***
— Я уже думал, ты не придёшь. Обито стоял перед входом в убежище Акацуки. По его оранжевой маске, в единственной прорези которой сверкал Шаринган, стекали капли дождя. Рядом с ним, на мокрой земле, на коленях стояла Конан. Её руки были связаны за спиной, а рот закрывала повязка. — Навевает воспоминания, не правда ли? — Отпусти Конан. — Помнится, в той стычке с Ханзо всё было так же, — продолжал Обито, напрочь игнорируя Нагато. — Правда, в тот раз перед ним вас стояло двое… до определённого момента. Кстати, — он смерил Пейна взглядом, — а где сегодня твой рыжий друг? — Что тебе от меня нужно? — Чикушодо сделал шаг вперёд. — А-а, не так быстро, — Обито приставил кунай к горлу Конан. — Что мне нужно? Мне интересно, что это за бурную деятельность ты развёл, не посоветовавшись со мной. — Разве я должен докладывать тебе о каждом своём шаге? — Чего ты точно не должен делать, так это копать под меня, — он прищурился. — Из тебя плохой крот, Нагато. — А из тебя плохой Мадара… Обито. Всё. Он разыграл свою карту. Теперь пути назад нет. Шаринган противника сверкнул ярче. — Что ж, ты знаешь, — Обито провёл рукой по маске, словно намеревался снять её, но в последний момент передумал. — И что ты теперь намерен?.. В дверном проёме за его спиной возникла тень. — Выходи, Кисаме, — позвал Нагато, переводя взгляд на нового участника сцены. — Да, Кисаме, присоединяйся. Мы как раз обсуждали будущее Акацуки. — Я понял, — отозвался Хошигаке, из-под защиты кровли выходя под дождь. — Так что ты намерен делать, Нагато? — ещё раз спросил Обито. — Важно ли для тебя то, что я врал относительно своей личности? — Для меня важно, что ты приставил нож к горлу Конан. — Ах, это… Не мог же я прийти на переговоры без козыря, как считаешь? Чикушодо прищурился. — Ты говорил о Ханзо Саламандре. Помнишь, какая участь постигла его? — Я так понимаю, это значит, что мы не договоримся, — хмыкнул Обито. — Что ж, очень жаль, — он повернулся к мечнику. — А что скажешь ты, Кисаме? Мой план ты знаешь. Последуешь за мной или за Нагато? Нагато пристально смотрел на Кисаме, с нетерпением ожидая его ответа. Однако тот не торопился: стоял молча, глядя то на одного шиноби, то на другого. — Итачи-сан как-то раз упомянул, что в уничтожении клана ему помог третий оставшийся в живых Учиха, — наконец задумчиво произнёс он. — Это был ты? — Верно, — кивнул Обито, голос которого прозвучал удивлённо. — Не думал, что Итачи делился этим с кем-то. — Ну а мне зачем-то сказал, — пожал мощными плечами Кисаме. — А ещё он добавил, что если я когда-нибудь встречусь с этим Учихой — я не должен ему доверять! Самехада метнулась к Обито, но тот пропустил удар сквозь себя и спешно отскочил в сторону. Пользуясь моментом, Чикушодо призвал пять остальных Пейнов. Тендо подбежал к Конан, которую Кисаме заслонил от противника, и быстро развязал ей руки. — Прости, Нагато, прости, — проговорила Конан, едва друг освободил её рот от кляпа. — Он перехватил меня по дороге… — Всё в порядке, — успокоил её Тендо. Другие Пейны и Кисаме тем временем атаковали врага. «Спасибо, Кисаме», — установив связь, поблагодарил Нагато. «Фигня вопрос, — отозвался мечник. — Он меня этим своим планом ещё в Киригакуре кормил, когда контролировал нашего прошлого Мизукаге. Мне сначала даже понравилось, но Итачи-сан вправил мне мозги на место… Вы ведь тоже хотите вернуть его, да?» «Бесспорно, — подтвердил Нагато, про себя подумав, что его долг перед Итачи всё растёт и растёт. — Значит, ты со мной?» «А то как же!» В его мыслях, простых и ясных, Нагато не чувствовал подвоха — и доверился нукенину из Скрытого Тумана. «Тогда, Кисаме, мне нужно, чтобы ты отправился в самую высокую башню Амегакуре, — сказал он. — Там на третьем этаже есть комната с двойными металлическими дверями. Ни в коем случае не дай Обито пробраться туда — и ничему не удивляйся». «Понял, Лидер-сама», — Кисаме оскалился в своей обычной манере и резко сорвался с места. Обито, ожидавший новой атаки, явно удивился, когда Кисаме пробежал мимо него и покинул поле боя. Однако в следующий миг Пейны вновь бросились на него, и Обито пришлось уклоняться. Он отступал всё дальше и дальше, однако сам не нападал. — Почему ты убегаешь? — некоторое время спустя спросил Нагато оказавшегося на этот раз далеко от него противника. — Сражаться за раз против шести путей Пейна? Я не настолько глуп, чтобы ввязываться в заранее обречённую на поражение битву, — пространство вокруг прорези маски Обито стало искажаться. — Возможно, в другой раз, Нагато… Пейны атаковали вновь, однако опоздали — Обито исчез в вихре своей пространственной техники. — Всё-таки сбежал, — проговорил Нагато, шестью парами глаз принадлежавших ему Пейнов рассматривая то место, где миг назад стоял Учиха Обито. Седьмая же пара глаз, его собственная, продолжала видеть просторную, почти пустую комнату и металлические двери. Конан поднялась на ноги и неуверенно шагнула к нему. — Нагато… — Когда-то давно я поклялся, что защищу вас, Конан, — сказал он негромко, не глядя на неё. — Однако до сих пор не делал для этого ничего. — Это неправда. Ты столько раз спасал нас… — Из-за меня погиб Яхико, — перебил её Нагато. Пейны стояли всё так же неподвижно, однако он сам уже складывал печати призыва. — Из-за меня твоя жизнь постоянно подвергалась опасности, даже сегодня. — Прекрати так говорить, Нагато! Ты ни в чём не виноват. — Пришло время исправлять ошибки, — негромко произнёс он. За спиной Нагато появилась призванная им статуя Гедо. Для комнаты она была велика и пробила головой потолок, но Нагато не обратил на это внимания. От статуи протянулись тонкие трубки, которые прикрепились к его спине, и он, почувствовав прилив чакры, стал складывать новые печати. Конан не могла видеть, что именно делает друг, однако как всегда безошибочно угадала его намерение. На её лице отразился страх. — Нагато, нет! Остановись!.. Но было поздно. — Гедо: Ринне Тенсей но Дзюцу.***
