Исчезнувшая

На улице было мерзко. Саске с трудом преодолел отвращение и вышел в дождь. Было довольно темно, стареющая луна на небе светила лишь вполовину, поэтому дороги было не разобрать. Но Саске не привыкать передвигаться в темноте. Благодаря Шарингану он мог видеть то, что не видят другие. Отойдя от дома на пару сотен метров, он вдруг замер. Что-то было не так. Подозрительно тихо. Он застыл и прислушался. Даже пения цикад не слышно – это не к добру. Повернувшись лицом к дому, он немного вернулся назад, спрыгнул с дерева на землю и проверил ловушки. Весь сегодняшний день он расставлял их. Основные ловушки были нетронуты. Но его ловушки были двойные. С помощью особых печатей, расставленных по периметру, он мог точно знать, нарушал ли кто-нибудь границу вокруг дома или нет. Потайные ловушки сработали. Значит, они заметили очевидные ловушки и обошли их. Но попались на потайных. Обычный человек попался бы на обе ловушки, так что это могли быть только ниндзя. Они прошли тут несколько часов назад и следовали к дому. С помощью Шарингана Саске осмотрел территорию вокруг себя, но все было чисто. Значит, они наверняка сейчас следят за домом и видели, как Саске ушел. Но за ним не пошли. Если бы их интересовал он, то они бы последовали за ним, и он смог бы их увидеть с помощью Шарингана. Значит, им нужно что-то другое. Сердце Саске упало. Сакура. Он со всех ног бросился к дому. Чтобы случайно не попасться прямиком врагу, он обогнул дом стороной и зашел с тыла. Через окно второго этажа он взобрался в комнату, где жила Сакура. Она была внутри: стояла с кинжалом в руке возле сёдзи и сквозь щелку между створками следила за тем, что происходило в коридоре. Услышав шум за спиной, она испуганно обернулась, но когда увидела, что это был Саске, заметно успокоилась. Саске услышал шум в коридоре. Он подбежал к Сакуре, сгреб ее в охапку и спрятал в шкафу, который был скрыт в стене комнаты и в закрытом виде походил на обычную стену. Потом он использовал дзюцу превращения и принял облик Сакуры. Похоже, тот, кто был в коридоре, осматривал каждую комнату. Наконец, сёдзи в комнате Сакуры распахнулись, и на пороге возник какой-то ниндзя. У него на лбу была повязка селения Листа. – Я нашел ее! – крикнул ниндзя. На его лице вдоль правой щеки тянулся длинный белый шрам. – Тащи ее сюда, развлечемся! – послышался крик снизу. Значит, на втором этаже этот ниндзя был один, а остальные оставались на первом. Ниндзя со шрамом усмехнулся и медленно начал наступать на Саске. Когда их разделял лишь шаг, Саске схватил его за грудки и толкнул в сторону, прижав к стене. Одну руку он прижимал к его рту, чтобы тот не смог поднять тревогу, а вторую занес, чтобы нанести удар с помощью Чидори. Левая рука Саске пронзила тело ниндзя насквозь. Он умер мгновенно и не издал ни звука. Саске вырвал руку из трупа, и кровь хлынула рекой. Тело с глухим стуком рухнуло на пол, как мешок картошки. Рука Саске была вся в крови. Он услышал звук раздвигающихся дверей и обернулся. Сакура изумленно уставилась на него, выглядывая из шкафа. До него дошло, что он до сих пор оставался в ее облике, и снова использовал технику превращения, на этот раз приняв вид павшего ниндзя. – Сакура, оставайся здесь. Ни в коем случае не смей покидать эту комнату! Она кивнула. Саске вышел из комнаты и бросился вниз по лестнице. На первом этаже были двое шиноби. И один труп. Труп бабушки Цуруко. Она лежала ничком, глаза ее были широко раскрыты, лицо застыло в немом ужасе. Кимоно вдоль живота было рассечено, и на пол повалились внутренности. Похоже, ее убили, разрезав живот. Саске с ужасом подумал о том, что будет, когда Сакура увидит это. – Она сбежала через окно! – сообщил Саске. Оба шиноби, похоже, не догадались, что это был враг, принявший облик их товарища. Они выскочили во двор и бросились к другой стороне дома, надеясь поймать Сакуру. Саске бежал позади них. Обогнув угол дома, они остановились и начали оглядываться. Саске, воспользовавшись их замешательством, сбросил технику превращения, выхватил меч Кусанаги и со спины вонзил клинок одному из ниндзя прямо в сердце. Второй ниндзя, заметив это, выхватил кунай и бросился на Саске, но уже было слишком поздно что-либо предпринимать. Саске активировал Шаринган, и с этого момента время принадлежало ему. Враг и не понял, когда