На грани

Никто не любит ложь…но всем нравится быть обманутыми. Все требуют правду, какой бы горькой она ни была. Однако, ее всегда принимают менее охотно, чем сладкую ложь. Другой способ быт обманутыми – держать себя в неведенье. Считать, что тебе и так неплохо живется без той или иной информации. Мы обманываем себя сами. Правда всегда лежит на поверхности. Мы просто не хотим ее видеть. Ложь помогает нам парить в небесах, а правда спускает с этих небес на твердую землю. А падать больно. Очень больно. Ее теплые карие глаза смотрели прямо на меня, словно пытаясь заглянуть мне в душу. Эмма смущенно заулыбалась, когда поняла, что я заметил ее пристальный взгляд. Мы лежим на больничной койке, а за окном темная ночь. В коридоре практически тишина. И лишь телефонные звонки и разговоры мед сестер время от времени нарушают ее. Но нам не до этого, мы наслаждаемся обществом друг друга. Ее алые губы тянутся ко мне, и я отвечаю на поцелуй. Я обнимаю ее за талию, прижимая к себе максимально близко. Я слышу, как ее сердце начинает бешено биться, а дыхание становится тяжелее. Руки Эммы обвиваются вокруг моей шеи. Я чувствую под своими руками ее хрупкое тело, которое неловко, но уверенно прижималось ко мне все с большей силой. В одночасье она оказывается сверху, но тут же ее губы вновь возвращаются к моим. Она быстрыми движениями стаскивает с себя кофту и остается в черной блузке. Лунный свет отражается от ее бледной кожи. Для человека без всякого опыта в отношениях Эмма справлялась очень даже неплохо, однако можно было проследить ее смущение и боязнь сделать что-то не так. Я закрываю глаза и, чувствую, как она углубляет поцелуй, ее движения становятся уверенными и напористыми, а мои руки больше не ощущают хрупкое тело в своей хватке. Я с опасением открываю глаза, прерывая поцелуй. Кара, нависшая сверху, смотрит на меня с наглой улыбкой на лице. В ее взгляде я читаю похоть и желание. «Продолжим, на чем закончили?» - ухмыляется блондинка, прильнув губами к моей шеи. Именно в этот момент я проснулся. Эти кошмары не давали мне покоя. Легче было вообще не спать, потому что каждый раз когда я закрывал глаза, я видел один и тот же сон. Я коротал ночи в палате у Эммы, на диване у окна, наблюдая за тем, как она спит. И каждую ночь я таил страх, что утром она не откроет глаза. Это был все тот же пустой и холодный взгляд, но все же он означал, что она все еще здесь, и она борется.

