Если ты есть, позволь жить!

Темнота, царящая в этом доме, не позволяла даже моему сверхострому зрению видеть происходящее, а потому следовало надеяться только на свои уши. Тук-тук, тук-тук, а потом гробовая, леденящая душу тишина, от которой даже самый смелый невольно съёжится, позволит полчищу мурашек пробежать по спине. Тук-тук, тук-тук. Чьё-то сердце вот-вот должно было остановиться. Я знала это и прекрасно понимала, что ничего не могу сделать. — Мама, — тихо позвала я, — скажи что-нибудь, не молчи. Но в ответ только «тук-тук, тук-тук» да тяжелое прерывистое дыхание. Я встала и на непослушных трясущихся ногах пошла на звук умирающего сердца, владелец которого был мне дорог, как друг, брат или... не знаю, кто это, но уверена, что не должна сидеть сложа руки. И я шла, падая, через горы какого-то мусора, каких-то вещей, грудой сваленных посреди комнаты, и никто — хотя я знала, что здесь со мной вся семья, — никто не хотел помочь, будто это был экзамен, уготованный старухой судьбой, запретившей родным поддержать меня. — Я не позволю, слышишь? Мы победим с тобой это. Я опять упала, больно ударившись головой, и... — Несси, дорогая моя, проснись! Дедушка тряс меня, и, по-видимому, уж слишком долго. Я ещё раз всхлипнула, окончательно просыпаясь. — Это сон, Несс, просто дурной сон. Успокойся, дедушка с тобой. Чарли сел на край моей постели и бережно, как ребёнка, обнял меня. Я прижалась к нему крепко-крепко и резко отпрянула, вспомнив о несовместимости сил и боясь, что сделаю родному человеку больно. — Ты чего? — он удивлённо на меня посмотрел. — Да так, просто. Который час? — Не знаю, — он смущённо отвёл глаза. — Ты так громко стонала и плакала, что я прибежал сюда, а на часы и не посмотрел. — Прости меня, я не хотела. Я осторожно высвободилась из объятий Чарли, чтобы взять мобильный и узнать время. Дисплей услужливо продемонстрировал цифры: 05:30. — Ещё так рано, — зевнула я, снова укладываясь на подушку. — Как же ты похожа на маму, Несс. К моим щекам прилила краска. «Господи, да ведь рано или поздно он и сам сможет понять — пусть не всё, но очень и очень многое. Ну к чему эти тайны, если мы, родные души, будем держать язык за зубами и никому ничего не скажем, понимая, что в первую очередь это нам же грозит страшной расплатой?» — Белла тоже была такой впечатлительной. Многие события отражались на ней вот такими неспокойными сновидениями... — Какой ты хороший... Я так тебя люблю, дедушка, — бесцеремонно перебила я, дабы он перевёл тему нашего разговора. — И я люблю тебя, внучка. И спасибо тебе за то, что эти деньки ты согласилась провести со мной. Он чмокнул меня в щёку и поднялся, собираясь уходить. — Ложись со мной, — жалобно пропищала я, двигаясь к стене. — Ах ты моя маленькая, страшное что-то привиделось, да? — сетка скрипнула под тяжестью его тела. — Ага. — Ну всё, забыли. Спи, а потом, как и договорились, в киношку махнём. А день сегодня выдался — просто загляденье. Таких в Форксе можно по пальцам пересчитать. Несмотря на свою уникальность, я любила солнце, любила его ласковое тепло, его маленьких озорных зайчиков, весело играющих на оконных стёклах домов, машин, магазинов и всего того, что попадалось на их пути. Мы направлялись в кинотеатр на дневной сеанс, потому как на вечерний билетов не было. Видимо, влюблённые пары раскупили. «Ну ладно последние ряды — места для поцелуев всё-таки. Но неужели не нашлась пара хоть каких-то мест для внучки с дедушкой?» — Чему ты так улыбаешься? Дедушка оказался очень внимательным, несмотря на то, что сейчас, словно маленький ребёнок, за обе щеки уплетал фруктовое мороженое. — Тому, что скоро кто-то салфеток влажных попросит. Я рассмеялась и, помахав этими самыми салфетками, пустилась наутёк, не забывая напоминать себе: «Не так быстро, Несс, не так быстро». Пробежав ещё немного, я остановилась, чтобы Чарли без труда мог меня отыскать в толпе тех, кто тоже желал посмотреть кино. В кармане джинсов завибрировал мобильный. Я вынула аппарат и открыла сообщение. Фото демонстрировало красивейший город, так сказать, с высоты птичьего полёта. Шикарные памятники, мосты, архитектура — всё это завораживало, манило и притягивало. — Это и есть Петербург, — сказала я вслух, любуясь снимком со спутника. Где-то вдалеке, на синей глади реки, виднелся корабль. Но, присмотревшись повнимательнее, я увидела множество судов. Наверное, это была пристань. — Эй, Несс, там уже, наверное, все фильм смотрят. Ты только взгляни: мы одни остались. Дедушка стоял у меня за спиной, пытаясь привлечь внимание. — Да-да, идём. Я затолкала телефон обратно в карман джинсов и взяла Чарли под руку. А фильм оказался скучным, нудным и