When I died and woke up

— То есть ты хочешь сказать, что в твоем мире нет эльфов? — снова переспросил меня Фенрис, удивленно вскинув бровь. — И гномов тоже, — кивнул я, прожестикулировав. Эльф уже немного поостыл, хотя небольшая обида все еще проскальзывала в его взгляде или словах. Но на лучший исход я не мог и надеяться, ведь я ожидал совсем другого: криков, споров, обвинений. Но… ничего. После того, как я заверил Фенриса, что никуда не пропаду и в мир свой не вернусь, он немного расслабился и проявил на удивление огромное любопытство. Уже два часа я беспрестанно рассказывал ему о своей прошлой жизни. Сначала о себе самом, потом о семье, о друзьях, учебе, а потом уже о более глобальном: устройстве мира и политике, в которой я, признаюсь честно, никогда не разбирался. После небольшой и скромной сцены примирения мы устроились в кресле, попросив Мэри принести нам что-нибудь горячего. Фенрис получил кружку ароматного глинтвейна, а я довольствовался крепким чаем. — То есть совсем никаких эльфов? — вновь переспросил Фенрис, заставив меня недовольно глянуть в его сторону. Ну надоело ведь про одних эльфов разговаривать. — Только если в сказках, — пожал я плечами. — В реальном мире увы. Только люди и никого кроме людей. Даже магов нет. — Как нет? Совсем? — Фенрис даже удивленно приподнялся в кресле, что заставило меня немного поерзать, ведь я сидел у него на коленях. — Есть различные шарлатаны… — я замер, глядя на недоуменное лицо эльфа. Не понял. — Обманщики, — показал я другое слово и получил утвердительный кивок, — которые выдают себя за великих магов и волшебников, но им мало кто верит. — Какой нормальный человек будет выдавать себя за мага? — Пойми, в том мире магии нет. Люди не могут зажечь огонь из воздуха, вызвать молнию или порезать вену и поработить другого человека. Поэтому любое «чудо» воспринимается ими как что-то мистическое. И это мистическое зачастую проверить просто невозможно. А сами «маги» на этом неплохо зарабатывают. — Хм… все равно странно, — покачал головой эльф. — Это трудно понять, потому ты сталкивался с магией каждый день на протяжении всей своей жизни, — я пожал плечами. — А у меня знакомство с магией вызвало безграничное удивление. Мы замолчали. Фенрис задумчиво глядел куда-то сквозь меня, медленно попивая свой уже остывший напиток. Я старался ему не мешать и лишь осторожно привалился к нему на плечо, невольно поерзав, чтобы было удобнее. Эльф на автомате приобнял меня за плечи, притягивая ближе, но мыслей своих не оставил. Прошло несколько минут, прежде чем он «оттаял». — Кем ты был раньше? Вопрос заставил меня задуматься. Как объяснить максимально понятно? Стоит ли говорить о том, что весь его мир придуман группой людей? За тринадцать лет мне безумно надоело врать и недоговаривать, хотелось рассказать все-все и больше не мучить ни себя, ни свою совесть. Но почему-то язык не поворачивался сказать, что он выдуман. Ведь он сидит сейчас здесь, со мной, такой настоящий. Его можно коснуться, погладить. Его настоящая рука сейчас задумчиво гладит меня по плечу, и его настоящие невероятные глаза смотрят прямо на меня в ожидании ответа. — Никем? — пожал я плечами. — Обычным человеком. — Так не бывает, — усмехнулся Фенрис. — Только не с тобой. Я легко улыбнулся в ответ. Было… спокойно. — Я учился. В том мире особенно ценится образование. Многие люди учатся до двадцати четырех – двадцати пяти лет, чтобы устроиться на нормальную работу. Сначала школа, потом университет, — рассказ шел легко, словно выплескиваясь из меня. Осложнения вызывали лишь некоторые слова, из-за которых приходилось доставать блокнот. Я уже говорил, что Фенрис не всегда справлялся с моими жестами. — Сколько тебе было, когда ты… когда это случилось? — Ровно двадцать три, — снова ответил я на этот вопрос. — Это было в мой День рождения. Фенрис на секунду отвлекся, чтобы поставить пустую кружку на пол рядом с креслом, а затем еще раз, чтобы поставить туда же мою кружку. — Ты сказал, что ты напился. Это правда? Ты пил? — снова задал вопрос он, крепко прижимая меня к себе обеими руками и захватывая меня в кольцо вокруг талии. Я устроился как никогда удобнее: на коленях у Фенриса, свесив ноги через подлокотник и откинувшись эльфу на грудь, слушая его сердцебиение. За окном уже давно стемнело, в доме была абсолютная тишина, нарушаемая только треском поленьев в разожженном камине. Иногда было слышно, как кто-то ходит мимо моей двери, но это скорее всего Мэри. Служанка ложилась спать позже всех. — Еще как, — прожестикулировал я, ухмыльнувшись. — Почему же не пьешь теперь? — Прежде чем… проснуться в этом мире, я был пьян до усрачки, — пояснил я. Последнее слово Фенрис, как ни странно, понял без блокнота. — Практически не стоял на ногах. Уже после моего крайне странного пробуждения я подумал, что во всем виноват алкоголь. Что из-за него я впал в кому, а все вокруг мне снится. — И из-за этого ты перестал пить? — в голосе эльфа послышалось недоумение. — Не совсем, — покачал я головой. — Я думал, что если я выпью хоть глоток алкоголя в этом мире, то тут же проснусь в своем. Но кто бы тогда дал мне, семилетнему мальчишке, глотнуть чего-то крепкого? — Я снова улыбнулся, вспоминая мои попытки найти в доме хотя бы пиво. — А потом я понял, что не особо-то и хочу обратно. Поэтому дал себе слово, что не буду пить совсем, чтобы мой сон не заканчивался никогда. — Но ведь ты давно знаешь, что не сможешь вернуться. Есть ли смысл и дальше воздерживаться? — Звучит так, будто ты пытаешься меня напоить, — засмеялся я беззвучно. — Это просто дело привычки. Мне не хочется, скажем так. Знаешь, — после секундного молчания прожестикулировал я, — в этой жизни я совершенно другой. Мне тяжело вспоминать прошлого себя. Отчасти из-за того, что я уже мало что помню, но по большей части… мне стыдно. — За что? — удивился Фенрис, взглянув мне в лицо. Я замялся, пытаясь подобрать нужные слова и облачить их в жесты. — Тогда я был почти как Изабелла. Наглый, безответственный, нахальный. Меня не волновало чужое мнение, я был абсолютным королем своего мира! Да и ко всему прочему весьма обеспеченным. Поэтому я всегда был в центре внимания — меня окружали «друзья», я устраивал шумные приемы и совершенно ни о чем не заботился. — Я сделал паузу. — Сейчас я понимаю, что вел себя безответственно. Поэтому мне стыдно. Я задумался, глядя на пылающий в камине огонь. Почему-то раньше мне казалось, что мой отец — просто дьявол во плоти, что это он во всем виноват, что он забыл про меня. Так и было. Вот только сам я был ничем не лучше. Пытался казаться жертвой, говорил всем, как жесток был отец, выкинувший меня из родного дома, откупившийся от меня квартирой и деньгами, но сам при этом беззаботно жил на эти самые деньги, кутил и ни в чем себе не отказывал. — Но ты же изменился, — резонно возразил мне Фенрис, заметив мое задумчивое состояние. Он осторожно и ненавязчиво поглаживал большим пальцем мою выпирающую тазовую косточку, и этот неосознанный жест дарил чувство полного спокойствия. — Иногда мне кажется, что человека ответственней тебя просто не существует, — он усмехнулся, видимо вспомнив все те разы, когда мне было «больше всех надо». — Это все Хоуки. В их семье особо не забалуешь. Ты не смотри, что Гаррет так меня опекает — лентяем он меня не сделал. — В вашей семье, Ви, — поправил меня Фенрис. — Но что насчет твоих родных родителей? Ты по ним скучаешь? — Нет, — показал я отрывистый жест. Мне не пришлось даже думать, чтобы ответить на его вопрос. — Моя мама умерла, когда мне было семнадцать. Я очень ее любил и мне нелегко было свыкнуться с тем, что ее больше нет, но прошло уже девятнадцать лет и я давно отпустил ее. — А отец? — Мы с отцом не ладили в последнее время. Ну, до того, как я оказался здесь, — я снова обвел рукой комнату. — Совсем не ладили. Оба хороши, но скучать я по нему все равно не буду, хотя и сам был сильно виноват в испортившихся отношениях. Внезапно Фенрис откинул голову назад и протяжно, с чувством зевнул, откинув голову на спинку стула. