***
— Что хотел Неджи? — спросил отец, когда Шикамару вернулся в дом. — Да так, — неопределённо повёл головой Шикамару. Посвящение отца в их секрет входило в его планы, но пока только в проекте. Отец прищурился. — Давай сыграем в шоги. — Шикаку! — возмутилась мать, уперев руки в бока. — Оставь Шикамару в покое! Он только с миссии! — Ничего, мам, — поспешил сказать Шикамару. — Я и сам хочу сыграть. — Ну как знаешь, — проворчала мать. Немного натянуто улыбнувшись ей, Шикамару последовал за отцом в зал для игры в шоги. Фигуры уже были расставлены на невысоком столе-доске и словно бы только и дожидались их прихода. Неспешно заняв места по разные стороны доски, шиноби начали игру. — Ты хотел о чём-то поговорить, — произнёс отец, выдвигая вперёд пешку. — Ага, — отозвался Шикамару, делая свой ход; он не знал, как подвести разговор к нужной теме, но отец и без того прекрасно его понял. — Это касается нашего разговора об Учихах? — Да. — Я слушаю. С минуту Шикамару молчал, только переставлял фигуры, а затем сказал: — Во время миссии я говорил с Какаши-сенсеем. Он подтвердил моё предположение, что Итачи служил в своё время под его началом. — Какаши не любит говорить об этом, — заметил отец, посылая слона в атаку. — Ну, я был убедителен, — усмехнулся Шикамару. — Я спросил у него, каким был Итачи человеком. — И что он ответил? — Сказал, что он был идеальным… и вообще говорил о нём так, словно Итачи был ему действительно дорог. Шикаку чуть сдвинул брови, наблюдая за уверенным продвижением коня сына. — У Какаши довольно сложная история взаимоотношений с Учихами. Но обсуждать это мы не будем, — не преминул уточнить он. — Это всё-таки не наше дело. — Тогда ответь мне ты, — Шикамару пристально посмотрел на отца, — каким Итачи был? — Я его почти не знал, — спокойно сказал он, забирая ладью противника. — Говорил с ним всего несколько раз. Итачи производил впечатление умного и сдержанного юноши с хорошим потенциалом. — Примерно то же сказал мне и Какаши-сенсей, — задумчиво проговорил Шикамару, постукивая пальцем по краю доски. — И я по-прежнему не могу понять, как такой человек, как он, стал нукенином и убийцей собственной семьи. — Порой гниль не видна, — произнёс Шикаку. — Она глубоко спрятана под маской идеальности и чистоты, но это не может отменить её наличие. «И всё равно что-то в этой истории не сходится, — подумалось Шикамару. — Ну не может быть так, чтобы вообще никто не заметил в тринадцатилетнем парне предпосылки для такой резни». — Так всё-таки, зачем приходил Неджи? — спросил отец некоторое время спустя. — После разговора с ним ты вернулся сам не свой. — У нас есть одна… теория, — осторожно ответил, тщательно подбирая слова, Шикамару. — Насчёт чего? — Прости, пока не могу ничего сказать: это не только моя тайна. К тому же тут всё очень сложно. — Даже для тебя? — Даже для меня, — вздохнул Шикамару. — Как бы то ни было, — сказал Шикаку, ставя сыну великолепный мат, — ты всегда можешь обратиться ко мне, если сочтёшь нужным.***
Лёжа на скамейке в парке, Шикамару снова и снова обдумывал слова отца. Интуиция упорно твердила: что-то во всей этой истории с Итачи нечисто, но Шикамару никак не мог понять, что именно. Впрочем, в данный момент решение этой загадки не имело первостепенного значения. — Так всё-таки, Шикамару, зачем мы все собираемся, тем более в таком месте? — спросила Ино, зябко ёжась. Ноябрь уже полностью вступил в свои права, а Ино по-прежнему щеголяла в короткой юбке и топе-безрукавке. — Подожди, — проговорил Шикамару, лениво разлепляя веки. — Соберутся все остальные — узнаешь. — Привет! — помахал рукой, подходя ближе, Ли. Пришедшая вместе с товарищами по команде Тен-Тен улыбнулась, а Неджи ограничился сдержанным кивком. — Мы уже знаем, что вы захватили человека Акацуки — вы просто молодцы! — Жаль только, Какаши-сенсея не смогли спасти, — с тяжёлым вздохом сказал Чоджи. — Не вините себя, — мягко произнесла Тен-Тен. — Уверена, с Какаши-сенсеем всё будет хорошо. — Не можем мы это знать наверняка, — проговорил Шино, подошедший к ним вместе с Кибой, как обычно восседавшем на Акамару. — Всё будет хорошо! — рыкнул Киба, не позволявший себе даже допускать иную возможность. — По-другому и быть не может! — Думаю, Киба-кун прав, — с лёгкой улыбкой произнёс Сай, появившийся так неслышно, что некоторые от неожиданности чуть вздрогнули, когда он подал голос. Пришедшие на встречу молодые шиноби обменялись взглядами, в которых в разной мере читались опасение и надежда. Шикамару сел на скамье и подался вперёд. — Ну что, все в сборе, — сказал он. — Тогда не будем ходить вокруг да около, сразу перейдём к сути. — Что ж, давай, — кивнула Ино, усаживаясь на освободившееся место рядом с ним. — Ещё в августе, — заговорил Киба, рассеянно почёсывая у питомца за ухом, — мы с Акамару нашли кое-что необычное. — Вот этот волчок, — Шикамару извлёк из кармана названный предмет и, вытянув вперёд руку, продемонстрировал друзьям. — Красивый, — сказала Ино, с интересом разглядывая его. — Но что в нём такого особенного? — Дело в том, — подал голос Неджи, — что эта вещь хранит в себе некую энергию, которая не является чакрой. — Не является чакрой? — удивлённо переспросил Чоджи. — Ага, — подтвердил Киба, — а ещё эта штуковина пахнет очень странно. Словно бы она не из нашего мира. — Исходя из чего, — продолжил Шикамару, — у нас возникла догадка, что этот волчок может быть связан с исчезновением Наруто, Хинаты и Сакуры. — Странна мысль эта, — произнёс Шино, — но правы вы: мои жуки тоже энергию необычную ощущают. — Вот-вот, — закивал Киба, — ну, у нас на этой волне и появилась идейка, что эта штука может быть не одна такая. — Я считаю, что всего их шесть, — серьёзно сказал Шикамару. — Вторую нашла во время своей миссии команда Анко. Они не поняли, что это такое, но попросили Какаши-сенсея передать находку в Коноху. — Эта вещь… она всё ещё у Какаши-сенсея? — спросил Ли. — Нет, — покачал головой Шикамару. — Он отдал её на хранение капитану Ямато, как чувствовал. — И что это было? — полюбопытствовала Тен-Тен. — Позолоченная статуэтка трёхногой жабы. — Эм… — протянул Киба. — Как-то это странно. Страннее даже, чем волчок. — Не спорю. Но Хьюга Токума говорил о ней примерно то же самое, что Неджи сказал о волчке, впервые осмотрев его Бьякуганом. — Значит, статуэтку обнаружил Токума-сан? — уточнил Неджи. — Что ж, тогда можете быть уверены: ошибки нет. — Получается, её теперь отдадут в АНБУ? — спросила Ино. — Когда про неё вспомнят, — хмыкнул Шикамару. — У всех сейчас только допрос пленного члена Акацуки и спасение Какаши-сенсея на уме, такие мелочи никто в расчёт не берёт. — Нельзя не признать, что такой расклад выгоден нам, — произнёс Неджи. — Так, по крайней мере, все будут меньше следить за нами и нашим расследованием. — Нам и так за него Пятая уже неплохо по головам настучала, — вставил Киба. — Мы под прикрытием задания, видите ли, искали следы пропавших друзей. — С точки зрения руководства это действительно неправильно, — заметил Сай. — Хотя ради дружбы люди часто совершают рискованные поступки. — Спасибо, что объяснил, я и не знал, — пробурчал Киба, но без злобы. — Во всяком случае, — вновь взял слово Неджи, — благодаря этой миссии нам удалось обнаружить ещё два подобных предмета. Он достал из карманов и продемонстрировал всем небольшую стеклянную сферу с клубящимся внутри неё белесым дымом и большой коготь на цепочке. — Ух ты! — воскликнула Ино, первым делом хватая сферу и восторженно рассматривая её. Коготь тоже пошёл по рукам, пока, наконец, не попал к Шикамару. — Пахнет так же? — спросил он у Кибы. — Отличия