— Ты серьёзно?! — А что, обычно я имею привычку шутить, Наруто-кун? — Ну а вдруг сегодня решил начать? — буркнул Наруто, косясь на видавшую виды красную телефонную будку, возле которой шиноби остановились в глубине довольно-таки неприглядного проулка. Сакура тоже с подозрением поглядывала на кабину. В то, что здесь расположен вход для посетителей в британское Министерство магии, и в самом деле верилось с трудом, и если бы утверждавшим это был не Учиха Итачи, Сакура точно расценила бы такое заявление, как шутку. — Мне уже приходилось пользоваться этим входом, — произнёс Итачи. — Насколько я помню, Гарри тоже рассказывал тебе о нём, когда вернулся со слушания. — Рассказывал, — вынужден был признать Наруто. — Тогда не вижу смысла продолжать тратить время на пустые споры, — легко пожал плечами Итачи и первым вошёл в будку. Переглянувшись с другом, Сакура последовала за Итачи. Наруто втиснулся последним, случайно толкнув при этом Сакуру, отчего та уткнулась носом в крепкий торс Итачи и мгновенно смутилась, непроизвольно представив на его месте Саске-куна. — И что теперь? — ворчливо осведомился Наруто, плотно прикрыв за собой дверь. Сакура же, взяв себя в руки, постаралась устроиться как-то по-другому, но вскоре сдалась — для троих места было мало, приходилось довольствоваться своим текущим положением. — Подожди, — прижатый к задней стенке будки Итачи с ловкостью, заставлявшей отдать должное его гибкости, протянул руку к телефонному аппарату и, сняв трубку, набрал нужный номер. Когда диск в последний раз с лёгким стрекотанием встал на место, в кабине раздался женский голос, доносившийся не из трубки, но, казалось, одновременно со всех сторон. — Добро пожаловать в Министерство магии. Назовите, пожалуйста, ваше имя и цель посещения. — Итачи Учиха, Сакура Харуно, Наруто Узумаки, — четко произнёс Итачи. — Встреча с первым заместителем министра магии. — Благодарю вас, — отозвался голос. — Возьмите, пожалуйста, значки и прикрепите к мантии спереди. По металлическому желобку для возврата монет скользнули три квадратных серебряных значка, на которых значилась информация о посетителях. Итачи осторожно извлёк их и отдал коноховцам. Стараясь не толкать друг друга, шиноби прикололи значки к одежде, когда вновь послышался женский голос: — Уважаемые посетители, вам необходимо пройти досмотр и зарегистрировать ваши палочки у дежурного колдуна, чей пост находится в дальнем конце атриума. Тут же пол дрогнул и стал медленно уходить вниз, под землю. Движение продолжалось с минуту, после чего перед глазами Сакуры стал медленно возникать длинный зал со стенами, обшитыми идеально гладкими панелями из тёмного дерева, перемежавшимися золочёными каминами. Дальше, ближе к другому концу атриума, виднелась огромная скульптурная группа, возвышавшаяся в центре круглого бассейна. — Министерство магии желает вам приятного дня, — сказал женский голос. Наруто открыл дверцу и с явным облегчением выскочил на чёрный паркетный пол, отлакированный до зеркального блеска. Сакура спешно вышла за ним: слишком неоднозначные чувства у неё вызывала вынужденная близость с Итачи. Тот, как обычно, остался предельно невозмутим и уверенно направился в противоположный конец зала. Сакура и Наруто последовали за ним, вливаясь в толпу чародеев и чародеек, спешивших на работу в свои кабинеты. Проходя мимо фонтана, Сакура остановилась, чтобы лучше рассмотреть статуи. Самая высокая из фигур изображала благородного мага, взметнувшего в воздух волшебную палочку. Вокруг него стояли красивая волшебница, кентавр, гоблин и эльф-домовик. Из концов волшебных палочек, наконечника стрелы кентавра, острия гоблинской шляпы и ушей эльфа били сверкающие струи кристально-чистой воды. — Сакура-чан, не отставай! — позвал Наруто, уже успевший вместе с Итачи подойти к одиноко стоявшему в стороне от людского потока столику с табличкой «Охрана» над ним. На его крик обернулось с десяток магов, опалив парня в разной степени недовольными взглядами. Полный заспанный волшебник, сидевший за столом, лениво разлепил глаза и посмотрел на подошедших. — Сюда, пожалуйста, — сказал дежурный не особо приветливо, словно посетители отрывали его от крайне важного занятия. Итачи первым шагнул к нему, безропотно позволяя волшебнику, взявшемуся за длинный, тонкий и гибкий золотой прут, провести им по своему телу. — Волшебную палочку, — распорядился охранник, положив щуп обратно на стол и