Другая игра

Господи… как могло такое случиться? Джон, лежащий в луже собственной крови. Шерлок боялся закрыть глаза: стоило на секунду опустить веки, и страшная картина, невероятно реальная, снова и снова мучила его своей очевидностью. Джон… Шерлок, сидя на тюремной койке, слепо пялился в стену вот уже несколько часов подряд. Он боялся. Боялся закрыть глаза, боялся снова увидеть это… Единственный положенный ему звонок он потратил позвонив Джону. Безумно, глупо… Шерлок видел, как доктор отбросил аппарат в сторону перед тем как шагнуть… И все равно нерационально с глухо бухающим в груди сердцем он набрал именно этот номер. Ничего не произошло. Чуда, о котором Шерлок молил, крепко зажмурившись и вслушиваясь в гудки, не случилось: «Телефон абонента находится вне зоны действия сети». Отключен или, скорее всего, разбился при падении на крышу. Понимание того, что абонент больше не ответит, вжимало в пол, лишало сил, детектив не мог даже пошевелиться. Но, стиснув зубы, он стряхивал это с себя. Шерлок не хотел верить в смерть Джона, ему нужно было убедиться… В чем? Господи, идиот, в чем убедиться? В том, что Ватсон отрастил себе крылья? В том, что он смог выжить, упав с двадцатиметровой высоты? Это же Джон, просто Джон, не гребаный Супермен, не герой дурацких боевиков… Просто Джон, обычный, реальный человек, в реальном мире, где всем управляет физика. Падающее тело непременно долетит до земли — закон жестокий и непоколебимый. Время шло. Ничего не происходило. День… другой… Он все еще сидел в камере, игнорируя приходивших людей с их идиотскими вопросами, смехотворными обвинениями, желанием защищать его на суде… Единственным кого ему хотелось видеть был Лестрейд, тот обещал помочь, а инспектор человек слова. Однако Грэг не появлялся. Шаг, другой… Шерлок мерил широкими нервными шагами крошечную камеру, от стены к стене, и думал. Ему необходимо было получить информацию, он должен был понять, что случилось, где Мориарти. В том, что Джон не по своей воле совершил этот прыжок, Шерлок был абсолютно уверен. Он найдет Джима и выбьет из него правду, даже если придется бить того холеной башкой об пол так, что гениальные криминальные мозги вытекут через уши. Он ответит за это, Шерлок задушит его голыми руками, пусть даже это будет последним, что он сделает в своей жизни. Нужно только выбраться… Приступы ярости чередовались с невыносимой болью. Верить в то, что Джона больше нет, он не хотел, не хотел слушать здравый голос разума, мечтал, чтобы тот заткнулся. Тихо! Залог внесли и выпустили его через три дня. Лестрейд. Инспектор, потупив глаза, пытался оправдать такую задержку тем, что судья отказывался вообще слышать о залоге и о возможности отпустить такого опасного человека на свободу до тщательного разбирательства… Лестрейд требовал, просил, умолял… Шерлок его не слушал. Запахнув пальто и подняв воротник, детектив, ни слова не говоря, покинул Скотланд-Ярд, точно зная, откуда нужно начинать. В такси случилось первое столкновение со страшной действительностью. Перегородка водителя была опущена, и работающее радио, закончив транслировать очередную глупую песню, перешло к новостям. Шерлок вслушался и попросил сделать чуть громче. Обзор политических новостей, который совершенно не интересовал детектива, вскоре сменился информацией о том, что утром прошли похороны известного блогера доктора Джона Ватсона, друга и неизменного спутника скандального лжегения Шерлока Холмса. Мистер Ватсон, вероятно, не вынеся позора от разоблачения своего друга, три дня назад покончил жизнь самоубийством, прыгнув с крыши больницы святого Варфоломея. Шерлок замер, в глазах потемнело. Диктор продолжал спокойно вещать, он довольно подробно описал церемонию и большое количество поклонников блога мистера Ватсона, которые пришли