When I died and woke up

      Уйдя от Эмерика, мы всей компанией двинули в Висельник, желая подождать вечера, слушая россказни Варрика и потягивая холодный эль. Ну или сок, в моем случае. Мелькнувшая в голове мысль написать хотя бы записку с объяснениями и передать ее матушке через какого-нибудь пацаненка быстро пропала из головы, смытая воспоминаниями канона, говорящими, что до похищения еще уйма времени. Нужно еще зачистить поместье этого Дюпюи.       На деле Гаскар оказался, конечно же, невиновен. Зачистка его поместья, кишащего призраками и демонами, прошла быстро и как по маслу и закончилась убийством малефикара. Хоть целью Дюпюи и была благородная месть за убийство его сестры, это не оправдывает его приверженность магии крови. Сначала ты мстишь своему врагу, перерезая глотку какой-нибудь несчастной, ни в чем не повинной эльфийке, а через пару лет ты законченный псих, режущий людей направо и налево ради каких-то своих, никому не понятных целей.       Это, пусть непонятная, но все-таки логика моего старшего братца, которую он с удовольствием нам поведал, пока пытался извлечь рукоять своего посоха из того месива, что когда-то было животом Гаскара. Заикнувшись было о нашей Маргаритке, Бетани тут же замолчала, поймав тяжелый взгляд Гаррета, не предвещавший ничего хорошего. Все-таки за друзей Старший готов глотки всем порвать. Даже если этот друг — малефикар.       После кровавой экскурсии по поместью Дюпюи Гаррет, взяв с собой только Бетани и Изабеллу, направился на встречу с Эмериком, а нас с Фенрисом отправил по домам. Один из призраков задел эльфа в бою, от чего тот слегка прихрамывал на правую ногу, а я ушел за компанию, упрашивая Фенриса зайти со мной в поместье, чтобы я мог обработать ему рану. И нужно было предупредить маму о лилиях, пока не оказалось слишком поздно.       Первым, что я заметил, когда переступил порог родного дома, оказался шикарный букет белоснежных лилий, украшающий каминную полку. Веселая улыбка тут же слетела с лица, внутри все в буквальном смысле похолодело, а живот скрутило в тугой узел. Не отрывая глаз от злосчастных цветов, я просигналил Фенрису срочно позвать Бодана. Тот сначала удивился, увидев мою просьбу, но, проследив за моим, полным ужаса, взглядом, тут же рыкнул на все поместье:       — Бодан! Проклятый гном, где ты?!       На зов из соседней с залом комнаты выскочила всклокоченная и испуганная Мэри с совком и веником в руках.       — Бодан помогает мессиру Карверу добраться до лекаря, — пролепетала она, склоняясь в низком поклоне.       — Какой еще лекарь, демоны его раздери?! Уже глубоко за полночь! — Фенрис усердно озвучивал мои жесты, удивительно точно передавая интонацию, которую я в них вкладывал.       — У мессира Карвера раскрылась рана, пошла кровь, и мы не смогли ее остановить, поэтому пришлось вести его к мессиру Андерсу! — испуганно бормотала служанка, стараясь не поднимать взгляд на меня или Фенриса.       — Откуда цветы? — прошипел Фенрис ей прямо в лицо, заставляя девушку просто съежиться от страха.       — К-какие цветы?       — Эти цветы, глупая ты девка! — я уже давно перестал подсказывать эльфу, что говорить. Он и сам неплохо справлялся с этой задачей, пока я метался по всему поместью, ища в пустых комнатах Леандру. Безуспешно.       — Их принесла мона Леандра. Сказала, что они от поклонника и попросила поставить их куда-нибудь на видное место, а сама снова ушла куда-то с неизвестным мужчиной, — пояснила Мэри, немного смутившись.       Не дав Фенрису продолжать допрос несчастной перепуганной девушки, я, убедившись, что домой мама не возвращалась, вынырнул у нее из-за спины, сунул ей в руку коряво написанную записку, схватил злого, как черт, Фенриса за руку и потащил в сторону выхода из поместья.       «Не успел! Не успел!» — вертелось в голове, пока мы с Фенрисом, забывшем о своей ноге, как ошалевшие, неслись через ночной Нижний город в Литейные. Редкие жители (забулдыги или просто подозрительные личности) ретиво отпрыгивали с нашей дороги, а если не успевали — оказывались опрокинутыми в дорожную пыль или грязь. «Моя самоуверенность меня погубит» — думал я, заворачивая за очередной угол, не обращая внимания на протестующие возгласы где-то позади меня — Фенрис снес кого-то на полном ходу. «Твоя самоуверенность, в данном случае, погубит не тебя, а маму!» — паникуя, перебил я сам себя. — «Создатель, только бы не опоздать!».       