Воспоминания

      Нормальный сон придаёт сил, мои же сны заставляли меня чувствовать себя выжатым лимоном. Боль в правом лёгком вернулась, жгучая и сильная, из-за неё я вновь ощутила себя словно на автопилоте, механически выполняя все действия. Полно осознавать ситуацию мешала боль. И вот я вышла из кабинета шефа с новыми поручениями, кое-как записанными на листок бумаги, но пройдя буквально пару метров от двери, осознаю, что в глазах моих темнеет, темнеет постепенно, словно паззл, так всё распадалось в моих глазах. В голове мелькнула мысль удержаться за что-нибудь, за стол или стену, но поздно: как подкошенная травинка я падаю на пол спиной. Больно, но сил нет ни встать, ни попросить помощи, и остатками сознания я улавливаю крик шефа: «Несите нашатырь!».       Мою жизнь словно поставили на короткую паузу. Небытие продлилось несколько мгновений, а затем резкий запах нашатыря вернул меня к жизни.       — Агния, ты меня слышишь? С тобой всё в порядке?       — Да, Василиса Игоревна, слышу. Со мной всё в порядке, правда, — говорю я, при этом продолжая лежать на полу.       — У тебя вид какой-то болезненный. Даю тебе отгул на два дня, приведи себя в порядок.       — Спасибо, но я в порядке. Мне не нужен отгул.       Я поднялась и придерживалась за стол, но ноги меня держали плохо, а голова немного кружилась и болела из-за удара об пол. Приметив поблизости свободный стул, я медленно приблизилась к нему и села.       — Нет, так не пойдёт. Сегодня точно отгул, отдохни и проспись. Остались какие-нибудь дела на сегодня?       — Я должна взять интервью сегодня в шесть.       — Перепоручу это другому журналисту, а ты на сегодня свободна.       Так легко шеф отстранила меня от работы сегодня. Я, конечно, могла бы ей возразить, но нет на это сил, и нет сил на возвращение домой пешком. Сижу, ищу в телефоне номер такси.       — Слышала, что тебе стало плохо, — заговорила, появившаяся в коридоре Катя.       — Да, но я сейчас поеду домой, а завтра с новыми силами…       — Домой? Может, стоило вызвать врача?       — Не надо, — запротестовала я. — Дома полежу, а завтра всё устаканится.       Не объяснять же Кате, что мои недомогания мучают меня всего одну-единственную неделю в апреле каждый год. Причину недомоганий я так и не нашла за четыре года, а уж врачи «скорой» мне тем более не помогут. Но мы с Катей не в настолько хороших отношениях, чтобы вот так обо всём распинаться. Надеюсь, моей отмазки хватило и сердобольная коллега с вопросами приставать не будет.       — Тогда я провожу тебя, — доброжелательно проговорила Катя.       А дома на меня навалилась слабость. Я свернулась калачиком на диване перед телевизором и уснула, хоть и не желала видеть свои ужасные апрельские сны.       Мы втроём сидели в каком-то заброшенном здании. На лицах читалась обида и разочарование. А причиной тому была невозможность уехать отсюда. Дело обстояло следующим образом: вдоволь налюбовавшись на заброшенный город, мы отправились обратно. И вот тут-то всё началось! Мы ехали полтора часа, но пейзаж не менялся от слова «совсем», раза четыре мы натыкались на один и тот же дорожный знак. За полтора часа мы не отъехали от города ни на метр! Это можно было бы списать на то, что нам просто кажется, но нет. Мы все осознавали ощущение, будто по кругу ездим. Было предпринято ещё несколько попыток уехать, но тщетно: об этом мы поняли по ненавистному дорожному знаку, постоянно мелькавшему перед нами. Происходящее можно было назвать либо мистикой, либо групповой галлюцинацией из-за радиации. Но ни в первое, ни во второе я не верила.       А между тем уже вечерело. Атмосфера между нами накалилась, каждый по-своему ощущал тревогу. Игорь и вовсе за голову взялся, и вот тогда-то я поняла, что это — начало конца.       — Мы просто устали. Переночуем здесь, а утром на свежую голову найдём выход. У меня есть немного одеял, они в сумке на Викином мотоцикле. Постелем их, — предложила я, и голос мой подрагивал, пока я говорила.       — Так не пойдёт, здесь везде слишком грязно, кто-то должен спать на мотоциклах, а кто-то один возьмёт мой спальный мешок, — ответила мне Вика.       — И надо прихватить котелок, гречку и тушёнку, — добавила я.       — И выбрать помещение, где мы разместимся.       