Хэппи энд для Темного

Тоскливые дни потянулись друг за другом, однообразные и серые, как удушливый туман. Даже замок перестал быть Темным Замком, а превратился в замок с привидениями, точнее двумя привидениями, которые были навеки обречены обитать в его стенах и при этом ни разу не оказаться в поле зрения друг друга. Белль, как и прежде, убирала и готовила, но хозяина замка уже невозможно было выманить из его башни при помощи ароматных запахов, и не потому, что он настолько был увлечен своими опытами и магией. Как раз наоборот. Сутками напролет из башни доносился лишь скрип прялки, которая исчезла из главного зала на следующий день после злополучного пикника. Каждый день по три раза Белль совершала подъем к дверям в башню с подносом, ставила его на пол и пыталась уговорить мага поесть. Возвращаясь со следующей порцией она иногда находила признаки того, что к пище нехотя касались, но не более того. Не будь Темный бессмертным сам по себе, он бы точно отдал богу душу от голода. Но вместо этого он лишь неуловимым призраком бродил по ночам в темных коридорах замка, баюкая в душе осколки разбитого сердца и распространяя запах крепкой гоблинской водки, которая несмотря на своей высочайшее качество, имела весьма посредственный эффект на несчастного чародея. Первой, само собой, не выдержала Белль. Еще бы! У нее не было 300-летнего с хвостиком опыта одиночества и комплекса неполноценности размером с Драконью Гору, появившегося на свет, казалось, еще раньше самого Румпеля. Итак, однажды, возвращаясь из своих еженощных блужданий по замку, Темный неожиданно обнаружил у двери в башню гневно упершую кулачки в бока девушку. - И как долго это будет продолжаться? – с вызовом спросила она, наступая на мага, который от неожиданности попятился, собираясь задать стрекача. - Как долго будет продолжаться что? – язвительно переспросил он, слегка опомнившись и вспомнив, что он не только мужчина, но еще и Темный, которого точно не может обратить в бегство какая-то девица. - Ты прекрасно знаешь, что, - отрезала Белль. – Так больше не может продолжаться. Может, ты привык так жить, но я не собираюсь сойти с ума от одиночества и похоронить себя в этих стенах. Румпельштильцхен вздрогнул. Только сейчас он понял, на что обрек девушку своим поведением и эгоизмом. Он с мазохистским удовольствием смаковал и лелеял обиду, и ему ни разу даже не пришло в голову, что обижаться-то у него повода и не было. Белль же не виновата, что он... Нет-нет-нет, даже мыслей на эту тему он не допустит! Белль не обязана перед ним отчитываться о себе, своей жизни, не обязана отвечать на его чувства, а лишь обещала найти его счастье. И не виновата в том, что для глупого Темного слова «счастье» и «Белль» вдруг стали синонимами. Ее страдания ничем не облегчат его страданий, разве что усугубят. В конце концов, кто из них лицедей с 300-летним стажем? Пусть она и не сможет обеспечить ему счастье, но это не повод лишать ее радости. - Ты права, - тихо произнес он. От слов, которые он собирался сказать дальше, язык налился свинцом и будто обрел собственную волю, не желая делать ни единого движения. – Я освобождаю тебя от нашего контракта. Ты вольна идти, куда пожелаешь. Но эта странная особа в очередной раз не оправдала его ожиданий. Вместо того, чтобы развернуться и отправиться паковать вещи, она придвинулась еще ближе, ткнула пальцем ему в грудь и зашипела: - Зато я не освобождаю тебя, Румпельштильцхен. Наша сделка остается в силе, и если надо, я тебя собственноручно за уши затащу в твой «счастливый конец». Ты дуешься как обиженный ребенок, но даже не пытаешь разобраться в ситуации. Да, я связана кое-какими обязательствами, не позволяющими пока все тебе рассказать. Пока! Но так не будет продолжаться вечно. Все, что нужно, это немного подождать, неужели это так сложно? - Подождать? – тупо переспросил он, ничего не понимая. - Да, - кивнула Белль. – Это же не очень трудно, для такого великого и могучего Темного? - Нет, - совсем растерялся Румпель, и робко уточнил: - А чего ждать? - У моря погоды! – раздраженно огрызнулась Белль и в отчаянии запустила пальцы себе в волосы. – Мужчины! Как с вами сложно! Воцарилось