Два мира. Том 1

      Когда известие дошло до него, Шикамару сразу же бросился в госпиталь. Там, остановив в коридоре одного из медиков, он узнал шокирующие результаты обмена пленными в Долине Завершения.       Пятеро АНБУ убиты.       Акимичи Чоджи и Хатаке Какаши тяжело ранены.       Яманака Иноичи и Ино в реанимации.       Сарутоби Асума убит.       — Нет… — пробормотал Шикамару, попятился, привалился спиной к стене.       — К сожалению, всё именно так, — ирьёнин с сочувствием посмотрел на него и, не зная, что ещё добавить, быстро ушёл по своим делам.       Шикамару же остался стоять в коридоре, словно громом поражённый. Его трясло, перед глазами всё плыло.       Мимо сновали люди, кажется, говорили что-то — но он не видел и не слышал ничего. Он просто пытался осознать произошедшее.       Сенсей мёртв. Ино в реанимации. Чоджи ранен.       «Почему? — билась мысль в мозгу Шикамару. — Почему наша команда?..»       Нет, он не желал бы этого ужаса никому из своих товарищей… Но всё равно, почему жизнь шиноби так несправедлива и жестока?..       — Шикамару, — резкий оклик заставил его вздрогнуть и поднять голову на подошедшего отца. — Что ты здесь делаешь?       — Я… — голос дрогнул и на миг сорвался, — услышал…       — У тебя есть работа, — оборвал его отец. — Займись ею.       Шикамару сглотнул и мелко кивнул, постарался взять себя в руки. Отец прав: шиноби не имеет права терять голову и забывать о миссии… Как бы это ни было тяжело.       — Куренай-сенсей, — негромко произнёс Шикамару. — Я должен сказать ей.       — Я сам поговорю с Куренай, — решительно ответил отец. — Иди.       На негнущихся ногах, на полнейшем автопилоте Шикамару вышел из госпиталя. По улицам деревни он брёл не спеша, засунув руки в карманы штанов и ссутулив плечи. Умом Шикамару понимал, зачем отец пытался отстранить его от происходящего, однако легче от этого не становилось. «Я должен был быть там с ними, — раз за разом всплывала мысль. — Я бы придумал что-нибудь…»       Белый снег пушистыми хлопьями падал на плечи Шикамару всю дорогу до штаба АНБУ — пришлось как следует отряхиваться на крыльце, чтобы не нести воду внутрь. В самом здании было как всегда тихо, но атмосфера заметно изменилась, сделалась совсем уж мрачной и гнетущей. В холле и прилегающих коридорах было совершенно безлюдно, но на нижних этажах — Шикамару уверен — уже шла подготовка команд к отправлению по следам врагов.       Медленно поднявшись наверх, Шикамару вошёл в их с Неджи кабинет, где и обнаружил товарища, сидящего на татами перед доской для шоги, на которой помимо прочих фигур стоял светлый рыцарь, принесённый Пятой вместе с палкой.       — Привет, — проговорил Шикамару хриплым голосом.       Неджи поднял от доски голову; их взгляды встретились.       — Мне жаль.       На какой-то миг Шикамару застыл, а затем мелко кивнул и, давя чувства, сел напротив.       — Узнал что-нибудь? — спросил он, чтобы перевести тему. Сейчас лучше всего сконцентрироваться на работе.       — Ничего принципиально нового, — ответил Неджи, вновь перенося внимание на доску. — Как мы уже поняли раньше, эта фигура, по-видимому, является частью какой-то настольной игры сродни шоги, но «включается», лишь когда партия началась; «включение» проявляется в том, что фигура начинает двигаться, но не сходя со своего поля, и произносить некие фразы на неизвестном языке, который наверняка является тем же самым, на котором написана книга, — Неджи замолчал и пристально посмотрел на Шикамару, отрешённо глядевшего на фигуры. — Шикамару?       — Да? — он встрепенулся, постарался вновь сосредоточиться на деле, не думать о раненных друзьях и погибшем учителе.       — Иди домой, — просто сказал Неджи, убирая фигуры для шоги с доски, и, поднявшись, аккуратно положил рыцаря в коробку, стоявшую под его колонкой в таблице, расчерченной на стене. — Сейчас тебе нет никакой нужды сидеть здесь.       — Мне нужно отвлечься, — покачал головой Шикамару. — Давай ещё подумаем…       — Нет, — Неджи шагнул ближе и протянул ему руку. — Лучше пройдёмся.       Молча приняв его помощь, Шикамару встал, и шиноби покинули свой кабинет, а затем и штаб спецотряда. Когда они проходили холл, его также пересекал большой отряд АНБУ — наверняка это и есть те, кого Хокаге решила пустить по следу Акацуки. «Моё место — в той команде, — подумал Шикамару, провожая АНБУ взглядом и, нахмурившись, мысленно добавил: — Я должен сделать всё возможное, чтобы поймать этих уродов». Но вслух он не сказал ничего и вместе с Неджи пошёл дальше по заснеженным улицам. Шикамару не спрашивал о цели пути, просто шёл, ведомый товарищем, — и на каждом углу видел воспоминания.       Вот перекрёсток, на котором когда-то давно трио «Ино-Шика-Чо» ждало сенсея, чтобы отправиться на первое своё задание.       Вот закусочная барбекю, где десятая команда часто обедала после миссий.       Вот магазин, куда Шикамару и Чоджи нередко заходили, чтобы Акимичи купил свои любимые чипсы.       Вот цветочная лавка клана Яманака, где Ино порой подрабатывала и откуда наблюдала за проходившими мимо или заглядывавшими внутрь людьми, чтобы потом поделиться с друзьями последними новостями Конохи.       А там, наверху, крыша, где Шикамару любил полежать летом под солнцем, куда к нему порой приходил Асума, и они подолгу разговаривали…       Шикамару и не заметил, как они покинули шумный центр и оказались на окраинах, направляясь не иначе как к поместью клана Хьюга. Однако цель прогулки была ему безразлична, поэтому Шикамару вновь ничего не стал спрашивать и вслед за Неджи пересёк внутренний двор. По энгаве, опоясывавшей большую часть дома, товарищи добрались до одного из залов в самом сердце усадьбы и остановились перед сёдзи.       — Ханаби, — позвал Неджи.       Створки разъехались, явив парням младшую сестру Хинаты, несмотря на холод на улице облачённую в весьма лёгкое кимоно.       — Неджи-нии-сан, что-то случилось? — спросила девочка, внимательно глядя то на кузена, то на Шикамару.       — В это время ты всегда проводишь чайную церемонию, — ответил Неджи. — Можем мы поприсутствовать?       Ханаби вновь обвела их проницательным взглядом, задержавшись на мрачном Шикамару.       — Конечно, — кивнула она и посторонилась, пропуская гостей внутрь зала.       Посреди помещения стоял невысокий столик, на котором девочка уже начала до их прихода выстраивать посуду. Закрыв за шиноби сёдзи, Ханаби подошла к столику, опустилась на татами и достала из ларца три светлые, расписанные цветами и птицами чашки.

