***
Едва ударил колокол, возвещающий конец занятия, второкурсники со всей поспешностью, на которую были способны, ретировались из подземного кабинета, тихо кляня профессора Акасуну такими словами, которые, пожалуй, и в выпускном классе не все знали. Как они готовы были сообщить всем желающим слушать, «ненормальный преподаватель» все два урока молча просидел за своим столом, не обращая никакого внимания на аудиторию, даже не потрудившись дать задание; сколько бы ребята его ни звали, зельевар их игнорировал, из чего школьники, естественно, заключили, что можно делать, что вздумается. Но в самом конце пары, когда до звонка оставалось несколько минут, профессор словно включился и объявил, что сейчас будет проверять, что они успели за урок. Пройдя по классу, обнаружив, что никто ровным счётом ничего не сделал (только одна девочка-зубрила написала из книжки конспект по теме, которую они должны были разбирать на занятии), профессор объявил, что его студенты — безответственные дети, неспособные, как видно, без указки ни на что. Но ладно бы он просто поиздевался — к этому все привыкли при общении со Снеггом, — так этот… восхитительный педагог сообщил ребятам самым дружелюбным тоном, что ждёт их в субботу полным составом на отработку. Именно это заставляло второкурсников теперь, поднимаясь из подземелий на обед, ругать преподавателя, оставшегося сидеть за своим рабочим столом, индифферентно глядя в пространство. — Сасори-но-Данна, к вам можно? — спросил Дейдара, засунув голову в класс. Сасори посмотрел на него и сделал полное безразличия движение плечом. Сочтя это за «да», напарник скользнул в аудиторию и прикрыл за собой дверь. — Что-то детишки на вас слишком сегодня ругаются, мм, — заметил он, подходя к столу. — Это их проблемы, — отозвался Сасори, складывая руки на груди. — Что ты хотел? — Мне кажется, нам надо поговорить, да, — несколько неловко сказал Дейдара. — Но вы не отвечали по связи, вот я и пришёл. — И о чём же ты хотел поговорить со мной? — Данна, вы же и сами… — О чём, Дейдара? Напарник отвёл глаза, собрался с силами, затем вновь посмотрел на Сасори. Было странно и ново видеть его таким растерянным, почти смущённым. — Я знаю, вы думаете, что я вас предал, раз помог Итачи выжить, хотя и обещал вам не вмешиваться. Просто Итачи мой друг… но вы — мой напарник, и я не хочу выбирать между вами, да… Холодно дождавшись, когда сбивчивые объяснения Дейдары окончательно сойдут на нет, Сасори медленно поднялся, опёрся ладонями на разделявшую их столешницу и подался вперёд, приблизил лицо к лицу напарника. — Тебе и не придётся. «Он хочет быть наказанным, — понимал Сасори, заглядывая в глаза подрывника. — Он чувствует свою вину и вместе с тем полагает, что вот я его накажу — и всё станет как раньше. Ах, Дейдара, мой глупый, наивный напарник». — Пошёл вон. — Данна?.. — растерянно проговорил Дейдара. — Прочь, — тихо, угрожающе прошипел Сасори. — И не попадайся мне на глаза. Он ожидал, что напарник обидится, уйдёт, громко хлопнув дверью, — но тот остался стоять перед ним. Его смятение стремительно исчезало, и Дейдара недобро прищурился. — Прочь, значит? — процедил он. — Хорошо, Сасори-но-Данна, прочь так прочь. Я вас уважаю, как старшего товарища, но мне уже осточертело это ваше отношение ко мне, как к одной из своих марионеток, с которой можно делать что угодно, даже отшвырнуть, но потянешь за ниточки — и она вернётся. Наверное, я наивен, раз до сих пор питал надежду на то, что в вас осталось хоть что-то от человека, — с презрением произнеся, почти выплюнув эти слова, Дейдара круто развернулся на каблуках и с гордо поднятой головой покинул класс, а Сасори так и остался стоять, удивлённо глядя вслед напарнику, которого, как ему казалось, изучил уже от и до.***