недолгое молчание, наполняемое лишь раздраженным неразборчивым бормотанием Белль. Румпель пребывал в полной прострации, но почему-то слово «подождать» заставило давно похороненную надежду высунуть из образной могилы скелетообразную лапу и крепко схватить его за горло. Подождать. Для него раз плюнуть. Да хоть триста лет, хоть тысячу! Только чего ждать? - Подождать? И это все? – попытался он уточнить наконец, так и не найдя ни одного ответа на вопросы, которые боялся задать даже сам себе. - Нет! Не все! - А что еще? - Луну с неба! - Э? - Это была шутка. Представь себе, не только у тебя есть чувство юмора. А-а, с тобой все ясно. Слушай внимательно, чего я хочу, можешь даже записать. Совместные завтраки, обеды и ужины, как раньше. Совместные вечера, как раньше. Книги, разговоры. Обсуждения твоих сделок и моих дел. Можно прогулки. Обязательное использование слов «доброе утро», «добрый вечер» и «спокойной ночи». На первое время хватит. Румпель надолго замолчал, переваривая услышанное. Белль права. Нет смысла прятаться и обижаться непонятно на что. Пусть то, что было раньше, не идеал, но намного ближе того, что у них сейчас. И подождать... - Ты хочешь, чтобы мы стали... друзьями? – это слово было чуждо лексикону знаменитого на десятки миров Темному магу, но по-другому он их отношения просто не смог придумать, как называть. - Нет, - с нажимом сказала Белль, но прежде, чем многострадальная душа колдуна снова начала разрываться на части, утопая в кровавых слезах, добавила: - Я хочу, чтобы мы продолжили ими быть. Ты был, есть и будешь моим другом, Румпель. И я так просто от этого не откажусь. И тебе не дам. - А-а, э-э, - очень умно согласился Румпельштильцхен. - Вот и договорились, - сиянием улыбки девушки можно было осветить не только весь Замок, но и прилегающие к нему участки непроходимого леса. – Ужин через полчаса. Не опаздывай, а то остынет. С этими словами Белль протиснулась мимо стоящего с открытым ртом Румпеля и вприпрыжку направилась вниз по ступенькам.

***

Их привычное мирное чаепитие было самым наглым образом нарушено громким стуком в двери замка. - Мне стоит повесить туда расписание с приемными часами и днями, - недовольно крякнул Румпельштильцхен, с лязгом поставив любимую надколотую чашку на блюдце. - Я открою? – неуверенно спросила Белль, уже начиная приподниматься. Ее неуверенность имела под собой все основания – когда хозяин Темного Замка был не в духе во время встреч с клиентами, в саду значительно увеличивалось количество улиток. И ей приходилось всеми правдами и неправдами подлащиваться к надутому колдуну, печь ему вкусные тортики или эклеры с заварным кремом, чтобы уговорить его вернуть незадачливым клиентам прежний вид. - Сиди! – рыкнул раздраженный колдун, уже мысленно прикидывая, как поживописнее размазать прибывшего, чтобы не запачкать недавно вычищенный девушкой коврик у входной двери. Он гневно протопал к дверям и, даже не применяя магию, с шумом рванул створки на себя. - И кому тут неймется заявляться ко мне до завтрака? – тут же накинулся он на облаченного в латы высоченного рыцаря, который лишь глупо и недоуменно моргал сверху вниз на взбешенного зеленокожего человечка. – Чего тебе, железяка? Румпель демонстративно постучал кулаком по сверкающему нагруднику. До шлема он бы не смог дотянуться так, чтобы не упасть в собственных глазах. - А…эээ…я имею честь говорить с Румпель…шницелем? – неуверенно пробасил тот, стягивая с головы шлем и утирая затянутой в латную перчатку ладонью лоб. - Нет, - заявил раздраженно Румпель и сложил на груди руки. – Ты говоришь с Темным. И лучше не пытайся больше произнести мое имя. Чего тебе, кастрюлеголовый? - Мне надо поговорить с принцессой Изабеллой, - оживился рыцарь, радуясь, что можно покончить с любезностями, в которых он, очевидно, был не силен. - Надо – говори. От меня-то чего хочешь? - Ну... эээ, - стушевался тот. – Мне бы Изабеллу…? - Так, все понятно, - вздохнул Темный, уже предвкушая скучное развитие событий. – Выкладывай подробности. Где она, какого размера армия или дракон ее охраняет, какие требования родителей к кандидату. По прейскуранту мои услуги будут стоить половину приданного