Лириум

      Запах церковных свечей не успокаивал. Ничто не успокаивало. Мать Эвара сделала ставку на храмовников, она надеялась, что с их помощью Церковь железной рукой наведёт порядок и подавит вылезшие еретические культы – и вот, к чему это всё привело. Лекарь сшил края лопнувшей от удара солдатским кулаком кожи, и опухшая достаточно, чтобы мешать видеть одним глазом, щека нещадно болела – но не так, как сердце. До Вал Руайо доходили разные слухи – и о безумной проповеднице Анаис, и, в обилии, об «Инквизиции», которую учредила Пентагаст, и об их объединении – церковница высмеивала их, обличала перед народом, как и должна была. Теперь её прилюдно унизили те, кто много лет заглядывал матерям Церкви в рот. На глазах у толпы прихожан, только что возмущённо кричащих на иноземцев – и вдруг резко затихших, на глазах еретиков. А так называемая «Вестница Андрасте» - остроухая тощая девчонка с размалёванным лицом, даже не городская, а из тех, что скачут толпами по лесам, – искренне пожалела Эвару после всего, что та ей наговорила, подала руку, помогая подняться. Какой бы ни оказалась правда, речи её – и защищавшей её Искательницы – оказались на удивление разумными, и на какой-то момент ей даже захотелось внять им. Но она не могла. Не сейчас уж точно. Эвара никогда не была ни самой влиятельной, ни многообещающей матерью Церкви, хотя всегда и мечтала забраться повыше, следуя своим амбициям. Досада, которая охватила её, когда женщина узнала, что не вошла в делегацию на Конклав, прошла после известия о трагедии. Но вот теперь она на вершине. Теперь ей и таким же, как она распоряжаться Церковью, пока не выберут новую Верховную жрицу – и что же ей делать? Женщина была растеряна. Она всего лишь хотела поступить правильно.       В цветных лучах света, проходящего сквозь витражное окно, танцевала пыль. В очередной раз Эвара порадовалась, что снаружи келью её непросто разглядеть – сейчас было бы непозволительной глупостью показаться на люди в таком виде. Она осторожно поднялась со своей постели. Голова всё ещё кружилась, да и в ушах звенело, но сейчас хотя бы почти не шатало. Женщина подошла к небольшому зеркалу в рамке, богато украшенной резьбой, и скептически взглянула на себя. Пожалуй, теперь было бы проще объяснить художнику, каким должно быть ночное небо на фреске. Эвара аккуратно коснулась разбитого лица пальцами – кожа под подушечками просто горела, и небольшого давления было достаточно, чтобы ощутить боль. Пожалуй, это было довольно глупо – создать зверя, раскармливать его, натравливать на других, делая всё более и более могучим и жёстким, и считать, что он никогда не станет достаточно сильным, чтобы вырвать поводок из рук хозяев. И глупо было с самого начала надеяться, что лириум сделает храмовников союзниками с непогрешимой верностью. Они смогли найти новые пути. Смогли если не снять сковывавший их «ошейник», то сделать так, чтобы только они могли собой управлять. И Орден прекрасно может обойтись без Церкви, они абсолютно самодостаточны – лорд-Искатель Люциус, взявший блудных детей под своё крыло, ясно дал это понять это утром. А вот Церковь… Церковь без храмовников едва ли долго протянет. Обезглавленная и обессиленная, она до сих пор держится только благодаря накопленному за века влиянию, благодаря имени и вере людей, но ничего не может сделать. Прямо, как сама мать Эвара сегодня на площади Летнего Рынка.       В дверь сдержанно постучали.       - Кто там? – не без досады в голосе спросила церковница, оправляя ризы и поворачиваясь на звук всем телом.       - Это я, брат Поль, - дверь приоткрылась, и в келью заглянул грузный пожилой мужчина с седыми закрученными усами. – Я принёс вам отвар. Лекарь сказал, нужно пить и делать примочки каждые два часа.       - Хорошо. Спасибо, - Эвара жестом позволила гостю войти, и брат Церкви поспешно воспользовался разрешением, мелко и неуклюже перебирая короткими ногами. Он поставил небольшой котелок – похоже, довольно тяжёлый – на стол, и, шумно выдохнув, поспешно выудил кружевной платок, стирая пот с морщинистого лица. Затем он кивнул преподобной и, бросив неловкий взгляд на гематому, развернулся к двери, чтобы уйти.       - Постойте, пожалуйста, - сложив руки на животе, попросила мать Эвара.       - Да? Ещё что-то нужно? – тут же с готовностью развернулся церковник, рассеянно хлопая выцветшими глазами.       - Будьте добры, передайте сестре Антуанетте, чтобы заменила меня сегодня.       «И в ближайшую неделю, видимо», - невесело добавила она про себя.       - Конечно, мать Эвара, передам, - закивал он и поспешил удалиться.       