Следующие дни в школе царило напряжение пополам с возбуждением. В замке, казалось, не осталось ни одного человека, кто не прочёл бы запрещённого генеральным инспектором номера «Придиры», в котором содержалось интервью Гарри Поттера, повествующее о случившемся с парнем в прошлом июне и о возрождении Тёмного Лорда. Впрочем, несмотря на то, что Долорес без устали курсировала по замку, на выбор останавливая учеников и устраивая им обыски, никого поймать с нелегальной прессой она так и не смогла: студенты оказались куда умнее (или хитрее) её и успевали превратить страницы с интервью в выдержки из учебников или в чистые листы пергамента, снимая заклятия лишь тогда, когда им хотелось перечитать статью снова. Преподавателям, разумеется, запрещалось упоминать при студентах интервью согласно Декрету об образовании номер двадцать шесть, однако между собой они только о нём и говорили (разумеется, когда Долорес не было поблизости). — Как вы находите поступок мистера Поттера? — заговорщицки спросил у Сасори Филиус как-то вечером. — Это было неожиданно, — отозвался он, отвечая больше на собственные мысли. На самом деле, Сасори глубоко плевать на Гарри и его интервью. Он и раньше особо не интересовался жизнью школы, а теперь и вовсе не имел намерения думать о подобной ерунде. Сасори считал это слабостью и ненавидел, но всё равно каждый раз, стоило наткнуться взглядом на напарника, ему становилось до омерзения неуютно. А Дейдара словно бы чувствовал это и принимался всем своим видом демонстрировать, как ему хорошо, крепко обнимая Хинату, громко смеясь вместе с Наруто и близнецами Уизли, дружелюбно беседуя о чём-нибудь с Итачи. В такие моменты Сасори лишь пренебрежительно улыбался и проходил мимо, но думал про себя: когда же Дейдара обучился ранее недоступной ему технике ведения боя, в которой наносишь противнику удары не кулаками и дзюцу, но словами и поступками, ненавязчиво, словно бы и невзначай? И что стало с тем беспечным, бесхитростным мальчишкой, обожающим трепаться про своё искусство? «Он умер, — понимал Сасори, — и именно я был тем, кто его уничтожил». Впрочем, он тут же одёргивал себя: судьба подрывника не должна волновать его. Сейчас стоит рассматривать Дейдару не как напарника, а как потенциальную угрозу. Одну из многих. Но всё же, когда это произошло? Когда мальчик вырос настолько, что из фигуры — ценной, безусловно, но лишь фигуры — превратился в игрока, с ходами которого нужно считаться? И как умудрился Сасори просмотреть этот миг, не заметить перемену, не подавить потенциального врага в зародыше? «Тёплые чувства», — подсказало ему подсознание голосом Первого Хокаге. Сасори скривился. Этого ещё не хватало. — Что это с вами, Сасори? — оказывается, Флитвик всё ещё здесь, сидит в соседнем кресле, внимательно глядя на него. — Вы странно рассеянны в последние дни. — Ничего серьёзного, Филиус, — прохладно ответил Сасори. — В самом деле? — Филиус позволил себе выразить вежливое недоверие. В этот самый момент дверь учительской со свистом распахнулась, и в комнату влетела, подобно урагану, Анко. — Быстрее в холл! — крикнула она мужчинам. — Что случилось?! — взволнованно вскрикнул Филиус, от неожиданности подскочивший в кресле. Сасори же поднял на куноичи мрачно-требовательный взгляд. — Амбридж увольняет Трелони! — Анко круто развернулась, колыхнув растрёпанным хвостом, и выскочила в коридор так же стремительно, как появилась. «Действие лучше мыслей о Дейдаре», — решил Сасори и, оставив Филиуса растерянно ахать и семенить позади, догнал Анко. Быстрым шагом преодолев коридоры и спустившись по мраморной лестнице, они стали пробираться сквозь начавшую собираться толпу студентов, когда по вестибюлю прокатился полный отчаяния женский вопль. — Дорогу! — властно крикнул Сасори, когда путь шиноби преградила группа высоких пуффендуйцев. Обернувшись и увидев его, парни спешно посторонились, и шиноби вышли на край большого круга, образованного школьниками. В десятке метров от них стояла Долорес, с отвратительной ухмылочкой наблюдавшая за Сивиллой, застывшей посреди холла с палочкой в одной руке и пустой бутылкой из-под хереса в другой. Выглядела прорицательница даже хуже обычного: волосы её были всклочены, очки перекосились, а бесчисленные шали и шарфы беспорядочно болтались на худых плечах. — Нет! — выкрикнула она. — НЕТ! Это невозможно… так нельзя… я отказываюсь в это верить! — Вы не знали, что всё к этому шло? — с жестоким удовлетворением проговорила Долорес. — Хоть вы и не в силах предсказать даже погоду на завтра, вы, конечно же, не могли не понимать, что ваш убогий