протянув ладонь. — Моя палочка уже зарегистрирована, — произнёс Итачи, протягивая колдуну небольшой листок из плотной бумаги, похожий на визитку, которыми пользовались гражданские. — Да, точно, — кисло отозвался охранник и повернулся к Наруто и Сакуре. — Теперь ваша очередь. Отступив в сторону, Итачи вежливым жестом пригласил Сакуру подойти ближе. Сакура покосилась на него, но всё-таки шагнула вперёд, дождалась, когда охранник проверит её странным щупом, и подала свою палочку. Волшебник принял её и опустил на латунное приспособление, похожее на весы с единственной чашечкой. Мелко задрожав, устройство выдало узкую полоску пергамента — охранник оторвал её и пробежал по написанному взглядом. — Двенадцать дюймов, вишня и волос единорога, используется полтора месяца. Так? — Да, — кивнула Сакура. Наруто же с огромнейшим интересом рассматривал прибор, явно борясь с желанием спросить, как он работает. — Сделать вам карту постоянного посетителя Министерства? — В этом нет необходимости, — ответил за девушку Итачи. Равнодушно пожав плечами, охранник вернул палочку, и Сакура, пропустив к столу друга, светившегося счастьем первооткрывателя, отошла к Итачи. Тот наблюдал за толпой, спешившей мимо них к лифтам, видневшимся ещё дальше, в самом конце атриума. — Ты не могла бы попросить Наруто-куна вести себя скромнее? — негромко произнёс Итачи, повернувшись к ней. — Меня он вряд ли послушается, а нам не стоит привлекать к себе излишнее внимание. — Хорошо, — коротко кивнула Сакура. Итачи тоже кивнул и вновь обратил взгляд на людской поток. Стоя рядом, Сакура украдкой рассматривала его. Всё-таки они с Саске очень похожи: те же черты лица, тонкие губы, красивые чёрные глаза… При этом братья похожи далеко не только внешне. И в поведении, и в мимике нукенина Сакура часто видела такие знакомые, любимые черты, что сердце невольно сжималось и начинало казаться, что Саске-кун никуда не уходил, что он здесь, рядом, а сейчас подойдёт как всегда опаздывающий Какаши-сенсей — и они вчетвером отправятся на миссию, как раньше… Но сладкая иллюзия никогда не длилась долго. Она разрушалась первыми же звуками более низкого и глубокого, чем у Саске, голоса; фразами, более сдержанными, чем если бы они были произнесены Саске; взглядом, отстранённым и абсолютно непроницаемым. Он не такой, как Саске. Уж Сакура знала, что под внешним безразличием и надменностью у Саске скрывается душа — живая, горячая, не утратившая ещё способность смеяться, когда весело, и плакать, когда грустно и больно. А вот у Итачи души нет. Он член Акацуки, нукенин, уничтоживший собственный клан, человек, которого Саске ненавидит больше всех на свете, ради убийства которого покинул деревню и ушёл к Орочимару. От мыслей об этом Сакура непроизвольно сжала кулаки, концентрируя в них чакру, больше всего на свете желая стереть с лица Итачи это его вечно одинаковое бесстрастное выражение, выбить из него ответ на вопрос, почему он поступил так с собственной семьёй и родным братом. Но Сакура прекрасно понимала, что ей ни за что не справиться с Итачи. Поэтому глубоко вздохнула и заставила себя успокоиться. — Куда дальше? — поинтересовался Наруто, засовывая волшебную палочку в карман. — К лифтам, — отозвался Итачи и двинулся вперёд. — Веди себя потише, — негромко сказала шедшему рядом другу Сакура. — Нам не нужно, чтобы на нас всё Министерство оглядывалось. — Понял-понял, Сакура-чан, — поспешно закивал Наруто; он лучился такой радостной улыбкой, что Сакура не могла не улыбнуться в ответ. Шиноби присоединились к одной из длинных очередей, собравшихся возле многочисленных лифтов. Спустя несколько минут ожидания они вошли в лифт, и тот стал медленно подниматься вверх. Когда лифт достиг верхнего этажа, в кабине кроме шиноби осталось только двое очень серьёзно выглядевших колдунов в строгих мантиях, разговаривавших о чём-то своём. — Уровень первый. Министр магии и обслуживающий персонал, — объявил тот же прохладный женский голос, который звучал в телефонной будке на входе в Министерство. Все пассажиры покинули лифт, вместо них зашло несколько волшебниц с кипами бумаг, крайне несчастного вида старичок и пара энергично спорящих магов. Пройдя по длинному широкому коридору, шиноби остановились перед дверью с аккуратной табличкой «Долорес Амбридж. Первая заместительница министра». — Готовы? — спросил Итачи, поправляя воротник чёрной рубашки. Так как добирались они через мир маглов, все трое были в гражданской одежде, а не в мантиях. — Готовы, — сказала Сакура, придавая себе скромный и невинный вид, какой всегда был у Хинаты. — Готовы, ттебаё! — Наруто решительно кивнул. Ещё раз скользнув по коноховцам взглядом, Итачи коротко постучал и, выждав несколько секунд, открыл дверь. Когда Сакура вслед за ним шагнула в кабинет, ей показалось, что она попала в какое-то очень извращённое гендзюцу. Повсюду виднелись кружевные ткани, салфеточки, оборочки, рюшечки, на стенах висели декоративные тарелочки с изображёнными на них котятками с бантиками на шейках. В отличие от знаменитой чёрно-красной вселенной Цукиёми Итачи, этот мир был выдержан в розовых тонах и сражал наповал своей однозначно зашкаливавшей миловидностью. — Кхе-кхе. С