When I died and woke up

      После разговора с Флемет, пролившего свет на мое перемещение в мир параллельный, я смог, наконец-то, вздохнуть спокойно и перестать бояться, что в какой-нибудь «прекрасный» день вернусь обратно в «свою» реальность. Конечно, там у меня остались друзья, квартира, пусть и не самый лучший, но все-таки родной отец, и естественно, я первое время по ним очень сильно скучал. Каждый раз засыпал с надеждой, что проснусь от противного звона будильника, в своей мягкой кровати, оденусь в свои вещи и отправлюсь в опостылевший университет. Со временем чувство тоски по дому притуплялось, в новом мире появлялись новые счастливые воспоминания, отношения с приютившей семьей укреплялись, и единственной ниточкой, связывающей меня с другой реальностью, осталась утерянная могила матери.       Гаррет, который не мог не заметить мою постоянную задумчивость, пытался ненавязчиво выведать детали нашего с Флемет разговора, но натыкался только на укоряющий взгляд, мол: «Мы же договаривались…». Хотя, иногда появлялось желание все-таки рассказать ему обо всем: о своем мире, об игре, в которой моя новая семья лишь персонажи, созданные с помощью сценаристов и продвинутых технологий, про судьбу, которая им уготована. Но какая-то частичка души постоянно отговаривала меня от столь опрометчивого поступка. Возможно, это страх перед тем, что он не примет правду обо мне, или, что разозлится, узнав, что я водил их за нос все это время, изображая потерю памяти. А может взъярится из-за того, что я, зная о смерти отца, ничего не сделал, чтобы ее предотвратить. Или, что более вероятно, банально не поверит. Так много причин, и я не знаю какая из них влияла на мое решение, но все они, так или иначе, приводили к злому Гаррету.       Шло время. Гаррет продолжал бегать сломя голову по всему Киркволлу, рвал жопу на порой самых неожиданных и бредовых заданиях, пытаясь заработать побольше денег для мамы, чтобы она не бедствовала, пока мы будем скитаться где-то глубоко под землей. Однажды нас попросили подстричь всех кошек Верхнего города. Просто какая-то аристократка обнаружила у своего любимого сыночки аллергию на шерсть, а так как он очень активный мальчик и любит подолгу играть на улицах, да с таким размахом, что даже три няньки не могут удержать его от попыток замучить всякую живность, необходимо было решить этот вопрос, не мешая мальчику наслаждаться детством. Лучшим вариантом, конечно же, оказалось – повсеместная стрижка бедных кошек. Естественно от работы мы отказались. Да и платила аристократка медяки. На кой они нам? Тем не менее подобного бреда хватало.       Конечно, не забывался и основной сюжет. Мы успели познакомиться с Аришоком и сестрой Петрис, помогли беглым магам свалить от храмовников (заблаговременно не взяв с собой Фенриса, который тем не менее узнал об этом и был крайне недоволен решением Гаррета, а также моей безмолвной поддержкой брата), разгромили убежище магов крови, отдающих демонам храмовников-послушников и нашли убегающего от своих «за завесных тараканов» Фейнриэля и, с моей подачи, отправили к эльфам.       Нужная сумма была в кармане, карты на руках, а команда готова к спуску в глубины гномьих тейгов. И в один прекрасный вечер, буквально за пару дней до экспедиции, мне посчастливилось встретиться с тем, кого я потом буду считать своей лучшей подругой, как бы по девчачьи это не звучало. Нет, с Мерриль я, конечно, сразу нашел общий язык, но назвать ее близким мне человеком я смог бы с большой натяжкой. Все-таки она немного… глуповата. А вот Изабелла… Но все по порядку.       Собственно, это был последний вечер, когда Гаррет разрешил нам расслабиться. Последующие два дня планировались как сборы всего необходимого, а в тот вечер мы всей толпой завалились в Висельник, чтобы весело провести время за партией в Порочную добродетель и пропустить по кружечке пива. Пришел даже Андерс, что удивительно, ведь он всегда старался избегать подобных сборищ. Но, как вы понимаете, все пошло наперекосяк, и наш план изначально был обречен на провал. Собственно, все пошло по накатанной дорожке — по канону. Только зайдя в Висельник я вообще вспомнил, что в нашей компании не хватает одного человека: Изабеллы. И очень вовремя вспомнил, хочу заметить!       