Хэппи энд для Темного

Дни сменялись ночами, а потом снова сквозь плотные шторы в комнату проникали робкие солнечные лучики. С каждым днем Румпельштильцхену становилось немного лучше, он больше не нуждался в круглосуточном присмотре, хоть тайком и страшно сожалел, что Белль теперь ночует в своих собственных покоях, а не на его постели. Зато с самого раннего утра и до поздней ночи, она просиживала в кресле рядом с его кроватью, читая книжки, иногда вслух, чтобы как-то отвлечь мающегося от скуки мага. Когда спустя еще неделю он смог находить силы, чтобы принимать сидячее положение, они играли в шашки и шахматы, Румпельштильцхен учил девушку карточным фокусам, рассказывал о своих путешествиях и приключениях, которых накопилось немало за триста лет, а Белль в свою очередь делилась собственным опытом по устройству чужого счастья. Единственная тема, которую она настойчиво пресекала – это ее собственная история, ее семья и близкие. Темный чувствовал, что девушка не одинока в этом мире, но по ее уклончивым ответам невозможно было понять причину, почему она путешествует по миру в полном одиночестве и по-видимому не испытывает особой тоски по родному дому. Его сын, в свою очередь, тоже старался навещать его как можно чаще. Но он занимал высокий военный пост у короля Дэвида и по долгу службы часто отлучался по делам. Но даже такие нечастые визиты были лучше любого праздника для истосковавшегося по сыну Румпельштильхцена. С каждым разом они узнавали и понимали друг друга все лучше и лучше, и давно забывшее, что такое радость, сердце Темного пело звонче любого соловья. Несмотря на общее ужасное физическое состояние, Румпель уже и не помнил, когда в последний раз чувствовал себя таким... счастливым. Да, именно так все и было. Пусть ему так и не простили его прошлые злодеяния, зато теперь смогли увидеть совсем с другой стороны. Оказывается, его родство с одним из самых многообещающих молодых рыцарей королевства, благостно повлияло и на его собственную репутацию. Хотя, учитывая, сколько перед этим он убил времени именно на очернение оной, трудно было сказать, как это скажется на его колдовском бизнесе. Но в любом случае, к нему относились теперь уже не только с таким привычным страхом, но и с долей искреннего уважения, что было для бывшего хромого прядильщика вообще чем-то запредельным. Повара из королевских кухонь слали ему всевозможные вкусности с благодарностью за спасение юного принца, а служанки за его спиной как-то странно шептались и хихикали, после того, как он, в совсем несвойственном ему приступе галантности, наклонился однажды и поднял уроненную метелку и протянул замершей в страхе девице. Слыша за спиной это странное хихиканье, он первые несколько раз поспешно убегал за ближайший угол, и долго крутился перед зеркалом, боясь, что у него где-то сзади разошелся шов на обтягивающих кожаных штанах. Но в десятый раз убедившись, что имеет безукоризненный внешний вид, плюнул на это дело и решил, что это нервозный смех, вызванный страхом перед самим Темным. Хотя Белль, однажды ставшая свидетельницей этой картины, отчего-то крайне недовольно нахмурилась и чуть было не испепелила служанок взглядом. После чего как-то слишком уж наигранно подошла к нему у всех на виду и с озабоченным видом принялась щупать его лоб на предмет температуры, после чего подхватила под руку и повела в зал, чтобы накормить обильным ужином. Быть центром внимания без того, чтобы самолично не организовывать декорации и ситуации, было крайне приятно для самолюбия мага, но он понимал, что все это продлится до поры до времени, пока он не окрепнет настолько, чтобы убраться восвояси. После того, как он смог уже вставать с постели и передвигаться по дворцу, чтобы размять ноги и проветрить застоявшийся мозг, он каждый вечер получал приглашение разделить ужин с королевской семьей. Само собой, эти мероприятия мало чем напоминали ужин, а были скорее пирами, потому что помимо семьи за огромным столом (но все равно, у него стол больше!) присутствовали наиболее доверенные советники и друзья, вроде заколдованного сверчка Джимини, оборотней-волчиц бабушки и внучки, столяра, сумевшего оживить кусок дерева и превратить его в мальчика, и несколько гномов из тех, у кого не было на тот момент смены в шахтах. Румпельштильцхен, никогда не славившийся наличием здорового аппетита, с кислой миной высиживал подобающее количество времени, прежде чем сбегать куда-подальше – к себе в комнату или в библиотеку. Иногда он пытался развлекаться, стреляя из чайной ложечки горошинами из салата в ничего не подозревающих гостей. При этом трикстер норовил целить в глубокие декольте престарелых дам, и в случае попадания довольно хихикал и ерзал на своем месте. Правда, получив под столом хороший пинок по ноге и гневный взгляд Белль, Темный немного присмирел, и даже цедил сквозь зубы ответы тем, кто имел глупость к нему обратиться для поддержания беседы. Теперь, спустя три недели, он невероятно быстро шел на поправку. Путешествовать с помощью телепортации он еще долго не решится, но как только сможет заколдовать карету, чтобы недельный путь уложить в 24 часа, им придется покинуть дворец Прекрасных. А это будет означать очередную долгую разлуку с сыном и окончание праздника, когда все внимание Белль целиком и полностью принадлежало только ему, и ее очаровательная головка не была забита разными глупыми идеями насчет поиска его Истинной любви. Но даже Темный не властен над течением времени, и так внезапно