плюс твой меч или конь, по выбору, - скучным голосом перечислил он. – В обмен гарантирую одоление всех препятствий и курирование процесса до свадьбы включительно. Взаимная любовь и «долго и счастливо» в пакет услуг не входят. Контракт подписывается перед началом выполнения услуги. Вопросы? Рыцарь в ответ уставился на колдуна огромными квадратными глазами. - Ну, а…а, она же здесь? Она сама так сказала… - Понятно, - скривился Румпель. – Развела тебя, мальчик, твоя принцесса. Небось, послала убить страшного колдуна, который ее похитил и морит голодом в подземелье, а в ответ пообещала замуж? Прими бесплатный совет, несчастный, брось эту затею. Плюнь на принцессу и найди себе нормальную булочницу или ткачиху или… в общем, девушку без заморочек. Вот неймется вам – принцесс подавай всем и каждому. Как будто я их тут у себя развожу, как цыплят на ферме. - Почему же она написала, что живет в Темном Замке у Ру… - при виде полыхнувших яростью черных рептильих глаз, рыцарь благоразумно заткнулся. - Нет здесь никаких принцесс, тупица! – раздраженно рявкнул маг, выведенный из себя непроходимой тупостью посетителя. – И лучше убери подальше этот свой меч, а то я засуну его в то место, которым ты думаешь, и это не голова! - Странно, - почесал головушку цвета воронова крыла детина. – Может, она уже вас сосватала и устроила этот свой «счастливый конец»? Где же теперь ее искать-то? - Что?! – Румпельштильцхену показалось, что под ногами разверзлась земля и проглотила его, оставив на поверхности торчать лишь одну макушку. Иначе как объяснить этот странно начавшийся приступ удушья. – Еще раз, как ты сказал, ее зовут? - Принцесса Изабелла Авонлийская, моя нареченная, - простодушно пояснил рыцарь, не понимая, почему вдруг зеленовато-золотая кожа хозяина Замка вдруг приобрела синюшный оттенок, а его рот открывается и закрывается, как у выброшенной на песок рыбы. «Может, ему и надо в воде жить, небось, и жабры под воротником имеет», - логично рассудил он. - Изабелла, принцесса, - лихорадочно забормотал под нос себе Темный. – Иза… Белла… Белль! - Румпель! – послышалось из глубины холла сзади. – Сколько раз я просила не держать посетителей на пороге. Человек с дороги, устал. Пусть зайдет, я его чаем угощу, с печеньем, только вечером напекла… Белль царственно выплыла из темноты коридора, и Темный вдруг почувствовал, что мир вокруг него рушится на мелкие кусочки. Вроде бы ничего такого из ряда вон не происходило, и провидческий дар молчал, но то, что в народе звалось «чуйкой», тревожно вопило где-то в области затылка – пришла беда! - Белль? – радостно и немного удивленно воскликнул рыцарь, каким-то чудом протискиваясь в небольшую щель двери, к тому же перегороженную стоящим в проеме магом. Девушка застыла, на ее личике недоумение сменилось сначала испугом, а потом робким проблеском радости. - Гастон? – она взвизгнула, как маленькая девочка, и, подобрав юбки, метнулась к высокой фигуре в латах. Рыцарь слегка неуклюже пригнулся, широко раскинул руки и поймал хрупкое девичье тельце, которое, как пушечный снаряд врезалось в него, повиснув на шее. - Как ты меня нашел? Я так соскучилась! – тараторила она без устали. - Кхм-кхм! – кто-то многозначительно и громко откашлялся за их спинами, заставив радостных голубков слегка отпрянуть друг от друга. - О, Румпель! Прости. Я забыла тебе представить Гастона. Гастон – это Румпель…штильцхен, мой… клиент. Румпель, это Гастон, мой… друг. У девушки определенно возникли сложности с тем, как объяснить их статусы мужчинам, которые сверлили друг друга откровенно неприязненными взглядами поверх темноволосой головки, прижавшейся к широкой, покрытой металлом груди. Наконец, Белль слегка оправилась от первого шока и разжала объятья. - Гастон, ты же неизвестно сколько времени был в пути и наверняка устал. Тебе надо поесть и выпить горячего чаю. - У меня нет желания поить СВОИМ чаем кого попало, - тут же заявил Румпель и демонстративно сложил руки на груди, всем своим видом требуя, чтобы незваный гость убрался подобру-поздорову. - Румпель! – укоризненно пожурила Белль. – Не будь врединой. - Вообще-то, я твой, как ты выразилась клиент, - окрысился Темный. – А