Хэппи энд для Темного

Он знал. Был на тысячу процентов уверен, что она не вернется. Нарушит их сделку. Выберет другую судьбу – принцессы, королевы, чужой жены, чьей-то матери. И никогда больше не встретится с ним. Стоя в своей башне, он провожал взглядом фигуры двух удалявшихся всадников и чувствовал, как что-то внутри него болезненно с треском рвется, образовывая на месте разрыва мучительную и страшную холодную дыру. Можно было воспрепятствовать, конечно. Напомнить о договоре, убедиться, что он будет неукоснительно до буквы соблюден под угрозой страшной кары. Но…не смог себя заставить. В памяти как некстати вспыли ненавистные лица предавших его женщин – Милы и Коры. Он просто дурак, влюбленный (да, наконец, он готов признать и это), решивший, что все на этот раз могло быть по-другому. Что нашлась та, которая сумела заглянуть за непробиваемую броню, охраняющую его сердце, и полюбить в ответ, невзирая на все многочисленные внешние и внутренние недостатки. Старый наивный дурак. Фигуры скрылись из виду. С жестоким оскалом он развернулся на пятках и метнул огненный шар прямо в стол, где находился в процессе его последний эксперимент. Еще шар, и еще один. Потом в ход пошли кулаки, все, что попадалось под руку, до тех пор, пока не осталось ничего, что можно разрушить, пока он окончательно не обессилел и онемел где-то глубоко внутри. Он все забудет и будет двигаться дальше. Как делал всегда. Не привыкать. Дни тянулись за днями. Работа не клеилась, все валилось из рук. Потенциальные клиенты разбегались только при виде его озверевшего лица. Обитать в опустевшем замке стало невыносимо. Все казалось, что вот-вот раздастся звук легких шагов, зазвенит колокольчиком веселый смех, из кухни повеет аппетитным запахом, а траурное молчание обветшалых стен нарушит звонкий призывный крик: «Румпель, обед!» Сейчас было тихо как в могиле. Бесцельным призраком он бродил из залы в залу, из комнаты в комнату, бессмысленно топтался у порога ее комнаты, втягивая носом остатки ее запаха, которого-то уже не осталось там и в помине. На маленьком журнальном столике сиротливо ютилась зачарованная роза в высоком хрустальном бокале. «Я оставляю ее в знак того, что обязательно вернусь за своим подарком на день рождения», - сказала ему на прощание Белль. Ха! Вернется. За подарком. Его подарком. Зачем ей нужны его глупые никому не нужные подарки? Если бы это было что-то полезное, например, плащ-невидимка или скатерть-самобранка – небось, такой подарочек она бы не выкинула. А роза... какой с нее прок? Как и с тебя – старого мерзопакостного романтичного дурака. Удивительно, что цветок до сих пор не оказался где-нибудь на помойке. Небось, решила передать честь выкинуть или уничтожить безделушку ему. Время должно лечить. По идее. Но после первой, похожей на мучительную пытку, недели лучше не стало. А к середине третьей он готов был уже наплевать на гордость и, как побитый скулящий пес, приползти на брюхе с поджатым хвостом, умоляя хотя бы о встрече, хотя бы об одном слове в свой адрес, хотя бы о взгляде… Взгляде?! А это, пожалуй, идея. Любимый метод шпионажа Регины – через зеркало – оказался как никогда кстати. Жаль, что зеркало способно показать лишь ограниченную картинку. Но даже так, он был теперь твердо убежден, что с Белль все в порядке, что она вернулась к себе домой, а в данный момент что-то жарко обсуждает в комнате совета вместе с отцом, этим дубоголовым рыцарем и кучей других прихвостней. Румпельштильцхен видел отчаянную жестикуляцию девушки, из ее рта вылетали беззвучные, но определенно колкие фразы. Но ее слов не слышал не только Темный. Никто в комнате не слушал ее. Осознав это, красавица прервала свою пылкую тираду и выбежала из комнаты. По тому, как дернулась картинка, наверняка от звука захлопнувшейся двери дрогнуло не только висевшее на стене зеркало. В следующий раз, через пару дней (на большее