оказалось, что этот вечер будет последним, проведенным в королевском дворце Белоснежки и Дэвида, а утром им с Белль предстоит отправляться в путь в заколдованной карете. Некоторое время побродив по запутанным коридорам дворца и попугав для поддержания формы злодея служанок своим коронным смехом, который очень живописно отражался эхом от стен, заскучавший Румпельштильцхен забрел в королевскую библиотеку и принялся лениво перелистывать уже не один десяток раз прочитанные книги. Один из главных недостатков бессмертия состоял в том, что с течением времени все сложнее и сложнее удавалось находить что-то новое и до сих пор неизвестное. Поэтому у себя в замке ему интереснее было не читать самому, а наблюдать за сосредоточенным личиком Белль, не высовывавшей носа из его коллекции. А уж слушать, как ее мелодичный звонкий голосок читает вслух… чистейшее наслаждение! - Темный, эм-м, Румпельштильцхен! Колдун резко развернулся и увидел в дверях библиотеки короля Дэвида. - Ваше величество, - со смешком протянул он. – Чем обязан этой огромной чести? Очередные семейные неприятности, требующие неотложного вмешательства презренной черной магии? - Нет-нет, - поспешно сказал тот, сделав пару шагов вперед. – Я просто, это, хотел еще раз поблагодарить тебя. - Не стоит утруждаться, дорогуша, - отмахнулся Румпельштильцхен. – Можешь не бояться, я все еще не перешел на сторону добра, даже не мечтайте. Просто как отец не смог устоять, когда мой сын состроил жалобные щенячьи глазки, это было минутной слабостью. - Думаю, ты заставляешь себя казаться гораздо хуже, чем есть на самом деле, - заявил Король. – Белфайр – прекрасный молодой человек, благородный, с сильными моральными принципами. Такого не мог бы воспитать плохой отец. - Слышу пагубное влияние общения с моей экономкой Белль, - хихикнул Темный, сложив перед собой ладони домиком и с любопытством поглядывая на бывшего пастуха. – Так все же, что заставило тебя в очередной раз наступить себе на гордость и обратиться ко мне? Могу даже по-семейному сделать скидку в сделке. - Нет, сделки я не хочу. Я пришел, чтобы еще раз поблагодарить за спасение Генри. Да и за предыдущие случаи. Хоть ты всегда сдирал с нас непомерную цену, ты честно выполнял свои обещания и помогал нам с Белоснежкой. Без твоей помощи у нас бы ничего этого не было, ни Эммы, ни Генри. Хочу, чтобы ты знал, что отныне тебе здесь всегда рады. Ты будешь желанным гостем и членом семьи. - Если действительно хочешь меня отблагодарить, - сузил глаза Темный, - то поклянись, что Бей будет тебе как брат родной, или сын. Что к нему будут относиться справедливо и без предубеждений. Вы считаете, что отдаете свою дочь чужому мужчине, но подумайте о том, что и я отдаю свою родную кровь чужакам, и не позволю причинять ему вред. - Обещаю, - твердо сказал Дэвид и нерешительно протянул руку. Румпельштильцхен с подозрением уставился на его ладонь, но все же осторожно взял и пожал своей когтистой рукой. Дэвид удовлетворенно кивнул и добавил: - Когда будет назначена дата свадьбы, мы пришлем тебе голубя с приглашением. - Такое событие уж я не пропущу, - пробормотал Темный. – Смотри, чтобы твоя бойкая дочурка моего Бея не слишком активно воспитывала, я еще хочу, чтобы он был способен произвести мне внуков. Уж больно у нее тяжелая рука, - с этими словами он поморщился, вспомнив собственный опыт общения с будущей невесткой. - Ну, тут уж я ничем не помогу, - с улыбкой развел руками король. – Разве что могу предоставить ему убежище и запереть в темнице, спрятав понадежнее ключ. Но я надеюсь, что они поладят, и внук появится раньше, чем они поубивают друг друга. Оба мужчины неожиданно для себя обменялись одинаково понимающими улыбками. Румпельштильцхен взмахнул рукой, и на столике в углу появился графин с вином и два бокала. Разлив игристую жидкость, он протянул один бокал Дэвиду, а второй поднял сам. - За счастье наших детей? – неуверенно предложил он. - За счастье наших детей, - ответил Дэвид и одним глотком опустошил бокал. Отставив пустой бокал, он развернулся, чтобы выйти, но внезапно что-то припомнил и обернулся. - А все же, почему ты взялся сам платить за магию, которую использовал для спасения Генри? Ты же видел, что и я, и моя жена готовы были на любую цену. - Это потому что вы не умеете думать, прежде чем разбрасываться обещаниями, - проворчал Румпельштильцхен. – В отличие от вас, мне было лучше видно, чем бы вам пришлось заплатить. А еще хуже, если расплачиваться приходится не сразу, а тогда, когда совсем этого не ждешь, и совсем не тем, что готов отдать. Нет ничего хуже, чем родителю потерять своего ребенка, но и нет хуже выбора, чем отдать жизнь одного своего ребенка ради другого. Именно такую плату взяла бы с вас магия через восемь месяцев. У Дэвида отвисла челюсть. - Ты хочешь сказать…? - Еще не заметили? Белоснежку еще не тошнит по утрам? Тогда скоро будет. - И если бы мы… - Да. Генри бы вы спасли. Но тот ребенок тогда бы неминуемо погиб. - Ох, - смертельная бледность залила лицо короля. Он тяжело сглотнул. - Тогда мы в двойном долгу перед тобой. Спасибо тебе, Румпельштильцхен! Темный пренебрежительно отмахнулся, хотя глубоко в душе ему было непривычно приятно слышать искреннюю благодарность. Одно из немногих преимуществ благотворительности, философски подумал он. Но увлекаться подобным вредно для здоровья. - Раз вы так настаиваете, то будете должны мне услугу, Ваше величество, - снисходительно заметил он и снова развернулся к полкам с книгами.