Отдел технических переводов

Громкость разговоров и их бессмысленность становились прямо пропорциональны количеству выпитого спиртного. И уже довольно скоро народ начал кучковаться по интересам, обсуждая доказательства Великой теоремы Ферма, падение очередного спутника и ножки молоденькой директорской секретарши, которые она оголила до предела - дальше только пояс. Шампанское, как и положено, ударило в голову и Авангарду: нисколько не смущаясь своего нетрадиционного одеяния, он кружил в танце то одну «девочку», то другую. Слегка пьяненькие женщины под грохочущую музыку пытались ему рассказывать об очередных похождениях своих внуков, а он согласно кивал, хотя не мог разобрать слов, и рассеянно улыбался. Иногда в его поле зрения попадалась Наташка, как, например, сейчас. Она умудрялась даже под медляки взбрыкивать ногами. При этом ушки на ее шапочке смешно покачивались, а хвост на штанах, подлетая вверх, ударялся о спину. Похоже, девушка была изрядно пьяна, так как она непрерывно норовила упасть на своего партнера, а тот, противненько улыбаясь, в этот момент тискал ее за практически несуществующую грудь. На Авангарда, неспешно ведшего в танце свою начальницу, налетела пара: пират, которого он встретил возле палатки гадалки, и академиковская дочка Зоя Ивановна, сорокалетняя красотка, умница, доктор наук, завлаб, четыре раза разведенная, в костюме тридцатых годов. Авангард знал, что эта маска называется Чарльстон. Женщина пыталась прижиматься к своему партнеру стройной фигурой, но тот все время норовил отодвинуться от нее на достаточное расстояние, чтобы их тела не соприкасались. Авангард улыбнулся, вспомнив, как рассказывали в курилке, что Зоя Ивановна каждый раз, выходя замуж, брала в супруги более молодого, чем ее предыдущий муж, и меняла свою предыдущую фамилию на новую. Похоже, теперешним ее увлечением стал мужчина скрытый под маской пирата, оптимально подходящий ей по возрасту: ему лишь тридцать, не более того. Даже после танца она нежно схватила его за руку и потащила к столу, где во главе с Академиком восседала администрация. Академик, поднявшись и снова взяв микрофон, предложил тост за процветание института. Все выпили под громкие крики и аплодисменты - такой тост пропустить было нельзя. Значит, скоро будут запускать фейерверки: «Иллюзион», «Корпоративная вечеринка», «Галактика», «Небесная феерия» — десятки тысяч рублей бюджетных денег улетят в ночное небо. На пиротехнике не экономили. К вечеру заметно потеплело, и народ, вывалив из Центра как был, не одеваясь, не боясь простудиться, выстроился каре вокруг площадки в ожидании шоу. И опять на глаза Авангарду попался пират, которого за талию обнимала академиковская дочка в накинутой на плечи белой норковой шубке. А вот Наташки нигде не было видно. «Где-то целуется в опустевшем здании Центра», — незлобно подумал Авангард. Это даже хорошо: не будет доставать его, по крайней мере, все каникулы; у нее на какое-то время, очень хотелось бы, чтобы постоянно, появится другой объект внимания. Народ дружно взревел, когда вверх устремилась первая батарея, расцвечивая ночное черное небо мириадами разноцветных искр. За ней с грохотом рванула вторая. Авангард, придерживая рукой парик и шапку, любовался фейерверками, как в детстве, считая заряды: один, два… десять. Когда шоу закончится, можно и слинять под шумок, Наташка сама до дома как-нибудь доберется. За весь вечер к нему ни разу не подошла, хотя до этого кричала: «Мы пара, пара!». И костюмы парные выбирала. Хорошо, что согласился на Красную Шапочку, нелепо бы он смотрелся в костюме миледи или Золушки. Авангард сунул руку в карман передника, включил лягушку. — Желаю, чтобы все… Пару хочу себе, настоящую, — прошептал он под грохот очередного фейерверка, устремившегося в небо. По регламенту, если ничего не изменилось, после пиротехнического шоу народ потихоньку начнет расходиться: выпито и съедено уже достаточно, зрелище получено. Он бы тоже с удовольствием ушел, но придется побыть до конца мероприятия или почти до конца. Воспитание не позволяло оставить «девочек» отдела без мужского внимания. А «девочки», судя по всему, пока уходить не собирались. «Воистину, пир во время чумы!» — хотелось порой Авангарду воскликнуть, но он сдерживался. Пусть