трудом заставив себя отвести ошарашенный взгляд от декоративных тарелочек, Сакура повернулась на звук. Как оказалось, его издала полная женщина, сидевшая за письменным столом, украшенным яркой скатертью с цветочным узором. Стоит ли говорить, что хозяйка кабинета тоже была сплошь в розовом, несмотря на свой далеко не молодой возраст. — Доброе утро, мадам Амбридж, — учтиво приветствовал Итачи источник покашливания. — Ах, это вы, мистер Учиха, — жеманно улыбнулась заместительница министра, и Сакуру поразило то, каким высоким и девчоночьим оказался её голосок. — Рада вам. Проходите и представьте мне ваших маленьких друзей. Наруто, обалдевши смотревший на женщину, открыл было рот, но смешался и захлопнул его, только подошёл ближе к подруге и встал с ней рядом, словно ища моральной поддержки. — Мисс Сакура Харуно, — представил Итачи девушку. Его то ли ничуть не смущало окружавшее шиноби розовое безумие, то ли он просто очень хорошо скрывал эмоции (второе, пожалуй, вернее), — одна из лучших наших студенток. И мистер Наруто Узумаки, тоже крайне способный ученик, наследник древнего рода Узумаки. — Вот как! — Долорес улыбнулась парню, как ей, наверное, казалось, очень мило и дружелюбно. — Я смотрю, мистер Учиха, в вашей школе много родовитых преподавателей и студентов. — Нередко именно кровь определяет способности, — отозвался Итачи, имея в виду наследственные клановые техники. Долорес же явно истолковала его фразу по-своему — маги Ордена Феникса предупреждали шиноби, что у этой Амбридж пунктик насчёт родовитости и чистоты крови. — Ах, что же вы стоите?! — воскликнула она, перестав разглядывать Наруто. — Присаживайтесь, присаживайтесь! Хотите чаю? — Да, пожалуйста, — кивнул Итачи, опускаясь в стоявшее перед столом кресло, на подголовник которого была любовно наброшена кружевная салфеточка. От резкого контраста всегда столь холодного и собранного нукенина Учихи Итачи с обстановкой становилось смешно, но Сакура пока держалась. Обменявшись хитрыми взглядами (друг явно испытывал те же чувства, что и она), Сакура и Наруто сели в свободные кресла по разные стороны от Итачи. Тем временем Долорес колдовала над небольшим фарфоровым чайничком для заварки с цветочным узором. — Сахар? — Нет, благодарю вас. Женщина пожала плечами и с очередной жеманной улыбкой протянула Итачи чашку на блюдечке из того же сервиза, что и чайник. Итачи принял чашку, после чего Долорес угостила и коноховцев. С каждой минутой эта ситуация всё больше напоминала Сакуре рассказ Гермионы о чаепитиях, которые, играя, маленькие девочки в этом мире устраивали для своих куколок (у них в Конохе не было таких «развлечений», но всё равно Сакура после рассказа новой приятельницы весьма живо представляла себе, как это происходит). Какое-то время Долорес беседовала с Итачи, изредка обращаясь к Наруто и Сакуре, от которых требовались только короткие ответы и милые улыбки примерных студентов, счастливых оттого что получили возможность поучаствовать в уникальной обменной программе. Так продолжалось до тех пор, пока вновь не раздался стук в дверь. — Да-да? — наигранно встрепенулась Амбридж, поворачиваясь к двери. — А-а, Люциус! Проходите, мы как раз вас ждём. — Здравствуйте, госпожа заместитель министра, — чуть приметно кивнул вошедший — высокий и стройный мужчина с длинными платиновыми волосами и холодным блеском стальных глаз. — Мистер Учиха, знакомьтесь, лорд Люциус Малфой, глава Попечительского совета Хогвартса, — представила его Долорес. — Люциус, это профессор Итачи Учиха из японской школы магии «Коноха». — Очень приятно, — сухо отозвался Люциус, слегка опираясь на трость с серебряным навершием в виде головы змеи. Итачи поднялся из кресла и шагнул к подошедшему ближе волшебнику. — Взаимно, — ничуть не менее холодно произнёс Итачи, обмениваясь с ним, как принято в этой стране, рукопожатиями, безропотно встречаясь взглядом с острыми серыми глазами. Повисло молчание. Долорес выжидательно глядела то на одного мужчину, то на другого и в конце концов не выдержала. — Ну что же вы, господа, располагайтесь! Люциус, вы будете чай? — Благодарю, Долорес, но нет, — отозвался Люциус, переводя взгляд с Итачи на неё. Говорил он нарочито-лениво, растягивая слова, словно бы делал одолжение им всем тем, что вообще разговаривал с ними. — Я ненадолго. Хотел только передать мистеру Учихе, что все формальности улажены и Попечительский совет официально дал разрешение на присутствие в Хогвартсе студентов из другой школы. — Замечательно, — жеманно улыбнулась Долорес. — Уверяю вас, Люциус, это верное решение. Я как раз сейчас беседовала с учениками, — свою порцию улыбок получили Сакура с Наруто. — Такие замечательные дети! — Ни минуты не сомневался, — отозвался Люциус с вполне отчётливо различимым сарказмом в голосе, — однако, насколько я помню, в заявке говорилось о четырёх студентах и двух преподавателях, — заметил он, вновь повернувшись к Итачи. — К сожалению, остальные не смогли прийти сегодня. В данный момент мой коллега, профессор Акасуна, вместе со своими студентами заканчивает важную для школы исследовательскую работу у нас на родине, и прибудут они лишь к началу учебного года. Итачи