Разговоры о бытовом аспекте немного успокоили нас. Нас, но не Игоря: он всё так же сидел на корточках, обхватив руками голову. Я села рядом и приобняла его за плечи.       — Всё будет хорошо. Завтра обязательно уедем. Пошли, надо готовить место под ночлег, — успокаивающе говорила я.       — Он обманул меня, — произнёс Игорь.       — Кто?       — Костенко. Он сказал, что я могу украсть деньги и делать с ними всё, что хочу. Главное — заманить группу ребят в Чернобыль, а потом я могу вернуться.       Неожиданное признание повергло нас в шок: источник обогащения оказался гораздо банальнее и предсказуемее, чем я хотела думать. Вика схватила Игоря за грудки и приподняла на несколько сантиметров над землёй. Да, сила в ней была благодаря увлечению боевыми искусствами.       — Ты украл деньги, совершил преступление, ладно, это твоё преступление, тебе нести ответственность. Но нас зачем втянул? — и в голосе Вики ощущалась холодная злоба.       — Я втянул бы только Агнию, я хотел поехать с ней вдвоём! Вдвоём смотреть на город-призрак, а потом вернуться в Москву. Это должна была быть романтическая поездка.       — Сколько денег ты украл? — спросила я.       — Восемь миллионов, — ответил Игорь.       Мы обе переглянулись. За кражу такой огромной суммы выйдет нехилый уголовный срок. Отвратительный день: одна плохая новость сменяется другой.       — На что ты вообще надеялся, когда крал деньги? Знал же, что за это последует уголовная ответственность, — продолжала допрос Вика, всё так же держа его за грудки.       — Костенко обещал замять дело. Главное выманить в Чернобыль тех ребят.       — Ради чего? Те люди тебе что-то сделали?       — Нет, но они как-то навредили ему. Я же хотел устроить интересную поездку, приключение, чтобы надолго запомнилось, чтобы ты по-другому на меня смотрела, Агния. Я знаю, как ты смотришь на меня, как на жалкого задрота, а я хотел, чтобы ты героя во мне видела!       — Я не хотела, чтобы за это была уплачена такая цена!       — Поздно!       От злости я сжала кулаки. У меня возникло желание отвесить ему пощёчину, но вместо этого я от души саданула кулаком по дереву, разбив в кровь костяшки. Боль помогла успокоиться.       — Отпусти его.       — Что будем делать? — спросила Вика.       — Сегодня — ничего. Приготовим ночлег, поедим и спать. А завтра надо всеми силами сматываться отсюда. Этот Костенко устроит расправу над теми ребятами, тут и к гадалке не ходи. Если и мы ему попадёмся, то тоже живыми не уйдём.       — Для самообороны у меня есть пистолет и кинжал.       — Чудненько, а у меня только кухонный нож.       Мы обустроились на ночлег в заброшенном магазине, завезли внутрь мотоциклы. Гречку над костром я варила на улице во избежание пожара в и без того ветхом здании. Разговоров больше не было: каждый молча съел свою порцию и лёг спать. Наверное, не ошибусь, если скажу, что все чувствовали обиду на эту недомолвку и таили в себе надежду завтра уехать.       Я плохо спала и часто просыпалась: холод не давал, как следует, расслабиться и освободить мозг от всех лишних мыслей для сна. Постоянные шорохи, несмотря на то, что я знала: их издают «свои», лишь добавляли тревоги. Вдруг сюда нагрянет Костенко, о котором упоминал Игорь? А я даже кухонного ножа рядом с собой не положила! Напряжённая ночная обстановка: холод, шорохи, постоянная тревога, ощущение потерянности, серость и грязь вокруг, настолько сильно подействовали на меня, что проснулась я в крайней степени раздражённой. Викина рука потянулась к моему плечу, но я буркнула:       — Не стоит, я и так не сплю.       — Игорь куда-то пропал, — объявила она, добавляя ещё одну ложку масла в огонь.       — Его так давно нет? — собрав последние гроши спокойствия, спросила я.       — Когда я проснулась, его уже не было. Потом я жарила сосиски, а было это минут десять назад, Игорь так и не появился.       Я лишь выругалась с досады.       — Через час не вернётся, тогда надо бить тревогу. Какого чёрта ему понадобилось бродить по Зоне отчуждения в одиночку?       Бездействие и ожидание оказались настолько невозможными и невыносимыми вещами, что мы, быстро перекусив сосисками с чаем, отправились на поиски Игоря. Начали поиск около десяти часов и хотели его благополучно окончить к полудню. Планировали, да. А потом вмешалась случайность и спутала нам все карты…       Как это случается и в фильмах, я и Вика разделились: я пошла налево, она пошла направо, а встретиться мы должны были к полудню в том же магазине, где и заночевали.       — Игорь! Игорь! — кричала я, но никто не отзывался.       Кругом вообще никого не было, и от этого становилось только ещё страшнее. Я зашла в подъезд, но на мой крик там ответило только эхо. И постоянно присутствовало это ощущение, что дом вот-вот разрушится, словно карточный домик. Плюс два страха в копилочку. И вот уже страх совсем остудил все мои гневные порывы, которые утром придавали мне состояние берсеркера, понуждая к словесному конфликту или драке. Теперь же мне хотелось схватить Игоря и бежать, бежать отсюда, а выяснением отношений можно заняться и потом.       Сколько же времени уже прошло? Не пора ли мне возвращаться? Ладно, проверю ещё вон ту хрущёвку и возвращусь. Холодный ветер, словно поторапливая, дул мне в спину. Вхожу в подъезд, осматриваюсь, кричу: «Игорь!». Никто мне не ответил, но я почему-то продолжаю идти. Поднимаюсь на третий этаж. Слышатся шорохи. Сердце начинает напряжённо биться. Следует быть начеку: здесь всё же может быть кто-то посторонний. Проверяю, на месте ли мой кухонный нож, я положила его в правый карман куртки, чтобы было удобно быстро его вытащить.       Захожу в квартиру с номером восемь. Дверь предательски скрипнула: если там кто-то есть, то он уже знает о моём присутствии. Медленно вхожу, не наделать бы ещё больше шума. Медленными, осторожными шагами я иду дальше по коридору, рука — наготове, на ручке ножа. В кухне — никого, в гостиной — тоже, а в самой дальней комнате за поворотом что-то мелькнуло. Я выглянула. Знакомый рукав белой куртки. Это не может быть ошибкой.       — Игорь? Что ты там делаешь?       — Иди к нам, — произнёс грубоватый женский голос, и я поняла, что это Вика.       — Мы тебя ждали, — ответил Игорь.       — О, и Вика тоже здесь. Зачем?       — Прогуляться. Мы же для этого сюда приехали, — продолжал Игорь.       — Что ты несёшь, мы уехать отсюда не можем, а ты шутки шутишь! Бежать отсюда надо! О чём ты вообще думал, когда ушёл утром, никого не предупредив? — возмутилась я.       Почему они так спокойны и расслаблены? Я схожу с ума уже и во сне? Они вдвоём мирно сидят на диване, хотя ещё вчера Вика была так зла на Игоря, что это могло вылиться в серьёзную драку. А теперь она сидит с ним как ни в чём ни бывало. Здесь что-то не ладное: Вика не могла ему простить кражу и обман так быстро, как минимум она не села бы на один диван со лжецом.       — Присядь, поговорим, — предложила Вика.       — Никаких «присядь»! Уходим отсюда! Здесь опасно, мы и так получили космическую дозу радиации за эти сутки. Бежим! — пыталась их увещевать я.       Однако они продолжали оставаться на своих местах, раздражая меня своим спокойствием. А за моей спиной раздался странный хруст, и через несколько мгновений он повторился. Огромная трещина появилась в стене за диваном. И вот уже стало очевидно, что дом рушился, и хруст не зря предупреждал нас об этом. Сколько ещё нам осталось? Успеем выбежать?       — Игорь! Вика! Позади вас — трещина. Если не успеем выбраться — умрём здесь!       От тревоги я не помнила себя, а в ушах звенел один призыв: «Бежать! Бежать! Бежать!». Но почему они продолжают так спокойно сидеть здесь, несмотря на все доводы? Я попыталась схватить их за руки и стянуть с дивана, но словно воздух попыталась поймать — мои руки ничего не ощутили. Я пыталась схватить их снова и снова, но это ничего не меняло. Отрезвил меня резкий звук упавшей бетонной панели где-то поблизости, в другой квартире. Вот тогда-то я и кинулась бежать, и бежала, не разбирая дороги, на лестнице пропустила пару ступенек и едва не покатилась кубарем вниз, но вовремя, по большей части автоматически, схватилась за перила и завернула на следующий пролёт. Даже оказавшись на улице, ещё несколько метров я бежала, пока не вернулось осознание того, что теперь я в безопасности.       Я упала на коленки. Это событие не укладывалось в голове. Я повернулась и ещё раз посмотрела на тот дом: да, он действительно обрушился. Меня пробрала мелкая дрожь, на глазах навернулись слёзы. Они умерли, да? Почему я не могла увести их? Почему не могла ухватиться за них? Вопросы без ответа сводили меня с ума, хотелось взяться за голову и рвать волосы. Но я просто упала на землю, на траву и закричала.