Прямо в голову мне почему-то летела, заливая все вокруг тем, что в этой богадельне называют пивом, огромная жестяная кружка. Я-то увернуться успел, а вот идущий прямо позади меня Фенрис среагировать не успел. Громкая грязная ругань и голубоватый свет из-за спины были знаком, что решивший познакомиться со лбом снаряд эльфа не очень порадовал. А прилетел этот «подарок» как раз со стороны барной стойки, где капитан Изабелла собственной персоной макала носами чем-то не угодивших ей парней во все столовые предметы, наполненные… хоть чем-нибудь: пивом, вином, знаменитым рагу из неизвестного мяса…       — Ой, Фенрис, у тебя кровь, — послышался тоненький голосок Маргаритки. — Дай я уберу…       — Убери свои руки, малефикарша! — Эльф резко отпрянул от протянутой ручки эльфийки, как от огня, и неуклюже толкнул меня в спину, заставив обернуться.       И правда, со лба хмурого раба тоненькой струйкой стекала алая кровь, капая на пол с кончика типично эльфийского носа. Наверное, кружка попала ему в лоб не плашмя, а острым ребром. Открывшаяся картина заставила меня широко ухмыльнуться. А Фенриса еще больше нахмуриться.       Пока мы с угрюмым эльфом глупо переглядывались между собой, Старший уже во всю трепался с Изабеллой, отчаянно заигрывая с сексуальной пираткой и обещая ей все свои услуги. И вот одна из услуг, как оказалось, ей очень даже пригодилась.       Собственно, помогать пиратке с ее проблемами меня не взяли. Гаррет прихватил с собой тоненько попискивающую «Приключение, приключение!» Мерриль, злющего Карвера, бурчащего себе под нос что-то вроде «Вот и отдохнули, вот и попили пива…» и посмеивающегося Варрика, оживленно строчащего что-то в свой неизменный блокнот прямо на ходу. А меня оставили наедине с хмурым ненавистником магов, двумя магами, собственно, и суровой Авелин. Даже будучи в таверне, она не расслабляется и зорко следит за всем происходящим, оценивая ситуацию со стороны Капитана городской стражи. Это немного напрягает иногда…       Вот представьте себе картину, где за одним столом сидят два мага-отступника, беглый раб, мечтающий уничтожить всех магов и умеющий вырывать сердца, суровая воительница, она же Капитан стражи и самый обычный немой парень. И все молчат. Забавно, не правда ли? И я бы и рад был нарушить это неловкое молчание, разбавляемое редкими, еле слышными глотками из глубоких кружек, да негромкой руганью эльфа-раба, безуспешно пытающегося остановить кровь из довольно глубокой ранки на лбу, но сами понимаете. Я ведь и есть тот немой парень! М-да уж. Смахивает на начало какого-нибудь похабного анекдота.       — Ладно, Эльф, — первым нарушил неловкое молчание Андерс. — Мне надоело смотреть на твою заляпанную кровью морду. Давай вылечу. — Он уже было протянул руку, чтобы коснуться лба Фенриса, но тот снова резко отпрянул, как буквально несколько минут назад от руки Мерриль.       Не говоря ни слова, эльф шустро подскочил с лавки и, даже не попрощавшись, стремительно вылетел из таверны. Андерс и Авелин недоуменно переглянулись, но остались сидеть на месте, флегматично попивая из своих кружек. Бетани хотела было подхватиться и броситься за Фенрисом, чтобы залечить рану, но была остановлена твердой рукой Андерса и его же словами: «Даже не пытайся. Этот дикарь все равно не дастся». Она неуверенно опустилась обратно на лавку и выжидательно уставилась в мою сторону. Я предпочел сделать вид, что не замечаю ее многозначительных взглядов. Я делал вид две минуты, потом пять…       — Виайр… — не выдержала сестра.       Я громко выдохнул. Если бы мог — застонал бы, честное слово! Ну почему всегда я? Почему не Гаррет или Варрик? Вот вечно так — ранен Фенрис, а лечить его мне! Не Андерсу или Бетани, которым он просто напросто не дается из-за того, что они подлые маги, а мне — самому обычному мальчишке-лучнику, только и умеющему раны промывать да припарки прикладывать. Замечательно.       