попался в гендзюцу. – Цукуёми! – прошептал Саске. – Ты проведешь сорок восемь часов в моем измерении. Вражескому ниндзя действительно казалось, что он провел в мучениях сорок восемь часов, хотя прошла всего пара секунд. Его крик разлетелся по всей округе. Он рухнул на колени, а потом окончательно упал всем телом на землю, и, в конце концов, потерял способность к сопротивлению и мог лишь молить о пощаде. – Я буду задавать тебе вопросы. Если мне не понравятся ответы или я решу, что ты лжешь, я снова заставлю тебя пережить то, что ты видел. Я доходчиво объяснил? Ниндзя не ответил. Он был слишком слаб, чтобы суметь вымолвить хоть слово. Саске изо всех сил пнул его в живот. – Я… все скажу… – из последних сил произнес парень. – Где находится ваша база? – К… к северу отсюда. Около… около десяти… километров… возле горы… – Сколько вас? – Три… тринадцать… Саске удовлетворенно кивнул, демонстрируя, что доволен ответом. Если их тринадцать, то всего на базе должно остаться десять человек – трое умерли здесь. Точнее, двое, а третий умрет в скором времени. – Почему вы прикинулись шиноби селения Листа? Кажется, этот вопрос был непонятен ниндзя, и он ничего не смог ответить. Саске вновь пнул его в живот, чтобы развязать язык, но тот вдруг выхватил кунай и вонзил себе в горло. Использовал последние силы, чтобы покончить с собой. Нужно было связать его и допросить, как следует! Саске не ожидал, что этот ниндзя совершит самоубийство. Он поднял взгляд и увидел, что Сакура наблюдала за ним из окна. Ее лицо казалось испуганным, но по взгляду Саске понял, что она была рада смерти этих шиноби. Сакура отошла от окна, и он бросился к входу в дом, потому что знал, что она найдет на первом этаже. Но когда он вошел внутрь, Сакура уже была у тела Цуруко. Она сидела на пятках и мертвым взглядом смотрела на тело старушки. Руки ее обреченно повисли вдоль тела, плечи опустились. Саске и представить себе не мог, что в этот момент она чувствовала. Он ожидал, что она расплачется или устроит истерику, но она просто сидела, и ни единая слезинка не выкатилась из ее глаз. Она словно оцепенела. Саске подошел к ней и сел рядом. Сакура не отреагировала на это. Он положил ей руку на плечо, и в этот момент она, кажется, впервые заметила, что он рядом. Она посмотрела на него, и этот взгляд был диким и холодным. Он думал, что она будет обвинять его в том, что он не спас эту женщину, но она не обвиняла. В ее взгляде было что-то детское, наивное, она словно спрашивала: «Это правда? Это действительно происходит на самом деле? Она правда умерла?» Сакура медленно поднялась на ноги и подошла к лестнице. Он не знал, что она собирается делать, но последовал за ней, потому что боялся за нее. Он не знал, на что она способна в таком состоянии. Сакура дошла до комнаты Цуруко, скатала ее футон и потащила его обратно к лестнице. Саске подошел и помог ей спустить футон вниз. Положив футон недалеко от тела, чтобы случайно не замарать его о лужу крови, Сакура подошла к шкафу, где хранились травы. Она достала оттуда бинты, вернулась к телу и, собрав кишки обратно к животу, обвязала рану бинтами. Она делала все это так отстраненно, так хладнокровно, что у него по телу побежали мурашки. Эта женщина была дорога Сакуре, так почему же она не плачет? Такая реакция казалась ему странной. Сакура всегда плакала из-за пустяков. Но сейчас она была серьезной. Сакура вновь пошла наверх. На этот раз Саске не пошел за ней. Она вернулась через пару минут, держа в руках что-то белое. Похоронный саван, догадался он. – Отвернись, – хриплым голосом попросила она, и он вышел на веранду. Справа у угла дома виднелся труп шиноби, которого Саске проткнул мечом. – Что мне делать с трупами? – спросил он. – Сожги, – коротко ответила Сакура. Он направился к трупу. Взяв за ногу, он подтащил его к другому ниндзя – тому, что убил себя кунаем. Вновь взобравшись по стене к окну в комнате Сакуры, он вошел внутрь и нашел труп третьего ниндзя. Не церемонясь с его телом, он скинул труп из окна к двум остальным. Саске обернулся, чтобы осмотреть комнату. Там уже был приготовлен футон. Двойной футон. Сакура спала в одной постели с Рёхэем. Эта мысль его расстроила. Он представил себе, как чужие руки обнимают ее во сне. Отвернувшись, Саске спрыгнул со второго этажа на землю прямиком к куче