ужасным... В общем, поводов, чтобы улизнуть отсюда, было море. Да только дедушка, очарованный сюжетом, не отрывал взгляда от большого экрана. Я уже несколько раз пересчитала зрителей в зале, и каждый раз их было всё так же около сотни. Теперь я стала считать, сколько тех, чей тихий храп долетал до моих ушей. Всё это делалось для того, чтобы отвлечь себя от лёгкого, пока что ненавязчивого жжения в горле, которое напоминало, что две недели, проведённые с Чарли, прошли без капли крови в рационе. Храпящих оказалось всего лишь десять. Нужно было чем-то ещё себя занимать. Снова ожил телефон, даря надежду на ещё одно умопомрачительное фото, которое займёт меня, по крайней мере, до антракта. Но это оказался не принятый вызов от Карлайла. — Ты звонил мне? — почти шёпотом сказала я в трубку, выйдя из зала. — Да, Несс, звонил. Мы волнуемся, что ты уже две недели без крови... — Дедушка, я... Я хотела убедить родственника в том, что справляюсь пока что отлично и волноваться не стоит. — Нет-нет, дорогая. Я не собирался читать нравоучений. Я просто хотел напомнить, что в тебе частичка вампира и кровь тебе нужна так же, как и простая еда. — Я что-нибудь придумаю и после фильма рвану к вам. Я приоткрыла дверь и посмотрела на Чарли, который, увлёкшись картиной, не заметил моего отсутствия. — Элис сказала мне, что вы в кино, вот я и сбросил. Послушай, если антракт нескоро, ты можешь прибежать. Я, Эсми и твоя мама на поляне дичь поджидаем. Я взглянула на часы и, бросив «Уже бегу», вылетела из кино. Если мои родные после охоты чувствовали себя сытыми и отдохнувшими, то мне эти гонки за бедными зверушками откликались самым простым человеческим утомлением. Я растянулась на траве, подставляя лицо заходящему солнцу, и любовалась осенним пейзажем. Мама, прячась в золотой листве, смотрела на меня, ласково улыбаясь. — Ну что, отдохнула? — спросила она, видя, что я восторженно смотрю на кружащийся лист, который медленно приближался к земле. — Да, сейчас немного полежу и побегу обратно. Думаю, что смогу убедить дедушку в том, что фильм был мне неинтересен, и я провела время в кафетерии. — Хотел бы и я в такие места ходить, — бесцеремонно пнул меня с насиженного местечка невесть откуда взявшийся Эмметт. — Представь: «Официант, а кровь у вас свежая? Я надеюсь, никакой синтетики?» — Нет, сударь, чистый олень, никаких добавок. Говоря это, Элис втиснулась между нами. — Несси, мне надо с тобой пошушукаться. Свою миниатюрную тётю я обожала за то, что она никогда не читала мне лекций, особо не ругалась за проделки и шалости. Элис вела себя со мной так, будто была моей ровесницей. — Не вопрос, только давай уйдём в лес. А то вездесущие уши Эмметта превратят наши секреты в массовую информацию. — Скорее всего, ты найдёшь себе в Питере бой-френда, — заговорила Элис, когда мы забрели в лесную глушь, где лучам солнца было трудно пробраться сквозь зелёный шатёр. — С чего ты это взяла? — брякнула я, понимая, как это было глупо, когда тётя может предвидеть что-либо. — Только вот странный он какой-то: я не могу его разглядеть, вот как тебя, когда ты ещё не родилась. Элис остановилась возле толстого ствола, который был облеплен грибами-паразитами. — Да что же странного? Может, он такой, как я? Она наморщила лоб. — Не знаю, но прошу тебя, будь осторожна. — Ладно, — я потрепала её по волосам. — Всё будет хорошо. Только не говори никому о том, что увидела. Они же и так с меня пылинки сдувают. Представь, что начнётся. — Ох, Несси, толкаешь ты меня на преступление. Ну да ладно. Только если это будет угрожать твоей жизни — изволь. Она попыталась изобразить строгость, но, потерпев поражение от моей лукавой улыбки, засмеялась и потащила меня обратно. К дедушке я вернулась вовремя. М-м... почти вовремя. Он стоял около входной двери, растерянно ища меня в толпе. — Несси, где ты была? — немного сердито спросил он, когда я повисла у него на шее. — Ну прости меня, пожалуйста. В кафешке засиделась. — Что, совсем фильм не понравился? — его лицо расслабилось. — Ага, вот и отправилась мороженым полакомиться. Я и тебе кое-что прихватила. Я принялась рыться во всех карманах, осознавая, что всё-таки забыла зайти за какой-нибудь сладостью, которая должна свидетельствовать о моём пребывании в местах насыщения желудков. — Ха-ха-ха, забыла.. Нет, ты слопала, а сказала, что забыла, — дедушка забавлялся моей рассеянностью. Я тяжело вздохнула и, взяв его под руку, поплелась в нашу уютную квартирку, не переставая думать о словах Элис: «Скорее всего, ты найдёшь себе в Питере бой-френда». И, может быть, я бы была этому рада, но сегодняшний сон оставил неприятный осадок. «Да, может, и найду, но, наверное, глупо потеряю».