проститься со своим любимцем. А потом, словно между прочим, сообщил, что на кладбище странным образом не был замечен мистер Шерлок Холмс. Похороны… голова кружилась и к горлу подступила тошнота… Джон… К счастью, машина вскоре остановилась у входа в Бартс. Шерлок вышел и, с трудом справляясь с дурнотой, слегка пошатываясь, подошел к тому самому месту. О том, что тут случилось, свидетельствовали сложенные довольно внушительной горкой цветы, мерцали горящие свечки. Люди скорбели… Джона любили. Любили все вокруг, даже те, кто не знал его лично, и особенно те — кто его знал. Губы Шерлока дрогнули. Все то время, что Джон был рядом, он, высокоактивный придурок, гениальный заносчивый гений, ни разу не сказал ему… Неужели было так сложно сказать несколько слов, чтобы Ватсон знал. Стоять тут сил больше не было. Шерлок заметил, что огоньки горящих свечей стали расплываться. Он тряхнул головой и сделал нетвердый шаг ко входу в больницу. Молли была подавлена. Покрасневшие глаза, распухший от слез нос. Была на кладбище… Шерлок понял это сразу, и вид девушки вызвал очередную волну боли. Плакала, оплакивала погибшего друга… погибшего. Когда Молли увидела Шерлока, лицо ее изменилось, подавленность сменилась злостью. — Как ты мог… — маленькие руки сжались в кулачки, — ты мог бы появиться на похоронах, Шерлок, он же был… (протяжный всхлип) твоим другом. — Я не мог. — Ну конечно, вечно занят… всегда при деле! — Молли, я был в тюрьме. — О… — она осеклась, злость мгновенно отступила, дав место горю и слезам, — Шерлок… прости. — Мне нужно видеть заключение о смерти. — Я… — она замялась, — меня не подпустили к нему… Холмс насторожился и вздернул бровь, а Молли тем временем продолжала, глотая слезы: — Я видела как его привезли… Но тело забрал Стефансон, сказал, что для меня это будет непросто, и попросил удалиться. Он был прав… Это же Джон… я бы не смогла, — тихие рыдания наполнили лабораторию. — Заключение делал он? Молли кивнула и, подойдя к столу, извлекла из папки листок. — Он прислал мне копию. Шерлок взял лист. Множественные переломы… проломлен череп… разрыв левого легкого… смерть наступила мгновенно… Невидящим взглядом Холмс несколько минут скользил по листу. Все верно, при таком падении так и должно быть — Джон не Супермен. Чертова физика… Он почувствовал на своем плече дрожащую руку Молли. — Мне жаль… поверь. — Это все? — голос был хриплый, но не дрожал. Молли вскинула на него глаза, не сразу понимая, о чем он, и вдруг вспомнила. — Знаешь, после… Джона нам привезли еще тело Джима. — Джима? — Ну, ты помнишь, моего парня, который потом оказался злодеем, его показывали по телевизору и говорили ужасные вещи, что он ограбил банк и сокровищницу Тауэра. Шерлок изменился в лице. Его затрясло. — Где он? — Пока еще у меня, ты хочешь взглянуть? — она недоверчиво посмотрела на Шерлока, — сейчас? — Веди! — почти крикнул он, подталкивая оторопевшую девушку к двери. Это было совершенно невероятно. Джим… Перед ним действительно лежал ненавистный Джеймс Мориарти, собственной уже мертвой персоной. Во лбу злобного гения чернел третий глаз. Маленькая, довольно аккуратная дырка. Пистолет… Джон. Сомнений не оставалось, Джон, его обремененный моральными принципами доктор, пристрелил психованного Джима как бешеную собаку — не раздумывая, без колебаний. Шерлок уже видел такое однажды, в тот самый день когда Джон переступил порог Бейкер-стрит, когда доктор застрелил таксиста. Тогда Ватсон защищал Шерлока, едва знакомого, только что обретенного соседа с плохой репутацией, он убил ради него. Сейчас… Джон опять убил, стрелял в упор, на поражение, он снова делал это — спасал Холмсу жизнь. Осознание этого скручивало внутренности, выворачивало наизнанку, лишало разума… Джон погиб за него, в очередной раз спасая ему, Шерлоку, жизнь.