в оттенках, — отозвался тот. — Каждая штуковина пахнет немного по-своему. — И что это может значить? — поинтересовался Ли, крутивший в руках взятый у Нары волчок. — Возможно, эти штуковины — символ чего-то, — сказал Шикамару. — И связано это, как пить дать, с нашими пропавшими. — В этой сфере, — произнёс Неджи, кивая на предмет в руках Ино, — я ощущаю энергию Хинаты. — Лаванда! — вдруг воскликнул Киба. — Тьфу ты, а я этот оттенок всё не мог вспомнить!.. Хината всегда пахнет лавандой, — пояснил он обалдевшим товарищам. Неджи вперил в него колючий взгляд старшего брата, ревностно оберегающего честь сестры. Пока дело не дошло до разборок, Шикамару взял дело в свои руки. — Нам надо принять решение, — сказал он, оглядев всех друзей по очереди, — относительно того, что будем делать дальше. — Каково твоё предложение? — перестав четвертовать Кибу взглядом, спросил Неджи, поворачиваясь к нему. Шикамару на миг прикрыл глаза, ещё раз взвешивая все «за» и «против», а затем изрёк: — Идти на ковёр к Хокаге.***
Амегакуре встретила своего лидера холодным проливным дождём. Легко перепрыгивая через лужи на улицах, Яхико шёл по направлению к самой высокой башне селения, где Нагато устроил свою резиденцию. Яхико испытывал весьма противоречивые чувства. У него из головы всё не шли слова того старого Узумаки: «Только ты можешь запустить череду событий, которые приведут к возвращению потомков Мудреца домой…» Что это за события? Как он, Яхико, может их запустить? Он уже неоднократно думал над этим, но связанных идей не получалось. Впрочем, лично для него исчезнувшие шиноби не имели первостепенного значения, поэтому Яхико решил на время отложить в сторону эту проблему и сосредоточиться на спасении Нагато. К счастью, хоть в этом деле у них наконец появились подвижки. Тряхнув головой, отгоняя все эти сложные мысли, Яхико решил немного развеяться. «Приём, приём, Центр вызывает Акулу». «Лидер-сама, ты ненормальный, знаешь?» — весело отозвался Кисаме. «Но-но, полегче!» — притворно возмутился Яхико. «Кончай ты уже со связью баловаться, — дружелюбно проворчал мечник. — Чего надо?» «Да так, хотел поделиться, что я в Амегакуре». «Эх, значит, ждёт тебя сегодня сытный ужин, тёплая постель и баба красивая… А я опять один в какой-то дремучей глуши». «Так на то я и Лидер, — усмехнулся Яхико, мигом представив себе все описанные товарищем перспективы. — Кстати, как там ястребята поживают?» «Недавно были в одном из старых убежищ Змея, — отрапортовал Кисаме. — Просидели там несколько дней, а сейчас снова двинулись в путь. Понятия не имею, что Саске-кун задумал на этот раз». «Но ты, смотри, их из виду не упускай». «Вообще-то, из меня хреновый шпион, но я постараюсь. Проблема в том, что эта девчонка, Карин, чувствует чакру на большом расстоянии. Мне приходится держаться километрах в пятнадцати-двадцати позади, чтобы она не засекла меня, а это усложняет слежку». «Ничего, Кисаме, я в тебя верю, — внушительным тоном сообщил Яхико. — За ними есть ещё какой хвост, кроме тебя?» «Коноховский Корень. Уже четыре команды устранил, даже напрягаюсь как-то». «Значит, Скрытый Лист устроил на Саске облаву?» «У меня такое чувство, что это инициатива лично Данзо: я слышал, Хокаге отправила за Саске-куном свою команду, и как-то не похоже, чтобы она и Корень действовали сообща». «Тяжело же приходится бедному парню, — вполне искренне посочувствовал Яхико. — На него вообще все охотятся: и официальная Коноха, и Корень, и Обито, и наверняка тот бывший подручный Орочимару, Кабуто, и даже мы. Непросто, наверное, быть таким популярным». «Ты себе не представляешь, — хмыкнул Кисаме. — За Итачи-саном тоже охота всегда была та ещё. Всем он нужен: и Конохе, и брату, и АНБУ, и охотникам за головами… Орочимару так вообще в лепёшку расшибиться готов