***
На следующий день, незадолго до рассвета шагая по Конохе, Цунаде радовалась и возносила хвалы своей бессоннице: в такое время она могла не бояться случайных нежелательных встреч на улицах (Ясуо, один из её защитников-АНБУ, уверил Пятую, что наблюдения за ней Корнем не ведётся — иначе бы Хьюга заметил шпионов) и спокойно и незаметно добраться в нужное место. Видимо, бессонница мучила не её одну: по коридорам штаба спецотряда проносились звуки, напоминавшие взрывы, но очень далёкие. Пройдя на них, Цунаде оказалась перед дверями в тренировочный зал, отворив которые увидела Тен-Тен. Она стояла в центре зала, выставив вперёд руку с зажатой в ней палочкой — из той сыпались яркие искры. — Что ты здесь делаешь так рано? — Цунаде-сама! — Тен-Тен дёрнулась и мгновенно потупилась. — Я как-то заработалась… Дежурные АНБУ разрешили мне остаться, если я не буду покидать зал и ходить по этажам… — А как же отдых? — Цунаде напустила на себя суровый вид. — Сколько ты уже не спала? — Я не помню, — Тен-Тен оробела окончательно. — Двое суток, наверное… — она запнулась, когда Пятая решительно подошла к ней. — Работать с этой вещью, — Цунаде забрала палку, — опасно даже на свежую голову, а на усталую — тем более. О чём ты думала?! Ты подвергла себя и всех в этом здании огромной опасности! Тен-Тен вскинулась. — Цунаде-сама, мне ведь нужно решить эту задачу! — горячо возразила она. — Я хочу помочь найти ребят! — Это не значит, что нужно проводить опасные для окружающих эксперименты! — прикрикнула Цунаде. — Простите, — проговорила Тен-Тен. — Больше не повторится. — Надеюсь, — кивнула Пятая и добавила, чтобы сгладить жёсткость своих слов: — Ты молодец, Тен-Тен, что так болеешь за дело. Но о себе тоже нельзя забывать. — Конечно, вы правы. Просто… — она смутилась и отвела взгляд. — Просто что? — Просто я не хочу быть бесполезной, — очень тихо сказала Тен-Тен. — Ли в последнее время так отличается на заданиях, а Неджи… о нём и говорить не стоит. Я боюсь стать для них обузой. Это признание удивило Цунаде: она не думала, что когда-нибудь ей, Хокаге, кто-то, кроме разве что Сакуры, доверит свои переживания. Неожиданно всем сердцем захотелось помочь юной куноичи, поддержать её. — Я видела твой последний доклад об экспериментах с этой палкой, — Цунаде улыбнулась и вернула инструмент Тен-Тен. — От того, кто проделал такую работу в столь короткие сроки, заявления о собственной бесполезности звучат смешно. А сейчас иди домой и отдохни — это приказ, Тен-Тен! Приступить к работе вновь разрешаю завтра, и попробуй только ослушаться! — Есть, Цунаде-сама, — куда веселее откликнулась Тен-Тен и, поклонившись, покинула зал.***
В комнате, отданной подразделению менталистов, не было никого, когда Цунаде пришла. Включив свет, она окинула взглядом помещение и, от нечего делать взяв со стола какой-то отчёт, опустилась на стул и принялась за чтение. Впрочем, ждать не пришлось долго: джонины явились буквально десять минут спустя, все трое вместе. — Простите, что заставили ждать, Цунаде-сама, — тактично произнёс Какаши, но она лишь отмахнулась. — Ты уверен, что готов к работе, Иноичи? — Разумеется, — серьёзно ответил он. — Уже два месяца прошло, пора возвращаться в строй. — Хорошо, — немного через силу сказала Цунаде. — Действуй. Иноичи кивнул и подъехал к Какаши на своём кресле; он и в самом деле больше не мог ходить, даже стоять, и даже Цунаде была бессильна что-либо с этим сделать. — Присядь, Какаши. Сейчас я проникну в твоё сознание — не беспокойся, в личное не полезу. Только проверю, что Акацуки сделали с твоей памятью. Копия без разговоров выполнил указание, и Иноичи приступил к работе. В кабинете воцарилось молчание: ни Цунаде, ни Шикаку не считали необходимым вмешиваться, оставались в стороне, сосредоточенно ожидая результата. Процедура длилась достаточно долго; Иноичи то и дело хмурился, а затем удивлённо вскидывал брови. «Что же там такое, что даже Иноичи поражён?» — думала Цунаде, борясь с желанием подогнать и спросить. Но вот, наконец, он закончил исследование и открыл глаза. — Ну? — требовательно произнесла Цунаде. — Что могу сказать? Барьеров они нагородили много, но не особо умелых — словно тот, кто этим занимался, ставил их чуть ли не впервые. — Неожиданно, — проговорил Шикаку. — Я полагал, в Акацуки более сильные менталисты. — Итачи ведь исчез, — пожал плечами Иноичи. — Уверен, работай он, нам бы ничего сломать не светило. — Так что ты узнал? — спросила Цунаде. — Барьеры в мозгу Какаши нацелены на сокрытие лишь некоторых фактов, как, к примеру, месторасположение базы Акацуки и личность их предводителя. Память тебе не изменяли, — добавил он, обращаясь ко внимательно слушавшему Какаши, — это я могу гарантировать. — Благодарю, Иноичи, — Копия чуть склонил голову и посмотрел на Пятую с видом «Я же вам говорил». — Прости, Какаши, но всё равно в твой рассказ слабо верится, — покачала головой Цунаде. — Сложно принять образ доброго и благородного лидера Акацуки после того, что он приказал своим головорезам сделать с вами в Долине Завершения. — Я уверен, что это был не он, — вновь повторил Какаши то, что говорил уже неоднократно. — Помните сведения, которые принесла команда Анко? В рядах Акацуки раскол — так отчего же мы не можем предположить, что их Лидер на самом деле хочет мира? Цунаде упрямо вздёрнула подбородок. — Потому что нукенинам нет веры. — Я лично ни одного благородного отступника в своей жизни не знал, — произнёс немногословный сегодня, поглощённый какими-то своими мыслями Шикаку. — Однако не берусь утверждать, что таких не существует со стопроцентной вероятностью. — Ясно, — не встретив поддержки даже со стороны советника, раздражённо бросила Цунаде и приказала: — Иноичи, выуди из памяти Какаши всё, что сможешь, сломай все барьеры и дай мне имя и место, — она посмотрела Какаши в глаза. — Вот встречусь с ним лично, тогда и посмотрю, насколько хорош этот Лидер.***
Сидя у себя в кабинете, Цунаде медленно массировала виски. Итак, слова Какаши — правда. Всё, что он рассказывал о своём плене, о неплохих условиях содержания и приходившем побеседовать главе Акацуки — истина. Однако в подобное в самом деле сложно поверить; не менее сложно будет убедить остальных в этом. Цунаде уже представляла реакцию старых советников. «Такого быть не может», — твёрдо скажет Хомура. «Их менталист слишком хорош, и не оправившийся от раны Иноичи не может выявить его технику», — непременно добавит Кохару. А вот Данзо наверняка только обрадуется такому повороту событий. Он позволит Пятой действовать, а когда она в очередной раз облажается, поверив нукенину, старик заявит, что давно её предупреждал, и интригами сместит с поста… — Чёрта с два, — прорычала Цунаде сквозь зубы, пользуясь тем, что одна в комнате. — Я не дам ему повод. О том, что известно Какаши, никто, кроме неё и Иноичи с Шикаку, не узнает. Коноха больше не пойдёт на поводу у Акацуки, а выявит, где скрываются отступники, и нанесёт сокрушительный удар всеми своими силами. Они непременно уничтожат угрозу, отомстят за всех раненных и погибших по вине Акацуки товарищей… «А что, если Какаши прав?» Проскользнувшая мысль заставила Цунаде вздрогнуть. «Это было бы идеально», — призналась она себе, но тут же классифицировала идею как безумную фантазию.***
— Благодарю всех, — произнёс Хьюга Хиаши, первым поднявшись из-за стола. — Хорошая работа. Прочие главы кланов согласно закивали и стали постепенно расходиться. Заседание было рядовым, такие происходили теперь с регулярностью раз в пару недель: главы кланов обсуждали проблемы селения и отдельных кланов, делились новыми сведениями, докладывали о прогрессе в установке защитного барьера и прочее. Идея Цунаде работала, что вселяло в Пятую уверенность в своей позиции и силах. — Цунаде-сама, — обратился Хиаши, когда они остались одни, — хотел обсудить с вами одну вещь. — Какую же? — Это касается моей дочери, — сказал он и уточнил: — Младшей. — Вы готовы дать разрешение на изучение её видения? — Цунаде оживилась. Давать «добро» Хиаши долгое время отказывался наотрез, несмотря на все уверения Неджи, Шикамару и самой Цунаде, что эта информация может стать крайне важной для разгадки летнего исчезновения шиноби. Но вот, кажется, он решился. — После долгих размышлений я пришёл к выводу, что позволить эту операцию будет целесообразно, — ровно произнёс Хиаши. — Однако производиться она должна в моём присутствии. — Хорошо, — согласилась Пятая. — Сегодня вам будет удобно? — Вполне. — Тогда приводите дочь, я договорюсь с Иноичи.***
