Правильных больше нет

      Такси неспешно лавировало в потоке. Из многих машин доносилась музыка, шум, гам и визг. Вокруг дороги буйным цветником расцветала ночная жизнь. Неоновые вывески кафе, баров и ресторанов расплывались в единый экспрессивный мазок, толпа гуляк, вывшая на разные голоса, создавала пьяную рапсодию. Небо было похоже на ржавое покрывало из-за света фонарей, воздух словно пропитался алкогольными парами, что делало его густым, как скисшее молоко. Ночь была в самом разгаре своего утопического веселья.       Константин сидел на переднем сидении ровно, спрятав руки в карманы пальто. Иногда он поглядывал на лицо водителя, следя за его мимикой. Профессор позволил себе слабость, воспользовавшись эфирным маслом пачулей, которое обладало весьма своеобразным ароматом, не имевшим ничего общего с одеколоном. Но водителю явно было все равно, кто его поздний пассажир. В затуманенных, уставших глазах читалось лишь желание где-нибудь припарковаться и поспать. Зеновьев то и дело закрывал глаза, издавая тихий глубокий вдох. Волновался, как мальчишка. Мысли в голове все норовили скомкаться в одну фразу: "Не делай этого". Полпути осталось позади, и Константин был не из тех, кто бежит от своих решений. Такси затормозило, впереди была дорога со множеством светофоров на перекрестках, что заметно тормозило движение. Мужчина был готов к такому, поэтому выехал заранее. Чуть опустив ветровое стекло, он прикрыл глаза. Водитель включил радио, поймав волну шансона. Пока какой-то бандит распылялся о тяготах судьбы, Константин погрузился в омут памяти. ***       Всю жизнь он только и делал, что учился и работал. Синдром отличника - так бы он охарактеризовал свое состояние в прошлом. Ни друзей, ни вечеринок, даже выходные он тратил на труд. С упертостью фанатика погружался в различные научные работы, четко следуя поставленной цели. И вот, когда ему грянуло тридцать, его как громом поразило. Он сидел на кухне своей однокомнатной квартиры, из праздничного застолья у него была лишь бутылка шампанского, подаренная коллегами. Тогда ему показалось, что комнату заполнили снежной лавиной тишина и пустота. Сердце дернулось, на глаза навернулись слезы: тридцать лет. Ни друзей, ни вечеринок. Ни жизни. Тогда внутри надломилось и разорвалось стабильное ощущение удовлетворенности. Тысяча и одно желание вспыхнули в груди, как в тумане он выскочил из своей квартиры, даже не заперев её, крепко держа в подмышке шампанское.       Он бежал на встречу шуму, возне и алкоголю. Со стороны он напоминал безумца - так лихорадочно сверкали у него глаза. Константин не помнил, сколько он бежал и как добрался до того бара. У входа стояла компания молодых людей, трое парней и одна девушка. Золотая молодежь, без лишних слов. Мужчина не задумываясь подошел к ним, предложив выпить, отметить его праздник.       На удивление, молодые люди, несмотря на свой, мягко говоря, бандитский вид, очень даже вежливо его поздравили и выпили за его здоровье. Тогда Зеновьев поймал взгляд девушки, который смерил его с головы до ног. Вид у неё был вызывающий: тонкая зимняя куртка еле скрывала её огромное достояние пятого размера, которое чудом не вываливалось из коктейльного черного платья, прекрасная копна рыжих курчавых волос и красивые миндалевидные глаза зеленого цвета. Все остальное оставалось, так сказать, за кадром. Глаза - волосы - фигура, это все, что интересовало мужчин. А ведь и ноги были далеко не ровные, и руки, как у коршуна. Но зеленые глаза, сверкавшие ярче драгоценных камней, околдовывали и манили именно к лицу. Фразы о рыжих ведьмах невольно всплыли в уме Константина, он улыбнулся ей широко, и как ему показалось, глупо. Однако поймал кокетливую улыбку в ответ.       