Спортсмены такие тупые!

- Я люблю тебя! Я содрогнулась, втянула голову в плечи и невольно осмотрелась. Никто не придал особого внимания этой фразе, просто так же продолжали сидеть и смотреть. Смущённо почесав щёку, глянула на внимательно вникающего в сюжет Глеба. - И я люблю тебя! - пропела актриса на сцене большого театра и кинулась ему на шею. Прям как удавка, честное слово. Что же это за тряпка такая! И вот если задуматься, ну какая любовь между этими двумя молокососами? Ну какая? Даже если они и сообразят, что кроме невинных поцелуев и объятий можно ещё и насладиться телом партнёра, то до них всё равно не дойдёт, как же это делается. Да ей ещё в куклы играть надо, а она уже замуж собралась! - Тебе это нравится? - шепнула вопросительно я Глебу, наклонившись к его уху. - Нет, просто захотел посмотреть на парня в колготках, - фыркнул спортсмен. - Ну, не знаю как парень, а если хочешь посмотреть на девушку в колготках, то можешь посмотреть на меня, - вырвался у меня смешок. Тот улыбнулся. Вот уже целую неделю мы посещаем различные культурно-развлекательные места – Макдональдс, дельфинарий, театр, кино, Макдональдс, клубы… И нам весело вместе. Деньги незаметно начали утекать, но их было достаточно для того, чтобы жить и не тужить ещё где-то месяца четыре. Игнатич, препод по матану, тоже жил и не тужил, особенно когда я его не изводила и не передразнивала. Более-менее уроки проходили тихо и мирно, а после… а после уроков была уже совсем другая история! Ну, что хочу сказать… Целовался спортсмен неплохо. Особенно мне понравился его поцелуй в кончики губ и посасывание нижней губы. Я просто с ума сходила от того, как нежно он всё это делает!.. А я не мастер нежностей и делать всё привыкла грубо. И целовала я его горячо, и обнимала крепко, и кусалась… Чем заводила сильно. И не давала. Глеб сообразил, кто ведёт в нашей маленькой компании, и взял управление на себя. И заводиться начала уже я. То в шею поцелует, то кончики пальцев, то за волосы «случайно» потянет, как при... В тот вечер он провожал меня до дома, но в этот раз зашёл и в подъезд. Целовались на прощание, целовались, лапали друг друга (дажё тёрлись, ха!). И переклинило вдруг – не смогла остановиться. Чувствую, что Глеб уже готов и вот-вот сорвётся, стоит уже. Голова моя как-то отключилась, руки сами собой схватили его за воротник и заволокли в квартиру. По пути в комнату скинули с себя лишнюю одежду, не отрываясь от поцелуев. Подхватив меня под ягодицы, понёс в комнату и бросил!... мимо кровати. Пребольно ударившись копчиком, обиженно посмотрела на парня. Как так можно вообще, а?! Зла не хватает! Качок смотрел на меня виновато и молчал, видимо, понимая, что любое его слово может обернуться против него самого. - В кровать, - прорычала я, поднимаясь на ноги. – Живо! За всё хорошее оседлала парня и с какой-то животной страстью (никак озверение от неуклюжего падения) стала издеваться над парнем. И кусалась, и рычала, и рвала на нём остатки одежды (трусы, на нём остались лишь трусы), и измывалась как могла. Этой ночью мы уснули в обнимку – как настоящие возлюбленные. Уставшие и довольные…

***

По университету уже давно ходили слухи, что мы с Глебом не просто дружим, да и были на то основания. Во многих углах нам перемывали косточки, косо наблюдая со стороны. Кого-то и вовсе не устраивал наш союз, бесил и раздражал. Я даже знаю, кого он бесил и раздражал. Игнат Анатольевич взирал на меня с малой долей презрения через свои узкие очки, словно я была Гитлером, Бен Ладеном и графом Дракулой в одном лице. Мне же было абсолютно фиолетово то, что он про меня думал – меня занимали мысли о Глебе. Отчего-то первокурсница из нашего универа совсем обнаглела и начала едва заметно подбивать к моему качку клинья. Ну ничего, мы ещё посмотрим, кто кого! - Смотрю, с моим желанием ты справилась на отлично, - медленно проговорил мужчина, подбирая слова и едва сдерживая… обиду. – Вы и вправду как не разлей вода. Даже поговаривают, что вы встречаетесь. - А вам-то что? – приподняла я брови и вопросительно посмотрела на него. Чего-то старикашка начал чудить в последнее время. То дружи, то не дружи! Фи. – Не вы ли говорили, что в математике нет места злобе и ненависти? – хмыкнула. - Вот моё второе желание, - прервал он меня на мысли и облокотился о рабочий стол. – Не общайся больше с ним. И, раз уж назрел такой разговор, - не дал он вставить удивлённой мне и слова, - то вот моё третье «хочу»: хочу, чтобы ты стала моей девушкой. Ноги подвернулись, и мне пришлось уцепиться за край стола, чтобы не растянуться на полу. Вот это поворот, ёбушки-воробушки. Глеб ведь предупреждал меня, что препод питает ко мне какую-то особую любовь, не как к ученице, но я пропустила его слова мимо ушей. Думала, ошибается. А оказывается, что Игнатич и вправду глаз положил на меня. Было видно, что я в сомнениях, поэтому тот покрутил перед моим носом ключами от машины. Сглотнув набежавший ком в горле, нахмурилась. Как в глупой сказке, как в старом фильме про добро и зло... Мне в ладони упали ключики от моей любимой белой камри, которой мне так не хватало – особенно в последние дни. Это же нечестно. Нельзя же так. Это будет просто ужасно по отношению к Глебу, и… не по-человечески как-то. Но с другой… я никого не люблю кроме своей машинки. Единственное, что у меня есть. Единственная, кто меня не предаст, не обидит. Моя прелесть… Но нельзя же сесть на два стула! Жопа слишком тощая. И нужно выбрать между человеком и машиной, между отношениями и личным счастьем... Кажется, выбор был очевиден. Разозлившись на Игната Анатольевича за такую глупую подножку, взяла себя в руки и надавала себе мысленных затрещин. И сделала единственно правильное решение. Швырнув ключами в мужчину, ушла, предварительно возмущённо прокричав в его удивлённое лицо: - Да в гробу я видала ваши желания! Я вам не золотая рыбка! Выбежав из аудитории, неслась по коридорам на каблуках в поисках Глеба. Он не должен ни в коем случае знать, что только что сейчас произошло! Газелью пропрыгав между группкой студентов, косулей пробежав по лестнице, выбежала в главный холл как чебурашка - у меня были такие же большие (от ужаса?) глаза и такие же огромные уши, с которых свешивалась лапша. Качок стоял и без задней мысли болтал с этой первокурсницей, которая улыбалась и скромными взглядами и редкими вздохами намекала на симпатию. Приблизившись к ним, бессовестно оттолкнула её и повисла на парне. Уже на своём парне.