***

- Привет, Эмма. Вот только тебя тут не хватало. -Ты что, мне не рада? Мягко говоря, да. -Как жаль, что ты молчишь, а то я уже соскучилась по твоим едким фразочкам. Чего тебе, Кара? -Видок у тебя жуткий, если честно. Ты в зеркало не смотрись только, ладно? А то говорят, тебе нельзя нервничать. Ну и стерва же ты. -Лео сказал, что ты идешь на восстановление, но давай на чистоту. Удивительно, как он еще тебя не бросил. Ну сама посуди, он же парень, ему нужен секс…Ты даже двигаешься с трудом. Его держит с тобой только жалость. Просто заткнись, Кара. -Что ты здесь забыла, Соудерс? -Я просто хотела навестить свою любимую подругу Эмму. Спасибо, мне такие «друзья» не нужны. Кара стояла, наклонившись, напротив сидящей на кровати Эммы. Она изучала ее своим нахальным взглядом, но как только я появился в палате, она резко выпрямилась и начала пожирать меня глазами. И я снова вспомнил свой сон. Она смотрела на меня точно так же, как в том кошмаре. - Уходи! Я старался не выдавать своих эмоций, пытаясь наполнить свой тон максимальной грубостью, однако в моем голосе можно было расслышать нотки тревоги. -Ой, ухожу, ухожу. – Игривым тоном произнесла блондинка, и парящими движениями направившись к выходу. Эмма обернулась в мою сторону. Что это значит, я знал наверняка – она зовет к себе. Что ей нужно было, Лео? Когда она от нас отстанет? Я поспешно двинулся в ее сторону, оглядывая ее внимательным взглядом. Она делала неплохие успехи в борьбе со своей болезнью. Ее глаза стали выражать каике-то эмоции, а вчера вечером она впервые самостоятельно встала. Такими темпами, она может вернуть себе способность ходить и говорить. Эта мысль была единственная, которая грела мне душу на данный момент. Однако, чем больше она шла на поправку, тем больше приближалось время, когда придется рассказать ей всю правду. Внешне она тоже менялась, но не в лучшую сторону. Глазные яблоки Эммы покраснели, а под глазами «красовались» мешки. Если раньше ее губы сливались с кожей, то сейчас они приобретали синеватый оттенок. А ее руки в области локтевого сгиба – все в синяках от десятков капельниц, которых ей успели сделать за это время, а также из-за этого у нее сквозь прозрачную кожу стали выпирать вены. Эмму легко было бы спутать с заядлой наркоманкой. Это было жуткое зрелище, но я уже к нему привык. Думаю, что как только к ней вернется полная дееспособность, то первым же делом она побежит приводить себя в порядок. Не скажу, что слова Кары оставили меня равнодушной. Они наталкивали меня на мысль о том, что, казалось, лежало на поверхности. Лео мучает совесть, что он не был со мной рядом, когда все это случилось и сейчас считает своим долгом исправить свою ошибку. Но эти мысли перестали казаться такими реалистичными, когда он взял меня за руку и потянул, чтобы я встала. Не подчиниться ему, я не могла. Он держал меня за руку и смотрел в мои глаза. Все было так, будто ничего и не происходило. Слова Кары просто потеряли всяческий смысл. Лео испытывал ко мне что-то больше жалости. Иначе было не объяснить, почему в следующую секунду слился со мной в поцелуе, хоть я и не могла в полной мере ответить ему. И если я выгляжу так ужасно, как она говорит, то почему это не останавливает его? Почему он прикасается ко мне с прежней нежностью и заботой? И почему Кара вообще приходила? «Ты моя, слышишь? Я не дам тебя ей в обиду…да вообще никому» - шепчет он ровным тоном, а затем отступает назад. -Потренируемся в ходьбе, красавица? – выдаю я, хромая в противоположный конец комнаты, прямо к двери. Что? Не, не, не…Я не смогу…Хотя..Ладно, давай попробуем. Эмма поворачивается на меня и усиленно смотрит. Это напоминает то, как маленького ребенка учат делать первые шаги. Она уже неплохо ходила, когда ее кто-то вел, но самостоятельно передвигаться, пока не могла. Она находилась всего в метрах трех-четырех от меня, но в ее глазах я читал мольбу вернуться к ней немедленно. А потом я понял, что он смотрит не на меня, а на то, что находилось у меня за спиной. Я обернулся и увидел перед собой Кару. Девушка стояла в дверном проеме, скрестив руки на груди, нагловато выпучив свои серые глаза, а на ее лице красовалась стервозная ухмылка. Опять пришла? Зачем? -Выйди. Давай поговорим. – серьезным тоном выдает девушка, маня к себе указательным пальцем. Лео? Ты куда? Зачем ты идешь с ней? О чем вы таком говорите, что я не должна слышать? Это обо мне? Что со мной? Я останусь такой навсегда? Почему я не могу хотя бы послушать? Ты же знаешь, я не буду вмешиваться. Ну нет, я должна послушать. Так..Эмма, ты можешь, давай…Еще шаг. Я слышу их голоса, они прямо за дверью. С каждым шагом они все более слышны, но четче не становятся. Однако следующую фразу Кара произнесла, как можно четче и громче «Да мы почти переспали, Лео! Почти! Но не переспали же! Давай просто забудем, ладно? Пообещай, что ты не скажешь ей ничего.» За моей спиной раздался хрипловатый возглас: -Что она сказала? Глаза Кары расширились, а рот раскрылся в удивлении. Я не рисковал посмотреть назад. А затем, в следующую же секунду, я услышал звук, будто что-то тяжелое бухнулось с грохотом на пол. Я наконец обернулся и увидел перед собой на полу бездыханное тело Эммы. Никто не любит, когда ему врут. Но врать самому себе мы не перестаем изо дня, закрывая глаза на очевидное. Так нам легче принимать и без того тяжелые вещи. А потом в один момент правда наконец настигает тебя. А падать с небес на землю больно. Очень больно.