Секс в туалете был быстрым и суматошным. Её ноги, обутые в шпильки, все норовили проткнуть ему ногу, красные наманикюренные ногти впивались в шею, оставляя глубокие борозды. Она что-то шептала ему в ухо сквозь низкие стоны, пока он мысленно считал баранов. Потому что он ничего не чувствовал. Да, её горячие бедра, да её мягкое и податливое нутро, горячее дыхание на щеке - но все не то. Впервые за столько лет, Константин осознал, что ощущает некое раздражение от секса. "Ну! Давай уже!" - еле сдерживал он в себе злобный шепот. Наконец, долгожданный вскрик, его словно зажало в тисках. Девушка, вздохнув, слезла с него, изящным жестом поправляя прическу. "Это было здорово, - нежно шептала она, проведя ладонью по его лицу. - Нужно как-нибудь повторить..." - Никогда, - невольно произнес вслух психолог.       Звонкая пощечина на секунду отрезвила его.       Девушка ушла из клуба, не попрощавшись со своими спутниками. Те явно строили на неё большие планы, потому как мужчина собрался к выходу, а они взяли его под руки и оттащили за угол. Неприятно засосало под ложечкой, ощущение, что сейчас будет беда, пронзило мужчину острой иглой. Парни зажали его. Их было трое, и все трое достаточно сильные, чтобы удержать одного, да ещё пьяного. Со стороны они напоминали доберманов, загнавших приличную жертву в угол. Разве что зубы скалили в улыбке. - Ну что? - проговорил один из них, самый матерый. - Как тебе Варя? Хороша соска? - Думаю, мы можем мирно все уладить... - выдавил из себя Константин.       Они засмеялись. Громко, наиграно и злобно. Шансы уйти невредимым таяли на глазах. - На колени вставай, - бросил, судя по всему, вожак. - Что?       Парень подошел и, властно схватив его за затылок, заставил опуститься. - Рот открой пошире.       Константин мог вскочить, мог ударить его и влезть в драку. Да, он был бы побит, но не был сломлен. Но внутри шелохнулось чувство, которое он никогда не ощущал. Возбуждение - сладкое и жаждущее. Он послушно открыл рот, глядя в лицо своего мучителя. Парень был с приятными чертами, которые коробила его наигранная злость и вечно кривой оскал. От подбородка к щеке шел неровный шрам, рассеченная бровь. Его лицо больше всех напоминало морду добермана: вытянутое, строгое, и даже уши казались заостренными. В его руке появилась бутылка недешевого виски. - Шире.       Психолог задрожал, напрягая челюсть до невозможного. Янтарная жидкость заструилась внутрь, обжигая горло и острым комом сворачиваясь в желудке. Он глотал, захлебываясь, по подбородку струилось, закатываясь под ворот рубашки. Когда почти вся бутылка была в нем, парень остановился. Присев на колени, он обхватил его за подбородок, с силой сжав пальцами. Его дыхание обожгло потрескавшиеся губы. Сознание психолога плыло от происходящего, от алкоголя и возбуждения. Все что он желал - это чтобы юноша сделал то, что хотел. - Готов немного повеселиться? - прошипел парень.       Константин лишь безвольно кивнул.       Было горячо, очень горячо. Сначала это тепло наполняло его рот, касалось ладоней и щеки. Кто-то шептал, какой он хороший мальчик, какая у него симпатичная задница. Лицо взрослого мужчины пылало, как у мальчишки, ему хотелось больше.       Боль пронзила его внезапно, кто-то с силой вцепился ему в бедра, вторая пара рук крепко ухватила его за шею, чтобы не дергался. Снова боль, острая и пронизывающая внизу. Он кричал, молил, чтобы они остановились. А потом тихо подвывал, моля о продолжении.       Утром он проснулся в чужой квартире, прикрытый сальной простыней. Константин быстро собрался, убегая прочь. Где-то часа два он бродил по незнакомому району, шарахаясь от каждой компании молодых людей. Но их не было, что немного разочаровало его. Дома, лежа в ледяной воде, психолог понял, что это было именно то, чего ему не хватало. Жесткого, властного, унизительного секса. Быть правильным почетно, но жизнь становится вкуснее, когда в ней есть запретный сахар порока. Сладкий, тягучий, грозивший перерасти в болезнь. Раздалась полифония мобильника. На экране высветился незнакомый номер. Мужчина взял трубку и задрожал от одного голоса абонента: - Понравилась ночка? *** - Приехали.       Константин дернулся, сев вертикально и сонно моргая. Водитель устало смотрел на него, терпеливо дожидаясь оплаты.