терпения и силы воли у Румпельштильцхена не хватило), он застал Белль уже в ее покоях в обществе какой-то пожилой женщины, наверное, служанки, в объятьях которой горько рыдала принцесса. При виде этого зрелища что-то опять болезненно кольнуло в области сердца колдуна. Слезы Белль. Это зрелище почти такое же невыносимое, как ее отсутствие здесь рядом с ним. Но в их королевстве идет война. Она добрая сердцем девушка и без сомнения будет оплакивать павших, возможно даже из числа тех, кого знала лично. Сама она жива и здорова, этого достаточно. Должно быть достаточно… На следующий день он, уже не пытаясь сражаться с искушением, вновь прильнул к зеркалу. И увидел лишь гладкую черную поверхность. Неужели Белль находится в таком месте, где вокруг нет ни одной отражающей поверхности? Странно. Дворцы и замки, как правило, повсюду наполнены подобным барахлом, простые людишки и не подозревают, как много дают ценной информации тем, кто ее хочет получить. Но где все-таки Белль? Ближе к вечеру Румпельштильцхен повторил магический ритуал и снова получил в ответ чернильный мрак. Да что же это такое? Когда на следующий день картина повторилась, не в силах унять беспокойство, маг провел еще один ритуал, благо в свое время он, как и любой другой запасливый чародей, приберег локон волос своей прекрасной компаньонки. Магия подтвердила, что Белль жива и совершенно здорова физически. Но волшебное зеркало продолжало показывать одну лишь тьму. На третий день, уже ожидая увидеть знакомую картину, точнее ее отсутствие, Румпельштильцхен внезапно получил совершенно четкое и ясное изображение, от которого его уже порядком изболевшееся и разбитое сердце осыпалось в мелкую крошку. Белль выходила замуж. Множество зеркал в храме демонстрировало ему душераздирающую картину – его прекрасная Белль в белоснежном платье с длинным подолом, в прочти непроницаемой фате до пола и с идиотским огромным букетом в руках, медленно, как будто нехотя, двигалась, ведомая отцом к алтарю, у которого ее ожидал небезызвестный сэр рыцарь с лишенным эмоций каменным лицом. Румпельштильцхен хотел было прекратить эту пытку, оборвать раз и навеки эту связь, разбить свое чертово зеркало, чтобы больше никогда не испытывать искушения наблюдать за той, которая теперь точно никогда не будет принадлежать ему… но не смог. Будто очарованный, он смотрел, как король Морис, светясь улыбкой в сторону богато разодетого отца недоумка-рыцаря, подводит все ближе свою дочь к алтарю. У Белль была странная походка. Казалось ее ноги в изящных белых туфельках, мелькавших под подолом роскошного платья, двигаются через силу. Непривычно огромный букет как будто тянет ее к земле, и лишь хватка отца не позволяет ей осесть на землю. По-видимому, так волнуется перед свадьбой… У самого алтаря, где уже с нетерпением дожидался священник и счастливчик-жених, случилась заминка. Белль как будто приросла к месту, слабо трепыхаясь в хватке отца, она как-то странно поводила плечами, все еще сжимая нелепый букет. Но одно из изображений своей странностью вдруг приковало внимание Румпельштильцхена. Щелчком пальцев приказав картинке увеличиться, он ощутил, как что-то вспыхнуло ярким всепожирающем пламенем, заставив окружающий мир потемнеть в его глазах. Этому размеру букета, странной походке принцессы нашлось до смешного простое объяснение. Точнее, совсем не смешное. Руки девушки оказались крепко связанными, и букет, тоже привязанный к ее ладоням веревками, служил прикрытием. Разъяренный рев потряс до основания каменную громаду Темного Замка. Прежде, чем в пустых залах отгуляло гулкое эхо, хозяина уже в этих стенах не было. Картина была практически такой же, как в зеркале. Только воздух был наполнен отвратительными запахами из жуткой смеси человеческих тел, женских духов и курительных храмовых благовоний. А еще нависшим как сплошной полог бормотанием множества голосов. Все