женщины повеселятся, ведь было понятно ради чего, точнее, ради кого это делалось. Он тоже потанцует еще с Ниной Ивановной, чтобы доставить ей удовольствие и дать понять, что ее судьба им не безразлична… — Разрешите? Перед Авангардом, пытавшимся отдышаться после очередного вальса, склонился пират, протягивая руку и приглашая на танец. — Меня? — не понял его тот. Он хоть и был в женском одеянии, но даже невооруженным взглядом было видно, что он не девушка, а мужчина. — Вас, — пират склонился еще ниже. — Вас, очаровательная Красная Шапочка. «Девочки» рассмеялись в голос. — Цыц, — цыкнула на них Нина Ивановна и погрозила маленькой ручкой. Авангард огляделся по сторонам в поисках Зои Ивановны как поддержки. Но за администраторским столом почти никого не осталось. Видимо, Академик решил, что с него достаточно, и отбыл восвояси вместе со своей дочкой. А за ним потянулись и все остальные. Осталось только отказать или принять приглашение. Авангард встал, присев в глубоком реверансе, подал руку своему партнеру, соглашаясь на танец. Пират важно повел его в круг танцующих, лишь слегка прикоснувшись к его руке пальцами. Авангард вздрогнул от неожиданности: пальцы пирата были холодными, несмотря на то, что в зале было очень жарко. Встав в круг, они долго пытались понять, кто ведомый, а кто ведущий. Если брать в расчет костюмы, то, конечно, пират ведущий, Авангард все же был барышней. Но если принимать во внимание рост, то пират должен быть ведомым - Авангард был его несколько повыше, не намного, но выше. Помахав руками, в конце концов, пират обнял Авангарда за талию, прижав к своему телу, а тот положил ему руки на плечи. От мужчины сумасшедше пахло до боли знакомым Авангарду парфюмом «Эль Пасо». От запаха все поплыло перед глазами, а воспоминания захлестнули с головой. Он попытался вспомнить, когда это было, и не смог. В мозгу стучало только одно: давно, следует это забыть и воскрешать прошлое не стоит. Он избавился от той, запретной, любви, не следовало возвращаться к тем чувствам заново. Авангард даже попытался в какой-то момент вырваться из объятий пирата и вернуться к столику, к своим «девочкам». Но тот не дал ему этого сделать, прижав к своему телу еще крепче. — Давай сбежим, — раздался возле самого уха вкрадчивый голос. — Не могу, у меня девочки, — грустно покачал головой Авангард. — Проводим твоих девочек и сбежим, — продолжал настаивать пират. — Спрячемся от этого мира. Он развернул Авангарда в танце так, чтобы тот видел, что «девочки» за его столиком, в конце концов, все же засобирались домой. «Он пьян, — грустно вздохнул Авангард, — нормальный мужик в нормальном состоянии не стал бы мне предлагать такого — взять и сбежать. Укрыться от всего мира. Он или издевается надо мной, или такой же ненормальный, как и я. Первое более вероятно - я же одет в Красную Шапочку». — Господи, я мужчина, — проговорил Авангард, стаскивая с головы парик с шапкой. — У каждого свои недостатки, — усмехнулся пират. — Захватим со стола винца и закусок, а то у меня дома мышь в холодильнике повесилась. А здесь вон сколько всего осталось. И сбежим. Авангард обреченно кивнул: в омут, так с головой, главное, вина побольше, иначе утром на больную голову тяжело будет вспоминать о своем безрассудстве, да и не нужно. Дотанцевав танец, они разошлись, каждый к своему столику. Авангард принялся названивать по телефону, вызывая такси для засобиравшихся домой «девочек». Рассаживая их по машинам, он желал им счастливого Нового года и просил не опаздывать на службу после праздников. Те согласно кивали: каждая прекрасно понимала и знала и без него, что перед новым начальством негоже проявлять недисциплинированность. И только Нине Ивановне, кроме пожелания хороших праздников, он добавил одно слово: «увидимся». — А это за нами, — пират, обняв Авангарда за талию, махнул рукой в сторону «Гелендвагена», стоявшего за шлагбаумом. — Не пустили, что ли? — фыркнул парень. Он терпеть не мог такой демонстрации видимого признака немереной крутизны и старался держаться от таких людей подальше. У него даже появилось желание, как недавно в танце, вырваться и уйти - с пиратом ему явно не по пути. — Не знаю, не интересовался, почему он там стоит. Моя машина гораздо скромнее, но сегодня я не за рулем, — честно