говорил убедительно, и маги легко проглотили его ложь. На самом деле всё обстояло несколько иначе: Хината и Дейдара были отправлены Аластором в добровольно-принудительном порядке следить за каким-то волшебником, которого подозревали в связях с Пожирателями Смерти. Дейдара довольно долго и громко выражал своё недовольство (ему явно хотелось попасть в такое интересное место, как Министерство магии), но в конце концов всё-таки вместе с Хинатой ушёл на миссию, пообещав, что припомнит это Грозному Глазу. Сасори же, как раз находившийся в разгаре крайне занимательного эксперимента с тканями дементора, одним многозначительным взглядом дал всем понять, что не собирается покидать свою лабораторию на чердаке в ближайшее время. — В любом случае, — Люциус извлёк из складок мантии свиток пергамента, перевязанный лентой и скреплённый восковой печатью, — вот разрешение совета. Мы надеемся, ваше пребывание в Хогвартсе пройдёт успешно и нам удастся сделать эту обменную программу постоянной. «Вот уж не надо, спасибо», — подумала Сакура. — Благодарю вас, мистер Малфой, — чуть склонил голову Итачи. Люциус кивнул ему и, простившись с Долорес, гордо удалился, так и не удостоив коноховцев взгляда. Ещё какое-то время ушло на обмен любезностями с Амбридж, после чего шиноби получили наконец возможность покинуть её кабинет. — Фу-у, — протянул Наруто, когда они шли к лифтам. — Я думал, мы никогда оттуда не выберемся. — Это действительно просто кошмар, — скривилась Сакура. — Хотелось вырвать себе глаза. — А этот мужик с тростью? — как раз подъехал пустой лифт, и шиноби, войдя в него и нажав кнопку «Атриум», получили возможность разговаривать во весь голос, не боясь быть услышанными. — Такой уже весь из себя пафосный, даттебаё! — Да уж, мерзкий он какой-то, — согласилась Сакура, складывая руки на груди. — Сириус говорил, что Малфои как раз из тех чистокровных семей, которые мнят себя лучше всех остальных. Наруто проворчал что-то про необходимость вправления кое-кому на место мозгов, а затем повернулся к задумавшемуся Итачи: — Эй, а чего ты?.. Но тот словно не слышал парня. Взгляд Итачи был прикован к акацуковскому кольцу, обхватывавшему безымянный палец его правой руки.***
Скачок чакры был необычайно силён, а на смену ему пришло сильнейшее давление и странное ощущение, словно бы кто-то настойчиво пытался оторвать от Итачи кусок. «Итачи!..» «Ты тоже это чувствуешь?» «Да, — подтвердил Сасори, во всегда столь стройных мыслях которого на этот раз был полный сумбур. — Дейдара тоже». «Как будто отрывают часть…» «Это может означать только одно…» «Лидер! — голос подрывника отразился в голове Итачи многократным эхом. В другой ситуации Итачи бы удивился тому, что им с Дейдарой удалось установить связь, ведь чакрой они никогда не обменивались, но сейчас не до того. — Неужели он мог?..» «Он жив, — сказал Итачи, сосредоточившись на восприятии энергии Нагато. — Я чувствую его чакру, но очень сла…» «Да что за фигня там творится?!» — перебил его Дейдара. Ментальное давление было слишком сильным. «Успокойся! — резко одёрнул напарника Сасори. — Мы сейчас ничего не можем сделать. Нужно закрыть сознание». «Но Данна!..» «Сасори прав, — взяв себя в руки, согласился Итачи. — Разве ты не чувствуешь отток чакры?» Дейдара на миг опешил. «Ты хочешь сказать, Лидер из нас энергию вытягивает?» — как-то разочарованно спросил он. «Сработал резонанс наших колец, — предположил Итачи. — Он сейчас настолько силён, что даже мы с тобой, Дейдара, можем связаться через те крохи чакры, которыми невольно обменялись через Сасори. Кольцо Лидера — главное, и, похоже, все остальные стали передавать на него энергию, почувствовав резкое падение уровня чакры у его обла…» «Стоп! А это что?!» Итачи тоже это почувствовал. Новый скачок чакры — но на этот раз вверх. И пришедшее на смену ему чувство покоя, стабильности, прекращение оттока собственной энергии шиноби. Вот только… «Я не знаю эту чакру», — заметил Сасори. «Я тоже», — поддержал напарника Дейдара. Итачи не ответил. Он тоже не имел понятия, кому принадлежит новая чакра, однако — и это не могло не радовать — явно не Тоби. Она была яркой, с лёгким оттенком энергии Нагато. «Закрываем сознание», — не терпящим возражений тоном сказал Сасори. «Да», — согласился с ним Итачи и прервал связь. Тут же перестала существовать и связь с Дейдарой. Итачи вынырнул из своих мыслей и наткнулся на озадаченные и даже, пожалуй, немного обеспокоенные взгляды Наруто и Сакуры. — Итачи, ты… — Всё в порядке, — ровно произнёс он. — Просто задумался. — Задумался?! — воскликнул Наруто. — Ты залип в одну точку минуты на три, вообще на нас не реагировал, ттебаё! — Глубоко задумался, — пожал плечами Итачи. Наруто явно хотел сказать ещё что-то, но тут, к счастью, раздался женский голос, возвестивший: «Атриум». Первым покинув кабину лифта, Итачи направился к выходу. Шагал он размеренно и чётко, как обычно, однако по-прежнему чувствовал напряжение во всех мышцах. Глубоко вздохнув, он принудил себя расслабиться, возвращая контроль над собственным телом, вновь надевая маску ледяного спокойствия, которую обычно носил. На миг Итачи подумал, что стоит, наверное, заставить Наруто