***
Хоук ждала его на лестнице рядом с сидящим трупом, у которого на коленях появилась коробка. Фенрис медленно спустился, заметив, что она уже зажгла в зале факелы. Хоук кивнула, чуть улыбнувшись, но тут же забеспокоилась: — В чем дело? — Ни в чем, Хоук. Почему ты спрашиваешь? — Ты расстроен. Эльф нахмурился. Очевидно, попытка сыграть невозмутимость не принесла нужного результата. — Не важно… — Из-за слов про слугу? Да, я перебила, прости, не дуйся. И не надо так удивляться, я не дура. Если бы у торговки были какие-то мозги, она не продавала бы клочки ткани на вонючем рынке. Да и ты сам таскался за мной, так что она не особо виновата, что не так все поняла, — Хоук сложила руки на груди и глянула на Фенриса. — Послушай. Сегодня просто… не задалось. Как бы мне не нравилось, что ты подчинялся всем моим капризам, ты свободен. И твой выбор всегда твой собственный. Он бесстрастно смерил ее взглядом: — И мое решение тебя учить? Хоук неожиданно усмехнулась: — Ну, чуть-чуть давления со стороны Мерриль, стимул заработать золота и возможность ругать меня в свободное время. — И правда, как я мог отказаться? — ровно отозвался Фенрис, но она заметила, как тот слегка расслабился, несмотря на неприветливое выражение лица. — Слушай, я… — в ее глазах появилась неловкость, зубы сжались. — Мне кажется, я не поблагодарила тебя, как надо, за помощь, — язык Хоук взволнованно облизал губу. — И терпение. Мы не особо-то ладим, и нам обоим непросто. Мне нужно было… поменять поведение и приспособиться… — она, запнувшись, замолчала. — К такому как я? — натянуто спросил Фенрис. — Бывшему рабу? — фыркнул он, стряхивая пыль с перчаток. — Может, ваша семья и была в Киркволле аристократами, но кровь не главное. Хоук стиснула зубы: – Вообще-то я собиралась сказать, что старалась приспособиться к высоким требованиям столь благородного, как ты. Я просто забыла, что ты такой же благородный как шов на моем белье. Она развернулась и бросилась в холл. Фенрис застыл от удивления. Она думает, что не соответствует? Моим ожиданиям? Он задумчиво направился за Хоук. Тогда я понимаю, почему она злится, когда видит малейший намек на снисходительность. Эльф тихо рассмеялся. Мы похожи больше, чем я думал. Труп смотрел на него с упреком. Хоук стояла посередине мраморного пола с кинжалами в отведенных в замахе руках. Она перевела взгляд с него обратно на дверь. — Так уж нужны кинжалы, Хоук? — Сосредоточиться помогают. Вздохнув, Фенрис встал перед ней в соответствующей позе на расстоянии метра. Немного помолчав, он шагнул вперед. Хоук отступила. Эльф ступил в сторону, поворачиваясь, и она повторила его движения, совершенно точно следуя его шагам, но даже не оторвала взгляда от какой-то точки с правой стороны. — Ты тренировалась, — Фенрис быстро двинулся вперед, а Хоук плавно отошла назад. — Удивлен, что у меня так просто получается? — они обошли друг друга и крутнулись. — Впечатлен. Теперь ты танцуешь так же непринужденно, как сражаешься, — Хоук взглянула на Фенриса, когда они снова обогнули друг друга, расходясь в разные стороны. Он широко развел руки, и она закружилась в притворных объятиях, а потом шагнула к нему. Они кругами обходили зал, внимательно всматриваясь в лицо другого. При каждом движении ее ботинки ритмично задевали подошвой пол, а его доспех клацал. — Так не пойдет, — Хоук неожиданно остановилась, и Фенрис в нее врезался. — Ай. — Извини, Хоук. Я не думал… дай посмотреть… Она оттолкнула его руку: — Я просто ударилась щекой, бывало и хуже. Дурацкий доспех! Эльф наблюдал, как Хоук осторожно ощупывает опухшую щеку. — Ты о чем? Что не пойдет? Она кинула на него взгляд: — Мне нужно на чем-то сосредоточиться. Не могу же я достать кинжалы, когда Сэймус позовет меня танцевать. — Он оценит символизм. — Страшно подумать, что он может в этом увидеть. О, придумала. Подожди здесь. Дай мне час, я вернусь. Фенрис сел на край стола и сложил руки на груди с озадаченным выражением лица. — Буду ждать. *** Хоук остановилась у клиники Андерса. Разгуливать с синяком на щеке было привычно, но появиться с подбитым глазом перед Сенешалем выходило за рамки даже самой смелой моды. Маг сидел за столом и что-то лихорадочно