еще по совместительству самый могущественный темный маг в мире, и не только в этом. Поэтому мне решать, кого поить чаем, а кого отправить ползать по лопухам у себя в саду. - Белль, я приехал сюда с тобой поговорить, - серьезно сказал Гастон. - Что-то случилось дома? – встревожилась девушка. - Да. Рыцарь многозначительно взглянул на мага, который, казалось, и не собирался сдвигаться с места в ближайшие пару столетий. - Говорите-говорите, я вам не буду мешать, … принцесса, - сладким как сироп голосом отозвался он, не собираясь оставлять этого олуха один на один с его ... Белль. Или уже не его? Его эгоистичная натура обиженного и отчаянно нуждающегося в чужом внимании ребенка не могла вынести мысли оставить эту прекрасную девушку - единственного искренне доброго к нему человека, к которой он был, мягко говоря, неравнодушен - один на один с простодушным, но, несомненно, благородным и (что хуже всего) красивым юношей. Белль укоризненно взглянула на мага, правда не слишком сердито, зная, что ей еще предстоит долгий и неприятный разговор на тему ее лжи. Хотя, она ему не солгала. Просто не сказала всей правды. Но пусть он сам не гнушался использовать этот приемчик направо и налево, в отношении других он не прощал подобных выходок. Не так давно она сама попросила его подождать, в надежде, что ситуация каким-то образом разрешится, и вот, похоже, оба они «дождались» развязки. Оставалось надеяться, что это не отразится непоправимым образом на их и без того хрупких отношениях. - Гастон, ты не мог бы выйти в сад, а я через минутку присоединюсь к тебе, хорошо? – попросила она рыцаря. Тот нехотя кивнул и вышел за дверь, перед этим бросив на Темного предупреждающий взгляд из области «если ты хоть волосинку на ее голове тронешь, то…» Тяжелые створки двери с грохотом захлопнулись, как и глаза Темного, в которых теперь не мелькало ни малейшего проблеска эмоций. Он поцокал языком и медленно обошел вокруг застывшей в напряжении Белль. - Кто бы мог подумать, мое скромное жилище почтила своим присутствием настоящая принцесса! – с наигранным восторгом прощебетал он. – Какая честь, что особа царских кровей вытирает пыль с моей мебели, готовит мне еду и обстирывает. Да все магическое сообщество лопнет от зависти! Белль крепко зажмурилась. Все еще хуже, чем она боялась. Ее не ждут обиженные упреки и требование объяснений. Нет. Ее ждет то же самое, что и всех остальных, кто имел наглость (и глупость) не угодить великому чародею. Сколько усилий было потрачено, чтобы вытащить Румпеля из скорлупы, куда он забился так прочно, что самостоятельно был уже не в состоянии выбраться. Как она долго ласково подталкивала его открыться, впустить ее себе в сердце, довериться. И вот, когда это, можно сказать, случилось, оказалось, что сама она была совсем не той, за кого себя выдавала. Обманщицей. Мошенницей. Врагом. - Румпель, пожалуйста, выслушай, - слабым голосом взмолилась рассекреченная принцесса. - О, я слушаю, прямо весь внимание, извелся от нетерпения, - язвительно прошипел тот, приблизив лицо к ней так близко, что почти что уперся носом в ее носик. Очаровательный вздернутый задорный носик... Он резко дернулся, будто ошпарившись, и, приняв высокомерный и неприступный вид, сложил руки на груди и повернулся к ней профилем. - Я и вправду наследная принцесса Авонлеи, а Гастон – мой жених, - горько прошептала Белль, комкая в руках передник. – Мой отец, он... сложный, честолюбивый и гордый человек. Он никогда не останавливается на достигнутом. Поэтому наше королевство не вылезает из войн и стычек с соседями. Гастон – мой друг детства. Но мы никогда не любили друг друга... по-другому. Наши отцы просто решили заключить выгодный политический союз. Когда мы это узнали, я решила... сбежать. Не навсегда, конечно. Я знаю, что мой народ нуждается во мне, от меня требуется выйти замуж и родить наследников. Но это не жизнь! Это жалкое существование бесхребетного червя! – внезапно с пылом воскликнула она, сверкнув глазами. Румпельштильцхен, хоть и намеревался лишь презрительно хмыкать на все ее оправдания, невольно заслушался. – Я просто хотела... узнать настоящую жизнь. Быть личностью, приносить