стиль работы и неодобрение, которое я ясно продемонстрировала вам во время моих инспекций, делают ваше увольнение неизбежным! — Вы н-не можете! — зарыдала Сивилла. — Вы… н-не можете меня уволить! Я п-провела здесь шестнадцать лет! Х-хогвартс — м-мой родной д-дом!.. — Он был вашим домом, — отрезала генеральный инспектор. Её некрасивое лицо растянулось в злорадной усмешке при виде того, как Трелони, безудержно рыдая, рухнула на один из чемоданов, стоявших на полу рядом с ней. — Но он перестал им быть час назад, когда министр магии подписал приказ о вашем увольнении. А теперь будьте добры покинуть замок, вы нам мешаете. Слева от него Анко напряглась и тихо зарычала, и Сасори машинально придержал её за рукав пальто. Анко среагировала на это в точности как напарник — бросила на него испепеляющий взгляд и вырвалась. Досадуя на собственные рефлексы, Сасори позволил ей высвободить руку, но всё же счёл не лишним сделать знак не вмешиваться в происходящее. Это сделала Минерва. Выйдя из толпы, она приблизилась к Сивилле и стала утешать её: — Ну-ну, Сивилла, успокойся. Вот, вытри слёзы… Всё не так плохо, как ты думаешь: тебе не придётся покидать Хогвартс. — Неужели, профессор МакГонагалл? — холодно, но не без наглости осведомилась Долорес. — И кто же уполномочил вас?.. — Я, — раздался звучный голос. Все взгляды обратились к распахнувшимся парадным дверям. Стоявшие рядом ученики посторонились, освобождая путь Альбусу, только что появившемуся на пороге. Оставив двери широко распахнутыми, он двинулся через ряды зрителей к заплаканной, дрожащей Сивилле, которая по-прежнему сидела на чемодане, и замершей около неё Минерве. — Вы, профессор Дамблдор? — спросила Долорес с неприятным коротким смешком. — Боюсь, вы не понимаете ситуации. У меня имеется приказ об увольнении, подписанный мною и министром магии. Согласно Декрету об образовании номер двадцать три, генеральный инспектор Хогвартса обладает правом присутствовать на занятиях, назначать испытательные сроки, а также увольнять любого преподавателя, чьи методы работы она — то есть я — сочтёт не соответствующими нормам, установленным Министерством магии. Я решила, что профессор Трелони профессионально некомпетентна. Я освободила её от должности. — Разумеется, вы совершенно правы, профессор Амбридж, — Альбус легко улыбнулся. — Как генеральный инспектор, вы имеете полное право увольнять моих преподавателей, однако у вас нет права выгонять их из замка. Боюсь, что подобные решения по-прежнему находятся во власти директора, и мне угодно, чтобы профессор Трелони осталась жить в Хогвартсе. — Н-нет, я п-пойду, Дамблдор! — истерично запротестовала прорицательница. — Я ос… оставлю Хогвартс… — Нет, — отрезал директор. — Мне угодно, чтобы вы остались, Сивилла, — он повернулся к МакГонагалл. — Минерва, могу я попросить вас проводить Сивиллу обратно наверх? — Конечно, — кивнула она. — Поднимайся, Сивилла… К ним поспешно подошла Помона и взяла Сивиллу под другой локоть; вместе они провели её мимо Долорес и двинулись вверх по мраморной лестнице. Суетливо взмахнув палочкой, Филиус скомандовал: — Локомотор чемоданы! — и поспешил за ними, левитируя багаж Трелони. Пока процессия не удалилась, в огромном вестибюле стояла звенящая тишина. Сасори видел, как сосредоточен стоявший на противоположной стороне круга Итачи; чуть в стороне от него Дейдара что-то горячо шептал на ухо Хинате. Долорес застыла на месте, не сводя глаз с Альбуса, который по-прежнему благожелательно улыбался. — И что, — прошипела генеральный инспектор, — вы будете с ней делать, когда я назначу нового учителя прорицаний и ему понадобится её комната? — Это не проблема, — вежливо ответил Альбус. — Видите ли, я уже нашёл нового преподавателя на эту должность, а он предпочитает жить на первом этаже. — Вы нашли?! — пронзительно воскликнула Долорес. — Позвольте напомнить вам, Дамблдор, что согласно Декрету номер двадцать два… — Министерство имеет право утвердить подходящего кандидата в том — и только в том — случае, если директор не сумеет найти такового, — спокойно перебил её Альбус. — Но я рад сообщить вам, что на сей раз мне это удалось. Позвольте представить… Он несколько театрально повернулся к раскрытым входным дверям, за которыми раздался стук копыт — и на плиты пола ступил молодой кентавр со снежно-белыми волосами и пегим телом. — Это Флоренц, — с беспечной улыбкой сказал Альбус остолбенелой Амбридж. — Надеюсь, он вас устроит.***
— Но Дамблдор — каков, а?! — громогласно восторгалась Помона чуть позже вечером в учительской. — Когда он представил Флоренца, я подумала, что Амбридж взорвётся от злости! — В самом деле, директор просто невероятен, — улыбнулась Аврора. — А вы как считаете, Итачи? — Я полностью с вами согласен, — произнёс Учиха, явно не ожидавший, что будет втянут в разговор. — В чём Дамблдору не откажешь, так это в умении преподносить сюрпризы, — лениво заметил Северус из своего угла. Необходимо вести себя как обычно. Хорошо играть свою роль. А потому Сасори скептично хмыкнул. — Вы не любите сюрпризы, Сасори? — тут же едко поинтересовался Северус. — Терпеть не могу. — Серьёзно? — Анко двусмысленно ухмыльнулась. — Что, вообще никакие? — За редким исключением, — в тон ей отозвался Сасори. Хогвартские профессора тем временем продолжали вдохновенно обсуждать своего директора и то, как мастерски он поставил на место Амбридж, после произошедшего закрывшуюся у себя в кабинете, не иначе как вынашивая план мести. Пользуясь тем, что их на время оставили в покое, Итачи чуть склонил голову набок, указывая на дверь; поняв его намёк, Сасори и Анко незаметно выскользнули вслед за ним из учительской. — Полагаю, вы думаете сейчас о том же, о чём я, — сказал Итачи, когда они отошли в сторону. — Я даже вызываюсь добровольцем побеседовать с нашим новым коллегой, — весело сообщила Анко. — Наконец у нас появилась реальная зацепка с кентаврами. — Будем надеяться, нам удастся воспользоваться ею, — проговорил Сасори с легчайшей иронией. — Я, между прочим, уже не первый год занимаюсь разведкой и добычей информации, — мигом ощетинилась Анко. — Мне это хорошо известно, — откликнулся Сасори. — О твоих методах ходят легенды. — Чтоб ты знал!.. — Рассчитываем на тебя, Анко, — ровно произнёс Итачи. — Спокойной ночи. Сасори проводил его долгим взглядом и, потеряв интерес к Анко, пошёл прочь.***
Время перевалило за полночь, когда Сасори отложил в сторону перо и расслабленно откинулся на спинку стула, ероша волосы. Проверка домашних заданий студентов отнимала невероятно много времени, а если учесть ещё и штрафные работы, которые Сасори раздавал щедро… В общем, нередко ему приходилось засиживаться допоздна, что, впрочем, являлось скорее плюсом: так он мог хоть чем-то себя занять в часы бессонницы. Однако эта ночь отличалась от прочих тем, что на неё была назначена весьма немаловажная встреча. Неспешно поднявшись со стула, Сасори поднял палочку и сотворил из карандаша портал. Именно таким способом он в последнее время перемещался чаще всего: за всеми каминами Хогвартса велось наблюдение, а на освоение трансгрессии, которую всё равно нельзя применять в пределах школы, Сасори не счёл нужным тратить своё время. Так что он привычно взялся за портал и спустя долгий миг полёта словно сквозь узкую резиновую трубу оказался в переулке рядом с «Дырявым котлом». Старый трактирщик Том ожидал его, несмотря на поздний час: о встрече было договорено заранее. — Мистер Акасуна, — Том низко поклонился и протянул папку, полную исписанных листов. — Здесь всё, что мне удалось узнать. Приняв папку, Сасори взглянул на документы. — Те поставщики ингредиентов с Балкан ещё не объявлялись? — Нет, но их прибытия в аптеке ожидают на днях. — Когда они прибудут, дай мне знать. — Конечно, конечно… — Том снова поклонился. Сасори не обратил на это внимания: его привлекла одна из записей. — Кто-то пытался проникнуть в лавку Олливандера? — он чуть приметно нахмурился. — В минувший вторник, — подтвердил Том. — Поговаривают, дело рук Пожирателей Смерти. — Поговаривают? — Никто не знает наверняка, мистер Акасуна. Никого при этом не было, только сигнальные чары, наложенные на магазин, сработали. Коротко кивнув, давая понять, что на данном этапе таким ответом удовлетворён, Сасори вернулся к изучению содержимого папки, параллельно размышляя: «Что могло понабиться Пожирателям в