***
Пламя разлилось по нервам, пробираясь тонкой паутиной в предплечье – как в тот, самый первый, раз. В ушах звенело, Флорин тошнило, но она снова сделала это. Разрыв был закрыт. - Ты в порядке? – обеспокоенно спросила Кассандра, касаясь плеча. Флорин вдыхала воздух с короткими всхлипами, в уголке обескровленных губ собралась слюна, подкрашенная розовым из-за царапины у носа. Рука стала такой тяжёлой, что, кажется, тянула к земле, где под ногами безмолвно колыхались жёлтые и рыжие головки полевых цветов и белые венички луговика, словно пытавшегося пощекотать поставленные на колени руки. - Её тело ещё не привыкло к метке, - точно сквозь толщу воды донёсся ответ Соласа. Он держался на расстоянии, будто не желал тревожить впавшую в прострацию Вестницу. Или словно она сейчас взорвётся. Пахнуло елью. Лавеллан частенько встречали такие леса в Вольной Марке. Хранительница любила останавливаться в их рваной тени: если лагерь под хвойными деревьями, охотники редко возвращаются с паразитами. Когда эльфийка подумала, что её сейчас точно вывернет, по телу разлилась тёплая волна, от самой макушки стекла вниз лёгким покалыванием. В пору было повалиться на влажную мягкую землю, но она сдержала этот порыв. - Это что, останки демона? – качнула хвостиком Флорин. Кто-то облегчённо выдохнул, но уши всё ещё закладывало, и она не смогла определить, кто это был. К земле прирастало нечто, отдалённо напоминающее застывшую на стволе смолу, только вот цвет был омерзительно-болотный. - Слава Создателю, она в порядке! – воскликнул Тетрас. А Лавеллан всё смотрела на странную штуку у себя под ногами и думала, копаться в ней или нет. В конце концов, там может найтись что-то для Миневы. - Конечно, в порядке. Теперь, когда Брешь перестала расти, метка не представляет для неё опасности, - Солас улыбнулся, опираясь на причудливый посох. Варрику так и хотелось вмазать по сияющей роже эльфа: для него бездействие единственного смыслящего в разрывах субъекта граничило с подлостью. - Лучше бы помог ей, умник, - оскалился гном. Он не был большим фанатом остроухих, да и с Флорин знаком был недолго, но очень уж болезненно вздрагивали её узенькие плечики, когда она сложилась пополам и отчаянно пыталась дышать. - Вестнице необходимо научиться справляться с этим. Вмешательство может быть опасным, - важно заявил Солас. Что ж, может, Смеюн и был прав. Свет нелепо отражался от его гладкой, как сталь клинка, головы. Не обращая внимания на препирательства мужчин, Лавеллан присела на корточки, ища глазами самое неплотное место в демонических останках. - Ты действительно собираешься сюда влезть? – брезгливо поморщившись, осведомилась Кассандра. Она не была кисейной барышней, но эта куча выглядела действительно… мерзко. Флорин вздохнула, закатывая рукава, и Искательница издала звук отвращения. - Там может быть что-то полезное, так что выбирать не приходится, - разом ответила Пентагаст и приободрила себя долийка, и зелёная полузастывшая жижа с чавканием приняла добрую часть её левой руки. Если не задумываться, то это не так мерзко: прохладно и влажно, да и только. Обратно было сложнее: останки демона были тугими, цеплялись за кожу, замедляя движение, и напоследок обиженно чавкнули. – Видишь? Что я говорила! Вестница продемонстрировала на раскрытой ладони свою перемазанную в болотном находку, но Кассандра предпочла не разглядывать вещь пристально, отметив только, что это напоминает коготь. - Отлично, - поджала губы воительница, глядя, как эльфийка, убрав предмет будущих исследований в сумку, обтирает руку травой. Положив руку на рукоять меча, она протянула: - Если ты уже пришла в себя, двигаемся дальше. Мы не можем позволить себе прохлаждаться. - Конечно, - лицо Лавеллан приняло серьёзный вид. Вестница обернулась и крикнула оставшимся спутникам командным тоном, достойным самой Пентагаст. - Солас, Варрик, пойдём! Трава под ногами была такой сочной, шёлковой и податливой, что долийка даже жалела о том, что надела сапоги. В них, конечно, было удобнее и теплее исследовать Ферелден, но Вестница тихонько завидовала Соласу, важно шагавшему с босыми ступнями, как большая цапля. Вскоре из-за деревьев показалось озеро. Флорин не сказала бы, что оно было огромным, но пока что это был самый большой водоём, который встретился им во Внутренних землях. На фоне невысоких гор его маленькие деревянные пристани и гладкое зеркало тёмной воды, отразившее рыбацкий домик с поросшей травой крышей, смотрелись очень атмосферно. Взгляд эльфийки скользнул вбок: небольшая лодочка, даже не привязанная, под деревьями с белыми стволами и золотистой шелестящей кроной, дальше – водопад. Срывающаяся с головокружительной высоты вода издавала такой шум, что у Лавеллан по ногам побежали приятные мурашки. Тянуло холодом. Флорин шла вдоль берега, рассматривая Лутий. Храмовники появились неожиданно: уходящую вниз тропинку укрывали растения. Не пытаясь вступить в переговоры, бывшие служители церкви, выкрикивая боевые кличи, ринулись в атаку. - Убейте воина! – крикнул рыцарь в шлеме, украшенном большими сверкающими крыльями – видимо, предводитель. Кассандра яростно взревела и бросилась на нападавших: если они считали, что с женщиной справиться будет просто, то они глубоко ошибались. Взмахнув посохом, перво-наперво Флорин поразила противников цепной молнией. Треск разорвал в клочья надежду храмовников на лёгкую победу, и чем ближе держались они друг к другу, тем сильнее тело жёг наэлектризованный доспех. Варрик умудрялся постоянно пропадать из виду; стрельба из Бьянки не отличалась изяществом, зато была быстрой и эффективной. Лавеллан задавала себе темп, опираясь на её прерывистую песнь, а Солас никак не мог понять, отчего Вестница держит посох так странно и вскрикивает от каждой силовой атаки. Метка на её руке, не успевшая толком уснуть, пылала потусторонним светом. Но у эльфа не было времени это анализировать: он заморозил ближайшего к Кассандре врага, и воительница, усмехнувшись, одним ударом рассыпала ледяную фигуру. Они начинали работать слаженно. Храмовник замахнулся, но Флорин ловко избежала столкновения, шагнув сквозь Тень ему за спину и снова крепко потрепав весь отряд молнией. Этого врага долийка добила двумя короткими взмахами огненного посоха, и, ослепив вспышкой того, что метил в спину Кассандре, снова скользнула через Тень, поражая духовным ударом предводителя. Лавеллан чувствовала себя всесильной, и пока всё шло на удивление гладко. Но её маны не хватило на то, чтобы прикончить главу храмовничьего отряда. Может, он сам её выжег. Выйдя из оцепенения, он одним метким ударом в руку обезоружил мага, оставив рубленную рану и громкий женский вскрик. Эльфийка взмахнула руками, но не смогла выдавить из себя больше снопа искр. Она отшатнулась от решительно наступающего врага, но, споткнувшись о выступивший из земли подгнивающий корень, шлёпнулась на ягодицы прямо в воду. Враг не хохотал над ней, не издевался – он показал, что знает своё дело, занося меч для последнего удара. Снова только бледное сияние родили руки чародейки, и Флорин зажмурилась, приготовившись с честью принять смерть от рук этого шемлена. Он её страха не достоин. Клинок рассёк воздух, набирая скорость прежде, чем войти в череп