***

      Стоило Шикамару войти в дом, из кухни выглянула мать. Дождавшись, когда он разуется, она подалась вперёд и крепко обняла сына. Минуту они постояли так, а затем мать отстранилась — Шикамару приметил её покрасневшие глаза — и спросила:       — Ты будешь ужинать?       — Нет, мам, спасибо, — отозвался он, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Я к себе.       — Хорошо, — мать через силу улыбнулась и погладила его по плечу, после чего вернулась на кухню, а Шикамару удалился к себе в комнату на верхнем этаже дома и, плотно прикрыв дверь, улёгся на кровать и уставился в потолок.       Мысль о том, что Асумы больше нет, не укладывалась в его мозгу. Всё время с тех пор, как их троица выпустилась из Академии, сенсей был рядом, помогал советом или делом, действительно понимал своих учеников и заботился о них так, словно они были его собственными детьми.       Дети… Шикамару тяжело вздохнул и закрыл глаза. А ведь совсем недавно, всего каких-то пару недель назад Асума, смущаясь, сказал ему по секрету, что у них с Куренай будет ребёнок… «Бедная женщина, — подумал Шикамару. — Она не заслужила такого».       Но если подумать — кто заслужил? Кому можно пожелать, чтобы возлюбленный умер, не дождавшись появления на свет своего ребёнка? Никому, из друзей уж точно. А Акацуки — не люди, им до подобных переживаний дела нет. «Все они — свора бешеных псов, — Шикамару стиснул кулаки, нахмурился, представляя себе нукенинов этой организации. — Маньяки и убийцы. Даже самая страшная пытка из арсенала Ибики не будет для них достаточной карой».       Внизу хлопнула входная дверь — это вернулся отец. Какое-то время было тихо, а затем до Шикамару стали доноситься приглушённые рыдания; видимо, мать всё же не выдержала тяжести новостей. На лестнице раздались шаги, за которыми последовал короткий стук в дверь комнаты. С трудом заставив себя подняться, Шикамару отворил дверь, давая дорогу отцу.       По его лицу сразу стало понятно: случилось что-то ещё.       — Что? — только и смог спросить Шикамару.       — Иноичи, — глухо отозвался отец. — Он очнулся, но Цунаде-сама говорит, что вряд ли он снова сможет ходить.       — Мне жаль, — проговорил Шикамару; он знал, как много значит для его отца Иноичи-сан. — А про Ино что-нибудь известно?       — Она всё ещё в реанимации, — сказал Шикаку. — В очень тяжёлом состоянии.       — Но есть надежда?       — Пока да, но ирьёнины считают, что если она не придёт в себя в ближайшие дни, то не очнётся уже никогда.       Опустив взгляд, Шикамару вновь сжал кулаки.       — Ясно, — выдавил он.       «Шиноби не плачут… Шиноби не плачут…» — повторял себе Шикамару, но на глаза всё равно навернулись постыдные слёзы.

