Два мира. Том 1

      Стены Комнаты дрогнули, но устояли.       — Неплохо, только ты чуть-чуть перекручиваешь в верхнем движении. Попробуй ещё раз.       Бросив быстрый взгляд на стоявшую рядом и внимательно наблюдавшую за его действиями девушку, Саске поднял свою светлую палочку.       — Инсендио!       И вновь гигантский вихрь пламени пронёсся по тому углу зала, где тренировалась седьмая команда.       — Ну вот почему это заклинание имеет в твоём исполнении такой эффект?.. — обречённо покачала головой Сакура, сдаваясь. — Всё, надо у Итачи спрашивать, ибо я без понятия.       Несмотря на то, что после перемещения в этот безумный мир магии, где всё, казалось, перевернулось с ног на голову, прошла уже неделя, Саске всё равно странно было слышать подобные заявления. А сейчас на добивание нужно ещё, чтобы…       — Ага, Итачи разберётся, ттебаё! — уверенно кивнул Наруто с важным видом.       Всё. На этом мозг любого нормального шиноби непременно бы замкнуло. Двое ниндзя Конохи обсуждают, как будут обращаться за помощью к одному из ужаснейших врагов деревни за всю её историю — от такого не грех и усомниться в собственном рассудке.       Впрочем, Саске за последние дни уже в общем-то привык. Привык к тому, что старший брат снова дорог и любим, а не цель и не враг; привык к «старшему поколению», представлявшему собой четверых почивших Хокаге и одного довольно своеобразного и неоднозначного Учиху; привык к тому, что коноховцы играют в одной команде с Акацуки; даже к этому странному замку, профессорам, этой… магии, и то привык. Однако стоит признать, что в этом немало помогли ему старые товарищи по седьмой команде. Они не закатывали сцен и долгих разговоров «по душам», ничего не спрашивали, ни в чём не обвиняли, не требовали никаких объяснений всех прошлых поступков. Просто сделали вид, что всё так, как должно быть.       — Ты к Минерве сегодня пойдёшь? — вырвал его из размышлений голос Наруто.       — Да, — ответил Саске без особой охоты: практиковаться-то он практиковался, но с превращением уже заговорённого животного из табакерки обратно в нормальную форму у него возникли определённые сложности. И Саске совершенно не мог объяснить, почему тренировочные крысы и птицы после обратной трансфигурации целиком или локально покрывались чешуёй и начинали шипеть. — После обеда загляну.       — Опять будешь плодить змееподобных тварей, да? — съехидничал Дейдара, как раз проходивший мимо, направляясь к занимавшимся чуть дальше Хинате и Анко.       Несмотря на огромное желание заставить наглого нукенина пожалеть о вечных шпильках, Саске сдержался и отвернулся обратно к товарищам с типично учиховским гордым выражением на лице.       — Что ещё попробуем? — спросил он.       — Главное, чтоб без трансформаций, мм.       — Иди уже, куда шёл! — прикрикнула на подрывника Сакура. Скорчив гримасу, Дейдара всё-таки удалился. — Вот же неймётся ему…       — Давайте Щитовыми чарами займёмся, даттебаё! — воодушевлённо предложил Наруто, переводя тему. — Короче, смотри, Саске: делаешь вот так рукой, — он продемонстрировал движение, — и говоришь «Протего!».       — Ну конечно, после такого объяснения всё сразу стало понятно, — с сарказмом произнёс Саске, но всё же принялся пытаться.

***

      Откинувшись на спинку старого, всё ещё не утратившего удобства кресла и вытянув вперёд, к камину, ноги, Саске про себя повторял материал из книги, лежавшей в раскрытом, перевёрнутом страницами вниз виде у него на коленях. Прочтённая глава из пособия «Общая теория заклинаний» для пятого курса оказалась весьма познавательной, да и с памятью у Саске не было проблем, и он быстро запомнил новые магические формулы и законы, но настроения это ему не прибавляло.       — Итачи…       — Подожди, пожалуйста, Саске, я занят.       И вроде бы негрубо ответил — а всё равно злость берёт.       — Ровно то же самое я слышал час назад, — проговорил Саске, поворачивая голову к брату. Тот сидел за своим рабочим столом, обложившись толстыми словарями.       — С тех пор я стал занят чуть в меньшей степени, — спокойно отозвался Итачи, делая какие-то пометки на пергаменте. — Если меня никто не будет отвлекать, до пира я закончу этот отрывок.       Саске насупился. Ситуация напоминала ему типичную домашнюю зарисовку «Вечер после Академии»: старший брат сидит в одном углу комнаты, уткнувшись в свои умные свитки (в данном случае книги), а младший молча страдает над собственной домашкой, втайне надеясь, что брат всё-таки снизойдёт до него. Желая изменить ситуацию, Саске отложил учебник в сторону, поднялся и не спеша приблизился к столу.       — Мне кажется, мы это уже проходили, — негромко сказал он, опираясь руками на столешницу и внимательно глядя на брата. — Не ты ли не так давно прощения просил за то, что всё детство от меня отстранялся?       Итачи наконец поднял голову от своей работы.       — Прости, Саске, — он протянул было пальцы ко лбу брата, намереваясь по старой привычке его щёлкнуть, но Саске перехватил его руку.       — Сломаю, — сквозь зубы прошипел он.       — Тогда я точно не смогу писать.       Раздражённо фыркнув, Саске отпустил брата и, вернувшись в своё кресло, схватил и резко раскрыл книгу. Понаблюдав за ним с минуту, Итачи отложил перо.       — Не злись, — попросил он, опускаясь в соседнее кресло. — У меня и в самом деле много работы.       Этого он мог и не говорить: Саске знал, как никто другой. Каким-то немыслимым образом Итачи успевал всё: переводить книгу Рикудо Сенина, вместе с Сасори, Мадарой и прежними Хокаге разрабатывать теорию «Шести Путей», встречаться с Альбусом Дамблдором и обсуждать с ним дела Ордена Феникса, изучать новые заклинания, составлять с Минервой МакГонагалл учебные планы на следующий семестр, ловить Наруто и Дейдару за попытками навредить Долорес Амбридж и даже просто для себя читать мемуары Елены Когтевран, дочери одной из основателей Хогвартса. При этом он не использовал ни одного клона и спал минимум пять часов в сутки. Как ему это удавалось, Саске в упор не понимал, но и сам очень бы хотел овладеть этим магическим умением.       — Да знаю я, — произнёс он. — Прости, что веду себя как капризный ребёнок, но после стольких лет мне хочется просто пообщаться с тобой.       Выслушав это маленькое признание, ради которого в немалой мере была ущемлена гордость Саске, Итачи чуть приметно улыбнулся.       — Что ж, в таком случае, полагаю, воспоминания нашего знаменитого предка подождут, — сказал он и, взмахнув палочкой, в считанные секунды организовал всё для чаепития. — Как у тебя дела с обучением?       — Больших проблем нет, — ответил Саске, принимая из его рук чашку ароматного чёрного чая с бергамотом. — Некоторые сложности возникли с кое-чем из трансфигурации, но я справлюсь.       — Не сомневаюсь, — кивнул Итачи, шурша обёрткой от шоколада. В любви к сладкому он не изменился совершенно. — А как твои учителя?       — Минерва мне нравится, — проигнорировав шоколад, Саске взял с тарелки крекер, — она толково объясняет. Сакура тоже молодец, справляется, но Наруто… — у него дёрнулась бровь. — Зачем ты вообще попросил его помочь мне с тренировками?       — Потому что сам бы ты этого ни за что не сделал.       — А оно мне надо?       — Поверь, надо, — Итачи глотнул чая. — Одинокий волк — красивый образ, Саске, но жить в нём не стоит.       — И это ты мне говоришь?       — Знаю, как это тяжело, потому и говорю. В Акацуки я продержался так лишь два года, а потом всё-таки стал сближаться с напарником.       — С Кисаме? — Саске удивился. — Никогда бы не подумал, что ты подружишься с кем-то вроде него.       Но Итачи покачал головой.       — Это не дружба. Этому сложно дать название… Видишь ли, в Акацуки между напарниками возникают особенные отношения, невозможные ни в одной другой организации.       Слушая брата, Саске поражался всё больше.       — Что же в них такого необычного?       — Двойственность, мне кажется, — задумчиво произнёс Итачи. — Странное чувство, когда ты знаешь, что можешь без раздумий доверить напарнику свою жизнь, что он вытащит тебя, если ранят, а ты вытащишь его — но в то же время держишь под замком от него свой внутренний мир. Когда ты готов разделить с этим человеком всё: кровь, чакру, последнюю еду, место под плащом в холодную ночь где-нибудь в глуши — но не свои истинные мысли и планы. Мы с Кисаме вытягивали друг друга с того света столько раз, что и подумать страшно, и при этом он совершенно не знает, кто я на самом деле.       — Беспокоишься, что он отвернётся, если узнает о твоей миссии?       — Нет. Кисаме далеко не дурак, и, думаю, он уже начал подозревать что-то в этом роде. Всё-таки даже Сасори заметил, что я, как он выразился, «белая ворона», а ведь не его напарником я был все эти годы.       — Кстати об этом, — сказал Саске, кое-что вспомнив. — В тот день, когда мы только перенеслись в этот мир, когда Первый и Мадара спорили на плато, там был ворон с Шаринганом в левом глазу.       — Так ты заметил, — протянул Итачи.       — Что это было?       — Я объясню. Только сперва пообещай, что ни единая душа, живая или мёртвая, от тебя об этом не узнает.       — Обещаю, — серьёзно сказал Саске, чувствуя всё возрастающий интерес.       — Этот ворон долгие годы был моим козырным тузом в рукаве, — начал рассказ Итачи, выбивая неспешный ритм на подлокотнике.       — Почему был?       — Карта разыграна, — легко пожал плечами Итачи, — а вновь использовать её, в силу определённых обстоятельств, я смог бы ещё очень нескоро. Так что разумнее было уничтожить её, что я и сделал. В целом, эта история очень длинная и запутанная.       — Но у тебя других и нет, — усмехнулся Саске.       — Пожалуй, — согласился с ним старший брат и продолжил: — Началось всё с того, что в клане Учиха, как ты знаешь, разгоралось недовольство политикой руководителей селения. Ради того, чтобы шпионить за ними, отец заслал меня в АНБУ. Впрочем, он стал некоторое время спустя подозревать меня в чём-то, поэтому приказал Шисуи за мной следить.       — Шисуи-сан следил за тобой? — удивился Саске. — Он ведь был твоим лучшим другом.       — Однако у отца он был на хорошем счету как чрезвычайно преданный клану шиноби, — ответил Итачи. — Впрочем, такая репутация была Шисуи только на руку: так ему проще наблюдать за главой клана и сообщать Хокаге о том, на какой стадии находится заговор.       — Получается, он тоже работал на верхушку Конохи?       — Нет, не работал. В отличие от меня, связанного структурой АНБУ, Шисуи пришёл к Третьему по собственной инициативе со своей идеей предотвращения восстания. Весь план строился, как ни иронично, на технике его Шарингана. Сила глаз Шисуи была невероятна и породила мощнейшее гендзюцу в истории клана Учиха: Кото Амацуками — совершеннейшую технику контроля разума. Применивший её может управлять человеком незаметно для него самого; это означает, что любой приказ, отданный Шисуи, воспринимался его жертвой как собственное побуждение. При помощи Кото Амацуками Шисуи хотел, воздействовав на нашего отца, остановить восстание клана.       — Невероятно, — проговорил Саске. — Я и представить себе не мог, что существует нечто подобное.       — Это и в самом деле нечто невероятное, — взгляд Итачи блеснул, полный воспоминаний. — План был очень хорош, и мы оба считали, что он должен непременно сработать. Однако мы не учли один важный фактор: Данзо. Он был уверен, что бороться с кланом надлежит лишь силой, поэтому, вызвав Шисуи к себе якобы для разговора, напал на него и попытался забрать его Шаринган.       — Этот ублюдок покушался и на мой, — холодно сообщил Саске. — После этого я заставил его почувствовать на себе мощь Аматерасу. Но Карин говорит, что он каким-то образом выжил.       — Карин? — брат вопросительно вскинул бровь.       — Одна из членов моего отряда, — объяснил Саске. — Она сенсор, к тому же из клана Узумаки.       — Вот как, — Итачи задумался, однако Саске не дал ему на это много времени:       — И что было дальше?       — Данзо успел забрать правый глаз Шисуи, — легко тряхнув головой, отгоняя мысли, продолжил Итачи, — прежде чем он смог скрыться. После случившегося он сразу же отправился ко мне; мы встретились возле реки Накано, на обрыве напротив водопада, и Шисуи без утайки рассказал мне о произошедшем. Он понимал, что Данзо нужен и второй его глаз, и не хотел, чтобы за его Шаринган была битва. Поэтому он отдал свой левый глаз мне, взяв слово, что я использую его для защиты клана и деревни. А затем Шисуи покончил с собой, запретив мне мешать ему, — Итачи говорил совершенно спокойно, но Саске чувствовал, что брату до сих пор больно от этой потери. — К тому времени многие Учихи подозревали меня в непреданности клану, поэтому обвинили меня в гибели Шисуи. Как ни странно, мне это было только на руку: Данзо прекрасно знал, что я, АНБУ, обучен убирать за собой, и что, убив носителя додзюцу, от его глаз я избавился бы в первую очередь. Поэтому можно было не опасаться, что он станет искать оставшийся глаз.       Плохо то, что после гибели Шисуи я не мог использовать Кото Амацуками на отце: самым большим недостатком этой техники является то, что применять её можно лишь раз в десять лет. Свой правый глаз, так неудачно вырванный Данзо, Шисуи берёг как раз для предотвращения мятежа; левый же, доставшийся мне, уже до этого был использован и был ни к чему не пригоден ещё много лет. Мне не оставалось ничего другого, кроме как спрятать его и ждать. Я вживил этот глаз одному из своих воронов и убрал его в долгий ящик.       Впоследствии, уже когда я стал нукенином и присоединился к Акацуки, у меня возник план, как можно использовать Кото Амацуками. К счастью, однако, необходимость в том действе пропала, поэтому я применил ставшую не так давно доступной технику к Мадаре. Именно глаз Шисуи ты видел у того ворона.       — Ничего себе, — проговорил Саске, изумлённо глядя на брата. — Поймать в гендзюцу самого Учиху Мадару… А что был за приказ?       — Всеми силами защищать Коноху.       Не в силах удержаться, Саске рассмеялся.       — Ты действительно гений, брат! Буквально за секунду ты решил проблему, над которой Сенджу Хаширама бился полжизни! Приструнить Мадару, только подумать!.. Это в самом деле чудо.       — Ты находишь? — Итачи вновь чуть улыбнулся; его лицевым мышцам пока с трудом давалось это простое выражение, от которого они крепко отвыкли.       — Самое неприятное в этой истории то, — вдруг фыркнул Саске, — что о твоём геройстве опять никто ничего не узнает.       — Мне это и не нужно, — пожал плечами Итачи. — Помимо прочего, Шисуи научил меня тому, что истинный шиноби должен скрываться в тени, молча жертвуя собой, не прося взамен ничего.       После этого обсуждение перекинулось на Хогвартс и церемонию распределения, а когда и эта тема себя исчерпала, какое-то время братья пили чай в молчании. Долгие разговоры с Итачи, такие редкие в детстве, всегда нравились Саске в частности из-за того, что в ходе них можно было узнать больше, чем за неделю занятий в Академии. Уютное тепло камина, старые кресла, чай, старший брат, задумчиво грызущий шоколад, — всё это создавало такую приятную, домашнюю атмосферу, и Саске казалось, что просидеть так он мог целую вечность.       Но вечность это продолжаться, естественно, не могло: Итачи никогда не любил терять время попусту, поэтому, когда закончился чай, вернулся к своей работе. Саске тоже вновь взялся за книгу, прекрасно зная, что если брат не завершит дело сейчас, врождённый перфекционизм не даст ему уснуть и он просидит над отрывком хоть до самого утра, но всё равно переведёт его. Полностью сосредоточившись на работе, Итачи не замечал ничего вокруг; даже когда Саске отправился переодеваться в школьную мантию, а затем, вернувшись в кабинет, принялся изучать своё отражение в висевшем над камином зеркале, брат не поднял голову от своих пергаментов.       — Нам пора, — заметил Саске, поправив воротник рубашки.       Итачи взглянул на часы.       — В самом деле, — он встал и, явно не удержавшись, потёр глаза. — Идём, не будем опаздывать.       Прихватив с вешалки у двери свою мантию, Итачи первым вышел в коридор и, пропустив брата, запер дверь. По пути вниз, в Большой зал, школьники здоровались с Итачи, а Саске разглядывали с величайшей заинтересованностью и принимались перешёптываться. Саске раздражало повышенное внимание, но он продолжал держаться гордо и надменно, даже не глядя на обсуждавших его подростков. Когда братья уже спускались по мраморной лестнице в холл, их нагнала Анко.       — Ну что, теперь я похожа на профессора? — безо всяких предисловий спросила она, демонстрируя свой наряд, состоявший из платья в пол и бордовой мантии.       — Хм, — презрительно прокомментировал Саске.       — Тебе идёт, — вежливо сказал Итачи, укоряющее глянув на брата.       — Не сыпь мне соль на рану, — проворчала Анко. — Маскировка маскировкой, но эта хрень чертовски неудобная…       — О, вы уже здесь! — к остановившимся сбоку от ведущих в зал дверей шиноби подошла Минерва. — Саске, вы останетесь сейчас со мной, я введу вас после слов директора. Итачи, будьте добры, проводите, — она окинула куноичи оценивающим взглядом и, похоже, осталась довольна осмотром, — вашу коллегу за преподавательский стол.       Вскоре после того, как старшие шиноби ушли, иссяк и поток школьников, вливавшийся в зал. Пока студенты рассаживались за столами своих факультетов, Минерва отлучилась ненадолго, а вернулась уже с невысоким трёхногим табуретом и остроконечной Шляпой, старой и рваной. В то, что это — древний магический артефакт, верилось с трудом, но именно им данный кусок фетра и являлся.       Когда с высокого директорского места поднялся на ноги Альбус Дамблдор, все разговоры в зале стихли, как по волшебству. Дружелюбно улыбнувшись собравшимся, старец повёл речь о начинающемся на следующее утро новом семестре, затем — об обменной программе, но Саске не особо слушал его, рассматривая школьников. Впрочем, от мыслей его скоро оторвал гром аплодисментов, и Минерва, кивнув шиноби, первая вошла в Большой зал, неся табурет со Шляпой. Проходя между столами Гриффиндора и Когтеврана, Саске получил щедрую порцию подбадривающих улыбок от Наруто, Сакуры и Хинаты. Взойдя на возвышение, на котором стоял преподавательский стол, Саске развернулся лицом к студентам.       — Учиха, Саске, пятый курс, — провозгласила Минерва.       Спокойно и уверенно подойдя к табурету, Саске присел на него, и волшебница опустила на его голову Шляпу.       — Так-так… — прозвучал у парня над ухом вкрадчивый голос. — Интересный случай. Я вижу в тебе большой потенциал, лишь часть которого уже раскрыта, вижу силу, как физическую, так и душевную, вижу ум, хороший, острый, и отваги тебе не занимать, это факт… Но в то же время я чувствую в тебе скрытые амбиции, самоуверенность, желание добиваться своих целей, не останавливаясь ни перед чем… В принципе, тебе подошёл бы любой дом, кроме Пуффендуя. Есть какие-то предпочтения?       «Нет», — мысленно ответил Саске. Ему и в самом деле было всё равно.       — Хм, — протянул голос, — ну что ж, тогда пусть будет… Слизерин!       — Чего?! — за грохотом аплодисментов донёсся возмущённый крик Наруто.       Не глядя в сторону друга, Саске отдал Шляпу Минерве и полной достоинства поступью направился к крайнему слева столу, хлопавшему громче всех. Вычленив среди слизеринцев группу парней своего возраста, он подошёл к ним и опустился на скамью, место на которой для него организовалось буквально за секунду.       — Драко Малфой, — важно представился сидевший напротив блондин, протягивая через стол руку. — Я факультетский староста.       — Саске Учиха, — произнёс Саске после секундной заминки, решив, что фразы из серии «Рад знакомству» или «Очень приятно» сказать искренне у него не получится.       — Теодор Нотт, — молодой волшебник с умными тёмными глазами приветственно склонил голову.       — Блейз Забини, — темнокожий парень покосился на преподавателей и спросил: — Так ты — брат профессора Учихи?       — Да, — Саске, не удержавшись, и сам посмотрел на Итачи — тот заметил это и чуть приметно кивнул.       — Вы похожи, — прокомментировал Блейз. — А почему ты?..       — Отстань от него, Забини, — лениво растягивая слова, одёрнул его Драко. — Дай человеку поесть.       Любопытный Блейз состроил недовольную мину, но замолчал и потянулся к жареным куриным ножкам. Саске придвинул ближе блюдо с картошкой и стал накладывать себе, хотя особого голода и не испытывал: чай и крекеры ещё не до конца переварились, да и тяжёлый взгляд, которым Наруто буравил спину друга, не добавлял последнему аппетита. Поэтому, когда пир был, наконец, объявлен оконченным, Саске одним из первых поднялся из-за стола.       — Идём, я провожу тебя в гостиную, — похоже, Теодор догадался о порыве Саске побыстрее улизнуть из зала.       Пока Драко отчитывал за что-то второкурсников, а два амбала внушительно поигрывали мускулами у него за спиной, парни вышли в холл и уже направились было к лестнице, ведущей в подземелья, как путь им преградил светловолосый сгусток негодования в гриффиндорской мантии.       — Какого чёрта?! — очень веско осведомился он.       — Что тебе нужно, Узумаки? — спросил Теодор, глядя на Наруто с полнейшим безразличием.       — Саске, какого хрена ты на Слизерине?! — продолжал возмущаться Наруто, не обращая на спутника друга ни малейшего внимания.       — Ну что ты? Саске-кун ведь большой любитель змей, ага, — едко заметил Дейдара, тоже подошедший поближе.       Саске смерил его мрачным взглядом. Подрывник не нравился ему: слишком много себе позволял, — и Саске испытывал крайне назойливое желание наградить нахального нукенина кратковременным пребыванием в мире иллюзий. Впрочем, брат бы это не одобрил, поэтому Саске усилием воли взял раздражение под контроль и сказал:       — Вопросы не по адресу, Наруто. Хочешь узнать, почему я на Слизерине, поговори со Шляпой.       — Ишь ты, умный какой, — пробурчал друг, обида которого ощущалась почти физически.       Прежде чем кто-либо успел ляпнуть новую гадость, очень вовремя появилась Сакура.       — Поздравляю, Саске-кун, — вполне искренне улыбнулась она.       — Поздравляешь?! — опешил Наруто. — С чем это?!       — Надеюсь, тебе понравится на Слизерине, — не меняя выражения лица, продолжила говорить Сакура, попутно двинув Наруто локтём под рёбра. — Теодор, пожалуйста, помоги Саске-куну освоиться.       — Разумеется, — отозвался Нотт, с совершеннейшим отсутствием интереса наблюдавший за перепалкой шиноби.       Ещё раз улыбнувшись слизеринцам, Сакура схватила Наруто за рукав и потащила прочь. Саркастично усмехнувшись, Дейдара тоже оставил их, и юноши продолжили путь.       — Я думал, слизеринцы не жалуют студентов других факультетов, — первым нарушил молчание Саске.       — Харуно — чистокровка, и она умна, — произнёс Теодор. — Относиться к ней плохо у меня нет причин.       Не признать блестящую логичность сего рассуждения было невозможно, и Саске кивнул. Выдержав вежливую паузу, дав собеседнику возможность задать новый вопрос, Теодор спросил сам:       — Она твоя девушка?       — Нет.       — Ясно.       Пройдя ещё немного по длинному подземному коридору, парни остановились у голой стены. С виду она не была примечательна ровным счётом ничем, однако Саске вполне отчётливо ощущал жизнь за слоем камня.       — Здесь расположен вход в наше общежитие, — проинформировал Теодор. — Пароль: «Древняя династия».       Едва прозвучали необходимые слова, часть стены отъехала в сторону, образовав проход. Пропустив Теодора вперёд, Саске вслед за ним вошёл в Общую гостиную факультета — довольно большое помещение с низкими потолками, интерьер которого выдержан в зеленоватой гамме. Даже огонь в камине показался ему слегка изумрудным, когда Саске опустился в кресло возле него. Немногие вернувшиеся к этому времени с пира студенты заинтересованно поглядывали на новенького, но подойти никто не решался. Пару секунд постояв в раздумье, словно взвешивая «за» и «против», Теодор сел рядом.       — Скорее всего, для тебя уже подготовлено место в нашей спальне, — тихо сказал он. — Если хочешь, я покажу, где это. В противном случае будет допрос.       — Знаю. Хочу покончить с этим сегодня.       Теодор легко пожал плечами и вновь замолчал. Откинувшись на спинку кресла, Саске прикрыл глаза: прекрасно понимал, что его персона вызывает интерес у слизеринцев и что разговора с новыми товарищами всё равно не избежать. Так что лучше рассчитаться со своим общественным долгом как можно скорее.       Гостиная постепенно наполнялась студентами; они разговаривали между собой, делились новостями, обсуждали квиддич и завтрашние уроки — и все как один старались как бы невзначай устроиться поближе к камину, однако к Саске по-прежнему никто не подходил. Создавалось впечатление, что все они ждут чего-то. Чего именно, стало понятно, когда вошёл окружённый компанией подпевал Драко Малфой. Скользнув по собравшимся, взгляд его серых глаз остановился на Саске.       — Профессор Снегг просил передать, что завтра во время завтрака отдаст тебе расписание, — проинформировал Драко, подходя к камину и опускаясь в последнее свободное, оставленное специально для него кресло.       — Хорошо, — отозвался Саске и глубоко вздохнул, понимая: сейчас начнётся.       Поразглядывав его лицо несколько секунд, Драко спросил:       — Ты умеешь играть в шахматы?       — Немного, — этому Саске в один из вечеров на прошлой неделе научил Итачи; игра оказалась чем-то вроде шоги, тоже на логику и умение просчитывать ходы.       — Как насчёт партии?       — Не возражаю.       Драко обернулся и отдал распоряжение двум крепким парням, пристроившимся за спинкой его кресла. Те тут же левитировали невысокий стол, игровую доску и набор красивых резных фигур из алебастра и оникса. Пока обслуживающий персонал готовил поле, Теодор молча взял по одной пешке разных цветов, перемешал их за спиной, а затем вытянул вперёд кулаки. Поймав взгляд Саске, Драко сделал пригласительный жест, предоставляя новичку возможность выбирать. Без долгих раздумий Саске указал на левый кулак — в нём оказалась чёрная пешка. Поле развернули чёрными к Учихе, Нотт вернул пешки на место, и Малфой сделал свой первый ход.       — Значит, теперь ты на Слизерине.       — Получается, так, — Саске выдвинул вперёд пешку. Остальные студенты, хотя и делали вид, что занимаются своими делами, на самом деле не упускали ни слова из разговора.       — Чистокровный?       — Да.       — И, я так понимаю, дружишь с Узумаки и Харуно?       — Можно сказать и так.       — Тогда странно, — Драко громко стукнул по доске ладьёй и поднял на противника испытывающий взгляд. — Твой брат и друзья здесь с начала года, а ты появился только теперь. Почему же?       Этот парень явно привык, что на его вопросы всегда отвечают, каким бы тоном он их ни задал. В перспективе Саске намеревался показать Драко, как тот неправ, однако не стоило лезть на рожон в первый же день.       — Сложные перипетии политики клана, — ответил Саске, уходя в оборону. — Не хочу обсуждать.       — Как скажешь, — лениво усмехнулся Драко, продолжая наступать. — А что насчёт профессора Митараши?       — А что с ней?       — Ну… — Драко выдержал театральную паузу, — она женщина, причём женщина молодая. Удивительно, что она занимается чем-то вроде ухода за магическими существами.       — Что поделать, если человеку нравится? — пожал плечами Саске. — И не суди по внешности. Анко-сан с любой дикой тварью справится.       — Ты хорошо её знаешь?       — Не лучше, чем других преподавателей. Она дружит с моим наставником, здоровается с братом, одно время вела у нас на курсе свой предмет — вот и всё.       