Фенрис даже не спрашивал, откуда я знаю, куда нужно идти. Он просто слепо следовал за мной, не задавая лишних вопросов. Темная громада Литейных выросла перед нами неожиданно. Они возвышались над нами черной, унылой тенью и тишиной, как будто давая понять, что все уже давным-давно кончено, а мы опоздали. Не давая отчаянию захлестнуть меня с головой, смахивая с глаз злые слезы, я с решимостью, достойной всех камикадзе мира, толкнул крепкую деревянную дверь. Та не поддавалась, заставляя меня налегать на нее всем телом, бить плечом и бесконечно дергать за ручку.       — Дай мне, — раздался низкий голос Фенриса у меня за спиной, а сильные руки обхватили за плечи, убирая меня с дороги.       Хватило лишь одного удара голой пятки, чтобы ранее не поддававшаяся дверь слетела с петель и с грохотом ударилась об пол Литейных, поднимая тучи пыли. Вспомнить, где находится ранее запертый, а ныне раскрытый нараспашку люк, не составило труда.       Спустившись по шаткой лесенке вглубь катакомб под Литейными, я понял, что идти сюда вдвоем оказалось не самой лучшей идеей. Но и ждать возвращения брата я не мог, а потому вся орава демонов, снующих по узким проходам, ломанулась на нас двоих. Фенрис предсказуемо вышел вперед, принимая основную массу врагов на себя и оставляя мне лишь некоторых недобитков, умудрившихся прорваться ко мне через неприступного Фенриса.       «Неприступного, но так быстро устающего», — думал я, выцепляя взглядом высокую фигуру эльфа в самой гуще врагов. Небывалая дрожь прошила мое тело, когда я заметил, как мой эльф пропустил удар когтистой лапы одного из демонов и зарычал от боли в разодранной руке. Никогда еще тетива лука не стирала мне пальцы настолько сильно. Мы зачистили только один коридор, а с моих пальцев уже во всю капала алая кровь, оставляя темные пятна в пыли катакомб.       Не давая себе времени на отдых, я метнулся было в следующий коридор, но был резко перехвачен Фенрисом, схватившим меня здоровой рукой за плечо. Не обращая внимания на мои протесты, он притянул меня к себе и жестко впился мне в губы в коротком поцелуе.       — Вдруг это все-таки наш последний день, — криво усмехнулся он и, баюкая у груди окровавленную руку, быстрым шагом двинулся дальше. — Идем.       Нам неимоверно повезло, что следующий коридор оказался не таким длинным, во-первых, и абсолютно пустым, во-вторых. Но чем меньше демонов здесь, тем больше их дальше. И это утверждение оказалось как никогда верным.       За следующей дверью скрывалось огромное помещение, заставленное окровавленными столами, клетками и огромными колбами с непонятной зеленоватой субстанцией. В одной из таких колб, мерно покачиваясь, плавал труп женщины, словно сшитый из различных частей. Вот только головы не хватало.       — Честно говоря, я думал, что придет другой молодой человек, — раздался откуда-то низкий мужской голос. Следом за голосом появился и его хозяин — высокий седой мужчина в мажеской робе. — Леандра была уверена, что придет ее старший сын. А пришел младший. Да еще и в компании одного только напарника.       Не желая разводить демагогию, я резко вскинул лук и спустил тетиву, отправляя в сторону помешанного мага стрелу с красным оперением. Не достигнув цели, та жалобно тренькнула, напоровшись на полыхнувший от соприкосновения магический щит, за которым укрылся мужчина.       — Ну хорошо, — выдохнул он как-то печально и тут же забормотал какое-то заклинание, делая глубокий разрез на своей руке. Когда он успел достать кинжал, я не заметил, отвлекшись на одну из клеток у него за спиной, где, прижавшись к толстым прутьям, стояла Леандра, тревожно взирая то на меня, то на раненого Фенриса.       Отрезвили меня демоны, повалившие на нас со всех сторон. Пришлось на какое-то время достать из поясных ножен короткий клинок и орудовать только им, так как количество врагов не давало мне возможности отойти на достаточное для стрельбы расстояние.       