***

      Утро было холодным и хмурым. Шикамару тихо выскользнул из дома ещё до того, как проснулись родители: не хотел сталкиваться с ними, видеть заплаканную мать и мрачного отца. Сейчас ему нужно дружеское плечо, на которое можно бы опереться, чтобы не кануть в бездну отчаяния. Но Чоджи сам ранен и нуждается в помощи, а Ино вообще неизвестно, придёт ли в себя…       Почему-то в этот момент на ум пришла Темари, великолепно умевшая разогнать тучи на душе острым словцом или неожиданным выпадом. Однако куноичи теперь дома в Суне, за много километров от Конохи, и придёт в Скрытый Лист она в следующий раз явно нескоро. Так что сейчас Шикамару остаётся лишь одиночество.       Большую часть времени до открытия госпиталя для посещения он провёл в парке, где со скамьи отстранённо наблюдал за редкими прохожими. Многие из них были так беззаботны, даже не зная, какое фиаско потерпела Коноха в целом и Хокаге в частности в Долине Завершения пару дней назад, как не знали и того, что шестерым шиноби эта ошибка руководства стоила жизни. «Пятая не виновата, — тут же мысленно одёргивал себя Шикамару. — Виноваты Акацуки».       Когда время приблизилось к девяти, он покинул парк и быстро добрался до расположенного неподалёку госпиталя. Упросить дежурного ирьёнина пропустить его для Шикамару не составило труда, и вскоре он уже стоял на пороге палаты Чоджи. От вида лучшего друга — похудевшего, всего в бинтах — у него ёкнуло сердце.       — Шикамару, — Чоджи попробовал улыбнуться, хотя вышло у него нечто, больше напоминавшее болезненную гримасу. — Ужасно выглядишь.       — Ты не лучше, — отозвался Шикамару, переставляя стул ближе к кровати и усаживаясь на него. После практически бессонной ночи он и в самом деле наверняка выглядел плохо, но самому было плевать на это. — Как себя чувствуешь?       — Нормально, — Чоджи посерьёзнел. — Скажи, то, что говорили про Асуму-сенсея?..       Шикамару не смог произнести это вслух, поэтому молча кивнул. Чоджи совсем спал с лица, побледнел; глаза доброго парня заметно увлажнились.       Долго сидеть у друга Шикамару не стал: Чоджи нужен был отдых — и, простившись с ним и пожелав скорейшего выздоровления, пообещав навещать почаще, подошёл к дверям соседней палаты.       — Я не верю, — голос Какаши был приглушён, но узнаваем и довольно отчётлив. — Он не мог так поступить.       — Мы говорим о главе Акацуки, — заметила Шизуне.       — Мы говорим о человеке, таком же бесхитростном и прямолинейном, как Наруто, — парировал Какаши. — Я общался с ним достаточно для того, чтобы понять: он сам ни за что не пошёл бы на подобное.       — Однако при этом он не постеснялся закрыть участки твоей памяти перед тем, как вернуть нам, — это произнесла до того молчавшая Пятая.       — На его месте я бы тоже удалил из головы противника воспоминания, которые могли бы выдать мою личность и местоположение базы.       Хокаге тяжело вздохнула.       — В любом случае, — сказала она, — как стало ясно после предварительного сканирования, полностью оценить работу, которую Акацуки провели в твоём сознании, сможет только менталист высокого уровня. Но Иноичи и самому досталось, а обращаться в Корень или к кому-то ещё я не хочу. Так что поправляйся, Какаши, а за это время, я надеюсь…       Дальше слушать Шикамару не стал и поспешил перейти в другой коридор.       Почему Какаши защищает главу Акацуки? Вывод напрашивался и в самом деле лишь один: память ему как следует подправили. Но зачем это нукенинам? Не проще ли было сразу убить Какаши, а не вести его на место встречи, если они всё равно планировали засаду?..       Возле палаты Ино на скамеечке спала мать девушки. «Вот, пожалуй, тот человек, которому тяжелее, чем Куренай, — подумал Шикамару, тихо проходя мимо женщины, чтобы не потревожить её беспокойный сон. — В одно время в больнице оказалась вся её семья, муж не сможет больше ходить, а дочь непонятно, очнётся ли вообще…»       Чуть поколебавшись, Шикамару всё же заглянул в палату. Подключённая к многочисленным аппаратам, Ино лежала на кровати, и её грудь вздымалась совсем чуть-чуть. От прежнего роскошного белого хвоста не осталось практически ничего, и неаккуратно обрезанные пряди как попало лежали на подушке. Лицо девушки покрывали ссадины и синяки, словно её долго и с силой били по голове — ужасное зрелище.       — Как она?       Тихий, заданный почти шёпотом вопрос заставил Шикамару резко обернуться. За его спиной стоял Сай с обычным однообразным выражением на лице.       — Плохо, — так же тихо ответил Шикамару; он был удивлён видеть здесь члена Корня и не смог не спросить: — Почему ты здесь?       — Ино всегда была добра ко мне, — произнёс Сай. — Однажды она сказала, что я — её друг. А друзья должны навещать друг друга в больнице и поддерживать в тяжёлые моменты.       — Да, точно, — проговорил Шикамару и, не удержавшись, вновь покосился на лежащую на кровати девушку.       Неожиданно замявшись, АНБУ достал из-за спины небольшой букет ирисов и показал его Шикамару, словно спрашивая совета.       — Там на тумбочке есть ваза, — просто сказал Шикамару и, кивнув Саю, ушёл, не в силах больше находиться рядом с подругой, которой никак не может помочь.