был, только бы прибрать к лапам живого Учиху для своих экспериментов». «Орочимару поэтому из Акацуки ушёл?» «Ага. Рискнул как-то напасть на Итачи-сана — ну, он ему руку-то и укоротил. Орочимару, конечно, уже давно новой обзавёлся, но Сасори, помню, тогда месяца два ходил страшно довольный». «Они не ладили?» — Яхико было неподдельно интересно, как жила организация без него, но времени обстоятельно расспросить товарищей не выдавалось, вот он и урывал при любой возможности кусочки информации. «Да нет, ладили, причём весьма неплохо так, — задумчиво отозвался Кисаме. — Понимаешь, они оба странные, помешаны на своих экспериментах, да и методами никакими не чураются. Только вот у Сасори соображалка всё-таки получше работает: он никогда не рискует, если не уверен, а нападение на Итачи-сана в любом случае большой риск». «То есть ты думаешь, что Сасори напал бы на Итачи, будь у него такая возможность?» «Шутишь, что ли? Да с удовольствием! Ты просто не видел, как у этой парочки маньяков глаза загорелись, когда Итачи-сан к нам только пришёл!.. В общем, Сасори, конечно, сильный, умный, полезный, но я ему ни секунды в жизни не доверял». «А что его новый напарник, Дейдара? Из рассказов Конан я понял, он вполне неплохой парень». «По мне, у него шило в одном месте, — проворчал Кисаме. — Если честно, я удивляюсь, как Сасори его до сих пор не прибил: этот малолетний вредитель за те четыре года, что они напарники, уничтожил больше его ненаглядных марионеток, чем все враги за прошедшие года». «Дружба творит чудеса», — глубокомысленно заметил Яхико. Кисаме фыркнул. «Дружба? Забей, Яхико. Сасори навряд ли такое слово знает». «Неужели с ним всё настолько плохо?» «И не спрашивай, а то расстроишься. Нет, особых претензий к нему у меня нет, нукенин он первоклассный, но чтобы доверять ему или ещё что-то такое — это надо полнейшим идиотом быть. Итачи-сан, кстати, тоже так считает». Не выдержав, Яхико засмеялся. «Кисаме, а ты никогда не замечал, что у тебя все разговоры рано или поздно сводятся к Итачи?» «Э-э?..» — не понял мечник. «Вот уж где точно чувствуются крепкие узы суровой нукенинской дружбы…» «Да иди ты, жмур рыжий», — мысленно отмахнулся от него Кисаме и разорвал связь. Всё ещё улыбаясь, Яхико вошёл в башню. Кисаме нравился ему в частности за то, что над ним можно спокойно подтрунивать, но он никогда всерьёз не обижался, только сам поддевал собеседника в ответ. Растрепав рукой волосы, чтобы стряхнуть с них хоть часть капель, Яхико стал подниматься по лестнице. Он догадывался, где найдёт Конан, поэтому сразу направился на третий этаж. Предчувствие не обмануло: Конан и в самом деле была в комнате Нагато. Она сидела на стуле рядом с кроватью друга, невидяще глядя на его лицо; в излучаемом защищавшим Нагато барьером беловатом свете Конан казалась неимоверно уставшей и словно бы больной. — Привет, — негромко поздоровался Яхико. Конан повернулась на его голос и слабо улыбнулась. — Привет, — тихо сказала она. — Не знала, что ты вернёшься уже сегодня. — Так сложилось, — отозвался Яхико, подходя ближе и опуская руки на её напряжённые плечи. — Что с тобой? Ты здорова? — Я в порядке, — заверила Конан. — Просто устала за последние дни. — Теперь я здесь, — произнёс Яхико. — Всё будет хорошо. Конан запрокинула голову и посмотрела ему в глаза. Пожалуй, именно по этому Яхико больше всего скучал в каждое своё расставание с возлюбленной: по её взгляду, прямому, спокойному, полному симпатии и безоговорочной веры в него. Протянув руку, Конан легко провела подушечками пальцев по его скуле, щеке, губам. Нежно улыбнувшись, Яхико склонился и поцеловал её. Конан ответила, запуская пальцы в его всё ещё влажные рыжие волосы. — Пообещай мне одну вещь, — прошептала она, отстраняясь. — Какую? — так же тихо спросил Яхико, вновь заглядывая