Преподобная устало положила руку на лоб и, шатнувшись, опёрлась на спинку кровати. От мыслей её начинало мутить. Как можно вести паству, когда мир катится в бездну и сами основы веры в глазах обывателя трещат по швам? Стоит ли принять изменения или противостоять им, делая вид, что всё по-старому? Эвара молила Создателя об ответе с первого восстания. И этого ответа она до сих пор не увидела.       Флорин не могла похвастаться тем, что видела много шемленских городов, и та малость, что была ей знакома, не шла ни в какое сравнение с Вал Руайо. Одного-единственного здешнего дома хватило бы полнокровному долийскому клану, чтобы спрятаться и никогда не быть найденными. Тевинтерские руины, в которых порой по воле капризной погоды эльфам доводилось порой прятаться, были величественны в своей острой давящей красоте, но они чувствовались мёртвым остовом дракона, напоминанием о прошлом, и Лавеллан трудно было представить, что там кто-то жил раньше. Столица Орлея была иной – ажурной, мягкой, текучей, и всё же не менее великолепной, трудно не признать – и притом живой. Здесь почти не было запаха нечистот, который неизменно сопровождал человеческие селения, сады и террасы струились, смешивались с камнем, драгоценными металлами и тканями, наполняя улицы цветочными ароматами, но люди, а не природа, хозяйничали здесь. Вал Руайо дышал маслами и едой, орлесианцы заполняли собой всё – Флорин казалось, что столько лиц и масок ей никогда не встречалось. Бывало ли здесь безмолвие? И есть ли тут шанс хоть иногда побыть наедине с собой? Настроения менялись также быстро, как ветра в непогоду – секунду назад толпа обличала Инквизицию, барышни в дорогих нарядах отшатывались с криками ужаса при виде Вестницы и Искательницы, а затем со всех углов сыпались предложения союзов и любезные речи. Долийке казалось, что её затягивает в водоворот, от обилия звуков, запахов, событий кружилась голова. Она была одновременно в ужасе и диком восторге, и лишь саднящая метка поддерживала для неё связь с реальностью.       Если при свете дня Флорин показалось, что Вал Руайо слепит красками золота, то сейчас, вечером, при мягком свете звёзд башни и дворцы были словно покрыты серебряной пылью – как снаружи, так и внутри, что отметила Лавеллан для себя, оказавшись в поместье герцога де Гислена. Она чувствовала себя неуместной даже несмотря на подобранное по случаю платье – могла ли она подумать, что гном будет давать ей советы? Эльфийка была одета сдержанно – наряды гостей чародейки были перегружены причудливыми деталями. Люди были спрятаны, надёжно защищены масками, на которых застыли выражения ехидства и скорби, её же лицо покрывал лишь валласлин Джуна. И, в конце концов, среди чужаков она была одна. Клан остался далеко за морем, а соратники ждали снаружи – Вивьен выписала приглашение лишь на имя леди Лавеллан, и, как оказалось, в таком случае приходить с кем-то ещё было неучтиво. Флорин постоянно одёргивала себя, но то и дело задирала голову, рассматривая украшенные лепниной потолки, разглядывала резные лестницы – поместье казалось созданным специально для каких-то очень привередливых гигантов. Инквизиция опасалась ловушки, и время от времени долийка ловила себя на мысли, что всё происходящее на приёме похоже на представление, на легенду, разыгранную по ролям. И всё же беспокойство, как оказалось, было напрасным. Мадам де Фер действительно позвала Вестницу, чтобы предложить свою помощь – и, видят Творцы, такая поддержка Инквизиции не помешает.       От открытого окна веяло спокойной вечерней прохладой, но, хоть обычно долийка и предпочла бы созерцать какую-никакую, а природу, ей было невыносимо трудно перестать рассматривать чародейку. Её мантия заметно отличалась от вычурных платьев и костюмов, и всё же была роскошной. Широкий воротник напоминал Флорин лепестки раскрытого цветка, рукава – бутоны. Белое и серебро так льнуло к коже цвета тёмной древесной коры, что трудно было различить границу, несмотря на контраст, а в сумеречном свете мадам де Фер казалась эльфийке сияющей. А эти… рога! Зачем они вообще? Таким бы любой кунари позавидовал.       - Не хотите ли вина, моя дорогая? – Лавеллан встретилась с насмешливым взглядом холодных глаз в прорезях маски и пристыжённо зарумянилась, осознав, что всё это время беззастенчиво пялилась на мага.       - Я… я не знаю, - смущённо замялась она, моргнув пару раз. Пухлые мягкие губы Вивьен, намазанные чем-то блестящим, расплылись в снисходительной ухмылке.       - Вы опасаетесь, что в вашем бокале может оказаться что-то помимо вина? Уверяю вас, цветик, вредить вам не в моих интересах, да и учитывая ваше нынешнее положение, я могла бы насолить вам более открыто, - Флорин поёжилась, вспомнив молодого маркиза, и постаралась придать лицу уверенное выражение. Мимоходом ей подумалось, что со стороны мадам де Фер было бы разумно взять Вестницу в плен.       - Я бы не отказалась от вина, леди Вивьен,- долийка чуть склонила голову на короткий миг, улыбнувшись новой знакомой. Та, кажется, осталась довольна.       - Лучшее для гостя, дорогая. Пройдёмте в зал – я распоряжусь, чтобы слуги принесли нам «Розу Рован». Оно куда лучше подойдёт для того, чтобы отпраздновать наш альянс – то, что подают сейчас, просто никуда не годится, - женщина закатила глаза самую малость притворно и направилась назад, увлекая за собой эльфийку.       Для продолжения общения Вивьен выбрала диванчик на балконе второго этажа, с которого прекрасно просматривались вход и весь нижний зал. На некоторое время Флорин вновь осталась одна. Мебель здесь была намного мягче, чем в Убежище – и значительно более мягкой, чем долийка привыкла. Первая осторожно провела пальцами по бархатной обивке, с интересом изучая простой, но красивый узор. Переведя глаза на гостей внизу, Вестница без удивления отметила, что за ней многие наблюдают, пусть и не в открытую. Лавеллан вздохнула, устраивая руки на коленях, и решила просто расслабиться. По поместью фоном разливалась ненавязчивая музыка, но люди не пели и не танцевали – собирались небольшими кучками и тихо разговаривали о чём-то, изредка пили и ели. И это они находят увлекательным праздником? На первый взгляд казалось, что более скучное времяпрепровождение трудно найти, но эльфийка чувствовала, что происходит что-то большее. И это… интриговало её.       Цоканье каблуков загодя предупредило о возвращении хозяйки вечера.       - Простите, что так долго. Надеюсь, вы не заскучали? – Вивьен грациозно опустилась неподалёку от Вестницы. Флорин обдало запахом духов с ноткой лириума.       - Всё в порядке, - доброжелательно ответила Лавеллан.       - Вам нравится мой наряд? – долийка мысленно прокляла себя, осознав, что снова таращится во все глаза на мадам де Фер.       - Мне просто не часто доводилось общаться с магами Круга, тем более, так близко. А наряд Великой чародейки Фионы был куда менее впечатляющим, чем ваш, - девушка снова неосознанно с искренним восхищением пробежалась взглядом по одеянию мага. – Впрочем, её уже вряд ли назовёшь магом Круга.       - Верно, - в голосе Вивьен появились нотки раздражения, однако в глазах явно читалось удовлетворение произведённым впечатлением. – Фиона никогда не задумывалась ни о внешней стороне, ни о своей репутации, предпочитая предаваться ребяческим мечтам, совершенно не задумываясь о последствиях. И к чему это всех привело? Впрочем, стоит признать, храмовники ныне ведут себя не лучше. Я слышала о происшествии на Летнем рынке, и жалею только, что там не нашлось железной руки, которая бы поставила Люциуса на место и напомнила храмовникам об их истинной задаче. Лорд-Искатель Корин ведёт Орден в бездну – а ведь он, по сути, даже не должен возглавлять этих людей.       - Зато произошедшее лишний раз напоминает о том, что не все храмовники такие, как… - Флорин осеклась, подумав о раненном Каллене. Благо, как раз подоспел лакей с вином, и эльфийка тут же осторожно потянулась за бокалом. – Как те, что решили остаться в Убежище и примкнуть к Инквизиции. Полезно иногда напоминать себе, что правда не всегда так приятна, как нам хотелось бы.       Мадам де Фер сощурилась.       - Удачно подмечено. Ах, отрадно видеть, цветик, что вы остаётесь собой в эти тяжёлые времена, - взгляд Первой чародейки оценивающе скользнул по эльфийке снизу вверх, после чего женщина отпила из бокала. Где-то потерялась фраза «вас сожрут, если продолжите оставаться собой». – И всё же вы умеете быть осторожной. Надеюсь, вы станете более подготовленной к подобным мероприятиям под моим менторством.       - Я быстро учусь, - пожала плечами Первая. – И, стоит полагать, подготовка будет легче со столь талантливым и опытным наставником, - она едва удержалась от того, чтобы подмигнуть Вивьен. Это, пожалуй, было бы уже слишком и испортило и без того откровенную лесть. Женщина мелодично рассмеялась.       - Вы просто очаровательны, леди Лавеллан, - на короткий миг сверкнули зубы, белые, как жемчуг. – Что ж, я обязательно пошлю весточку леди Монтилье о том, что вскоре выдвинусь в Убежище. Уверена, она будет приятно удивлена – ваше личное появление на приёме вскоре будет давать свои плоды.       - Совмещаете приятное с полезным, мадам? – Вивьен чуть насмешливо взглянула на собеседницу из-под пушистых ресниц, не говоря ни слова. Флорин облизнула губы, сдержав неловкий кашель, и сделала большой глоток. Горло после пойла Огрена почти не обожгло. Вкус вина показался более чем приятным, хоть оно и было кисловато по её мнению. – Буду рада увидеть вас в Убежище. Мы выдвинемся в путь завтра вечером, если вы готовы, вы могли бы присоединиться к нам.       - Боюсь, дорогая, мне прежде нужно закончить несколько важных дел, - печально покачала головой магесса. – Так что я вынуждена отказаться от вашего любезного предложения.        - Понимаю, - спокойно вздохнула Лавеллан. Она приподняла бокал. – Вино прекрасное. За наш союз.       - За наш союз, - улыбнулась Вивьен, легко, но звонко касаясь стеклянной стенки своим бокалом.       Каллен ковырял незатейливый обед ложкой, вяло поглядывая по сторонам. Адан настаивал, что, чтобы восстановиться быстрее, ему нужно хорошо питаться – и временно отказаться от употребления лириума. «Ненадолго будет полезно», - так, кажется, он выразился. Но для Резерфорда это уже давно не «недолго». Снова начались эти адские мигрени, он чувствовал приближение очередной прямо сейчас – глаза ныли, и начинало подташнивать, так, что кусок в горло не лез. Солдаты по обе стороны от него делали вид, что крайне увлечены поеданием собственного обеда, но, ловя их внимательные обеспокоенные взгляды, командир чувствовал себя под конвоем. Кажется, выбора ему не оставляют. Никогда бы Каллен не подумал, что самым сложным в исполнении долга для него однажды станет поедание пищи. Он тяжело вздохнул и, отломив кусочек тушёной брюквы, отправил его в рот, стараясь не глядеть– даже сквозь гвалт таверны Резерфорду удалось расслышать, что солдаты затаили дыхание. Знакомый с детства вкус типично ферелденской стряпни – он соскучился по нему за годы в Вольной Марке – но в этот раз он вынудил его сморщиться и зажмурить глаза. Усилием воли рыцарь заставил себя проглотить еду. Видимо, вид у него был настолько несчастным, что сосед справа, неловко кашлянув в кулак, сочувственно подвинул кружку с элем. Каллен нахмурился – и всё же благодарно кивнул.       «Что ж… продолжим истязания», - он мысленно усмехнулся, сделав большой глоток слишком уж водянистого, кажется, пойла. В этот раз он целиком наполнил ложку, зачерпнув ещё и немного ароматного бульона с ячменём и фасолью. Кажется, мысль о том, что фасоль слегка смахивает на копошащиеся в трупах личинки, была лишней… Новый глоток эля – и пища всё-таки достигает своего назначения, тяжёлым склизким комом падая в желудок.       Не то, чтобы Каллен совсем не любил музыку, но песни этой Мариден Приветной, говоря начистоту, особого восторга у него не вызывали. Однако прямо сейчас ему было досадно, что не слышно ни её голоса, ни даже лютни – было бы здорово отвлечься хоть на что-то, чтобы не думать о процессе питания в малейших подробностях. Опять же, не в правилах Резерфорда было слушать чужие разговоры, но теперь ему казалось, что он свихнётся, если не сосредоточится на чём-нибудь.       Под праздную болтовню жителей Убежища дело действительно пошло проще – не считая момента, когда покрытый жиром и маслом кусок брюквы так скользнул по горлу, что все старания чуть не пошли прахом. Кроме того, ужасно раздражал громкий голос и несдержанный смех какой-то светловолосой эльфийки, рядом с которой и обнаружилась замолкнувшая Мариден. Каждое слово вбивалось в голову, как гвоздь, даже притом, что её Каллен пытался не слушать. Ещё и этот ужасный говор – кажется, Денеримского эльфинажа, но в этом рыцарь уже уверен не был.       - … так они и выскочили, прикинь – без штанов! – блондинка в очередной раз рассмеялась так, что кровь застучала в висках, но Резерфорд терпеливо доскребал еду из простой миски.       - Находка остроумная, здесь трудно не признать, - чуть улыбнулась Мариден, облокотившись о стол. – Но почему бы вместо того оружие их не забрать?       Эльфийка громко фыркнула.       - Вот и Вестница так сказала, - она беспокойно поёрзала на стуле. Услышав упоминание о Флорин, Каллен прислушался к разговору уже менее раздражённо. – Но так же веселее, разве нет? Да и говорю я ей, лишними не будут, можно ж хоть продать. Такая, мол, почти в шутку – может знаешь, кому сплавить? Она вдруг задумалась, - как ни странно, изобразить выражение лица Лавеллан у неё вышло неплохо. – Да как скажи – «вообще-то знаю». Пришлось везти сюда. Вот рада небось будет солдатня орлейским порткам, ага, - девушка закинула ногу на ногу весьма фривольно, и, опершись об неё, откусила кусок булки.       - Так это ты – девчонка та, что прибыла из Вал Руайо с огромным ворохом штанов? – заинтересованно склонила голову набок бард. Каллен залпом допил остатки эля, и, тяжело вздохнув, поднялся, упираясь руками в испещрённый мелкими царапинами стол.       Сразу случился приступ головокружения, оставив чужой разговор где-то вдалеке. Рыцарь шатнулся, почувствовал, как резко к рукам и ногам прилила кровь, но от падения удержался.       - Командир, нужна помощь? – тут же подскочил черноволосый парнишка, всё это время сидевший по левую руку от Резерфорда. Он попытался поддержать рыцаря-командора, но тот осторожно высвободился.       - Нет, сержант, я справлюсь сам. Спасибо, - оправив рубаху, Каллен потянулся к грязной посуде, но на этот раз его опередили.       - Не беспокойтесь, командор, я отнесу, - предусмотрительно почти прижав к себе миску и кружку, мужчина в форме разведчика смотрел на Резерфорда во все свои большие светлые глаза. Джим, кажется? Рыцарь раздражённо рыкнул, но затем благодарно кивнул – и этого Джима как ветром сдуло.       Надо признать, когда Каллен выполнил свой долг, соблюдая предписание лекаря и всё же заставив себя поесть, он почувствовал себя бодрее. Колени, правда, всё равно немного дрожали, и суставы ломило, но с этим он как-нибудь справится. До вмешательства Кассандры было куда хуже, и больше сейчас всё-таки донимала слабость после ранения.       - Простите, что я вмешиваюсь, дамы, - остановившись возле продолжавших своё щебетание Мариден и незнакомки, сказал Резерфорд. Обе женщины тут же с любопытством повернулись к нему. – Вы сказали, что встретили Вестницу в Вал Руайо?       Создатель, ну и взгляд у этой девицы. Насмешливый и какой-то дикий, даже безумный немного, кажется.       - Ага, - продолжив жевать только что откушенный кусок, отозвалась она. – Не прямо в Вал Руайо, скажем, но довольно близко. Друзья помогли выйти на одного заносчивого перца, который выкобенивался на неё и эту вашу – нашу точнее – Инквизицию. Проучили его маленько.       Её быстрая, неравномерная речь, которая то ускорялась, то резко стопорилась, заставляла рыцаря напрягать всё его внимание.       - Она в порядке? – невольно Каллен потянулся к виску, когда из-за спазма зазвенело в ушах.       - Да что ей сделается? Это ж Вестница Андрасте! Она ещё и маг к тому же, - толстые губы растянулись в ухмылке. – Что, похмелье мучает?       Резерфорд раздражённо мотнул головой.       - Не могли бы вы, леди… - он указал на неё рукой, ожидая услышать имя прежде, чем продолжить.       - Хреноледи, - эльфийка гыкнула, но всё же смилостивилась. – Сэра зовут.       - Так вот, Сэра, не могли бы вы рассказать, что знаете о Вестнице, сестре Лелиане? Девушка отклонилась назад, вопросительно подняв бровь, но прежде, чем что-либо вырвалось из её рта, вмешалась молчавшая доселе Мариден. Каллену подумалось в этот момент, что они составляют неплохой контраст –аккуратно причёсанная и темноволосая бард, говорящая высокопарно – порой даже слишком – и просторечная эльфийка с короткими выжжеными волосами, вероятнее всего, срезанными кинжалом.       - Я помогу с этим.       - Спасибо, Мариден, - с облегчением потёр переносицу он. – Разрешите откланяться.       Без раздумий Каллен направился к выходу, захватив по пути накидку.       - Странный мужик, да? – услышал он голос Сэры за спиной.       - Это рыцарь-командор Каллен, один из тех, что держит Инквизиции каркас, - ответила девчонке бард. – Он…       Что же там «он», Резерфорд уже не узнал – закрыл дверь, ступив на свежевыпавший снег, удачно покрывший чуть заледеневшую протоптанную тропу к таверне. Рыцарь поёжился, кутаясь плотнее. Погода опять подпортилась – кусачий ветер заволок небо низкими тучами, сквозь которые едва просматривалось жёлтое пятно солнца.       На улице ему на удивление довольно быстро стало лучше, но вставала другая проблема – Каллен понятия не имел, чем заняться и куда идти. Лелиана и Жозефина весьма серьёзно относились к его состоянию и всячески ограждали его от лишних забот, оставляя больше времени для отдыха. «Скажите спасибо, что вообще так быстро дали вернуться вам к работе», - железно осекали они его всякий раз. Нормально отдыхать за годы службы в Ордене рыцарь совершенно разучился. Непродуктивное безделье попросту сводило его с ума. Скорее бы основное их дело – закрытие Бреши – сдвинулось с мёртвой точки. Каллен надеялся, что Флорин прислушается к его совету обратиться к храмовникам, и ещё сильнее – что Орден всё же не станет отвергать просьбу о союзе, однако обрывки новостей из столицы на последнее надежды оставляли мало.       Ноги сами несли его по скрипящим тропинкам, и через несколько минут рыцарь обнаружил себя возле склада с лириумом. Знакомый сладкий звон, кажется, он услышал куда раньше. Не очень хорошо. Резерфорд прислушался. Кажется, никого там сейчас не было. Рука легко легла на ручку, и генерал войск Инквизиции прошмыгнул внутрь, будто мелкий жулик.       Не горели ни лампады, ни свечи, а окна были кое-как заколочены, поэтому особенно ясно виделось голубоватое свечение из щелей сгружённых у стены ящиков с уже разбавленным зельем. Он просто послушает его. Ведь недоверие к Хартии не отпускает, не так ли? Кто знает, насколько качественной окажется поставка? И что, что никто из храмовников пока не жаловался. Порченый товар мог затеряться среди хорошего. Как командир, он обязан убедиться, что его люди в безопасности, а слушать лириум он давно поднаторел – основные сорта на слух отличал не хуже гнома.       