***

      К вечеру снегопад наконец прекратился, но сделалось холоднее. Собравшиеся на кладбище шиноби мёрзли, однако не позволяли себе жаловаться, даже шелохнуться, отдавая дань уважения погибшим в Долине Завершения товарищам. Когда завершилась основная церемония, люди из спецотряда, стоявшие отдельно от прочих, направились туда, где упокоили их братьев по оружию, а Шикамару и многие другие подошли к свежей могиле Сарутоби Асумы.       Старший брат погибшего, Сарутоби Кеншин, нынешний глава клана, стоял с каменным лицом, пряча за маской свои чувства; его сын Конохамару, напротив, плакал, даже не пытаясь остановиться. Было здесь и много джонинов — сослуживцев Асумы, даже монах Чирику, прибывший из Храма Огня специально на похороны. Учеников Асумы Шикамару представлял в одиночестве. Чоджи тоже хотел прийти, но ирьёнины ему категорически запретили.       Всех собравшихся, многие из которых даже не были лично знакомы друг с другом, объединяло общее горе, создавая некую печальную связь, позволявшую понять стоявших рядом без слов.       А затем вперёд вышла Куренай. Хотя они с Асумой и не афишировали свои отношения, многие в Конохе знали об их романе — правда, пока мало кто был в курсе, что женщина носит под сердцем его ребёнка. Куренай держалась с достоинством, а руки её почти не дрожали, когда она возлагала букет на могилу возлюбленного. Она держалась, как истинная куноичи, хотя, как понял Шикамару из случайно услышанного разговора родителей, сразу после сообщения у неё случилась истерика.       Возложение цветов прошло в гробовом молчании, после чего все стали медленно расходиться. Отрицательно покачав головой на призывный взгляд матери, Шикамару подошёл к Куренай, оставшейся стоять возле могилы.       — Куренай-сенсей.       — Шикамару, — ровно произнесла женщина, поворачиваясь к нему. — Как ты? Я слышала, Ино и Чоджи всё ещё в больнице.       — Да, — подтвердил он.       — Асума очень любил вас троих, — в голосе Куренай сквозила такая печаль, что слышать его становилось невыносимо.       — Он был странным учителем, — честно сказал Шикамару, глядя на надгробный камень. — Учил нас и действительно важным вещам, и полной ерунде. Но при этом благодаря ему я понял, как важно быть хорошим примером для молодёжи, — он посерьёзнел. — Теперь очередь нашего поколения становиться примерами. И я клянусь, что когда ваш ребёнок родится, я защищу его во что бы то ни стало.       Куренай наклонила голову.       — Рассчитываю на тебя.       Кивнув ей, Шикамару развернулся и шагнул было прочь.       — Ещё одна вещь, Шикамару, — он обернулся и встретился взглядом с Куренай. — Пообещай мне, что не станешь совершать никакие глупости.       — Разумеется, — ответил Шикамару и направился к выходу с кладбища.

***

      Время давно уже перевалило за полночь, и в поместье клана все спали. Этим и воспользовался Шикамару, выскользнув из дома через окно своей спальни и по крышам перебравшись в сад, а оттуда побежав в сторону небольших ворот на западе деревни. За его спиной был рюкзак с припасами и снаряжением, на поясе — подсумки с мелким оружием.       Тихо подобравшись к посту, Шикамару затаился; ему нужно было поймать момент, когда часовой отвлечётся, чтобы пробраться мимо него и покинуть Коноху.       — Ты совершаешь глупость.       Шикамару нахмурился и повернулся к возникшему позади него шиноби.       — А я так не думаю.       — Тогда как иначе можно назвать твоё желание идти на охоту на Акацуки в одиночку? — осведомился Неджи, вскинув бровь.       — Возмездием, — процедил Шикамару.       — Мне казалось, что в нашем поколении Саске — одинокий мститель, — с вялым сарказмом заметил Неджи.       — Пойми, я не могу оставить это просто так, — серьёзно сказал Шикамару. — Если не сделаю это сейчас, буду жалеть до конца жизни.       — Одному тебе их не одолеть, — упрямо повторил Неджи.       Шикамару с надеждой посмотрел на него.       — И ты пришёл, чтобы предложить мне свою помощь?       — Нет, — твёрдо разочаровал его Неджи, — чтобы остановить. Хокаге-сама уже отправила на поиски врагов лучших АНБУ.       — Как-то в прошлые рейды они немного успеха добились.       — Считаешь, что ты, чунин, к тому же эмоционально заинтересованный, справишься лучше группы из спецотряда, собранной из специалистов по выслеживанию?       На это Шикамару было нечего ответить. Он прекрасно понимал, что Неджи прав — но и отступить так просто не мог.       Молчание затянулось.       — И что теперь? — спросил Шикамару. — Потащишь меня обратно силой?       — Да, если будешь упорствовать, — флегматично подтвердил Неджи. — Однако я уверен, что разум в тебе возобладает. Как ни печально, Асуме-сану ты уже ничем не сможешь помочь. Но вот Чоджи и Ино нужна твоя поддержка, как нужен твой блестящий ум тем нашим товарищам, которые всё ещё находятся в неком параллельном мире вместе с нукенинами Акацуки, четвёркой прежних Хокаге и Учихой Мадарой. Так что делай выбор: теоретическая возможность мести или друзья, — и Неджи развернулся и размеренным шагом направился прочь.       Постояв некоторое время, Шикамару последовал за ним.