Если ты есть, позволь жить!

Агнесса Слёз уже давно не было. Да и плакать как-то не хотелось. Возможно, оттого, что я просто устала, истощила себя энергетически и морально. Ведь процесс трансформации и так отнимает много сил, а если учесть, что делаю я это неосознанно, сама не понимая всех тонкостей перехода из одной сущности в другую, то, конечно же, те, кто хорошо осведомлён о физиологии двуликих, без труда смогли бы обезвредить своего врага. Я бродила по лесу уже добрую половину ночи, совершенно не зная, что делать дальше. Конечно, можно было пойти домой, ведь там уже наверняка все крепко спят, и моё настроение останется незамеченным. Но, опять же, всё упиралось в этот злосчастный процесс; я не знала, когда смогу снова принять человеческий облик. Скорее всего, это произойдёт тогда, когда я полностью успокоюсь и все показатели организма придут в норму. Я с комфортом разместилась под деревом, положив голову на кучу лежалой листвы, и принялась смотреть на звёзды. В памяти начали всплывать моменты, как я сбежала из нашей маленькой деревушки, которую жители Испании и на карту, наверное, не наносили. Я бежала, не разбирая дороги, мечтая остаться не замеченной этими кровожадными существами, сгубившими всех наших и милого, добродушного мистера Альвареса, который никогда не пользовался своим положением, а оставался самим собой. Он мог быть верным другом, хорошим советчиком, ну и, конечно же, справедливым и мудрым старейшиной, к которому прислушивались все, включая моего отца — первого человека в племени; Вольтури не пожалели даже тех, кому уже жить оставалось совсем мало. Они хладнокровно уничтожали моих соотечественников, даже не удосужившись объяснить нам причину таких деяний. Папа попытался мысленно связаться с войском племени, но… Вся энергия отца концентрировалась на маме, точнее, на ребенке, которого ждала наша семья. Да и войска-то толком в племени не было. А откуда ему браться, если рождаемости почти никакой? Мужчины, пренебрегая правилами, стали связывать свою судьбу с обычными людьми. Да и набег итальянцев был уже не первым. Я была еще совсем ребенком, когда первый раз слышала эту фамилию — Вольтури, — от которой у дочери молодого вождя стыла кровь, да только вида девочка не подала. Мистер Альварес рассказывал младшему поколению об этом страшном клане. Он сказал, что рано или поздно они уничтожат нас, коль уже взялись за это дело. Он говорил, что в первый раз Вольтури пришли к ним с огромной армией неуправляемых обращённых вампиров и положили тогда почти все войско. Слушая рассказ старейшины, я наивно верила, что эти существа, казавшиеся мне неправдоподобными сказочными героями, больше не посягнут на нашу жизнь и свободу. Глупая Агнесса надеялась и знала, что ее отец сможет защитить их всех… Я не заметила, как за мысленной вереницей пришёл сон: мирный и крепкий, приносящий прилив сил и умиротворение. Домой я пришла с первыми лучами солнца. Да вот только прошмыгнуть мышью в свою комнату мне не удалось. — Агнесса, милая, где ты была? Моя приёмная мать выглянула из родительской спальни, потирая покрасневшие от недосыпания глаза. Мне стало стыдно и совестно. Ведь моё призвание — защищать, ограждать человечество от всех бед, потрясений, переживаний, ведь мы, двуликие, являемся хранителями покоя этой популяции. А вместо этого я приношу столько проблем семье, которая так добра ко мне, так дорожит своим приёмным ребёнком. — Прости, пожалуйста, прости меня, мама, — я крепко обняла женщину, уткнулась носом в пахнущий чистотой и домашним уютом халат, как губка впитывая этот умиротворяющий запах, пытаясь отрешиться от всех мирских проблем и страшных воспоминаний. Мать ласково гладила меня по голове, говоря слова утешения. Конечно же, моя добрая родительница без труда могла видеть все мои страдания и переживания. Да вот только причина оставалась для нее загадкой, которую так хотелось раскрыть. Но я знала, что ни один представитель тех, кого мы защищаем, не сможет понять и принять нас, и от этого становилось еще больней и тяжелей. — Чем мы можем помочь