и Сакуру забыть о том, что они видели, однако всё-таки отказался от этой идеи: ток его чакры был нарушен вмешательством извне, и использовать сейчас Шаринган безрассудно. Поэтому не оставалось ничего другого, кроме как держать лицо и поскорее возвращаться в дом на площади Гриммо, чтобы поговорить с Сасори, а через него, если понадобится, и с Дейдарой: после прекращения резонанса пропала и возможность установить связь с подрывником. В штаб-квартире Ордена Феникса было, как всегда, довольно темно и мрачно. Впрочем, Итачи, привыкшего за время пребывания в Акацуки к сборам в различных пещерах, это ничуть не смущало. Вместе шиноби стали подниматься по лестнице; на втором этаже их перехватил высунувшийся из гостиной Сириус. — Ну, как всё прошло? — Хорошо, — коротко ответил Итачи. — Подробности из тебя, как обычно, хлещут, — фыркнул Сириус, за спиной которого уже маячили любопытные физиономии Гарри и Рона. — Подробности сейчас будут! — бодро заявил Наруто и, пройдя мимо Итачи, скрылся в гостиной. Сакура же, воспользовавшись тем, что на неё никто не смотрит, ускользнула вверх по лестнице. Предоставив Наруто утолять любопытство волшебников, Итачи отправился прямиком в свою комнату. «Сасори?» «У меня Сакура, — отозвался кукольник, уже вернувший обычное спокойствие, — хочет поговорить об эксперименте. Как только отвяжусь от неё, приду к тебе». «Хорошо», — мысленно кивнул Итачи, берясь за дверную ручку. По крайней мере, у него есть время, чтобы как следует всё обдумать. Помимо самого происшествия, проблема заключалась ещё и в том, что Сасори и Дейдара не знали правды о главе Акацуки. Для всех Лидером было главное из шести тел Пейна — Тендо, а вот самого Нагато, кроме Итачи, Конан и Тоби, никто в глаза не видел и даже не подозревал о его существовании. Сейчас крайне остро стоял вопрос, стоит ли посвящать Сасори и Дейдару в одну из главных тайн Акацуки или лучше оставить всё, как есть, раз уж они трое всё равно никак не могут Нагато помочь. Однако спокойно подумать Итачи давать явно не собирались: прежде чем он успел закрыть за собой дверь, в комнату проскользнул крупный чёрный кот. Чуть приметно нахмурившись, Итачи изнутри запер дверь на ключ и повернулся к уже принявшему человеческий облик Мадаре. — Вы что-то хотели? — уточнил он. Мадара изъявлял желание поговорить с ним и Дейдарой крайне редко, а чтобы вот так, среди бела дня, когда, в принципе, любой мог зайти в комнату и увидеть его… — Ты знаешь, у кого сейчас мой Риннеган? А вот это поставило Итачи в тупик. — Ваш Риннеган? Мадара проигнорировал его вопрос. — В нашем мире Риннеганом владеет Узумаки Нагато? — Да, — вынужден был признать Итачи; его предок первоклассный сенсор, и учуять враньё по течению чакры для него не составило бы труда. — Но откуда вы знаете о Нагато? Погружённый в свои мысли, Мадара отрешённо бросил: — Потому что я сам пересадил ему эти глаза. «Как такое возможно? — опешил Итачи. — Мадара ведь умер задолго до рождения любого из нас. Или всё-таки?..» — Ты правильно понял, — словно бы прочитав его мысли, сказал Мадара. Узнав, что хотел, он соблаговолил поделиться информацией. — После сражения с Хаширамой я выжил, однако об этом не было известно никому. Точнее, почти никому. Незадолго до моей настоящей смерти мне повстречался мальчик из нашего клана. — Обито, — негромко произнёс Итачи. Теперь всё встало на свои места. С тех самых пор, как на фотографиях, сделанных Дейдарой во время боя с коноховцами, он увидел форму Мангекью Шарингана Какаши, Итачи понял, кто выдаёт себя за Мадару в их мире. Во время Третьей мировой войны он слышал, что Обито погиб на одном из заданий, перед смертью, однако, успев отдать один из своих Шаринганов потерявшему в бою глаз товарищу по команде — Хатаке Какаши. И в тот момент, когда Итачи увидел фотографию, когда вспомнил Мангекью Тоби, который тот, осторожничая, показал ему всего только раз, он вспомнил эту давнюю историю и понял, кто скрывается под маской. Мадара прищурился. — А ты много знаешь, — усмехнулся он. — Да, это и в самом деле был Обито. Я нашёл его, близкого к смерти, и помог восстановиться, научил многим вещам — а взамен потребовал от него стать мной. — Стать вами? — вопросительно вскинул бровь Итачи. — Я так полагаю, план «Глаз Луны» тебе тоже известен? — Обито сам посвятил меня в него. — Что ж, — произнёс Мадара, — ты действительно много знаешь. Так и быть, потрачу немного времени и расскажу тебе оставшуюся часть этой истории. Присев на подоконник, он задумчиво посмотрел на Итачи, оставшегося стоять возле двери. — Как я уже сказал, в битве против Хаширамы мне удалось выжить и скрыться. Мои раны были сильны, я был на грани смерти, однако, — он оскалился, — у меня был трофей: его клетки, обладающие огромной регенерационной способностью. Я имплантировал их себе в места ранений и стал ждать. Поначалу моё тело отторгало чужеродные ткани, но в конце концов клетки Хаширамы прижились, и я не только излечился, но и получил некоторые его способности. — Мокутон? — предположил Итачи, слушавший с величайшим вниманием. Этот порыв Мадары был неожиданным, странным и однозначно настораживал, но всё же Итачи, хотя и не видел причин для