в её глаза, янтарные, безумно красивые. — Что больше не умрёшь, — Конан говорила серьёзно, даже требовательно. — Ещё одной потери тебя я просто не переживу. — Обещаю приложить все усилия для этого, — сказал Яхико, легко касаясь на миг губами её лба. — На этот раз всё будет по-другому, Конан. Я верю, судьба не просто так дала нам второй шанс и в этот раз мы сможем создать то будущее, о котором мечтали. — Сейчас это сделать стало сложнее, — произнесла Конан. — В Амегакуре мир, но нас по-прежнему окружают крупные страны, отношения между которыми опять накаляются. Акацуки же больше не группа повстанцев, а всем известная организация отступников. На всех нас объявлена охота, и… — Надеюсь, однажды мы сможем это исправить, — мягко прервал её Яхико. Конан ничего не сказала. Чувствовалось, что она хочет верить в возможность такого развития событий, но годы жизни бок о бок с нукенинами практически полностью уничтожили в ней прежнюю веру в чудеса. Ободряюще улыбнувшись, Яхико перевёл взгляд на неподвижно лежащего на кровати Нагато. — Мы знаем, как помочь тебе, дружище, — сказал Яхико, протягивая руку к барьеру, почти касаясь его. — Подожди ещё немного, скоро всё встанет на свои места. Может быть, ему показалось, но барьер засветился чуточку ярче.***
Приняв душ и переодевшись, Яхико спустился на кухню. Конан стояла у плиты и жарила мясо — пахло так вкусно, что у Яхико возникло желание немедленно стянуть уже подрумянившийся аппетитный кусочек прямо со сковородки, от воплощения в жизнь которого его удержало лишь присутствие в комнате сосредоточенно читавшего какой-то свиток Какудзу. — Привет, — поздоровался Яхико несколько неуверенно. Конечно, он глава организации — однако конкретно этот подчинённый старше его, так, на секундочку, в три раза и уже вовсю нукенинствовал во времена, когда самого главы организации ещё и в проекте не было. Яхико попросту не знал, как себя с ним вести. Подняв взгляд от свитка, Какудзу несколько секунд порассматривал Лидера, а затем медленно кивнул. В его компании Яхико было крайне неуютно, но он напустил на себя самый непринуждённый вид и устроился за столом. Конан поставила перед ним тарелку с едой. — Как наш пленник? — поинтересовался Яхико, чтобы не сидеть в тишине. — Мы разместили его в большой камере на втором уровне, — ответил Какудзу. — Пришлось как следует накачать его ядом, подавляющим чакру, — добавила Конан, берясь за приготовление второй порции. — Конечно, мне потом придётся долго извиняться перед Сасори, что я без спроса хозяйничала в его лаборатории и брала его яды, но другого выбора нет. — Хочешь поговорить с Какаши? — спросил Какудзу у Яхико. — Думаю, загляну к нему сегодня, — отозвался тот, подцепляя палочками кусочек мяса. — Признаюсь, мне очень интересно, что из себя представляет знаменитый Копирующий Ниндзя. — Он не очень разговорчив, — предупредил Какудзу и вновь вернулся к чтению. Некоторое время Акацуки сидели в молчании. Обведя товарищей задумчивым взглядом, Яхико осознал, что кое-кого не хватает. — А где Хидан? — В плену, — даже не подняв взгляд от свитка, ответил Какудзу. От неожиданности Яхико подавился. — Не понял, — проговорил он, откашлявшись. — Коноховские шиноби, с которыми мы сражались, сумели схватить его, — безэмоционально сообщил Какудзу. Яхико бросил взгляд на Конан. — Я думала, ты знаешь, — сказала она удивлённо и немного виновато. — Почему ты не сообщил об этом, Какудзу? — недовольно сдвинув брови, спросил Яхико. — Не видел необходимости, — всё тем же тоном сказал тот. — Миссия выполнена, а напарники, хм… они часто у меня пропадают. «О чём он?» — спросил Яхико у Конан. «Всех предыдущих напарников он убивал. В конце концов Нагато надоело каждый год искать ему нового и он прикрепил к Какудзу бессмертного Хидана». Яхико этот ответ не понравился очень, но вслух он сказал только: — Это не оправдание. Ты должен был об этом сообщить. — Хорошо, в следующий раз так и поступлю. Пока же можешь не волноваться: никакой важной информации враги от него не получат. Используя связь колец, я поддерживаю барьеры в тех частях его памяти, где хранятся ценные сведения о нас и наших планах, и даже лучшие менталисты Конохи не смогут сквозь эти преграды пробиться. Его безразличие выводило Яхико из себя. Явно почувствовав, что он не в духе, Какудзу неспешно свернул свой свиток и покинул кухню. Проводив его мрачным взглядом, Яхико повернулся к Конан. — И это нормально, по-твоему? — Они нукенины, Яхико, — ровно ответила она, наливая себе чай. — Для них нормально не переживать за напарников. «Раньше она не относилась к подобному так спокойно», — с горечью подумал он и мысленно обратился к Кисаме: «Слушай, Кисаме, вот ты бы расстроился, если бы Итачи взяли в плен?» «Ну, может, не прямо бы расстроился, но что-то вроде того, — туманно отозвался мечник. — С чего вдруг такой вопрос?» «Коноховцы поймали Хидана, а Какудзу вообще параллельно». «Ого, значит, фанатика таки изловили! — засмеялся Кисаме, но осёкся, чувствуя далёкое от весёлого настроение Яхико. — Не бери в голову. Они друг друга терпеть не могут, вот Какудзу и не нервничает». «Но они ведь напарники», — упрямо сказал Яхико. «Ксо, ну вот нам приходится постоянно жрать на миссиях энергетические пилюли. Но это же не значит, что они нам нравятся, так?» Что-либо противопоставить столь блестящей логике просто невозможно. «Ладно, проехали», — буркнул Яхико. «Что собираешься с этим делать?» — полюбопытствовал Кисаме. «Надо подумать. Пока попробуем вытянуть что-нибудь из Какаши. А ты не отвлекайся, приглядывай за нашими ястребятами. Через пару недель, думаю, можно будет попробовать поговорить с Саске снова». «Как скажешь», — отозвался Кисаме и разорвал связь. — Пойду познакомлюсь с Хатаке Какаши, — сказал Яхико, отставляя от себя пустую тарелку. — Полагаю, просить тебя не торопиться и отдохнуть с дороги бесполезно, — легко улыбнулась Конан. — Мне необходимо себя занять, — признался Яхико, — а то, боюсь, не выдержу и пойду разбираться с Какудзу. — Тогда лучше Какаши. — Вот и я о том же. Оставив Конан на кухне, Яхико отправился на второй уровень башни. Перед камерой он невольно замер на миг, но быстро собрался и, повернув в замке ключ, толкнул прочную металлическую дверь. Камера была погружена в полумрак; свет в неё проникал лишь сквозь узкие горизонтальные полоски окон, располагавшихся под самым потолком на боковых стенах. Здесь не было ничего и никого, кроме пленника, прикованного к противоположной входу стене. Товарищи Яхико сняли с него форменный коноховский жилет со множеством карманов, который теперь, как бандана с хитаем и сумки со снаряжением, лежал в другой комнате. Когда дверь с лязгом закрылась, Какаши чуть приподнял правое веко, изучая вошедшего внимательным взглядом. Левый же его глаз с Шаринганом был надёжно закрыт плотным слоем бинтов. — Наверное, это прозвучит смешно, — произнёс Яхико, подходя ближе, — но я и в самом деле рад знакомству с тобой, Хатаке Какаши. Какаши вскинул бровь. — Когда такие слова произносят нукенины Акацуки, впору насторожиться. — Да, конечно, — Яхико сложил руки на груди, рассматривая Какаши. Даже израненный, вымотанный, накачанный ядом и прикованный к стене в убежище нукенинов, он всё равно держался достойно. — Меня, кстати, зовут Яхико. Глаз пленника открылся шире. — Яхико? — в голосе Какаши промелькнула заинтересованность. — Моё имя тебе знакомо? — искренне удивился Лидер. — Так звали одного из учеников Джирайи-самы, — отозвался Какаши, пристально глядя на него. — Ого, — проговорил Яхико, невольно вспоминая покойного учителя, — не знал, что Джирайя-сенсей