лавке Олливандера? Волшебные палочки для их товарищей, сбежавших из Азкабана? Маловероятно: с их побега прошло уже три месяца, за это время можно было достать палочки на чёрном рынке, не привлекая к себе внимания. Но что тогда Лорд хотел получить такого, ради чего нужно было настолько опрометчиво и порывисто пытаться залезть в магазин?..» Сасори замер, держа лист с информацией о министерских работниках — завсегдатаях трактира на весу. В воспоминаниях Рикудо Сеннина пару раз упоминались так называемые Дары Смерти — три артефакта большой мощи. Одним из них являлась Бузинная палочка — по слухам, самая сильная палочка на свете. Может, Волан-де-Морт решил, что ему для образа властелина магической Британии как раз её и не хватает? А затем кто-то ему нашептал, что искомое вполне может обнаружиться на складе у Олливандера. «Надо бы выяснить, может, старик и в самом деле знает, где Бузинная палочка», — поставил себе мысленную заметку Сасори. Как магический инструмент она его не интересовала: Сасори был абсолютно доволен собственной вязовой палочкой с жилой дракона, — но вот как объект для исследований или шантажа… — Если появится новая информация, дай знать, — распорядился он, закрывая папку и обращаясь к магу. — Конечно, мистер Акасуна, — закивал Том. Выйдя на задний двор трактира, Сасори извлёк из печати на напульснике шкатулку, убрал в неё папку и запечатал вновь, после чего легко перепрыгнул высокую стену и, накинув на голову капюшон плаща, направился в сторону Лютного переулка. Обитатели и гости этого тёмного места провожали невысокого шиноби заинтересованно-алчными взглядами, однако преградить дорогу ему пока никто не решался: слишком уж спокойно и уверенно он шёл по грязной улице. Добравшись до трактира «Чаша мертвеца», где и была назначена встреча, Сасори переступил порог. Внутри оказалось довольно много народа, но вместе с тем тихо: часть посетителей просто пила в одиночестве и молчании, а те, кто с компанией, предпочитали вести разговоры полушёпотом, сблизив головы. Когда скрипнула дверь, многие покосились на неё, и Сасори оказался в центре внимания. Напрочь игнорируя все взгляды, он размеренно и надменно прошествовал к уединённому столику в дальнем конце комнаты. Стоило ему сесть, на стул напротив скользнул сухощавый мужчина с хитрой улыбкой и блуждающими косыми глазами. — Эй, парень, — обратился он к Сасори, наклоняясь поближе, — тебя интересует?.. Из-под низко надвинутого капюшона на него воззрились опасно блестящие карие глаза. Мужчина нервно сглотнул и поспешил ретироваться. — Ты и есть Скорпион? — к столику подошёл другой маг — высокий и широкоплечий, говоривший гулким басом. — Верно, — негромко отозвался Сасори. Волшебник хмыкнул с пренебрежением. — Я думал, ты более… — Меня это вовсе не заботит, — перебил его Сасори и небрежным жестом указал подошедшему на стул. Тот сел, и Сасори продолжил: — Не будем тратить время, сразу к делу. Мне нужна встреча с Тёмным Лордом. Пожиратель, похоже, на какой-то миг опешил от подобной прямолинейности, но довольно быстро взял себя в руки. — Какое у тебя дело может быть лично к Тёмному Лорду? — Я не намерен обсуждать это с посыльным. — Тогда и встречи тебе не видать, — грубо отрезал маг и собрался подняться, но его остановили насмешливо брошенные слова Сасори: — А хорошо ли ты подумал, Роули? Твой хозяин ещё с лета жаждет видеть нас — магов «Конохи». И что же будет, если он узнает, что ты отказал одному из них во встрече с ним, а? Впрочем, если тебе так нравится Круциатус… Заскрежетав зубами, Роули зло зыркнул на него, но на место сел. — Ладно, я передам твою просьбу,— процедил маг. — Так-то лучше, — холодно произнёс Сасори. — Местный трактирщик, — он кивнул на одноглазого мужчину за барной стойкой, — знает, как связаться со мной, не привлекая внимания. Если через неделю не получу ответ, буду писать лично Тёмному Лорду, как тогда летом, и к посылке, боюсь, на сей раз будет приложена именно твоя голова. Не дожидаясь ответа покрасневшего от гнева Роули, Сасори покинул «Чашу мертвеца». Этот Пожиратель Смерти — всего лишь его пешка, жертва, одна из многих. Так откуда же это ощущение, что охотник — вовсе не он?..