, явно принадлежавшего клану Учиха — в тексте шло довольно напыщенное описание одной из битв против клана Сенджу, которую Учихи, возглавляемые Мадарой, выиграли. Скользя глазами по тексту, Нагато всё больше недоумевал, почему Итачи спрятал подобную ерунду. Он понял это только когда дошёл до конца страницы. Там, в самом углу, был размещён небольшой рисунок, сопровождавшийся подписью: «Мангекью Шаринган нашего предводителя, Учихи Мадары». — Вот ты и попался, Тоби, — усмехнулся Нагато. Глаз, смотревший на него с пожелтевшего от времени листа, не имел ничего общего с тем, который выглядывал из прорези маски лже-Мадары.***
Когда Лидер вновь спустился на кухню, Кисаме был всё ещё там. Он как раз закончил бинтовать свой меч и теперь, отложив его в сторону, просто сидел за столом, подперев рукой голову, и смотрел в окно. — Может, для меня есть какая-нибудь миссия? — Пока нет, — покачал головой Нагато, садясь напротив. Он прекрасно понимал, что мечнику, уже месяц практически безвылазно сидевшему на базе, должно быть безумно скучно, однако позволить себе отпустить его далеко попросту не мог. Кисаме проворчал что-то и опять отвернулся. Его недовольство сделалось практически осязаемым, и Самехада, изогнув эфес, обвилась им вокруг лодыжки хозяина, словно хотела подбодрить. Скользнув по мечу туманным взглядом, Нагато задумался, переваривая новую информацию. В ходе одной из бесед с Итачи он узнал, что первым человеком, пробудившим Мангекью Шаринган, был Мадара, считавшийся погибшим уже много лет назад в битве с Первым Хокаге. В начале своего знакомства с Тоби, выдававшим себя как раз за каким-то чудом выжившего Мадару, Нагато думал, что из ныне живущих Учих Мангекью обладает только он, но затем в Акацуки пришёл Итачи, тоже с подобными глазами. Ещё какое-то время спустя выяснилось, что у Итачи есть младший брат, который потенциально способен пробудить Мангекью. Теперь ещё вдобавок оказалось, что Тоби — вовсе не Мадара, но кто он — неясно, а Итачи, уже начавший, похоже, что-то про него искать, внезапно исчез непонятно куда… «Как же с этими Учихами тяжело», — мысленно фыркнул Нагато. По-видимому, это отразилось на лице Пейна, потому что Кисаме, безо всякого стеснения наблюдавший за ним, вопросительно изогнул бровь, но Лидер только неопределённо дёрнул головой. Глядя на мечника, Нагато вдруг вспомнил, как года три назад Итачи и Кисаме, не предупредив его, отправились в Коноху, где, по официальной версии, намеревались захватить джинчурики Кьюби. Там они сразились с несколькими джонинами, в том числе и знаменитым Копирующим Ниндзя Какаши, потом погнались за джинчурики, которого коноховцы предусмотрительно увели из селения, но вынуждены были отступить, когда на поле боя возник Джирайя. За этим память подкинула Нагато рапорт Дейдары, который тот, злой, как чёрт, с горящим в глазах мстительным огнём, делал, вернувшись вместе с чуть живым Сасори из Страны Реки после боя с коноховскими шиноби. Оба эти воспоминания были как-то связаны, и Нагато пытался найти ниточку, соединявшую их — и довольно быстро нашёл. Хатаке Какаши. Думая об Учихах, Нагато почти и забыл, что есть ещё кое-кто, владеющий Шаринганом. «Мангекью Шаринганом», — подсказали ему воспоминания голосом Дейдары. «И в самом деле, — согласился Нагато. — Единственный не принадлежащий Учихам глаз, владеющий их додзюцу…» Стоп. Глаз. Мысль безумная, но чем ками не шутят?.. — Кисаме? — Чего? — мечник, всё это время неотрывно следивший за ним, подался вперёд. — Ты хорошо помнишь Хатаке Какаши? — Неплохо, — отозвался Кисаме, явно удивлённый тем, куда завели собеседника мысли. — А что? — В каком глазу у него Шаринган? — В левом, — не задумываясь, ответил Кисаме. «А у Тоби в правом», — подумал Нагато. Может ли быть, если эти два глаза — кусочки одной мозаики? Он встал из-за стола. — В ближайшее время у тебя не будет миссий, Кисаме, — сказал он, серьёзно глядя на подчинённого. — Однако в этой местности много разбойничьих банд. Можешь заняться ими, если не побрезгуешь. — Я сейчас не против любой драки, — оскалив острые треугольные зубы, отозвался Кисаме, тоже поднимаясь и легко взваливая на плечо огромный меч. — Надеюсь, этот сброд сможет меня хоть немного повеселить.***