Бой был тяжелым. Тяжелее чем все те, в которых я когда-либо участвовал. Я слишком привык полагаться на магию Гаррета и Бетани. Мы же с Фенрисом магами не были, а вот наш противник был и притом весьма сильным. Он умудрялся не только призывать все новых и новых демонов, но и поддерживать при этом свой собственный щит. Если бы не это, я бы уже давно прошил его насквозь.       С каждой минутой Фенрис пропускал все больше ударов. Разодранная рука висела плетью, с головы, заливая глаза, стекала темная кровь, раненая нога явно доставляла сильные неудобства, а вся фигура эльфа будто бы сгорбилась под тяжестью усталости. И, тем не менее, он упрямо продолжал размахивать мечом, держа его здоровой рукой, упорно истреблял приходящую из Тени нечисть, а я помогал ему изо всех своих сил. Которых оказалось так ничтожно мало.       В один момент, когда демонов стало появляться все меньше, я краем глаза заметил, как мигнул и погас защитный купол вокруг мага, а сам он еле держась на ногах, попытался скрыться в следующем коридоре. Не дав ему доковылять даже до двери, я оборвал его жалкую жизнь, угодив стрелой прямо шею. Умер он мгновенно, о чем я сразу же пожалел.       Со смертью мага крови демоны освободились от его контроля, но вот возвращаться в Тень они и не думали. Их оставалось необычайно много. Настолько много, что я прекрасно понимал, что вдвоем мы не справимся. Фенрис, откинув в сторону тяжелый двуручник, во всю использовал способности, данные ему бывшим хозяином, стрелы в моем колчане закончились, а потому, прорываясь через гущу демонов к эльфу, пришлось снова прибегнуть к помощи клинка, воздавая хвалу Изабелле, умудрившейся подтянуть меня в искусстве его использования.       Когда, не заметив зашедшего сзади призрака, Фенрис пропустил очередной удар когтей, полоснувших его по спине, в зале словно взорвалась атомная бомба. С потолка падали, разбиваясь, раскаленные огненные шары, убивая демонов и не причиняя вреда мне и эльфу.       — Гаррет, — пролепетал я одними губами, прижавшись к Фенрису, неосознанно пытаясь закрыться и закрыть его от огня.       После появления братца с остальной компанией дело с демонами пошло в гору. Я быстро оттащил еле стоящего на ногах Фенриса подальше от боя, где он утомленно опустился на землю, утягивая меня за собой. Глядя, как Бетани, Гаррет и Изабелла истребляют оставшихся после гнева небес демонов, я устало опустил голову на плечо эльфа и тут же почувствовал, как он поцеловал меня в макушку.       Только теперь я осознал, как глупо и опрометчиво я поступил. Только теперь до моего измученного сознания дошло, что я только что чуть не угробил дорогого мне мужчину. Мой эльф держался в сознании на одном лишь адреналине и немного упрямстве. Если бы не вовремя подоспевший Старший, мы бы уже бороздили просторы Тени. «Глупый, самоуверенный, слабый идиот!» — корил я себя мысленно, все теснее прижимаясь к своему эльфу.       — Куда ты полез?! — раздался по всему залу громкий раскатистый голос Гаррета, заставляя нас обратить внимание на то, что с демонами было покончено. — Ты чуть не погиб здесь, дурная твоя голова! А если бы мы не успели?! А если бы мы вообще не заявились в поместье, а пошли в таверну?! — он все сильнее повышал голос, слоняясь прямо над нами. Где-то за его спиной во всю рыдала матушка, крепко обнимая бледную Бетани. — Ты понимаешь, что тогда и ты, и твой драгоценный эльф, и мама погибли бы?!       Я лишь отмахнулся от его слов, прекрасно осознавая, какую ошибку я допустил. Смерть ничто по сравнению с потерей близких.       — Тебе нужен лекарь, — пробормотал у меня над ухом Фенрис, и указал на распоротую грудь, видневшуюся через порванный доспех. В горячке боя я даже не заметил, как один из призраков задел меня.       — Нет, это тебе нужен лекарь, — ответил я ему, заставляя улыбнуться и тут же скорчиться от боли.       Гаррет недоуменно переводил взгляд с моей головы, лежащей на плече эльфа, к нашим переплетенным пальцам, но ничего не говорил, оставляя неловкий разговор до лучших времен. А мне было абсолютно фиолетово на его мнение. Даже если он будет протестовать и возмущаться, я все равно останусь с этим мужчиной.