признался тот, не позволив Авангарду скинуть его руку с талии… За окном было еще темно, когда проснулся Авангард. Рядом с ним никого не было. А вот со стороны кухни доносились запахи кофе и чего-то очень вкусного. Сразу заурчало в животе, словно он не ел дня три, никак не меньше, организм вроде бы как и забыл, что вчера вечером предавался чревоугодию. Парень оглянулся в поисках своей одежды, но пакета с джинсами и свитером нигде не было видно, а по полу в беспорядке были разбросаны детали костюмов Красной Шапочки и пирата. «Сейчас он войдет и попросит, чтобы я вычеркнул его номер из телефонной книги, забыл дорогу к его дому и выметался», — с грустью подумал Авангард. Хорошее должно когда-нибудь заканчиваться. А прошедшая ночь была слишком даже хороша: они любили друг друга до изнеможения, до исступления, словно эта ночь последняя в их жизни. Может, так оно и было. Когда он последний раз предавался страсти, а не скучному сексу с Наташкой? И не вспомнить. Наверное, тогда, когда тот, пахнущий «Эль Пассо», сказал, что уезжает, женится, и больше они не будут вместе. Никогда. Он не посоветовал найти кого-то другого вместо него, нет. Он уехал и увез сердце Авангарда с собой. Если бы не «Эль Пассо», парень ни за что бы не пошел за пиратом, как крыс за Нильсом. Дверь в спальню распахнулась, Авангард зажмурился то ли от яркого света, то ли боясь увидеть его. — Не спишь? — спросил мужчина. — А я вчерашний ужин разогрел, сделав его завтраком, и сварил кофе. Присоединяйся. Голоден, небось. Я так сильно есть хочу. И он поставил на кровать перед Авангардом поднос с тарелками и чашками, от которых исходили изумительные ароматы, заставлявшие рот наполняться слюной. — Секс, конечно, не повод для знакомства, — улыбнулся бывший пират, — но меня зовут Игорь. Гарик. — Авангард, — отозвался парень, садясь на кровати. — Друзья и знакомые тоже Гариком называют. Но я предпочитаю, чтобы все же полным именем. — Как скажешь, — пожал плечами Игорь. — Авангард — редкое имя. Он отхлебнул кофе и отправил кусочек запеченного картофеля себе в рот. — Какие планы у тебя, Авангард, на сегодня? — До пятницы одиннадцатого я абсолютно свободен, — жуя картофель и запивая его кофе, отозвался тот. — Какое совпадение, — улыбнулся мужчина. — Представляешь, я до пятницы одиннадцатого тоже свободен. Давай проведем это время вместе. Ты мне город покажешь, а то я новенький. Сходим на какую-нибудь выставку, в музей. Я концерты люблю. Балет посмотрим. Ну и, само собой разумеется, все рестораны с их новогодними программами и меню в нашем с тобой распоряжении. — А Зоя? — недоверчиво переспросил Авангард. — Ты ревнуешь? — рассмеялся Игорь. — Это мне нравится. Значит, я для тебя после сегодняшней ночи что-то да значу. А Зойка, брось, не стоит твоей ревности, она моя сколькитоюродная сестра. Меня под ее крыло и Ивана Борисовича на перевоспитание отправили. Хотя я считаю, что в моем возрасте перевоспитываться уже поздно, самому давно пора детей воспитывать. — Так ты в институте не работаешь? — прошепелявил Авангард с полным ртом. — Сегодня двадцать восьмое? — переспросил Игорь. — Пока не работаю. А вот с первого января буду работать. Не люблю я это дело: приход вовремя на службу, уход по звонку. Предпочитаю дома на диване фрилансером. Но с папой-генералом не особо поспоришь. Он сказал: «надо». Надо стаж рабочий зарабатывать, пришлось ответить: «есть», сесть в самолет и улететь в глушь, в Сибирь, в тайгу к дяде и сестре под присмотр. Мне не доверяют. Думают, что здесь я исправлюсь. Кстати, а почему ты со мной пошел? — А почему ты меня позвал? — вопросом на вопрос ответил Авангард. — Не знаю. Ты мне с первого взгляда понравился, еще у палатки гадалки, где я вытащил пустой билет. — Вот и я не знаю. Но и я тебя тоже там заприметил, и твой смятый билетик поднял, который ты то ли обронил, то ли выбросил. Он у меня в переднике лежал вместе с моим пустым любовным билетиком. — Думаю, это нас и толкнуло в объятия друг друга, — многозначительно помахав пустой чашкой, изрек Игорь. Он аккуратно убрал поднос в сторону и с веселым визгом, как маленький, а не совершенно взрослый мужчина, набросился на Авангарда, подмяв его под себя. — А теперь в душ мыться, одеваться и гулять. Люблю праздники и выходные.