Спортсмены такие тупые!

В комнате было темно – хоть глаз выколи. Вообще в такую пору, когда снег уже успел выпасть и растаять, всегда было темно, а от этого дышалось не менее свежо и свободно. Створка окна была опрокинута, и в комнату проникал прохладный воздух. Тёмно-бардовая занавеска едва заметно колыхалась. Комната моя была выдержана в бордовых тонах, ибо я считаю, что красный цвет очень возбуждает. Есть, конечно, и светлые тона в интерьере, но доминирует красный. И вот даже сейчас, насмотревшись на красные однотонные обои и красивую эксклюзивную люстру на потолке, Глеб начал ко мне приставать. Сначала я почувствовала лёгкое поглаживание по пятой точке, потом широкая ладонь всё-таки сжала ягодицу. Я потом он и вовсе закинул на меня ногу и прошептал жарко в моё ушко, припечатав меня к кровати: - Спишь? Нет, конечно. Ты что! Зло не дремлет. - Сплю, - немного ворчливо отозвалась я, пытаясь поправить сползшее с плеча одеяло. – И тебе советую. - А может по-быстренькому?.. – предложил молодой человек, всё так же не желая сдаваться. Я повернулась к нему. - Папа за стенкой может услышать. Давай не сегодня? - Когда он собирается к другу своему? – обиженно отозвался качок, тем не менее перебираясь обратно на свою половину кровати. - Завтра, - прошептала я, прижимаясь к нему под одеялом. Пока тёпленький, почему б и не прижаться… - Вот папу проводим, и ужин романтический устроим. - Хорошо, - довольно улыбнулся юноша, прикрыв глаза. – С клубникой, - вставил он свои пять копеек. - Ага, - зевнула я, проваливаясь в сон. - И сливки не забудьте, - вдруг послышалось наставительное за стеной. Сон как рукой сняло. Ну, папа!

***

С утра пораньше, когда я ещё видела десятый сон, Глеб проголодался и решил прогуляться до кухни. Осторожно, чтобы меня не разбудить, вылез из кровати, натянул на ощупь сланцы и потопал к холодильнику, опасливо озираясь по сторонам. На кожаном диване лежал на боку лицом к спинке мой родич, вокруг были разбросаны вещи. Но мой папа не был бы сейчас тем, кем он является, если бы не умел прикидываться и притворяться, поэтому и каратиста он обманул на раз-два. А когда тот совсем потерял бдительность, загнал его в угол между холодильником и собой. - Значит, Варваре теперь атлеты нравятся, - сказал он, бесшумно приблизившись к парню. Глеб вздрогнул и молниеносно повернулся к нарушителю общего спокойствия с самым невинным видом. - А вы тоже проголодались? – неловко и невразумительно проговорил, явно смущаясь. Как вести себя с отцом своей девушки он не знал. - И что она в тебе такого нашла? – задумчиво проговорил мой родич, словно и не слыша юношу. Ну да, весь в своём репертуаре. Не хватает только папиросы в зубах и бокал дорогого коньяку. - Что вам нужно? – задал теперь правильный вопрос качок. – Знайте, я уйду отсюда только тогда, когда Варя меня сама прогонит! - Ты сам уйдёшь, - помотал головой блондин, скрестив на широкой груди руки. – Вот увидишь. Ты просто подумай, сможешь ли ты обеспечить Варечку? Чтобы она жила в достатке и в уюте? Ни в чём не нуждалась? - А вы? – встрепенулся Глеб, понимая, что его сейчас здесь попросту унижают, а он и ответить не может! – Вы смогли обеспечить своей дочери заботу и уют? Мне кажется, вы просто купили её! Да вы хуже, чем мой отец! Мой просто сбежал, а вы от собственного ребёнка откупились! - Я обеспечил своей дочери достойное детство и беззаботную юность. А она выбрала тебя, - усмехнулся он, смерив каратиста придирчивым взглядом. Ну да, этот же дурень не сможет управиться с компанией, которая по наследству достанется. Бесполезный. – Думаю, вскоре вы разойдётесь. Варваре нужен уверенный и умный мужчина, который сможет её обеспечить. - Я всё сделаю, чтобы она ни в чём не нуждалась, - выставил вперёд грудь качок, но отец лишь фыркнул. - Знаю я все ваши «Люблю! Жить без него или неё не могу!». Забудь её, - посоветовал бизнесмен, отходя на шаг, словно собираясь вернуться в зал. – Мой тебе совет: в ответственный момент, когда она спросит тебя о самом главном, ответь «нет». Для вас же двоих. На этом общение закончилось. Щёлкнув кнопкой на электрическом чайнике, мой папа заварил себе чай. Окончательно потеряв аппетит, поражённый и униженный Глеб удалился в душ. Этим же утром мы провожали папу в другой город.