Забавная вещь — Риннеган с этим его общим полем зрения. Странно даже после стольких лет использования Пейнов одновременно видеть и мокрую от недавно прошедшего дождя землю с полями, по которым пролегал путь от убежища Акацуки до Амегакуре, и стену комнаты в самой высокой башне Аме, где Нагато сидел, точно узник, неспособный передвигаться иначе, как при помощи Пейнов. Эта комната, мрачная и полутёмная, хотя и тёплая, до жути опротивела Нагато, деятельный ум которого рвался на волю, прочь из этой тюрьмы, поэтому он закрыл свои собственные глаза, полностью отдавшись восприятию мира через Тендо. Но и это не доставляло ему полноценного удовольствия: Тендо — труп, он не различает запахов влажной земли и трав, не ощущает лёгкого дуновения по-летнему тёплого ветра; ему доступны лишь зрение и слух… и ощущение чакры. И вот сейчас отголоски какой-то энергии, чуть различимой, явно не принадлежавшей ни жителям Амегакуре, ни шиноби Акацуки, заставили Нагато нахмуриться. «У нас гости, Конан?» — в отсутствие Тендо за порядком в деревне следила она, и ещё не было ни раза, чтобы от её техники укрылся посторонний. «В селении чужих нет, — тут же отозвалась Конан. — Ты почувствовал кого-то?» «Не знаю, — Нагато уже и в самом деле не был уверен, не почудилась ли ему та чакра. Сконцентрировавшись, он проверил окрестности ещё раз, но ничего не обнаружил. — Возможно, показалось, — сказал он и перевёл тему: — В вещах Итачи я кое-что нашёл. Зайди ко мне, когда Тендо вернётся в деревню». «Хорошо», — лаконично отозвалась Конан. Прервав связь с подругой, Нагато задумался о насущном. Конечно, то, что человек в маске — не Мадара, однозначно хорошая новость. В то же время, если этот шиноби осмелился прикрываться именем такой легенды, как Учиха Мадара, у него должны иметься веские на то причины — и это в полной мере подтверждается его грандиозным планом «Глаз Луны». Куда важнее теперь решить, что делать дальше. Продолжать молчать и следовать за Тоби? Отвоевать лидерство? Нагато был уверен, что с силой Риннегана и шести Пейнов сумеет победить, но вот только Тоби слишком хитёр и наверняка не выйдет против него в открытую, прекрасно понимая, что в этом бою ему не выиграть. Он скорее станет действовать исподтишка — и в первую очередь попробует переманить на свою сторону оставшихся членов Акацуки. Конечно, в битве один на один никто из них Нагато не ровня, но вот если Тоби заполучит оставшуюся троицу и ещё найдёт, как грозился, замену пропавшим, то силы, можно считать, уравняются. Сражение между нукенинами такого уровня будет ужасным и неминуемо повлечёт за собой большое число жертв, что в конечном итоге только ослабит Акацуки, сделает её лёгкой мишенью для Конохи или того же Орочимару, чего Нагато допустить никак не мог. «Значит, пока стоит молчать, — заключил он. — Молчать, потихоньку вернуть на базу Какудзу и Хидана так, чтобы это не вызвало подозрений, и думать, думать, как устранить Тоби». Сейчас Нагато как никогда остро чувствовал, что ему нужен Итачи — единственный человек в организации кроме него самого и Конан, кому известно истинное положение дел. Итачи, как видно, уже что-то искал по их лже-Мадаре и наверняка мог бы помочь Нагато справиться с ним. К тому же, у него есть Мангекью Шаринган — а это хорошее подспорье в борьбе с другим Учихой. «А может, это всё-таки Тоби? — кисло подумал Нагато. — Понял, что Итачи копает под него, и отправил его в другое измерение своей пространственной техникой… Но при чём тут тогда Сасори и Дейдара, да и те дети из Конохи? Просто случайно попались в приготовленную для Итачи ловушку? Нет, если бы джинчурики Кьюби был во власти Тоби, он не закатывал бы мне истерик. Или это делается специально, чтобы отвести от него подозрения?..» Много, слишком много вопросов. И никаких ответов. Вдруг его вновь пронзило ощущение чужой чакры. Теперь её источник находился близко, слишком близко — прямо перед замершим посреди редкого перелеска Пейном. — Яхико?.. — голос из прошлого мигом пробудил в Нагато череду воспоминаний, как и весь облик стоявшего перед Тендо человека. — Джирайя-сенсей, — спокойно, не выдавая