внимание зрителей было приковано к алтарю, где разыгрывался финальный акт творящегося фарса. Прибытие Темного никто не заметил. Румпельштильцхен не спешил вмешиваться, желая понаблюдать это странное действо. «Не бойся, моя Белль, я тебя не брошу. Теперь я знаю, что и ты, быть может, не хотела бросать меня, тебя вынуждают идти на это преступление силой. О, они получат сполна за свои козни». - Берете ли вы, сэр Гастон Легран наследную принцессу Авонлеи Изабелль в жены? – обратился между тем священник к рыцарю. Тот бросил виноватый взгляд на скрытое вуалью лицо своей невесты и неловко пробубнил: - Да. - Принцесса Изабелль, берешь ли ты в мужья сэра Гастона Леграна? - Да, она согласна, - поспешно вмешался Морис. - Ответ должна дать невеста, - недовольно поморщился священник. – Отвечай, дитя. - Нет, не согласна! – донеслось протестующее из-под вуали. Зал ахнул. Принцесса попыталась вырвать локоть из хватки короля, но безуспешно. - Не слушайте ее, девочка просто сильно волнуется, - заискивающе затараторил Морис. – Конечно, она согласна на брак, который спасет наше королевство от неминуемой гибели… Истеричный смех принцессы был больше похож на рыдание: - Как раз и нет. Не спасет, а только усугубит. Условия моей сделки с Румпельштильцхеном… - Позволяют тебе до завтра пребывать за пределами его замка. А завтра ты уже не будешь прежней Белль, а будешь Изабелль Легран, и формально проклятый колдун не будет иметь на тебя никаких прав, глупая девчонка. - Я все равно не выйду за Гастона! Я его не люблю, мое сердце принадлежит… - Твоему будущему мужу, - непреклонным голосом закончил Морис и обратился к священнику: - Заканчивайте церемонию, невеста дала согласие. - Ах, отцы и дети, вечная беда. Один никогда не слушает, что говорит другой, - внезапно раздался под сводами храма пронзительный визгливый смех. Белль встрепенулась и с надеждой оглянулась назад, туда, где между рядами зрителей развязной пружинистой походкой вышагивал, горделиво выпятив грудь, знаменитый Темный маг. - Ты! – выпучил глаза раскрасневшийся король Морис, в то время как Гастон потянул меч из ножен. – Тебя сюда не звали, колдун! - Пфф! Если бы я являлся только исключительно по приглашению, то все самое интересное проходило бы всегда мимо меня. А я люблю хорошие вечеринки, свадьбы, похороны… Это всегда так увлекательно! - Убирайся! Я не желаю видеть тебя на свадьбе моей дочери! Она больше не твоя игрушка! - Свадьбе? – зашипел совсем иным тоном, забывший про шутки Румпельштильцхен. – Знаешь, сколько я их перевидал на своем… своих веках, но никогда еще не видел, чтобы невесту вели под венец на веревке, как жертвенную овечку. С этими словами он дернул из рук Белль огромный букет, открывая глазам присутствующих связанные руки невесты. Зал ахнул и зашушукался. Гастон хлопал глазами, но не решался бросаться в атаку. - А жениху, по-видимому, все равно кого в жены брать - принцессу или тюк соломы? – продолжал издеваться маг, не забыв одним движением заставить испариться веревки с запястий Белль. Девушка тут же яростно принялась сдирать с себя плотную вуаль, открыв присутствующим свое лицо – с потеками слез и туши на щеках и яростно сверкавшими льдинками глаз. Она швырнула под ноги снятую вуаль и с наслаждением принялась топтать ее ногами. - Знаешь, папа, я была ради нашего королевства готова на многое – даже пойти сражаться в армию как простой солдат. А ведь это ты затеял войну с нашими соседями, а теперь ищешь помощи у семьи Гастона. Но стать разменной монетой, чтобы ты мог за мой счет купить себе больше власти – уволь! И вообще – у меня нерушимый контракт с Румпельштильцхеном! - Белль, – взмолился взмокший от напряжения король, - неужели для тебя это чудовище важнее родной страны, отца…? - Для меня важнее всего честность. И этим позором я могла принести еще большие беды нашему королевству. - Кстати, чтобы не быть