трупов. С помощью огненного шара он поджег их. Какое-то время он наблюдал, как огонь поглощает мертвую плоть. Когда Саске вернулся в дом, Сакура успела обмыть тело Цуруко, переодеть ее в белый саван и переложить на футон. Сейчас она отмывала пол от крови. Когда она закончила, казалось, будто Цуруко просто легла спать посреди гостиной. Сакура вылила окровавленную воду в заднем дворе, вымыла руки и замерла возле тела старушки. Саске осторожно подошел к ней. – Я пойду к Рёхэю, – хрипло произнесла она. – Нужно его предупредить. – Я с тобой. – Кто-то должен остаться с ней. – Зачем? Она уже мертва. Сакура кивнула. И в этот момент она, похоже, наконец-то осознала, что Цуруко действительно больше нет. И слезы хлынули из ее глаз. Саске подошел к ней и обнял. Она вцепилась в его одежду и громко рыдала, навзрыд, нисколько этого не стесняясь. Саске гладил ее по спине. Ему было неловко видеть ее слезы. Ему всегда было неловко, когда она плакала. Постепенно ее плач перешел во всхлипы и окончательно стих. Она не пыталась вырваться из объятий Саске, просто стояла, прижавшись к нему. Наконец, она подняла голову, и Саске увидел ее заплаканные глаза. Даже в этот момент она казалась ему невероятно красивой. – Мне нужно сообщить Рёхэю. Она его бабушка. – Я иду с тобой. На этот раз она не протестовала. Он не решился предложить ей донести ее до селения, и все это время они шли пешком под мерзким моросящим дождем. Саске накинул на нее свой плащ, предпочтя намокнуть самому. Он шел впереди и освещал ей путь фонарем. Когда они, наконец, дошли, Саске успел промокнуть насквозь. Сакура направилась прямо к одному из баров, словно точно знала, где сейчас Рёхэй. И оказалась права. Внутри было шумно и душно. Все вокруг напивались, были слышны громкие разговоры, веселые вскрики женщин и следующий за ними дружный хохот мужчин. Саске и забыл, что был одет как ниндзя, пока не увидел взгляды окружающих. Они смотрели на него испуганно, хотя Сакура говорила, что строители должны были быть злы на ниндзя. Сакура подошла к компании мужчин, которых Саске уже видел. Это были строители. Они также с опаской взглянули на Саске и замолчали. В углу он увидел Рёхэя. Похоже, тот был в отключке. – А, я вас знаю! – воскликнул мужчина с повязкой на плече, которого Саске уже видел ранее. – Вижу, вы все-таки встретились. – Я невеста Рёхэя. Я пришла забрать его домой. – Прости, дочка, он малость перебрал, – сказал какой-то пожилой мужчина, сидящий рядом. – Но не беспокойся – мы знаем, где он живет. Донесем до дома. – Ага, нам не в первой! – захохотал кто-то, а его сосед толкнул его локтем в бок. – Ты че болтаешь! Он же просил никому не рассказывать! – А, точно! – воскликнул тот, прижав ладонь ко рту. Но Сакура уже услышала все, что было нужно. Осмотрев Рёхэя, она какое-то время стояла, не зная, что делать, пока, наконец, не спросила: – Вы точно дотащите его до дома? – Да, точно! Не переживай! – заявили строители, и Сакура, развернувшись, пошла прочь из бара. Саске последовал за ней. – Может, нам стоило взять его самим? Я бы дотащил его. Все равно им пришлось бы тащить его через лес. – Они дотащат его не до нашего дома. Здесь у него живет отец, так что ночевать он будет в деревне, – мрачно ответила Сакура. Саске чувствовал, что за мрачным голосом прячется злость. Она была зла на то, что Рёхэй оставил ее в такой тяжелый момент. Саске был рад, что остался с ней. Он был рядом, пока ее жених был далеко. Саске не знал, куда они идут, но явно не обратно в лес. Она вела его куда-то вглубь селения, к жилым домам. Возле одного маленького хиленького домика она остановилась. Постучав в дверь, она замерла в ожидании ответа. – Что мы здесь делаем? – спросил Саске. – Мне нужна помощь. Наконец, дверь отворилась. На пороге стояла женщина с распущенными волосами, постриженными до плеч. Волосы у нее были темные, но на висках их уже тронула седина. – Аямэ-сан? – спросила Сакура. – Что случилось, дочка? – спросила женщина, увидев холодный взгляд Сакуры. – Что-то с Цуру-тян? Сакура кивнула и рассказала обо всем, что произошло. Ахнув, женщина накинула на себя плащ, обулась и вышла на улицу. Сакура забрала у Саске фонарь и повела Аямэ за собой в лес. Женщина, казалось, даже не замечала Саске. Она быстро шла вслед за Сакурой, а Саске шел за ними, не понимая, что происходит.

***

Сакура не хотела возвращаться домой. Все внутри нее сопротивлялось этому. Она знала, что ее там ждет. Но именно поэтому она и не могла не вернуться. Нужно было покончить с этим. Но она не знала, что в таких случаях нужно делать. Она не помнила ничего о похоронных обрядах, поэтому обратилась к лучшей подруге Цуруко – Аямэ, которая частенько заходила к ним. Сакура тоже иногда забегала к ней, потому как та владела лавкой с травами, среди которых встречались довольно редкие экземпляры, которые нельзя было просто так найти в лесу. Сакура попросила Саске сходить в сарай. Там, как она знала, Цуруко хранила гроб. Она давно готовилась к смерти, говорила, что будет рада, если Сакура похоронит ее. Сакуре казалось это абсурдным, ведь, несмотря на свой возраст, бабушка еще вполне неплохо передвигалась, имела ясный ум и ничем не болела. Кто бы мог подумать, что ее жизнь оборвется вот так? Покрыв деревянный гроб белой тканью, Сакура попросила Саске переложить тело из футона в гроб. Он беспрекословно выполнил ее волю, хотя и не был обязан это делать. Гроб он повернул так, чтобы голова покойной смотрела на запад. Аямэ смочила губы Цуруко водой, положила ей на грудь нож, объясняя, что это нужно, чтобы отогнать злых духов. Бросила в гроб шесть монет, которые понадобятся Цуруко, чтобы заплатить за пересечение реки Сандзу – реки, разделяющей загробный мир от мира живых. – Завтра утром я съезжу за священником, чтобы он совершил отпевание. Потом можно будет отвезти ее на кремацию и к вечеру похоронить, – сказала Аямэ. – А вы пока жгите благовония. – Но почему так скоро? – подал голос Саске. Видимо, ему казалось странным хоронить тело на следующий день после смерти. – У нас маленькое селение, – ответила Аямэ. – И священник, и крематор – один и тот же человек, и он живет в соседнем селении. Он не будет ездить сюда два раза. Сакура всю ночь сидела возле гроба, зажигая на маленьком столике, украшенном цветами, благовония и свечи. Она не хотела спать. Шок от пережитого был так силен, что она не была уверена, что сумеет сомкнуть веки. Саске сидел рядом, хотя она предложила ему пойти спать. Он помогал ей жечь благовония, и она испытывала сильное чувство благодарности по отношению к нему. В этот момент ей казалось, что она совсем одна. Цуруко покинула ее, Аямэ ушла, Рёхэй напился и был сейчас неизвестно где. Но Саске был рядом с ней, он ее не оставил. Она была так рада, что он ее не бросил, что в такой момент он оставался возле нее, помогал ей. Она совсем его не помнила, но все те, кого она считала близкими и родными в течение этих нескольких недель, вдруг оказались далеко, а этот чужой ей человек вдруг стал ближе, чем кто-либо. Она осмотрела себя, потом Саске, и заметила, что оба были покрыты грязью и промокли, пока шли под дождем. Она молча встала, набрала воды и поставила ее на огонь. Когда вода нагрелась, она предложила Саске пойти помыться первым. Он послушно взял из ее рук ведро с водой и отнес его в маленькую ванную, в центре которой стояла деревянная лохань. Его не было минут десять, к тому времени успело нагреться второе ведро, и Сакура наконец-то тоже сумела помыться. Всю ночь они с Саске жгли благовония и не обмолвились больше ни словом. Слова были не нужны. Сакура чувствовала его мысленную поддержку, знала, что может на него рассчитывать. Она была так рада, что в этот момент он был рядом.