Я обреченно протянул открытую ладонь в сторону сестры, в которую спустя пару секунд лег какой-то маленький флакончик, наполненный слегка розоватой жидкостью. Я недоуменно поднял на нее взгляд.       — Это настой эльфийского корня. Еще не припарка, но уже не просто вода, — охотно пояснила сестра. — Смочишь ей тряпку (но только стерильную!) и приложишь ко лбу. Это должно остановить кровь. А теперь иди, а то не догонишь.       Вы спросите: почему Бетани просто не отдала эту самую настойку Фенрису? Ответ прост: она маг. А Фенрис против магов всеми своими конечностями. Против магов и их «демоновой помощи». Гордость, граничащая с глупостью. Вот и приходится отдуваться нашей «не магической» части компании: мне, да Варрику. У Авелин попросту нет на это времени.       Пришлось выскакивать в темноту вечернего города вслед за Фенрисом. Благо, шел он не слишком быстро, да и не плутал особо, так что догнал я его довольно быстро. Догнал и невозмутимо зашагал рядом, не обращая внимания на его косые взгляды. Хотя, думаю, он уже достаточно привык к моей персоне, чтобы как-то протестовать.       В абсолютной тишине мы, слава Создателю без происшествий, дошли до его поместья. Он приглашающе открыл передо мной дверь, пропуская внутрь. «Трупы так и не убрали», — в который раз подумал я, оказавшись внутри.       — Вино ты не будешь, не так ли? — спросил Фенрис, спускаясь в винный погреб. — Что же тебе налить? А, у меня ведь остался компот от твоей матушки, который ты приносил в прошлый раз. Будешь?       Я был не сильно уверен, что этот компот не превратился в то же самое вино за то время, что прошло с моего последнего визита в особняк эльфа, но согласно кивнул головой, мол: «Давай уж что есть», и быстро прошмыгнул в единственную более или менее обустроенную комнату во всем поместье — спальню.       Зябко поежившись в остывшей за день темной комнате, я быстренько развел огонь в камине и плюхнулся в свое любимое глубокое кресло. Мне довольно часто приходилось сидеть и даже спать в этом самом кресле: Фенрис часто получал тяжелые ранения, но, оставаясь в сознании, наотрез отказывался от помощи наших целителей — Андерса или Бетани. Гаррет за целительство никогда не брался, потому что все его потуги всегда заканчивались загорающейся одеждой. В детстве он поджег мне штаны, когда пытался вылечить разбитую в драке коленку.       Из-за упрямства остроухого мне или Варрику довольно часто приходилось ночами сидеть возле его кровати, меняя повязки и сбивая жар. Авелин попыталась как-то, но не выдержала и пары дней — сбежала в Казармы, прикрываясь кучей работы. Ну а Карвер просто не умел как следует ухаживать за ранеными и больными. Почему этого не делала Мерриль, я думаю, объяснять не надо. Вернувшись с бутылками в обеих руках, Фенрис с громким довольным «Уф» опустился в соседнее кресло. Откупорив бутылку с моим компотом и слегка проведя над ее горлышком носом, он еле заметно сморщился и, закрыв ее обратно, широко размахнулся и выбросил ее в ближайшее незастекленное окно (а их в поместье было предостаточно, в отличие от игровой версии). В ответ на мой удивленный взгляд он все-таки коротко пояснил:       — Забродил. Извини, больше у меня ничего нет.       Я лишь едва заметно покачал головой, мол «Ничего страшного», и полез в поясную сумку за выданной Бетани настойкой. И очень вовремя. Фенрис, очень кстати вспомнив о своей «ране», уже оторвал кусок от ужасно пыльной, век не стираной шторы и попытался было приложить ее ко лбу. Пришлось резко рвануть со своего кресла, чтобы спасти положение. Заработает еще себе сепсис какой-нибудь. Умудрился даже ему на коленки сесть, чтобы удобнее было.       