делился нашей историей с кем-то в Конохе. — Значит, в самом деле, — Какаши помрачнел. Яхико чуть склонил голову набок. — Твоим наставником был ведь Четвёртый Хокаге, верно? — Да, — Какаши, похоже, начинал недоумевать, с чего нукенина понесло в такую тему, но старался не показывать это. — Тоже ученик Джирайи-сенсея, — заметил Яхико. — Как всё круто завязано, не находишь? — Не понимаю, к чему ты ведёшь, — прямо сказал Какаши. — К Учихе Обито, — так же прямо ответил Яхико. При звуке этого имени Какаши помрачнел ещё больше. — При чём здесь Обито? — Дело в том, что твой старый друг всё это время был жив и за прошедшие годы наделал нам всем — как Акацуки, так и Конохе — немало гадостей. Наверное, Конан, если бы слышала его сейчас, хватилась за голову — она всегда так делала, когда Яхико в очередной раз демонстрировал миру своё тотальное отсутствие такта. Сам Яхико прекрасно понимал, как тяжела для Какаши новость, но просто не знал, как преподнести её в более мягкой форме. — Это ложь, — ледяным тоном произнёс Какаши. — Обито погиб много лет назад как герой. — К сожалению, правдой является то, что говорю я, — покачал головой Яхико. — Всё это время, с момента своей мнимой смерти, Обито скрывался под маской, выдавая себя за Учиху Мадару. Он пришёл к нам — мне и моим друзьям — через несколько лет после того, как Джирайя-сенсей оставил нас, и попытался воздействовать на моего лучшего друга. Это долгая история, и я не стану её рассказывать, но суть в том, что в перерывах между попытками установить контроль над Акацуки Обито организовал атаку на Коноху Девятихвостого, во время которой и погиб ваш с ним учитель. В конечном итоге ему после одного случая удалось подчинить себе Акацуки, реорганизовать её и начать готовиться к исполнению плана «Глаз Луны», который заключается в том, чтобы при помощи возрождённого из собранных вместе хвостатых Джуби погрузить всех людей мира в Вечный Цукуёми. И всё у него шло как по маслу, но в конце этого лета у нас случился своего рода бунт против его диктатуры, после чего Обито вынужден был оставить Акацуки. Теперь он в бегах, ищет себе новых союзников и параллельно охотится на Учиху Саске. Пока он говорил, Какаши хранил напряжённое молчание; ничего не сказал он и когда Яхико закончил, только продолжал недоверчиво смотреть на противника. — Понимаю, у тебя нет ни единой причины верить моим словам, — произнёс Яхико, в полной мере уловив его настроение, — а у меня нет никаких доказательств, способных убедить тебя… Я полагаю, свидетельства других членов Акацуки ты не примешь? — Не знаю, зачем ты пытаешься очернить Обито, — проговорил Какаши, — однако твои слова не смогут поколебать мою веру в друга. Глядя на него, Яхико увидел у пленника то же упрямство, которое отличало его самого, когда дело касалось товарищей и друзей. — Мы не замышляем ничего против Конохи, Какаши, — со всей открытостью и убедительностью сказал Яхико. — Тебя же мы взяли в плен лишь в надежде благодаря твоему Шарингану понять, на что способен Обито и как ему противостоять. Как только мы выясним это, клянусь, мы отпустим тебя на свободу, — коротко кивнув на прощанье, Яхико вышел из камеры, оставив пленника в одиночестве, чтобы он обдумал и переварил всё сказанное. Яхико не мог не понять, как тяжело Какаши будет принять правду о друге (если бы ему самому кто-то начал рассказывать подобное о Нагато, Яхико этого человека попросту избил бы), и не собирался на него давить: ему почему-то было важно, чтобы Какаши сам пошёл на сотрудничество. Было ли это просто необоснованным порывом симпатии или попыткой поступать правильно, даже будучи главой преступной организации, Яхико не знал, но был уверен в одном: переступать через труп Хатаке Какаши, чтобы добраться до Учихи Обито, он ни в коем случае не станет.