кому-то пользу своими знаниями, умом, а не происхождением. Гастон помог мне сбежать. Я пообещала, что когда ситуация начнет выходить из-под контроля, я сделаю все возможное, чтобы помочь. Когда в прошлом году я обзавелась волшебным голубем, которого нельзя выследить, я начала изредка общаться с отцом. Точнее пыталась рассказать, что счастлива, что не предавала его и свой народ. А он в ответ... сначала угрожал отказаться от меня совсем, лишить титула и наследства. Но когда меня это не переубедило, начал говорить, какими последствиями мое своеволие может обернуться для всего королевства. Требовал исполнить свой долг. Вот и все. Гастону я периодически давала пространные ориентиры, где меня найти в крайнем случае. Про тебя рассказала, потому что знала, что твое жилище найти очень непросто. Что я здесь в безопасности. Если бы мой отец узнал мое местонахождение, он бы ни перед чем не остановился, чтобы меня вернуть. Из любого другого места, меня могли с легкостью забрать силой специально нанятые люди. Вот поэтому я скрываю свою личность. Даже от тебя. Ведь отец может с легкостью воспользоваться услугой любого твоего недоброжелателя-волшебника и похитить даже отсюда. Прости меня за обман. Поверь, мне тоже было нелегко так поступать. Никогда еще я ни с одним своим... клиентом настолько не сближалась, так не... привязывалась. Ты мне очень дорог, Румпельштильцхен, как друг, как... человек. Румпельштильцхен молчал. По правде сказать, он не знал, что на это говорить. Да, обида все еще душила его, но теперь, после таких объяснений, откровенное предъявление претензий лишь выставило бы его дураком. - Я пойду, поговорю с Гастоном, хорошо? – робко спросила девушка. – Он бы никогда не пустился в такой долгий и опасный путь, если бы это действительно не было важно. Румпельштильцхен продолжал молчать. Да, он прекрасно понимал, что это совершенно глупое и детское поведение, но уязвленная гордость и с новой силой вырвавшийся наружу страх, не давали ему трезво оценить ситуацию. Все, что он знал, это – он ее теряет. И никакие контракты, хитроумные слова, договоры на этот раз не помогут. Она пришла к нему добровольно. Она добровольно делала все, чтобы вернуть свет в черное сердце Темного, терпела все его выходки, шуточки, оскорбления, но раз за разом крошечными шажками толкала в сторону выхода из той пропасти, куда он скатился за последние столетия. И никакой контракт не смог бы такое сделать. Только искреннее человеческое отношение к нему, как личности, к сломленному, смертельно напуганному человечку, который до сих пор сидел глубоко в нем, покрытый толстенными слоями магический брони и комплексов. Лишь Белль смогла проникнуть сквозь все эти слои и протянуть этому человечку дружескую руку помощи и сочувствия. А теперь всему этому настал конец. Ему хотелось сейчас взять и размазать проклятого рыцаря по всем крепостным стенам своего замка, обрушить в бездну это никому ненужное королевство – Авонлею, закопать живьем ненавистного короля - отца Белль. Только это не поможет. Погруженный в черные мысли колдун не сразу заметил, как Белль тихонько вышла за двери. Очнувшись, он тут же выудил из кармана маленькое ручное зеркальце, давным-давно настроенное на его компаньонку. Пусть разговор будет не слышно, но зато все эмоции собеседников окажутся в прямом смысле, как на ладони. Парочка неспешно прогуливается между пышных розовых кустов, которые он выменял у султана Аграбы на пустую лампу для джинна. Просто когда-то Белль упомянула, что она скучает по цветущим садам, какие были у нее в детстве, и на следующий день под окнами Темного Замка раскинулись прекрасные сады, которые Темный тут же заполучил в пользование у разных монархов ближайших и далеких земель. Здесь были и бескрайние вишневые рощи, тропический уголок с фантастическими птицами и поющим водопадом, непонятное нагромождение из булыжников, именуемое «сад камней», хитро сплетенные лабиринты из живых изгородей и многое другое. У обнаружившей все это великолепие под своим окном Белль были до того огромные и круглые глаза, что они сравнились своими размерами с его собственными выпуклыми рептильими гляделками. И в награду он