Вестницы, и… встретился с невидимым препятствием. - Не стоило этого делать, - поучительно сказал замешкавшемуся храмовнику Солас прежде, чем тот превратился в живую глыбу льда. Выстрел Варрика довершил дело. Повисла непривычная тишина. Отступник подал Лавеллан руку: - Эти ренегаты, должно быть, давно не видели опытного мага, - Флорин крепко ухватилась за него, и эльф помог ей встать на ноги. Холодная пресная вода потекла с неё, с особенным упорством проникая в сапоги. - Ты сражалась уверенно. Что с твоим посохом? - Дело не в нём, - прикусила губу девушка, опуская взгляд. Она чувствовала себя никчёмной после того, как вот так вот просто просчиталась, провалилась, слишком уверившись в собственной силе. Если бы Солас не пришёл ей на помощь, она была бы уже разрубленными кусками мяса на илистом дне на радость ракам. По-эльфийски имя её спасителя значит «гордость», но ей самой впору так зваться. - Метка, - поддерживая Лавеллан на пути из воды по топкому дну, догадливо вскинул брови отступник. - Я привыкла полагаться на левую руку, Солас. А она просто пылает, - Лавеллан подняла всё ещё задорно светящуюся кисть, выбравшись на траву. Глубокая рубленая рана отдавала таким же холодом, как и насквозь мокрая одежда, до озноба липнущая к коже. Ровные края расходились, как трещина в переспелом арбузе, и кровь сочилась, вселяя инстинктивный страх. - Что случилось? – крикнула им Кассандра, стоящая на страже, пока Тетрас явно опытной рукой обыскивал трупы. Вздохнув, маг оторвал широкую полосу от своего одеяния – ткань сопротивлялась, но, громко треща, разделилась. - Вестница ранена, - ответил Солас, аккуратно перетягивая повреждённую конечность сухим импровизированным бинтом. Повязка тут же оплыла алым – нужны были более серьёзные меры, но хоть что-то нужно было сделать сразу. Флорин побледнела, медленно дышала, но терпела боль – известная выносливость долийцев лишний раз подтвердилась. - И намокла. Нужно найти место под лагерь. Устроились они ниже по склону, неподалёку от ещё одного водопада (который, однако же, был ниже, чем первый увиденный здесь). Пока солдаты возились с палатками, Вестница следила за похлёбкой, одновременно согреваясь у костра. Влажные дрова трещали возмущённо, но их пламя уже начинало давать столько же тепла, как любое другое. Высокие ели колыхались, создавая тень, не позволяя перемахнувшему зенит солнцу добираться до лагеря – а жаль. - Руке уже лучше? – Лавеллан молниеносно обернулась, чтобы увидеть Соласа. Отступник стоял, сцепив за спиной руки, и перекатывался с пятки на носок. У его мантии по-прежнему куска недоставало, но она была функциональной – не то, что почти расколотый посох. Если бы не инструмент, Первая, наверное, руки бы лишилась. - Да. Заживает, - на языке всё ещё горчило от выпитых зелий, но под повязкой уже отчаянно чесались быстро регенерирующие ткани. Повезло, что рана оказалась не такой уж глубокой. А ещё повезло, что озеро Лутий своими водами не принесло чародейке заражения. – Обед почти готов, кстати. - Хорошо. Я не голоден, но вам всем не помешает наесться до Перекрёстка, - кивнул он, а потом, наконец, показал одну из рук из-за спины, и она оказалась не пустой. - Смотри, что я нашёл возле лагеря. - Эмбриум, - долийка сразу узнала широкие нежные лепестки, красно-рыжую сердцевину, сияющую, как уже почти сгоревшие до угля дрова в костре рядом с Флорин, изящные полупрозрачные листки. Травник обязан был это знать, но было в этом растении ещё кое-что особенное – это были любимые цветы Лавеллан. Чего бы ни добивался Солас, он попал в точку. - Это для тебя. Он обладает исключительными