голословным, - вмешался Румпельштильцхен, со смешком потирая ладони. – Только что вашу границу пересекло стотысячное войско огров-людоедов. В зале послышались крики ужаса, а Белль пошатнулась и побледнела. Морис лишь беззвучно открывал и закрывал рот, как выброшенная на песок рыба. - Румпельштильцхен, прошу тебя, не надо, - прошептала принцесса, умоляюще, хватая его за чешуйчатую когтистую лапу. - Нет, дорогуша, надо. Ты знаешь мой принцип – никто не нарушает сделок со мной, а вы это сделали, пусть и не слишком успешно. За неповиновение должно быть соответствующее наказание – что-то вроде того, чтобы стереть с лица земли это никчемное королевство. - Мы отдадим тебе все наше золото, хочешь, сделаем королем... Простые люди, крестьяне – они ни в чем не виноваты… - хрипло сказал до этого молчавший Гастон. – В случившемся тоже есть моя вина, хотя, клянусь, я не знал про веревки. Морис сказал мне, что уговорил тебя, Белль… Возьми мою жизнь, Темный. Только убери огров, умоляю… - Ты мне и даром не нужен, а золото… я сейчас одним взмахом могу весь этот вшивый храм сделать чистейшим слитком золота, намек, надеюсь, поняли? Не ин-те-рес-но! – по слогам отрезал колдун и захихикал. - Чего же ты хочешь? – спросила сдавленно Белль. Она с мольбой вглядывалась в лицо мага в поисках хотя бы проблеска сострадания. Ведь он все-таки пришел к ней на помощь, как-то услышал отчаянный призыв, хотя отец уверял ее, что достал необходимое заклятье, не дающее ей позвать Румпельштильцхена так, чтобы он услышал ее. А еще вдобавок, после отчаянной попытки побега пару дней тому назад, когда девушка поняла, что свадьба неминуема, посадил в темницу и приставил стражу к двери. - Я хочу тебя, - заявил он без обиняков, не слушая раздавшиеся за их спинами охи и ахи, и точно также пристально изучая лицо Белль и ища в нем малейшие признаки ненависти и отвращения, безуспешно ища. – Новый контракт с условием, что независимо ни от чего, ты останешься со мной. Навеки. - А как же старый договор? – осторожно поинтересовалась Белль. - Один не противоречит другому, - пояснил маг, - правда аннулирует некоторые пункты. Например, больше никаких отпусков вне моего замка. Без моего сопровождения, вестимо. С тебя завтраки, обеды, ужины и уборка. Все остальное обсудим позже. - Я согласна, - не задумываясь, сказала Белль. Румпельштильцхен молча материализовал в своих руках новый контракт и перо и пригвоздил взглядом хотевшего было что-то сказать Короля. - Будешь читать? – хитро прищурился он, весь вибрируя от предвкушения. - Нет, - Белль решительно взялась за перо. – Я тебе верю. - И все-таки, обрати внимание вот на этот пункт, - встав так, чтобы кроме Белль никто больше текст не видел, Румпельштильцхен указал длинным ногтем на витиеватую строчку: «После того, как мы окажемся в Темном Замке, ты сможешь тут же расторгнуть контракт и будешь свободна и вольна поступать так, как хочешь сама». Девушка заморгала, не веря своим глазам, снова перечитала написанное, и вопросительно взглянула на Румпельштильцхена. Тот едва заметно кивнул. Едва сдерживая желание броситься ему на шею и кусая губы, чтобы скрыть радостную улыбку, Белль быстренько поставила свою подпись. - Сделка заключена, - поспешно бормотнул колдун, щелчком пальцев отправляя документ к себе к рабочий кабинет в Замке. - Белль, - робко шагнул вдруг к ней Гастон. – Прости, что так получилось. Мне так жаль, что ты так и не нашла своего счастья, все время ища его для других. А теперь еще и отдала себя в жертву чудовищу. Белль лишь лучезарно улыбнулась ему в ответ. - Не стоит быть столь уверенным в этом, друг мой, - загадочно произнесла она и с улыбкой взглянула в широко распахнутые янтарные глаза: - Я готова. Румпельштильцхен, стараясь скрыть нервную дрожь, осторожно подхватил ее узкие ладошки и сжал в своих лапах. В следующую секунду их обоих окутало фиолетово-сиреневое облачко магии.