заполучил крепкие объятья девушки и долгий сладкий поцелуй практически в самый уголок рта. Волшебные воспоминания... - Гастон, что такого срочного случилось, что ты отправился за тридевять земель меня искать лично? - Белль, у меня больше не получается удерживать твоего отца. Я же у нас в королевстве седьмая вода на киселе – всего лишь твой жених. Да и то... – рыцарь досадливо махнул рукой. - Думаешь, если я вернусь, меня кто-то будет слушать? Раньше никто не обращал на меня внимания, и теперь ничего не изменится, - Белль остановилась и принялась нервно ощипывать лепестки на крупной розе с куста. - Твой отец скучает по тебе. Когда ты была рядом, у него таких безумных идей не возникало. Ты три года вела ту жизнь, о которой мечтала, получила всю свободу, какую только можно, приключений вагон, кучу друзей и знакомых... – возразил Гастон. - Даже если бы я вернулась, меня бы тут же заставили выйти замуж за тебя, - печально вздохнула девушка. – А ты сам знаешь... Плечи юного витязя опустились, а взгляд стал печальным и понимающим. - Знаю. Сердцу не прикажешь. Думаешь, я не знаю, почему ты взялась всем помогать находить свое «долго и счастливо»? Но если ты за все это время не нашла этого для себя, то, может, не для каждого такое возможно? Ведь мы могли бы быть счастливы вместе и так, без этого? - Уже нет, - с задумчивой грустью прошептала Белль, и ее взгляд воровато метнулся в сторону самой высокой башни замка, где в данный момент находился Румпельштильцхен. Тот все еще с замиранием сердца следил за разговором парочки, но пока не мог определить, чем все закончится. Белль долго молчала, уже полностью ощипав один цветок и, не замечая, принявшись за следующий. - Значит, ты думаешь, мое возвращение сможет чем-то помочь? - Это моя последняя надежда. И не только моя. Народ любит свою принцессу Изабеллу и знает, что ты о нем печешься, в отличие от интриганов и политиканов во дворце. - Гастон, ты только не злись, но я не смогу вернуться навсегда. Даже если и захочу. Понимаешь, мое последнее дело... я не все тебе рассказала в письме. Так получилось, что я заключила сделку... - С этим? Румпе...чихниценом? – побледнел рыцарь. – Как ты могла? Ты, кто от и до знает все эти магические уловки, заключила сделку с магистром сделок и контрактов? Это же... - Знаю, это выглядит огромной глупостью. Может, так оно и есть. Но тогда... я была уверена в том, что смогу... что найду его счастье. И, знаешь, мне это почти удалось. Вот, посмотри. Девушка извлекала из кармана знакомый черному магу флакончик, в котором... Румпельштильцхен ахнул. Он лишь по книгам знал описание ярко-розовой светящейся субстанции, бурлящей и вихрящейся в стеклянной колбочке. Любовь, экстракт чистейшей истинной любви, полученной из частиц пары истинно влюбленных. Откуда эта, даже не редкость, а невероятность, взялась у принцессы-авантюристки? На секунду, маниакальная страсть ученого-алхимика затмила цель его наблюдений за парочкой в зеркале. Ах, почему он не додумался поместить какие-нибудь чары у себя в саду, чтобы получить возможность подслушать?! - Что это? – меж тем с любопытством спросил Гастон. - Это доказательство, что у Румпельштильцхена существует его идеальная вторая половинка, - щеки Белль покрылись ярким румянцем, и она поспешно спрятала флакончик. – У него со... с этой... особой завязались на удивление теплые отношения, и я решила просто из интереса провести эксперимент после одного их совместного пикника. И вот. - Я так понял, что заключенная тобой сделка о том, что пока ты не найдешь его «счастье», он тебя не отпустит? Так расскажи этим двоим обо всем, покажи свое... вот это. И ты свободна! - Все не так просто, как ты говоришь, - печально ответила Белль. – Боюсь, даже такое доказательство ситуацию лишь усугубит. Ничего не выйдет. Так или иначе, в любом случае, я не смогу покинуть Румпеля. Особенно, когда... Белль надолго задумалась. Когда на кусте не осталось ни одной розы, а земля оказалась усеянной вокруг нежными лепестками, девушка решительно сжала зубы, прищурила глаза и твердо сказала: - Я поеду с тобой домой, Гастон. И постараюсь помочь. Но ровно через месяц я вернусь сюда. Таков мой выбор.