строчил, когда Хоук вошла. Увидев ее, он тут же поднялся и потемнел лицом. — Это он тебя ударил? — Ну, и да, и нет… Андерс сквозь зубы втянул воздух и полыхнул глазами. — То есть нет, нет! — поспешно исправилась Хоук, положив руку ему на плечо. Он утих, но подозрительно рассматривал ее лицо. — Я, м-м-м, врезалась в его доспех. — Ты врезалась в его доспех, — ровно повторил маг. — Это худшее объяснение, которое я слышал. Такое же как «я упала с лестницы» или «на стуле лежала картошка, и я случайно сел на нее раздетым». — Это не… что? Шутишь? Тебе, правда, так говорили или это очередная байка из таверны? — Я не собираюсь отвечать. Мне нужны перчатки, — Андерс чуть повернул ее лицо, осматривая щеку. — А-ай. Вообще, мы танцевали, и я налетела на доспех. Ну, точнее его доспех налетел на меня. Зависнувшая у ее лица рука мага замерла. — Вы танцевали? — Ну да. Как только я перестала думать, как лучше дать ему в глаз, дело пошло на лад. Он оказался… покладистым партнером, — Хоук чуть улыбнулась, вспоминая, и Андерс сощурился. — Мне не хватает практики, поэтому я хожу в Эльфинаж и там тренируюсь, — она вздохнула, ощутив, как по щеке разлилось тепло. — Спасибо, Андерс. — Не за что, — он замялся. — Хоук… — А? — Я тоже умею танцевать, — она доверчиво улыбнулась и похлопала его по руке. — Ты не говорил. Если я в итоге его заколю, то сразу приду к тебе. — Спасибо. Наверное. После того как Хоук, подмигнув, ушла, Андерс взгромоздился на смотровой стол и вздохнул. Пусть он выиграл парочку золотых, какая-то часть его считала, что проигрывала нечто, важнее денег. Возможно, к лучшему, сказал себе целитель. Мысль не доставила никакого утешения.***
Когда дверь имения распахнулась, Фенрис торопливо вернул на место крышку коробки, которую держал труп. Хоук вошла, ведя за собой невысокую, беспокойно оглядывающуюся эльфийку. — Я вернулась. С гостьей. — Я вижу. Чему обязан удовольствием? Хоук осторожно подтолкнула женщину вперед: — Это Бриана. Она... друг семьи. И музыкант. Эльфийка рьяно кивнула: — Да, сер. С детства. Госпожа Хоук по доброте купила мне лютню, после… после неприятностей с бандами в Эльфинаже. Фенрис хмуро взглянул на нее: — Не нужно называть меня сером, госпожа Бриана, — отрезал он. — И прошу разрешить мне заплатить за ваши услуги. Бриана с беспокойством оглянулась на Хоук. — Он говорит о музыкальных услугах, — успокаивающе произнесла Хоук и посмотрела на эльфа, выгнув бровь. — Я на это надеюсь, — и едва сдержала ухмылку в ответ на его возмущенный взгляд. Бриана с негодованием выпрямилась: — Я никогда не возьму у монны Хоук и медяка, — решительно отозвалась она. — Не после того, что она для меня сделала, — пройдя мимо него, эльфийка села у подножия лестницы и начала разворачивать обернутый тканью сверток, что достала из-под плаща. — Это тебе сказали, — заговорила Хоук, страдальчески пожав плечами. — Полагаю, да. — Кстати, у меня сюрприз. Можно обойтись без кинжалов. Хотя бы на этот раз. — Я польщен. — Так и над… — Хоук резко замолчала и удивленно моргнула. — Ты снял доспехи. — Да, — просто ответил Фенрис. Нагрудник, наплечники и перчатки исчезли, и ее вдруг весьма заинтересовала открывшаяся кожа рук. На Фенрисе осталась простая, прилегающая рубашка, и теперь он казался стройнее и не таким внушительным. Взгляд Хоук прошел по изящным меткам, покрывающим его руки. — Они?.. — она снова замолчала, постукивая ногой по мраморному полу. — Не надо. — Не надо что? — Считать. Просто спроси. Хоук удивленно приподняла брови: — Ладно. Они еще болят? — Да. Иногда больше, иногда меньше. Они не просто выжжены, у меня под кожей сырой лириум. — Варварство, — пробормотала Хоук. — Мне тогда сильно досталось в бок, но… тебе ослабляли боль? — Нет. Я все время был в сознании, — глаза Хоук от ужаса распахнулись. — Боль заменила собой все воспоминания о прошлой жизни. Хоук, на чьем лице проступало понимание, медленно кивнула. Она наклонила голову, ведя взглядом по бледным линиям до кончиков пальцев. — Будет больно, если я?.. — До меня давно не дотрагивались с хорошими намерениями, так что не знаю. Она осмотрела его, сжала губы, а Фенрис искал в ее лице жалость и, к собственному облегчению, не находил