тебе, дочка? — мама заглянула в мои глаза. — Спасибо, мам, — я подавила ком в горле. — Со мной правда все хорошо. Просто я никак не привыкну к тому, что в моей жизни есть вы, брат, стали появляться друзья… И, сама не зная почему, я заплакала. Ренесми Казалось, что Анна Павловна решила потратить бесценные минутки урока на воспитание нас, нерадивых. Она припомнила и плохо вымытую доску, и то, что мы не осведомлены о причине отсутствия Добровой и Мурашова. Я уже успела несколько раз повторить материал к следующему уроку, соорудить под партой два бумажных самолётика, а потом, когда поучительная лекция нашей классной руководительницы стала совсем скучной, принялась экспериментировать со своими волосами, жалея о том, что зеркальце дома осталось и взглянуть на свои шедевры не получится. Но всё в этой жизни кончается. Вот и наш воспитательский час завершился, и Анна Павловна, в очередной раз напомнив нам, что мы самые неорганизованные дети, задала домашнее задание и отпустила своих учеников на все четыре стороны. Я проводила домой Соньку, взяв с нее обещание заглянуть ко мне на чай, а потом, немного подумав, отправилась в дом к Добровым. Как ни крути, а нужно было выяснить всё раз и навсегда, поставить точку в этой неприятной истории, имя которой — вражда. — Ренесми? — Агнесса удивлённо уставилась на меня, поспешно протирая глаза. — Ты заболела? — обронила я, что первое на ум пришло, так как ещё знать не знала, с чего начну этот разговор. — Нет, я здорова, — ключ в замке провернулся и исчез в халате хозяйки, которая виновато на меня смотрела. — Меня всю ночь по лесу носило. Домой лишь под утро пришла. «Ну вот, дежурные фразы закончились. Надо что-то говорить дальше». Я изо всех сил напрягала мозг, надеясь выжать оттуда хоть один уместный, а главное, безобидный вопрос. Не желала больше этих ссор и допросов, ведь если я дала себе обещание дружить, то должна разобраться во всех проблемах подруги, даже невзирая на то, что порой злюсь на нее и хочу всыпать ей по первое число. Но всё пошло немного не так: Агнесса сама начала этот разговор, и, честно признаться, я была ей за это очень благодарна, так как, если бы не она, мялись бы мы тут, в коридоре, до вечера. — Для начала пойдём присядем. Что мы тут у двери торчим? Хотя ты же сразу из школы зашла, а значит, есть хочешь? Она потянула меня за рукав, но я, поблагодарив ее за гостеприимность, направилась в комнату. — Ренесми, я сделала больно кому-то из твоих родных? — спросила подруга, когда мы уселись на диване. Снова я думаю над ответом. «Вот как представить ей Марка? Как подчеркнуть, что этот человек дорог мне? Понятное дело, чтобы начать объясняться, я сама должна решить, кто для меня мой таинственный друг. Назвать его парнем — наверное, это слишком громко, но и просто случайным знакомым я его не считаю». — Он просто мой хороший… — я откашлялась. — Мой лучший друг, который хочет стать таким же, как мы. — Мало что у него получается. В зелёных глазах подруги блеснул недобрый огонек. — Я буду стараться ему помогать в этом, — поспешила я успокоить Агнессу. — И пусть мне будет нелегко, пусть мне даже придётся рассказать о нем всему семейству, но я сделаю это ради того, чтобы облегчить жизнь всем. Ведь я, хоть и разозлилась на тебя, прекрасно понимаю, что против инстинктов не попрёшь. — Спасибо тебе, Несси, — подруга обняла меня и, тяжело вздохнув, продолжила: — Я опять перед тобой виновата. Опять, не разобравшись, наломала дров. — Давай не будем. Я пришла не отношения выяснять. Я хочу, чтобы ты выговорилась, рассказала мне всё то, что не можешь сказать своим родным, – и, немного помолчав, я тихо сказала: — Агнесса, расскажи историю своей жизни. Подруга откинулась на спинку дивана, потомила меня довольно долгим ожиданием, а затем принялась повествовать. Двуликие — это самые сильные представители мира оборотней. Вторая сущность этих личностей проявляется в возрасте от четырнадцати до пятнадцати лет. В основном все они располагают немалой силой, использовать которую могут лишь во время трансформации в довольно больших размеров котов. Живут двуликие столько же, сколько и простые люди. Да и образ жизни ведут похожий: учатся, работают. Только вот жить они привыкли обособленно. А потому и создавали племена, селясь в маленьких деревушках. Племя, родом из которого была Агнесса, обитало в совсем крошечном поселении на юге Испании. Так уж повелось, что все двуликие безумно придерживались своих традиций, а также верили во множество легенд и преданий, одним из которых было то, что, если в семье вождя родился первенец мальчик, имя его должно начинаться на первую букву алфавита. Для девочек таких жёстких правил не было, ибо мужчина, являющийся лидером, защитником, главой семейства, должен нести это главенство даже в своё имени. Считалось, что, если этими правилами пренебречь, на племя обрушится беда: придёт враг, начнутся длительные кровопролитные войны. Отец Агнессы, Августо Сантьяго Лоренсо, принадлежавший к очень образцовой семье, после смерти своего отца безоговорочно был избран вождём. Продолжая исправно вести политические дела племени, Августо женился. Его избранница была очень бедна, и все говорили, что вождь точно решил заключить брак по зову сердца, а не из выгоды какой, как делало большинство его предшественников. Вскоре у молодой пары появилась дочь. В племени начался пир горой. Всё-таки первенец — великое дело. А потом пришло время давать девочке имя, и вот тут молодой, обычно всегда полный решимости и очень уверенный в себе вождь пошёл навстречу жене, нарушив тем самым традиции. Он нарёк свою капризную и требовательную дочурку славным именем греческого происхождения — Агнесса, что в переводе означало «целомудренная, непорочная». Росла Агнесса добрым, отзывчивым ребёнком, радуя близких своей кротостью и послушанием. Когда девочке исполнилось десять, в семье вождя появился еще один желанный ребёнок, на которого с первых дней его жизни возлагали большие надежды, ибо уж так сложилось в племени, что лишь мужчина мог взять под свое крыло дела политические. Будучи прекрасно осведомленной о традициях своего народа, Агнесса никогда не ревновала родителей, как это очень часто бывало у детей ее возраста. Наоборот, девочка всячески помогала матери с младшим братишкой и, если бы понадобилось, прошла бы и огонь, и воду, чтобы защитить, уберечь и оградить малыша от всего плохого. Время шло размеренно, порой даже скучно. Вскоре Агнесса стала постигать нелёгкий путь обучения контролю над второй сущностью. Здесь надо отметить, что с дочерьми всегда занимались матери, так как любому понятно, что именно мать сможет обучить дочь тому, что ей было передано родительницей. Да вот только постигнуть все премудрости этой науки Агнесса не успела. Была душная августовская ночь, которая, казалось, ничуть не хотела подарить жителям маленькой деревушки хотя бы глоток желанной прохлады и свежести. Все жители спали, ну, или делали вид, что смотрят сны, ворочаясь в душных, пропитанных летним зноем комнатах. Бодрствовало лишь немногочисленное войско племени, зорко следя за тем, чтобы никто не пересёк границ поселения двуликих. И вот этой знойной ночью вероломные Вольтури и пришли, неся с собой смерть, горе и утрату. Вождь, разбуженный командиром войска, велел своему семейству не выходить из дому, даже свет не включать. Он надеялся, что эти кровопийцы не станут заходить в дом, в котором не светится ни одно оконце. Ещё раз убедившись, что семья будет дожидаться его возвращения и не высунет носа на улицу, Августо поцеловал крепко спящего сына, чмокнул в макушку дочь и, заверив жену, что, несмотря на неспокойное положение в племени, он будет поддерживать энергетическую связь, которую мужчина заключает с женой, когда та ждет ребенка, помогая ей подпитывать потомка, формировать его потенциал, который будет развиваться до четырнадцати лет, до первого превращения, отправился в неравный бой. Очень скоро вождь понял, что племени грозит неминуемая гибель. Он, борясь с мыслью, что так нельзя, это можно сравнить с предательством, оставил сражающихся соотечественников и помчался к дому, чтобы окольными