такой внезапной снисходительности, не собирался упускать случай получить ценную и редкую информацию. — Да, — кивнул Мадара, не скрывая удовольствия от одной мысли об этом. — Знаменитый Кеккей Генкай Хаширамы — Древесный элемент, неподвластный никому, кроме него. Ну, и меня, в конечном итоге. Но это был не последний подарок, который Хаширама мне невольно сделал. После того, как ткани Сенджу прижились во мне, Учихе, пробудилась сила, по сравнению с которой Мокутон и Мангекью Шаринган — техники генинов, — он замолчал на миг, пристально глядя на Итачи. — Риннеган. Додзюцу из легенд, глаза Мудреца Шести Путей. Это последняя из тайн Шарингана: тот, кто объединит в себе способности Учиха и Сенджу, обретёт силу Рикудо Сеннина. — Вот как, — негромко произнёс Итачи. — Значит, благодаря жизненной силе Сенджу вам удалось дожить до наших дней. Однако даже они не смогли бы дать вам вечную жизнь. — Верно. Чувствуя приближение смерти, я вживил свой Риннеган мальчику из клана Узумаки, но он этого не помнит. Узумаки — такие же наследники Рикудо Сеннина, как мы и Сенджу, но ближе к последним. Вдобавок, все шиноби этого клана обладают невероятной чакрой, поэтому только у одного из них могли прижиться глаза Мудреца. — А после этого вы спасли Обито и рассказали ему о вашем плане и о том, где он сможет найти Риннеган, необходимый для призыва тела Джуби. И, исходя из того, что вы сказали нам с Дейдарой, когда раскрыли себя, вы предполагали, что будете впоследствии воскрешены Ринне Тенсей. — Ты всё правильно понял. Итачи внимательно рассматривал знаменитого предка, всё отчётливей осознавая, почему именно за ним навсегда закрепился титул сильнейшего, опаснейшего и коварнейшего шиноби их клана. Так распланировать события на годы, десятилетия вперёд… По сравнению с этим собственные планы Итачи казались придумками малолетнего ребёнка. — Однако, — продолжил Мадара, — я не учёл одной небольшой детали, имя которой — человеческий фактор. Я не предполагал, что Обито может оказаться бесполезен. Он, по всей видимости, не смог контролировать Нагато, и техника, предназначавшаяся мне, была сегодня потрачена на кого-то другого. «Так вот что это было…» — Мои нынешние глаза имеют некоторую связь со старыми, — пояснил Мадара, предвосхищая следующий вопрос Итачи. — По этой причине я почувствовал критические изменения в чакре Нагато, сопровождавшие Ринне Тенсей, — он перевёл взгляд на акацуковское кольцо нукенина. — По всей видимости, ты и твои товарищи тоже уловили это — от кольца кукольника исходили мощные колебания чакры. — Да, мы действительно почувствовали их, — подтвердил Итачи. — Верно ли моё предположение, что Нагато ещё жив? — Верно. В своих мыслях Итачи облегчённо вздохнул. Всё-таки если их Лидеру удалось пережить применение Ринне Тенсей, то ничего страшного с ним, скорее всего, уже не случится: всё-таки все в клане Узумаки потрясающе живучи. — В конце концов, мы подобрались к цели моего визита, — Мадара легко соскочил с подоконника и подошёл ближе к Итачи, который мгновенно насторожился. — Когда был всплеск чакры Узумаки, я сумел, если можно так выразиться, урвать себе кусочек. Это, конечно, жалкие крохи, однако, — он улыбнулся очень опасно, — эти крохи вернули мне некоторые способности из прошлой жизни. Итачи чувствовал, как вокруг предка концентрируется чакра, увидел в его глазах Шаринган — и сам непроизвольно активировал додзюцу. Интуиция подсказывала, что собирается гроза и что обрушится она именно на его голову. — Ты действительно превосходный мой наследник, Итачи, — произнёс Мадара, подходя ещё ближе, останавливаясь совсем близко к Итачи, который уже чувствовал спиной холод стены, — такой способный, такой умный… Даже, пожалуй, слишком умный. Ты ведь уже понял, к чему всё идёт, да? — Вам нужна моя чакра, — проговорил Итачи, активируя Мангекью Шаринган. Мадара оскалился. — Именно. В тот же миг горло Итачи сжала стальная хватка. Итачи схватил удерживавшую его руку, попытался стряхнуть её, вырваться, однако вдруг почувствовал резкий отток сил. — Одна из вернувшихся ко мне способностей, — небрежно пояснил Мадара. Легко, будто играючи, он одной рукой поднял Итачи над полом, по-прежнему сдавливая его горло, вжимая спиной в стену. — Не беспокойся, много времени это не займёт. Ну а пока ждём, открою тебе маленький секрет, — он прямо посмотрел в глаза потомку, совершенно не страшась его гендзюцу. — Всё это время, — заговорил Мадара негромко, доверительным тоном, — я был практически беззащитен. Вплоть до сегодняшнего дня у меня были лишь крупицы чакры… и обычный Шаринган. Итачи дёрнулся, попытался заговорить, однако вместо слов с его губ сорвались только нечленораздельные хрипы. Лёгкие, и без того сильно повреждённые, отреагировали на нехватку кислорода острой болью. — Вы с Дейдарой состорожничали, — продолжил тем временем Мадара, не обращая внимания на его потуги. — Вы решили, что у меня изначально была вся моя сила. Стоит признать, моя репутация хорошо поработала… Так или иначе, — томое в его глазах стали вращаться, медленно перетекая в плавные очертания Мангекью Шарингана, который Итачи видел на рисунке в старинном свитке Учих, — вы упустили свой