лечебными свойствами, - Вестница знала это. Достаточно было даже аромата, чтобы, например, облегчить больному дыхание. Выходит, ничего необычного в поступке мага нет? Уголки губ эльфа поползли вверх, раньше слов убеждая, что предыдущая мысль была ошибочной: - А ещё я надеялся, что он поможет тебе улыбнуться. - Спасибо, Солас, - Флорин крутила в руках полученную орхидею, не в силах определить, какие чувства у неё вызывает происходящее. И что теперь с этим делать? Даже цветком распорядиться было сложно: правильно ли будет заварить с ним чай? Может, стоит сохранить его, спрятав между страницами книги? А Солас? Он уже отчитал её за привычку дарить в ответ, но чего-то он, наверное, всё-таки ждёт? - Как там дела с похлёбкой? Боюсь, если она скоро не приготовится, Искательница меня живьём сожрёт, - спас ситуацию гном, бодро приблизившись к костру на своих коротеньких ножках и плюхнулся рядом с эльфийкой на бревно, одно из уложенных специально для этих целей. - Думаю, уже можно есть, - с тенью облегчения ответила Тетрасу она, помешав густую аппетитно пахнущую жижу.***
Тихо. Дыхание почти не шелестит, даже сердце бьётся едва-едва. От свечей свет дрожит, а от солнца из узких окон – нет. Всё, что слышно – как тряпка ходит по ножу туда-сюда – шик-шик, шик-шик. Она влажная. На всякий случай выпил зелье из остролиста. Кажется, у мужчины на портрете напротив простеньких кушеток уши острые. И смотрит он грустно и с осуждением, но всё понимает. Иначе никак. Так приказали. От запаха козьих шкур хочется чихать. - Здравствуйте, командир Каллен, - он давно не пользовался собственным голосом, поэтому тот звучит, будто чужой. Приходится настраивать его, как музыкальный инструмент, которого давно не касались пальцы музыканта. Когда говоришь, у рта мышцы подёргиваются – непривычно без слоёв грима. – Добрый вечер. Здравствуйте. Он издалека наблюдал за ним. Генерал был крепким и сильным – в честном бою такого трудно одолеть. Каллен возился в грязи со своими подчинёнными, с явным удовольствием общался с ними на древнейшем из языков – на языке тела и борьбы, так возятся хищники одной группы, шутливо, но сильно прикусывают друг друга, дерутся, тренируясь, учась на лёгких синяках и ссадинах там, где могло быть перегрызено горло. Хорош командир в своём деле. Жаль, не на той стороне. Он защищал Вестницу Андрасте. Она красивая, если можно судить, эта Вестница – своими глазами видел её, когда прибыл. Флорин Лавеллан. «Долийка» - вот что на её лице написано кровью, смешанной с травяной кашей. Таких боготворили в эльфинаже – свободный, независимый и гордый народ, – да только люди презирали их не меньше, чем плоскоухих собратьев. Боялись только, а потому почти не трогали. Тихие тени Элвенана, скользящие между деревьями. Они вдохновляли его, когда он только учился искусству, до первой настоящей маски. Мог бы кто подумать, что такую же остроухую, как он сам, возведут чуть ли не до небожителя? Ею увлекались настолько, что, всполошённые отъездом Лавеллан, не сумели заметить пропажи. И теперь он должен убить человека. Хотя бы одного из тех, кто самозабвенно оберегал эльфийку. Он не видел, чтобы таких, как он, защищали так яростно. Могли бы его принять под крыло так, как эту долийку? Знает ли она, что значит быть клинком в чужих руках, что передают из рук в руки, как церемониальный кинжал? Всё, должно быть, сложилось бы иначе, будь он свободен. Светлее. Может, генерал сумел бы защитить его самого. Но уже слишком поздно. Командир Каллен идёт, и сидящий на кровати поверх лёгкого шлема натягивает глубокий капюшон.***