По зрительским рядам прокатился шёпоток.       — А она ничего такая, — заметил один из старшекурсников своему приятелю.       — Ага, — отозвался тот, — я бы с такой подружил.       Игроки сделали вид, что не слышали этого обмена репликами, хотя многие слизеринцы, особенно парни, поухмылялись шуточке. Партия продолжалась в молчании; у Драко, как видно, закончился список интересовавших его в первую очередь вопросов, и теперь он полностью сосредоточился на шахматах, не желая проигрывать новичку. Драко играл лучше, но Саске тоже не мог позволить себе поражение, поэтому старался не уступать. Впрочем, это не мешало попутно прислушиваться к разговорам слизеринцев, тихо обсуждавших его.       — Он такой симпатичный! — вполголоса восхищалась какая-то девчонка.       — И он так похож на профессора Учиху, — прошептала её приятельница.       — Точно, он же тебе нравится.       — Тихо! Никто не должен знать!..       — Интересно, какие девочки ему нравятся? — шепнула девушка-староста на ухо Блейзу Забини.       — А что, Пэнси, Драко уже тебя не привлекает? — насмешливо вскинул брови тот.       — Ещё как привлекает! — тихо возмутилась Пэнси. — Я не для себя спрашиваю.       — Ага, как всегда, готовишь сведения для общественности.       — А сам что, лучше?       — Да ладно, шучу.       — Так как думаешь? — оживлённо вернулась к теме Пэнси.       — Что думаю? — Блэйз разыграл непонимание.       — Блондинки? Брюнетки? Рыжие?       — А может, какая-нибудь экзотика?       — В смысле, как эта Харуно? — староста брезгливо поморщилась. — Да ну, она же страшненькая, и волосы в розовый красит — фу!       Но Блейз только коварно улыбнулся.       — Я, вообще-то, имел в виду экзотику немного другого рода.       — Это какого же?       — Может он… ну, в общем, как брат?       — В смысле?       — В смысле — по мальчикам.       — А, ты про тот слух…       — …что Учиха с Акасуной…       В следующий миг Блейз уже оказался на коленях с лицом, прижатым к ковру.       — Ещё хоть раз, — негромко, но чётко проговорил Саске ему на ухо, — услышу эту грязь, я возьму шахматный набор и по очереди, медленно затолкаю все фигуры тебе в задницу. Это понятно?       Блейз не ответил, только ругнулся и попытался сбросить с себя противника, но хватка у тренированного шиноби стальная. Слизеринцы обступили их плотным кругом, Драко развернулся в кресле, внимательно наблюдая за происходящим, но пока что никто не вмешивался.       — Я не слышу, — Саске сильнее надавил на спину Блейза коленом.       — Ясно, чёрт тебя возьми! — зло крикнул парень, которому уже становилось трудно дышать среди ворса ковра.       Услышав положительный ответ, Саске сразу отпустил жертву и не спеша распрямился.       — Если не возражаешь, доиграем после, — сказал он, обращаясь исключительно к Драко.       — Хорошо, — величаво кивнул тот.       — Теодор, ты не мог бы показать мне, где спальня?       — Идём, — Теодор поднялся из кресла и с самым равнодушным видом прошёл мимо тяжело пыхтящего Блейза, а Саске молча последовал за ним. Его аж колотило от с величайшим трудом сдерживаемой ярости: как могло этим идиотам прийти в голову такое об Итачи?!       — Твои вещи, смотрю, уже доставили, — заметил провожатый, когда они вошли в спальню. — Получается, это твоя кровать. Устраивайся.       — Кто ещё здесь живёт? — по возможности ровно спросил Саске.       — Я, — Теодор указал на кровать справа от учиховской, — Малфой, Крэбб, Гойл и Забини.       «Блеск», — подумал Саске, но не сказал ничего.       Скользнув по нему задумчивым взглядом, Теодор отошёл к своей тумбочке.       — Не воспринимай Забини серьёзно, — посоветовал он как бы между делом. — Он и Паркинсон от скуки вечно сплетни придумывают.       — Как глупо, — хмыкнул Саске.       — Действительно, — Теодор помолчал немного, а затем добавил: — Кстати, не обязательно звать меня полным именем. Для своих — просто Тео.       — Хорошо, — кивнул Саске. — Спасибо за помощь сегодня.       — Обращайся.