ничего, кроме понимания. Все так же удивляет. Неуверенно Хоук потянулась к нему, и, помедлив, эльф развернул ладонь навстречу ее пальцам. Они оба подпрыгнули от неожиданного крика позади. Бриана прижималась к перилам и от ужаса что-то бессвязно лепетала, смотря на труп с коробкой. Хоук откашлялась и уронила руку. — Ой, не обращай на него внимания, — беззаботно произнесла она, направившись к заикающейся эльфийке, чтобы ту успокоить. — Он просто как мебель, — Хоук подняла коробку и села рядом с эльфийкой, разворачивая туфли. — Мне их подарили, теперь можно опробовать, — она стянула сапоги и подняла туфли, изумленно покрутив в пальцах ленты. Бриана уставилась на узоры: — Какие красивые. Подарок от любимого? Хоук весело усмехнулась: — Какого еще любимого? Подарок от… заинтересованной стороны. Да куда же их деть-то? — Вот здесь что-то… — Можно мне? — прозвучал тихий голос Фенриса откуда-то снизу. Хоук с удивлением наблюдала, как он аккуратно надел на нее туфли и ловко обвил лентами ноги, надежно завязав тканевые полоски. — Где ты научился? Данариус неровно дышал к женской обуви? Он помедлил, а потом приподнял уголок губ: — Научился мимоходом. Бриана тихо заиграла, а Фенрис прошел в середину зала и склонился в поклоне: — Начнем? Хоук направилась к нему и тут же поскользнулась на полу. Взмахнув руками, она схватилась за ближайший предмет, чтобы устоять на ногах, но лишь потянула его за собой, падая на спину. Позади раздались нестройные ноты. Фенрис с Хоук уставились на прядь седых волос, зажатых в ее кулаке. — Если тебе нужно какое-то напоминание обо мне, стоило только попросить, — язвительно выдохнул эльф, потирая голову. — Прости. Минутку, — она вытащила из сумки оселок и потерла подошвы туфель. — Вот так лучше. — Надеюсь. У меня не так много волос. Хоук встала перед ним в позицию, напрягшись, когда его теплые руки обхватили ее собственные. Она внимательно рассматривала его лицо, ища недовольство, но эльф лишь наклонил голову и начал танец. Мелодию, наигрываемую эльфийкой, не знал никто из них, но она текла медленно, мелодично и странно грустно, следуя за ними, пока они кружились по комнате. Красивые, мимолетно подумала Бриана, завороженная гармонией их движений и волнением, что всегда приносила ей игра. — Не больно? — спросила Хоук, опасаясь слишком сильно сжать ему руку. — Ты еще не наступила мне на ногу. —Я не очень старалась. Фенрис нахмурился: — Кстати, у тебя на лице?.. — Андерс. Решил сначала, что ты меня ударил, — она усмехнулась, поднялась на носочках и закружилась. Эльф без труда поймал ее за руки. — Пришлось убеждать, что ничего подобного не было. Он уже почти вспыхнул синим. Не волнуйся, я успокоила его. Их. Фенрис шагнул в сторону и взглянул на нее краем глаза: — Мне не нужна твоя защита. И как же ты его успокоила? Хоук нетерпеливо к нему повернулась. Прекрасно. Никто никому не нужен. — Женские хитрости, — коротко отозвалась она. — Ты с легкостью ими пользуешься, я смотрю, — сощурился эльф. — И этот… маг… кажется мне, сильнее всех впечатлен. И как далеко ты зайдешь с мальчишкой наместника? — они снова заскользили по комнате, но скованнее, чем раньше. — Насколько понадобится. Тебе-то что? Это работа, помнишь? Мы можем получить некие привилегии, но я не собираюсь слишком сильно в это влезать, — Хоук скользнула ладонью по его талии и встала перед ним. — И в какой момент ты решишь, что «слишком сильно влезла»? — Фенрис шагнул в сторону, схватил ее за руку и закружил. Хоук посмотрела на него и поджала губы: — Не больше ночи? Я не встречаюсь с мальчишкой Кун, но мне надо стать не просто партнером по танцам, — продолжила она. — Думаю, я смогу заинтересовать его и получить с этого выгоду. — Не верю, что женщина может изображать интерес, которого на самом деле нет, — его руки переместились ей на плечи, удерживая на месте. — Вот как? — лукаво прищурилась Хоук. — А если он мне нравится? — они застыли лицом друг к другу, забыв о танце. — Сомневаюсь. И его вряд ли можно будет убедить. Ты слишком честная, чтобы так обманывать. Она замолчала, разглядывая эльфа. Честная, значит? Быстро шагнув вперед, Хоук прижалась к его губам. Фенрис замер, и она уже хотела отойти, но его рука