Условного времени Цунаде ждала с определённым нетерпением: всё, что касалась того, другого мира, живо интересовало её. Едва Хьюги вошли в кабинет, она шагнула к ним. — Здравствуй, Ханаби. — Добрый вечер, — химе поклонилась сначала Пятой, затем по очереди Иноичи и Шикаку. — Подойди ко мне, Ханаби-чан, — мягко позвал её Иноичи. — Сядь вот на этот стул. Тебе удобно? — Да, — кивнула девочка, сложив руки на коленях. — Тогда сейчас я надену на тебя вот этот прибор, — Иноичи показал большой шлем, закрывающий в том числе и глаза, из которого выходили провода. — На мне будет такой же. Они нужны для того, чтобы связать наши с тобой сознания настолько крепко, чтобы я смог транслировать картинку остальным. Ты готова? — Да, — вновь кивнула Ханаби. Она держалась неожиданно для ребёнка её возраста спокойно и уверенно в такой необычной ситуации, и Цунаде невольно задумалась, а не пора ли девочке покинуть Академию. Под пристальным взглядом Хиаши Иноичи осторожно опустил шлем на голову Ханаби и проверил, хорошо ли тот держится, после чего спросил её отца: — Хиаши-сан, вы тоже хотите посмотреть? Тот молча кивнул. — Тогда прошу всех занять удобные положения и расслабиться, — произнёс Иноичи, надевая собственный шлем. — Сначала я найду нужные воспоминания, а затем введу вас в них сторонними наблюдателями. Я могу начинать, Ханаби-чан? — Прошу вас, Иноичи-сан. Цунаде расслабилась и прикрыла глаза. Пару минут не происходило ничего, но затем она почувствовала в собственном сознании чьё-то присутствие — и в следующий миг оказалась посреди просторного, но невероятно мрачного зала с колоннами. В дальнем его конце находилась статуя, изображавшая во весь рост старика с длинной бородой. Неподалёку от неё между колоннами стояла деревянная беседка, в которой неподвижно сидели двое шиноби. Цунаде подошла ближе, как и четверо, пришедшие вместе с ней. — Я приостановил воспоминание, — сказал Иноичи, обращаясь сразу ко всем, — чтобы мы могли всё как следует разглядеть прежде, чем станем смотреть дальше. — Гляди, отец, — Ханаби улыбнулась и указала. — Нэ-сан. Хиаши не ответил ничего, пристально разглядывая старшую дочь. Та была мало похожа на себя прежнюю — ту застенчивую и робкую девушку, которую Цунаде, что скрывать, всегда считала неожиданным проколом в обычно идеальной работавшей машине подготовки наследников клана Хьюга. Раньше жавшаяся за спинами, в видении сестры Хината прямо, не отводя взгляда и не смущаясь, смотрела на сидевшего напротив темноволосого молодого шиноби, которого в лицо знал каждый АНБУ как одного из наиболее опасных нукенинов Скрытого Листа. Его за пределами досье Цунаде помнила лишь украдкой, пару раз видела во время каких-то деревенских церемоний. В памяти воскресла инаугурация Четвёртого Хокаге: залитая солнцем Коноха, её новый молодой, подающий столько надежд глава, сияющая от счастья Кушина-чан, ученица бабушки Мито, — и Учихи в первых рядах. Среди них, рядом с Фугаку — маленький мальчик, задумчивая глубина взгляда которого уже тогда бросала в дрожь. Учиха Итачи — тоже в своё время наследник клана, и по нему это отчётливо заметно. Даже теперь, когда от клана ничего не осталось его же стараниями. Войдя в беседку, Цунаде прошлась между раскиданными по её полу подушками, бегло взглянула на свитки, с большим интересом — на книги, надписи на которых были сделаны на том же языке, как на той, что хранилась теперь в Конохе. Задержалась у доски, к которой были приколоты листы с разными записями, почти всё — на всё том же незнакомом языке. Единственное, что Цунаде смогла прочесть, — две короткие записки. «Ушли в Хогсмид, будем вечером. Скажите всем, чтобы пришли на чай», — было написано рукой — Цунаде не сомневалась — её деда. Чуть ниже висело: «Кто со мной на выходных искать горных троллей?», — почерк показался Цунаде тоже знакомым, вполне мог принадлежать Анко. Удивительно, но под этим странным вопросом стояло три плюсика. — Какая уютная обстановка, — слегка нервно усмехнулся Иноичи. В воспоминании он твёрдо стоял на ногах. — Нэ-сан очень изменилась, — улыбнулась Ханаби, присевшая рядом с Хинатой. — Раньше она не позволяла себе так спокойно реагировать на присутствие врага, — холодно произнёс Хиаши. — Кто знает, что между ними произошло, — рассудительно заметил Шикаку и обратился к Пятой: — Цунаде-сама, мы можем начать просмотр? Эта техника отнимает много чакры, а Иноичи не… — Всё в порядке, — перебил друга Иноичи. — Вы можете изучать место столько, сколько потребуется, я выдержу. Однако Цунаде была согласна с Шикаку, а потому сказала: — Показывай, Иноичи. Тут же пропавшие из родного мира шиноби словно ожили, продолжая разговор. — …однако, Итачи-сан, если предположить, что при трансфигурации объектов изменяются свойства их внутренней энергии, то не выходит ли, что эта энергия универсальна, а превратить можно абсолютно что угодно во что угодно? — Вполне возможно. — Но что тогда происходит с энергией объекта, который был убран тем же самым Эванеско? В учебниках постулируют: «Она исчезает, переходит в ничто», но я не совсем это понимаю. — У шиноби и магов разное трактование понятия «ничто». Там, где для волшебников — пустота, на самом деле течёт сенчакра. Её просто не может не быть, ведь это энергия природы, которой пропитано всё вокруг. Главное — научиться ею пользоваться. — А как же законы Гэмпа и пять принципиальных исключений? — вскинула бровь Хината. — Полагаете, если уловить сенчакру и подвергнуть её трансфигурации, можно создавать из ничего и еду, и прочее? — К сожалению, я не могу провести подобный эксперимент, так как не способен использовать сенчакру. Вот если бы удалось заинтересовать данной проблемой Наруто-куна или Первого… — Итачи прервал себя и перевёл взгляд на вошедших в зал через какой-то боковой ход шиноби. — О, вы здесь? — Наруто, как всегда жизнерадостный, махнул рукой. — Тоже ждёте, когда Первый с Мадарой вернутся из «Сладкого королевства»? — Оставь их в покое! — Сакура — у Цунаде ёкнуло сердце при виде ученицы — отвесила другу подзатыльник. — Не видишь, Итачи и Хината разговаривают, им не до тебя. — Давай лучше тренироваться, — лениво протянул их спутник — Учиха Саске. — Или решил отвертеться? — Вот ещё! — возмутился Наруто и первым атаковал. Понаблюдав некоторое время за тем, как разминается седьмая команда, Хината и Итачи вернулись к прерванному разговору. — Итачи-сан, ведь если получится найти экспериментальное подтверждение этой теории, она способна принципиально изменить представление об одной из основ трансфигурации. — Однако знаем о ней и заинтересованы этим вопросом лишь мы с тобой, Хината. — Думаете, Хаширама-сама не согласится нам помочь? — Он стольким занят, так что сомневаюсь. К тому же тогда придётся подбирать ему палочку, а для это нужно ехать в Лондон. — Быть может, мы сможем заняться этим, когда наступит лето?.. — теперь Хината замолчала, не договорив. Ей на плечо мягко спланировала белая птица — из глины, кажется. — Извините, Итачи-сан. — Прошу, смотри, — спокойно произнёс Учиха и вновь перевёл взгляд на седьмую команду. Цунаде, как, видимо, и остальные, видели бой не очень чётко — оттого, наверное, что в своём видении Ханаби сосредоточена была вовсе не на нём. Отвязав от лапки птицы записку, Хината развернула её. Заглянув сестре за плечо, Ханаби тоже попробовала прочитать, но, судя по недовольному личику химе, послание было на другом языке. Кротко улыбнувшись, Хината убрала записку в карман. — Ничего, если мы закончим разговор позже, Итачи-сан? — Разумеется, — отозвался он. — Вы придёте вечером? — Думаю, да. Итачи кивнул, Хината поднялась и ушла, а видение поплыло, стало смазываться. Секунду спустя Цунаде, моргнув, обнаружила себя в кабинете в штабе АНБУ. Иноичи снял шлем и помог освободиться от такого же Ханаби. В комнате висела звенящая тишина. — Это всё… надо обдумать, — проговорила Цунаде, взяв себя в руки. — Поставить в известность разрешаю лишь Шикамару и Неджи. Больше никто знать не должен.