единственный шанс убить меня. Итачи ещё раз дёрнулся, но затем пальцы его, обхватывавшие руку Мадары, разжались, веки стали опускаться, а Шаринган — затухать… — Уже почти всё, — довольно констатировал Мадара. Но вдруг Итачи резко распахнул глаза, вновь горящие алым огнём Мангекью. Мадара, не ожидавший более сопротивления, успел только удивлённо посмотреть на него — и в следующий миг был отброшен к противоположной стене рукой из алой чакры. Та же чакра окружила всё тело Итачи, прислонившегося спиной к стене, тяжело, рвано дышавшего. — О-о… — протянул Мадара, поднимаясь и с интересом изучая технику потомка. — Даже в таком состоянии ты способен использовать Сусано? Я впечатлён. Однако, — его окутала холодная синяя аура, из общего потока которой быстро выделились две руки, — как долго выдержит твой Сусано против моего? Он шагнул к Итачи, однако тот вдруг согнулся пополам и закашлялся, прижав ладонь ко рту. — И точно, — Мадара скользнул взглядом по ручейкам крови, стекавшим по его руке. — Мне нет смысла самому убивать тебя — это сделает твоя болезнь. Он развеял свою технику, прошёл мимо Итачи к двери и, повернув ключ в замке, достал его. — Думаю, до сердечного приступа ждать недолго. Не буду настаивать на своём присутствии при агонии: всё-таки мы из одного клана, и я прекрасно понимаю, как важно для Учихи уйти, не уронив достоинства. И он вышел, заперев за собой дверь. Едва щёлкнул замок, алый Сусано исчез, а Итачи, кашляя и задыхаясь, упал на четвереньки. «Не отключаться, главное — не отключаться…» — твердил он себе правило, которому научили ещё в Академии. Он начал в уме проговаривать весь свой план, всё то, что ему ещё нужно до смерти сделать, сосредотачиваясь на том, чтобы оставаться в сознании. Но оно стремительно покидало Итачи, утекало, как вода сквозь пальцы. Он отчаянно пытался словить его, удержать, но оно всё равно ускользало, и медленно шиноби стала накрывать тьма. Сердце замедляло свой ритм, и каждый удар звучал траурно и глухо, а каждый новый мог оказаться последним. Сокращение мышцы, ещё одно, а за ним — пустота, звенящая тишина. «Конец…» Он закрыл глаза — и перед мысленным взором возникло лицо Саске. «Маленький глупый брат, — пронеслось в голове Итачи. — Похоже, он так и не отомстит за клан, за родителей, за себя…» В ту ночь, когда им и Тоби был полностью уничтожен клан Учиха, тогда ещё только будущий член организации Акацуки сказал напуганному, рыдающему мальчику, что будет ждать его, когда тот пробудит свой Мангекью. Впрочем, он ведь всегда врал брату. Врал, говоря, что всё хорошо, врал, обещая поиграть с ним потом… Постоянно говорил: «Прости, Саске, в следующий раз», — хотя сам прекрасно знал, что этого никогда не будет… «Нет… — мысли рваные, вспышками посреди тьмы. — Хотя бы одно… обещание… сдержу…» Удар… Должен… Удар… Удар… Должен выжить… Удар… Удар… Удар… Должен выжить сейчас… Итачи приподнял веки. Перед глазами мутилось и плыло, но он всё-таки нашёл взглядом свою сумку. Он знал, там есть то, что ему нужно. В ней — маленький шприц, всего один среди гор разнообразных медикаментов, тот, который Сасори дал ему со словами: «На самый крайний случай». С огромным трудом Итачи стал медленно ползти к сумке. Он понимал, что сердце бьётся только чудом, что мышца сокращается лишь потому, что воля и решимость хозяина не позволяют ей остановиться. Откашливая кровь, он подбирался к своей цели, волосы падали на лицо, влажно блестящие, остро пахнущие металлом, застилая взор, но Итачи не позволял себе прекратить движение, не позволял себе умереть вот так. Он уже потянулся к стоявшей на стуле сумке, однако сил всё-таки не хватило. Итачи рухнул обратно на пол, из его рта текла кровь. Он смотрел на неё безучастно, отстранённо, словно бы она принадлежала не ему, а кому-то другому, незнакомому, чужому… Не может. Просто не может. Это выше его сил. Итачи глухо застонал, мысленно взывая о помощи. Его должны найти. Наруто, Сасори, кто-нибудь из волшебников, товарищи по Акацуки, Кисаме, хоть кто-нибудь… «Кисаме…» Он попытался позвать напарника, но с губ не сорвалось ни звука, они только чуть-чуть двигались, немо выговаривая столь знакомое, привычное сочетание. Кисаме… Он ведь всегда приходил на помощь, всегда. Даже когда Итачи был совсем плох, Кисаме не пытался его добить, как водилось в среде нукенинов, а откачивал напарника, а потом, когда тот приходил в сознание, с извечным своим жутковатым оскалом говорил: «Рано вам ещё на тот свет, Итачи-сан». Ещё рано. Он ведь столько не успел. Не успел сразиться с братом, повзрослевшим, возмужавшим за прошедшие годы… Не успел рассказать Нагато правду о лже-Мадаре… Не успел разгадать мотивы помощи Сасори… Или успел? Сейчас для Итачи всё слилось в сплошную полосу, границы между воспоминаниями и планами перестали существовать, только отдельные обрывки мыслей возникали в его постепенно затухающем сознании. Единственно чётким осталось лишь осознание того, что он точно не успел сделать главное: умереть так, как планировал ещё тогда, в тринадцать лет, когда шёл по кварталу клана с обнажённой катаной в руке. Глаза стали медленно закрываться. «Прости, Саске… Похоже, следующего раза всё-таки не будет…»