Прошедшей тренировкой Каллен был доволен – ему удалось оценить силы своих подчинённых, и теперь ясно, кому над чем стоит усерднее поработать. От тела на морозе шёл пар, так сильно оно разогрелось. По дороге к себе командир обтирался полотенцем, прекрасно понимая, что этим ограничиться не удастся – грязь и крепкий запах бойцовского пота не сходят так быстро. Но насчёт ванной распорядиться он всегда успеет, куда важнее уйти с мороза, и потому желание канцлера Родерика СРОЧНО обсудить насущные вопросы, словно он нарочно хотел задержать бывшего храмовника, в этот раз лишило генерала самообладания. Наверное, этого церковник и добивался – чтобы рыцарь наорал на него при свидетелях, он явно хотел показать, что верхушка Инквизиции неадекватна, и потому эта еретическая организация не заслуживает поддержки честного люда. Командир ворвался в дом, как смерч, но ярость мгновенно сошла на нет вместе с сильным выдохом. Чисто рефлекторно мужчина продолжил ерошить, сушить взмокшие волосы, не подозревая, что внимательные глаза следят за тем, как под кожей на спине перекатываются тяжёлые солдатские мышцы. - Добрый вечер, командир Каллен, - бархатисто подкрались к нему чужие слова. - Здравствуйте. Простите, что не заметил вас, - неловко усмехнувшись, поприветствовал в ответ генерал. Его собеседник обнаружился сидящим сутуло на кровати: это был мужчина, моложе рыцаря, должно быть, на полдесятка лет, и его крайне сухую фигуру довольно небрежно обтягивал доспех разведчика. Он не смотрел на Каллена, увлечённо начищая и без того сверкающий нож. – Канцлер Родерик из меня всю душу вытряс. - Этот человек докучает вам? – меланхолично спросил незнакомец, отложив в сторону порядком истрепавшуюся ткань. Он осматривал результат своих трудов. Коротко хмыкнув, он пояснил: - Я новенький здесь. Поступил в расположение буквально пару дней назад, пока только присматриваюсь к происходящему в Убежище. - Странный у вас акцент, - озадаченно хмуря брови, отметил рыцарь. Он высказал свою догадку – самое очевидное объяснение, которое ему пришло в голову: - Вас пригласила Лелиана? - Да. Я приехал из Орлея по приглашению Сестры Соловья, - речь мужчины была тягучей, как мёд, немного мурлыкающей. Создавалось ощущение, что вместо слов по комнате гуляет жирный ленивый кот с лоснящейся ухоженной шерстью. Решив, что обтираний достаточно, бывший храмовник накинул грязную рубаху – заранее приготовленная чистая одежда таковой должна и остаться. - Что ж, уверен, вы быстро освоитесь, - дружелюбно сказал он. Не было причин сомневаться в словах незнакомца: больше всего связей Левая Рука имела именно в Орлее, да и акцент у нового разведчика вполне орлесианский. Новобранец встал с кровати, неспешным шагом подходя к собеседнику. Он был на полголовы ниже генерала Инквизиции, и, заглянув под капюшон, Каллен вдруг понял, что перед ним эльф. У него были классические для расы черты лица: уплощённое переносье, жёлто-зелёные глаза, внимательные, цепкие, смотрящие даже немного по-звериному. - Но подручные сестры Лелианы живут на другом краю деревни. Вам что-то нужно? - Я кое-что хотел спросить у вас, командир. Говорят, вы защищали Вестницу Пророчицы нашей от разъярённой толпы, пока она была без сознания. Это правда? – эльф поднял голову, будто бы недоверчиво, но с большим интересом глядя на генерала. Что ж, его сомнения можно было понять. - Людям нужен был козёл отпущения, а вину или невиновность подозреваемой только предстояло установить. Не думаю, что нужно было отдать бессознательную девушку на растерзание, - покачал головой рыцарь, спокойно выдерживая взгляд. Инстинкты сбивали его с толку: у разведчика была