путями вывести семью из деревни. Да вот только не заметил доблестный спаситель, что несколько итальянцев сели ему на хвост и следовали за ним до самого дома. В ту ночь юная Агнесса потеряла всех и, скорее всего, погибла бы сама, если бы не послушала совета умирающей матери. «Беги! Беги, дочка», — ещё долго звучало в ушах девушки, которая, выбравшись из дома, понеслась куда глаза глядят. И только у маленькой речушки, затерявшейся где-то в лесных владениях, Агнесса решила устроить длительный привал. Но, увидев в водной глади отражение своей второй сущности, а также присутствие людей, она поняла, что отдыхать придётся в другом месте, так как сильная защитница человечества не была уверена в себе, в контроле над зверем, который жил в ней. Ещё долго дочери вождя не удавалось взять контроль над второй сущностью и принять человеческий облик, но, возможно, это было и к лучшему. Ведь какой спрос с животного, пусть даже такого большого? Сначала Агнесса вознамерилась отправиться прямиком в Италию, расправиться с кланом Вольтури, но всё-таки разум взял верх, нашептывая, что в одиночку это бессмысленно и безрассудно. На пристани, где разгружались в основном грузовые суда, было, как всегда, шумно. Люди бегали взад и вперёд, нося мешки, разных размеров ящики, от которых пахло рыбой и другими морепродуктами. Пользуясь тем, что человек, погружённый в работу, не такой бдительный, Агнесса юркнула в трюм одного из кораблей, даже не представляя, куда будет направляться. Просто, как она думала, если в Италию пока отправиться не может — нужно хотя бы из этой страны уехать куда-то далеко-далеко, где боль от утраты близких, возможно, притупится. И всё бы шло по плану девушки, да вот только, успокоившись эмоционально, Агнесса, сама того не зная, приняла облик человека. Матрос, пришедший в убежище дочери вождя, сильно удивился, глядя на то, как девушка, которую не видели здесь с первого дня их плавания, ест сырую рыбу. Парень принес беглянке горячую пищу и стал расспрашивать, как она попала сюда, зачем пряталась и что заставило такую хрупкую девушку пуститься в столь необычное путешествие. Агнесса, мысленно благодаря матроса за то, что о ней тут же не доложили командованию судна, рассказала ему всю правду. Только пришлось клан Вольтури заменить обычным словом «бандиты», ну, и о сущности следовало не проболтаться. Мягкосердечный парень не стал журить девочку. Он лишь тяжело вздохнул, обнял её и, пообещав носить ей провиант, оставил беглянку в трюме. Со слов того же матроса Агнесса узнала, что их корабль направляется в Россию, где у парня есть хорошие знакомые, работающие в детском доме, в который её и определят. Возражать и упрямиться девушке не хотелось, так как всё равно, куда идти, где жить, дожидаясь того часа, когда она сможет и решится начать операцию по истреблению кровожадного клана. — А дальше все просто и банально. Меня удочерила чета Добровых, привезла сюда. Маленькая слезинка скатилась по щеке подруги, блестя на солнце, быстро прокладывая влажную дорожку. Я сидела, не шевелясь, полностью окунувшись в атмосферу проблем и событий, которые пережила Агнесса. Дверь в квартиру открылась, и в коридоре послышалось недовольное ворчание Андрея: — Обещал ведь дать мне в коллекцию серебряную пулю, а теперь выкручивается, отнекивается… Тоже мне, друг, называется. — Вовремя я повествовать закончила, — Агнесса слегка улыбнулась. — Знаешь, Ренесми, вот что ни говори, а когда без утайки можешь всем поделиться, становится легче. — Я рада, что хоть чем-то стала полезна тебе, пусть это даже просто выброс накопившихся эмоций. Но, прошу тебя, не предпринимай никаких мер, ведь так же глупо пострадаешь и ты. Я бросила взгляд на часы и, мысленно браня себя за то, что пригласила Соньку на чай, а сама тут засиделась, стала собираться домой. — Может, ты и права, — подруга вышла со мной в коридор, — сейчас не стоит, так как я одна, да и в полную силу моя сущность не вошла еще, но отомстить обязательно надо. Я крепко обняла Агнессу, пожелала ей спокойной ночи и шагнула в темноту подъезда.