своих чувств, произнёс он. — Значит, посторонний — это вы. За прошедшие с их последней встречи годы учитель заметно постарел, больше морщин появилось на его лице, однако лохматые белоснежные волосы были всё те же, как и взгляд, и гордая осанка. Встретившись с бывшим учеником взглядом, Джирайя нахмурился и ощутимо напрягся. — Эти глаза… Яхико, откуда они у тебя? — Я не Яхико, сенсей, — в этом разговоре не было никакого смысла, но Нагато почему-то не хотелось, чтобы Джирайя считал, что перед ним второй его ученик. «Наверное, потому что Яхико бы никогда не опустился до того, что намерен сделать я», — подумал он, посылая чакру в тела других пяти Пейнов. Те тут же открыли глаза и, покинув хранилище, поспешили на поле предстоящего боя. — Нагато?! — по его голосу Нагато понял, что учитель боится, но не стоящего перед ним шиноби, а правды, которую предполагал. — Почему в этом теле? Что ты сделал с Яхико? — Яхико мёртв, — голос не дрогнул, и он был этому рад. — Как и Нагато. Теперь мы — Пейн. Джирайя снова нахмурился, но быстро взял себя в руки. — Как бы ты себя ни называл, — вокруг него стала концентрироваться мощная чакра, — на тебе этот плащ, а значит, я должен захватить тебя и допросить. — Вы думаете, это будет так легко? Джирайя не ответил — вместо этого он выстрелил в противника своими затвердевшими и принявшими форму сенбонов волосами, а сам отскочил назад, за пределы перелеска. Прежде чем иглы достигли его, Тендо воздел руку. — Шинра Тенсей. Иглы застыли в воздухе перед ним на несколько мгновений, а затем упали на землю, и Тендо бросился вперёд. Однако он немного опоздал — Джирайя успел сложить печати и призвать огромную жабу, вооружённую не менее огромной двойной булавой и щитом. Учитель обменялся с жабой парой коротких фраз, которые Нагато за дальностью расстояния не расслышал, но стоило приблизиться — и гигантское оружие обрушилось на него. Пейн отскочил в сторону, увернулся от новой атаки, ещё от одной, успев при этом заметить, как учитель вновь складывает печати. — Катон: Дай Эндан! Огромный снаряд пламени стремительно нёсся на Тендо. Отступать было поздно, а Шинра Тенсей эту технику отбить попросту не сможет… Когда огненный поток иссяк и немного развеялся оставленный им дым, Джирайя, стоявший на голове жабы и с надеждой вглядывавшийся в завесу, различил на том месте, где всего несколько мгновений назад стоял противник, шесть пока ещё нечётких силуэтов. Налетел ветер и унёс дымовое облако — и Саннин непроизвольно вздрогнул, увидев шесть шиноби в чёрных с красными облаками плащах Акацуки, разных внешне, но похожих ярко-рыжими, как когда-то были у Яхико, волосами, огромным количеством пирсинга и глазами, сиреневыми, с рисунком в виде кругов на воде, расходящихся от зрачка. — Что за?.. — пробормотал Джирайя, хмурясь. — Настоящее сражение, — произнёс Тендо, перед которым с выставленными вперёд руками стоял Гакидо, полностью поглотивший огненную технику противника, — начинается теперь, сенсей.***
— Это конец, — негромко произнёс Тендо. Это действительно был конец. Битва была долгой и тяжёлой, однако даже Джирайя не смог справиться с мощью шести путей Пейна. Теперь они стояли над ним, поверженным и израненным, потерявшим сознание, и сделать осталось лишь одно. Из рукава Тендо выскользнул длинный кол из тёмного металла. — Подожди, Пейн! — Конан, чью чакру он ощущал поблизости с середины битвы, покинула своё укрытие. Нагато удивлённо посмотрел на неё: подруга с ним спорит? — Не стоит его убивать, — продолжала тем временем Конан, останавливаясь между Тендо и лежащим на земле без сознания учителем. — Он может обладать ценной для нас информацией. — Конохе ничего не известно о случившемся у храма, Конан, — возразил Нагато, но действовать всё же не спешил. — Это тебе Тоби сказал? Сначала остановила его, а теперь проблески сарказма в обычно бесстрастном голосе? Нет, с этим днём определённо что-то не так. Но всё-таки, как же давно Конан не перечила ему, не доказывала свою точку зрения, не защищала от него кого-то. Как давно она не была такой, как раньше, до смерти Яхико. Ради такого случая можно и… — Хорошо, — Пейн кивнул и убрал оружие. — Мы забираем его.