Каллен сел на пол, прислонившись к ящикам спиной – снизу веяло холодом. Он прикрыл глаза и прислушался. Чистый, хрустальный перезвон становился чуть громче, и вскоре бывший храмовник отчётливо расслышал мелодию, которая сопровождала его денно и нощно долгие годы. По спине, особенно ярко около позвоночника, прокатилось покалывание, будто кожи касалось множество острых маленьких игл, это чувство переползло на широкие плечи. Резерфорда передёрнуло. Звуки наполняли его целиком, и он не мог с точностью сказать, когда музыка перестала звучать снаружи и запела внутри, прямо в голове, облегчая боль. Прохлада стала приятной, ноющие мышцы расслабились – мужчине казалось, что он лежит в воде после долгой работы на ферме. Дома, в Хонлите.       - Командор Каллен? Что вы делаете здесь? – возмущённый голос Кассандры ошарашил его, тут же заставив открыть глаза. Она стояла на пороге, в полном боевом облачении, как и почти всегда. Позади неё бушевала пурга.       - Я… я пришёл сюда, чтобы послушать лириум, убедиться, что с ним всё нормально, - наконец нашёлся, что ответить, рыцарь, и всё равно он оправдывался нелепо, как мальчишка.       - Вы пили его? – Искательница нахмурилась, неторопливо продвигаясь вглубь.       - Нет, нет, я клянусь! – Резерфорд сам не мог понять, что заставляло его так нервничать, он инстинктивно отполз, толкнув спиной ящики, и те зашатались, чудом не обрушившись ему на голову. Что-то зазвенело под рукой, и Каллен с удивлением обнаружил рядом с собой запаянную склянку.       Пентагаст раздражённо вздохнула, закрыв глаза рукой.       - Кажется, вам пора отказаться от вашей затеи и снова начать принимать лириум. Не морочьте голову ни себе, ни мне, - она отняла ладонь от лица, покачав головой. – Мы оба видим, что эта задача вам не по силам.       - Вы ошибаетесь, я… - начал было он, но вдруг осёкся, глядя на женщину с подозрением. – Постойте, разве вы не должны быть сейчас в Вал Руайо, с Вестницей?       - С Вестницей? – иронично повторила Искательница, обнажая зубы в болезненной усмешке. – Вы уже успели позабыть, как этот эльф убил её, воспользовавшись нашей беспечностью? Где были вы в этот момент, кстати?       Каллен отклонил голову и встряхнул ею хорошенько, потирая глаза – всё это никак не вязалось с его воспоминаниями, заставляя усомниться в разуме либо его, либо Кассандры.       - Ты храмовник, но не способен по-настоящему кого-нибудь защищать, - другой голос, куда более мелодичный, произнёс эти слова, и подняв взгляд снова, Резерфорд обнаружил на месте Пентагаст другую женщину.       - Нерия…       Сурана смотрела на него укоризненно. Она была такой, какой он запомнил её в Круге – смуглая девчонка, на вид не дать больше семнадцати, в строгой мантии в пол, а буйные тёмные кудри усмирены и собраны в тугой пучок.       - Ты ведь знал тогда, что я непричастна к действиям Йована, - она приближалась плавно, нарочито медленно, и в голосе её была горечь. – Почему ты не вступился за меня перед Грегором? Перед Ирвингом?       - Мой долг был… - Каллен сглотнул, и эльфийка тут же его перебила:       - Как ты мог спутать меня с демонами? – она села на корточки напротив него. От её молодого тёплого тела исходил запах сухих трав. – Теперь тебе ведь даже не интересно, что со мной стало, да? – это было ложью, но едва ли она позволила бы вставить слово. – У тебя теперь есть другая наивная ученица, чтобы молча глазеть на неё, а потом бросить на произвол судьбы. Если тебе мало крови на твоих руках, я добавлю ещё, - Сурана выхватила простой короткий клинок. Рыцарь опустил глаза и увидел, что держит бессознательную Флорин. Она едва дышала, но всё же была жива, и, парализованный, Резерфорд наблюдал, как медленно входит в шею острие кинжала. Вместо красной крови из раны побежали сияющие голубые ручейки, окропляя его дрожащую ладонь.       - Смотри, - жёстко сказала Нерия, и, запустив пальцы под бледную кожу, начала рвать плоть двумя руками. Чистый лириум ослепил Каллена, заполняя его всего то ли криком, то ли песней.       - Командор Каллен! – Резерфорд вздрогнул всем телом, резко просыпаясь от низкого женского голоса. Ноги задубели.       - Да? – он повернул голову. Как оказалось, его разбудила кунари – должно быть, одна из наёмников из Вало-кас, чудом избежавшая участи многих своих собратьев на Конклаве.       - Простите, что не дала вам поспать, - она почесала длинный рог, и грубое, будто из камня, её лицо выражало неловкость. – Вас искали леди Жозефина и сестра Лелиана. Они хотят устроить совещание.       - Спасибо, - рассеянно кивнул он, всё ещё пытаясь почувствовать грань между сном и реальностью. – Как вы узнали, что я здесь?       - Вас видела дочка одного из беженцев, - хмыкнула наёмница, разводя руками. – По описанию, по крайней мере, было похоже. Я решила проверить указанное направление и… - она засмеялась, получив от рыцаря удивлённый взгляд. – Вы храпели, командор. Каллен ухмыльнулся.       - Что ж, передайте леди Монтилье и сестре Лелиане, что я буду через десять минут.       - Нет проблем, - кунари фамильярно подмигнула ему. – Помочь подняться? Выглядите бледновато.       - Я справлюсь, спасибо, - в очередной раз за эти бесконечные дни отказался от помощи мужчина, и наёмница, пожав плечами, оставила его одного.       «Ну и бред», - подумал про себя Резерфорд, но сон всё же наполнил его мрачными мыслями.       Фенрис нервничал и едва удерживался от того, чтобы вспыхнуть. Нельзя показывать свою слабость врагу, даже поверженному. Пятеро. Пять альтусов уже пали от его руки, один за другим, и это не могло остаться незамеченным. Тем более, что напряжение в Империи заметно нарастало. Лучше не задерживаться, если он хочет пока избежать встречи с друзьями этой своей жертвы.       Когда эльф впервые услышал про венатори, то решил, что они не более, чем очередные фанатики или развлечение для скучающей молодёжи, но чем дальше он копал, тем чаще встречал упоминание об этом движении, и тем более серьёзной казалась сила, стоящая за ними. Пока ему удалось узнать только, что их лидера называли Старшим – должно быть, кто-то из магистров решил метить в боги. Что ж, не в первый раз такое случается, так ведь? Удивительно было, что многие старые альтусы – друзья Данариуса – вверяли себя этому колдуну, зачастую относясь к нему с фанатичным трепетом. Да, безусловно, Фенрис ненавидел их, и они были теми ещё ублюдками, но без хорошей доли здравого смысла, нужно признать, в верхних слоях тевинтерского общества нельзя было выжить. Если это магия крови, то Старший, должно быть, очень могущественный – таких людей, как тот же Юльтен, просто так не взять, и всё это время поддерживать подчинение? Для этого нужна недюжинная мощь и кровь сотен рабов, наверное. В этом эльф разбирался мало, и даже, отчасти, был этому рад.       Даже в тёплых землях Империи ночь дарила прохладу, но ей было не сравниться с ледяными морскими ветрами Города Цепей. Небольшую обеденную залу заливал белёсый, призрачный лунный свет. Впрочем, ланч тут устраивать сейчас вряд ли бы кто-то решился – с перевёрнутого стола слетела посуда, усыпав дорогой ковёр мелкими стеклянными осколками, тускло отблёскивающими в полутьме, стулья были беспорядочно раскиданы, а где-то и вовсе сломаны – кроме одного, на котором, тяжело дыша, сидел хозяин дома в забрызганном алым домашнем одеянии. Маг, подтянутый мужчина лет пятидесяти с гладко выбритым лицом и короткими волосами цвета соли с перцем, смотрел на эльфа, разорившего его поместье, в упор с вызовом. Он не обращал особого внимания ни на растерзанные, изломанные тела своей прислуги, ни на то, что был прочно привязан. Правда, шипение, с которым он каждый раз выпускал воздух сквозь сжатые зубы, грело Фенриса мыслями о том, что это отродье едва сдерживало крики – не так просто держать лицо, когда у тебя переломаны пальцы. Кровь капнула с подбородка альтуса, набравшись с разбитых губ, заставив эльфа усмехнуться.       - Я жду ответа, маг, - он с наслаждением откинул босой ногой руку мёртвого воина, одного из телохранителей имперца, чувствуя животное удовлетворение от недавнего боя. Кровь пузырилась розовым в уголке рта колдуна, и тот раздражённо облизнулся.       - Я помню тебя, раттус, - оскалился чародей, тут же сморщившись. – Ты щенок Данариуса. Тонкая работа, будет жаль, если ты сдохнешь, - так, посчитать до пяти, как учила Хоук. Нельзя радовать этот кусок дерьма своей злостью. – Развяжи меня и присягни мне, и, так уж и быть, я поговорю о тебе со Старшим. Ты ему понравишься.       Фенрис вздохнул, закатив глаза, и неожиданно-резким движением ударил альтуса кулаком в скулу, заставив дёрнуть головой. Острые перчатки рассекли кожу, и маг задышал чаще, кривясь. Его холёное лицо уже напоминало один сплошной синяк сливового цвета.       - Повторю снова: кто вами командует?       Чародей поднял на него полный ненависти взгляд. Тёмно-серые глаза нездорово блестели, и эльф не сомневался, что тот уничтожил бы его, если бы только смог.       - Старший. Он называет себя Корифеем, и скоро все о нём услышат, - в груди эльфа похолодело, когда он услышал знакомое имя. – Брешь была только началом, ошибкой. Когда он вновь ступит в Златой Град, Тедас склонится перед его могуществом, и Империя Тевинтер вновь возвысится.       «Вновь ступит в Златой Град»… Кажется, тот монстр в Виммарских горах считал себя древним магистром, одним из тех, кто посягнул на трон Создателя – мужчина как раз недавно снова читал об этом. Фенрис ни за что не обратил бы внимания на фанатичные бредни альтуса, но это имя въелось в голову. Если эта тварь каким-то образом выжила, он должен сообщить Хоук как можно скорее.       - Не хочу тебя расстраивать, - принял Лето насмешливый вид, глядя на пленника сверху вниз. – Но Брешь уже остановили и, вполне возможно, скоро закроют.       Тевинтерец закашлялся, смеясь, и сплюнул на пол кровь вперемешку с густой слюной, не особо заботясь об и без того испорченном интерьере.       - Эта Вестница – выскочка, куда ей тягаться с богом? Даже тупая южанская церковь понимает, что эта эльфийка – всего лишь пыль, - он как-то странно улыбнулся. – И эту пыль скоро сдуют.       Брови сами собой сошлись к переносице.       - Я находил письма у твоих предшественников, маг. Что вы замышляете в Редклифе? – Фенрис подошёл на шаг ближе, нависая над пленником, и сколь бы тот ни строил из себя горделивого могучего альтуса, бывший раб видел оттенок обречённости и ужаса в глазах старика. И всё же тот нашёл в себе силы прошипеть:       - Так я тебе и сказал, раттус, - он надеялся на такой ответ.       Болезненный жар прошёлся по татуировкам, будто их очертания заново выжигают на коже, скопился в горле и разгорелся ярче под рёбрами, и объятая слабым лириумным сиянием рука вошла в грудную клетку пленника, будто та была не плотнее воды. Пальцы привычно сжали чужое сердце, начавшее тут же биться быстрее, а его владелец замер, не решаясь даже дрогнуть.       - Думаю, что скажешь, - язвительно отметил мужчина, склоняясь и сверля альтуса глазами. Тот ловил ртом воздух, но неожиданно-спокойно встретил чужой взгляд.       - Катись в Бездну, - наверное, только острый эльфийский слух позволил разобрать слова в хрипе-шёпоте.       - Неправильный ответ.       Пальцы сжались с приятным слуху чавканием, и маг обмяк на стуле. Шестой. Стоит признать, эта судьба ждала бы его, даже если бы он был сговорчивым, а наслаждение от растерянности, когда колдуны понимают, что сделка не состоится, было поистине ни с чем не сравнимым. Но, что ж, можно закончить и так. Фенрис отошёл от свежего трупа, ступая осторожно, чтобы не наступить в осколки – в такие моменты он жалел, что не привык носить обувь – и наклонился, небрежно вытирая руку о белоснежную совсем недавно скатерть.       Оставалось обыскать дом и бежать отсюда, куда глаза глядят, затаиться, сперва отправив Хоук весточку. Особняк был неприятно большим, наверное, раза в полтора больше того, что любезно оставил ему Данариус в Киркволле, но у бывшего раба были некоторые соображения о том, где искать важные для господ вещи, однако драгоценное время всё равно уходило на поиски. Фенрис перевернул вверх дном не одну комнату прежде, чем обнаружить бумаги среди абсолютно бесполезного для него хлама. Про Редклиф маг не писал почти ничего, а если что и упоминалось, то довольно туманно – этот альтус оказался куда более осторожным, чем остальные, - но было кое-что поинтереснее. Он упоминал Серых Стражей Орлея – и упоминал в таком ключе, что волосы на голове зашевелились. Догадки Мариан были правдивы, и беспокойство за Карвера, похоже, отнюдь не было пустым. Но с учётом того, что Корифей не был убит и всё ещё может влиять на умы Стражей, а она направлялась прямиком к ним – плевать на его планы, нужно было срочно искать её. Сейчас эльфу казалось, что все напасти, какие только мог придумать этот мир, нацелили хищные пасти на ту, которую он покинул как раз ради того, чтобы оградить её хотя бы от их части, и, как оказалось, зря – только оставил беззащитной.       Фенрис выскочил в пышный сад через окно на первом этаже, примяв клумбу с пышными пионами, и тут же выругался про себя, заметив достаточно большую группу этих «венатори» у входа в особняк. Он прильнул к дереву и затаился, внимательно изучая обстановку. Здесь восемь, неприятно, но не то, чтобы невозможно, но зоркие глаза заметили приближавшиеся к поместью огни на расстоянии полёта стрелы, и отсюда он мог разглядеть по крайней мере дюжину всадников. В былые времена он ввязался бы в бой без раздумий, но теперь ему было что терять, да и задержки с учётом последних обстоятельств были ни к чему. Эльф видел только один разумный выбор. Он должен был незаметно обойти врагов.       Лето перевесил меч так, чтобы тот не звенел при беге – как только эти люди найдут своего собрата мёртвым, они начнут обыск, сомнений быть не может. Мужчина вздохнул и юркнул к ближайшей боковой калитке. Небольшая кованная дверца легко легла в руку, приоткрылась без скрипа, и эльф медленно, стараясь не создавать вообще никаких звуков, скользнул в неё – и задел концом двуручного меча, когда та уже закрывалась.