скользнула ей в волосы, и эльф неуверенно ответил. Поцелуй вышел робким, немного неловким, но неожиданная дрожь, прошедшая по его телу, когда он его углубил, отозвалась внутри Хоук жаром, и, оказалось, она уже целует его в ответ, касаясь его языка своим. Хоук вдруг поняла, что музыка затихла, и резко отступила, с кажущейся беззаботностью вытирая губы тыльной стороной ладони. Мгновение Фенрис просто смотрел на нее, покраснев и тяжело дыша, и она постаралась скрыть смущение и возбуждение, вызванное его растрепанным видом. — Ты поцеловала меня, чтобы доказать, — в распахнутых глазах сквозило обвинение, а рука судорожно сжала ее плечо. — Конечно. Не так уж сложно, — Хоук выдернула руку и с невозмутимым лицом прошла мимо него к Бриане. — Когда знаешь, как, — она осторожно убрала туфли в коробку и надела сапоги, не в силах смотреть ему в глаза. — Нам пора. Спасибо, Фенрис. За все. Очень… познавательно. — Нам обоим, — пробормотал эльф, отойдя в сторону. Он остановил Хоук, когда она проходила мимо. — Хоук… Она замерла, остановив внимание на его протянутой руке. — Что? — Я… желаю удачи. Хоук хотела ответить, но тишина все длилась, и она лишь кивнула и ушла, оставив его неподвижно стоять в тенях зала. *** Они возвращались в Эльфинаж, и Бриана изо всех сил старалась не отставать от Хоук, которая летела по тусклым улицам, впившись взглядом в землю, словно та нанесла ей личную обиду. — Монна, монна Хоук, пожалуйста, подождите! Из всего глупого, спонтанного, безрассудного надо же было выбрать такое. Дразнить, прекрасно. Провоцировать, тоже. Использовать его… так… чтобы доказать что-то, совсем не замечательно. Она яростно пнула ком грязи. В чем отличие этого раза от всех остальных? промелькнула шальная мысль, и Хоук помедлила. Отличие есть. Потому что… Потому что то, как он ответил, потрясло ее. Она чувствовала его тепло, чувствовала, как билось его сердце, как пальцы осторожно пробирались в ее волосы. Фенрис пах специями и маслом для доспехов и чем-то таким, что совершенно его. Он задрожал, когда она коснулась пальцами его шеи. Потому что… С его лица, когда она отступила, мгновенно ушло выражение нежности, открытости и уязвимости, когда он понял, что она сделала. И вот тогда, тогда Хоук неистово покраснела, вспомнив его взгляд, когда она только оторвалась от его губ. Обида, предательство, злость… и она никак его не успокоила. Оставила одного, трусливо сбежала. Он разрешил себя коснуться, ты вынудила его реагировать на себя, а потом выбросила, словно вещь. Хоук закрыла глаза, переживая перехвативший горло стыд и боль в груди. Идиотка. Создатель, как мне плохо… Потому что он тебе нравится. Хоук остановилась так резко, что Бриана врезалась ей в спину, и сзади раздались треск и звук лопающихся струн. — Я куплю тебе другую. — Не стоит беспокоиться, монна Хоук. Все хорошо? — Нет, совсем нет, — Хоук сжала пальцами переносицу. — Сейчас я ничего не могу сделать. Да и потом тоже вряд ли. — Я не… — Пойдем, мы почти на месте. *** Они остановились под фонарями у ветхого домика эльфийки. — Надеюсь, вы завтра хорошо проведете время, монна Хоук. Уверена, вы будете блистать. Особенно в тех туфельках. Хоук пожала плечами: — Можешь потом оставить их себе. Вряд ли они мне еще пригодятся. Бриана пошла пятнами: — Ох, нет, монна. Это… неподобающе. Хоук недоуменно на нее посмотрела: — Неподобающе? Это ведь подарок… да и нога у меня не такая уж большая. Бриана быстро покачала головой: — Я хочу сказать… вот, — она открыла коробку и провела пальцами по изысканному узору. — Знаете, такие рисунки — заявление. Старая эльфийская традиция. Как приглашение к другой, — она заметила растерянное лицо Хоук. — Намерение ухаживать? Эльфийка подпрыгнула, когда Хоук громко рассмеялась. Варрик точно понятия не имел о вышивке, когда выбирал мне туфли. Понимая, что смех отдает истерикой, Хоук вздохнула и потерла глаза. — Я поняла. Спасибо, Бриана. — Доброй ночи, монна Хоук. Всего хорошего. Хоук повернулась в сторону Нижнего города. Лучше поспать. Завтра важный день. Но потрясенное и обвинительное лицо Фенриса то и дело появлялось перед глазами, и она знала, что в эту ночь, если не во все следующие, сон от нее ускользнет.