расслабленная поза, не выражающее угрозы лицо, и всё же командира охватила лёгкая паника. Сердце забилось быстрее, свет обжёг глаза. Бей или беги – вот, что говорило ему собственное тело. Каллен кашлянул. - Оказалось, мы не зря сохранили ей жизнь. И впредь Вестница будет под защитой Инквизиции. - Спасибо вам за спасение Вестницы, генерал. Вы делаете важное дело, - незнакомец поджал губы, затем бегло облизнулся. Он открыто смотрел человеку в глаза. Командир привык к подобным фразам за последнее время, но что-то в этот раз было неуловимо другим. – Моему хозяину жаль убивать такого человека. - Что вы… - успел только начать рыцарь, как рука разведчика сделала поистине змеиный бросок и вонзила жало – длинный нож – в живот чуть выше пупка; убийца подошёл почти вплотную. От удара воин согнулся пополам, воздух вырвало из лёгких: нож был достаточно острым, чтобы прорезать мышцы и войти глубоко в тело. Словно издеваясь, ублюдок провернул лезвие. Ещё два стремительных, неуловимых удара, с поразительной точностью – свободной рукой эльф придерживал за плечо, но отскочил прежде, чем разъярённый командир успел сомкнуть вокруг предателя объятия-тиски. С хрипом, сглатывая слюну (а по ощущениям – комок из булавок), Каллен рухнул на колени. В голове мутилось, а в глазах – чернело, и чужак прибил его к полу последним, тяжёлым ударом, оставив торчать в спине рукоять ножа. Он уважал свою жертву, а потому не перерезал ему глотку, как скоту – но быстрая смерть была бы милосерднее. - Командир Каллен? – испуганно произнесла служанка, застывшая в дверях. Эльф бросил на неё короткий взгляд и сорвался с места мгновенно, и всё же женщина успела громко вскрикнуть прежде, чем ей свернули шею, затаскивая вглубь. «Не попадайся» - главный принцип, который стоило соблюсти, и остаётся лишь надеяться, что нападение на офицера было успешным. Убийца выскочил на улицу, ни секунды не мешкая, не теряя времени на выбор дороги: вслед ему лишь озадаченно оглядывались, шумели, пытаясь разобраться, что происходит. Появление генерала поставило всё на свои места. - Не дайте ему уйти! – громко приказал командир, показавшись в проёме двери. Ноги едва держали его: мужчина одной рукой хватался за дверной косяк, пытаясь удержаться, ладонь другой, с растопыренными пальцами, он, согнувшись в три погибели, прижимал к животу. Рубаха окрасилась алым. Рыцарь пошатнулся и завалился набок, сползая по прежней опоре – воздух вокруг него вдруг загудел, а потом всё пропало. Лейтенант бросился начальнику на помощь, кто-то пронзительно кричал. Но хаос, на который рассчитывал злоумышленник, так и не воцарился в полной мере. «Не дайте ему уйти» - куда уж там! Лёгкие кости, лёгкая броня, тренированное тело – эльф словно парил над поверхностью земли, и даже следы оставались едва заметными. Попытки схватить его были обречены на провал – этот убийца ускользал, точно туман. Сэр Лизетта выхватила лук, понимая, что в тяжёлом доспехе не угонится за паршивцем, и выпустила одну за одной несколько стрел: об акробатике орлесианец знал не только понаслышке. Он уже выскочил за ворота. Казалось, возможность упущена. - Тамар! – отчаянно крикнула храмовница темноволосой женщине, начищавшей длинный меч – убийца стремительно приближался к ней, последней на самой границе Убежища. Потрошительница развернулась, не раздумывая, и эльф вдруг почувствовал, как земля уходит из-под ног, и необъяснимым образом вдруг упал на спину. Последнее, что он видел - раздувшиеся в ярости ноздри рослой воительницы, горящие нечеловеческие глаза и двуручный меч, готовый раскроить его, как топор мясника – коровью тушу.