Я успел перехватить его руку, когда та была в нескольких сантиметрах от его лица. Аккуратно отведя ее в сторону, я на ощупь, стараясь не сводить взгляда с недоумевающего эльфа, вытащил из поясной сумки сначала флакон с настойкой, а потом и чистые бинты. И все это под внимательным и слегка удивленным взглядом больших зеленых глаз. Поняв, чего же я добиваюсь, Фенрис осторожно высвободил свою руку из моей, бросил тряпку в полыхающий огонь камина и повернулся обратно, готовый принимать первую помощь из моих рук.       Настойка пахла как протухший эльфийский корень, да и блевотный цвет был не менее мерзостным, но на что только не пойдешь ради здоровья своих спутников. Стараясь дышать через раз, я смочил сложенный в несколько раз бинт и аккуратно приложил его ко лбу слегка напрягшегося Фенриса. Чтобы ничего не мешало, пришлось отложить флакон в сторону и придерживать второй рукой сильно отросшую челку эльфа. Тот сначала неотрывно смотрел прямо мне в глаза, а потом, неожиданно даже для него самого, слегка прикрыл веки и подался вперед, заставляя меня невольно погладить его по голове. От неожиданности у меня дрогнула рука, и вонючий бинт полетел на пол. Я по привычке попытался лепетать извинения, не произнося ни звука, не зная, куда деть глаза, а Фенрис, перегнувшись через подлокотник кресла, поднял упавший бинт и протянул его мне со словами:       — Перестань так быстро шевелить губами, не могу разобрать, что ты говоришь.       От этого я почему-то смутился еще больше, а осознав свое положение, покраснел от кончиков волос до пяток и пулей слетел с колен Фенриса, впечатываясь в спинку своего кресла. А эльф так и остался сидеть в своем, протягивая мне этот несчастный бинт, пропитанный настойкой.       Сердце почему-то плясало лезгинку, а щеки горели аки печка нашего дома в Лотеринге. Вот дерьмо. И что это сейчас было? Не зная, куда себя деть, я принялся лихорадочно копаться в поясной сумке, якобы пытаясь что-то в ней найти, и незаметно поглядывая на, лишь слегка усмехнувшегося, Фенриса. Тот снова потрогал уже не кровоточащую ранку на лбу, поморщился от неприятных ощущений, перевел взгляд на воняющий бинт, да и выкинул его в камин.       Помолчали. Я немного успокоил свое сердце, Фенрис успел прикончить бутылку вина.       — Опять на ночь останешься? — неожиданно спросил эльф, заставляя взглянуть на него. И ведь гадёныш делает вид, что ничего не было.       Я отрицательно махнул головой и, опомнившись, принялся собираться. Подхватив пустой пузырек из-под настойки, я был в принципе готов выдвигаться.       — Проводить? Уже стемнело, на улицах опасно.       Я хотел было отказаться, но вовремя вспомнил, что оставил все свое оружие дома. А на улицах, правда, стало довольно опасно. И ладно бы у нас в Нижнем городе, там вечно какие-то стычки, так и в Верхнем стали появляться какие-то подозрительные шайки. Пришлось утвердительно кивнуть.       Фенрис довел меня до самого дома, кивнул на прощанье и, не говоря ни слова, развернулся и потопал по своим эльфийским делам. Может, я придаю слишком много значения тому жесту? Вдруг это просто случайность?       Как бы то ни было, но об этом лучше думать в теплом помещении и на сытый желудок, а не стоять посреди улицы, ожидая неприятностей. Бетани уже давно была дома, мама из него, наверное, и не выходила, а дядя Гамлен видимо снова пропадал в Розе. И откуда только деньги берет? Гаррет и Карвер еще не возвращались, если верить сестре.       Не дожидаясь возвращения братьев, я быстренько переоделся и завалился спать, попросив читающую Бет притушить немного свои магические огоньки. Уже засыпая, понял, что так и не обдумал поведение Фенриса.       А вот проснулся я не утром, а посреди ночи. Я уже говорил ведь, что мы спим по парам? Так вот. Проснулся я от того, что пьяный в дюпель Старший, сначала дал мне по почкам, пытаясь удержаться на ногах, а потом просто напросто упал на меня сверху и, явно посчитав такое положение дел хорошим, просто напросто захрапел, сгребя меня в охапку и обдавая непередаваемыми ароматами чего-то спиртного.       Я попытался вылезть. Потыкал в него кулаками. Пробовал даже скинуть его с лежака на землю. Закончилось все тем, что меня только сильнее сжали в кольце рук, да захрапели еще сильнее прямо мне на ухо. Вот дерьмо.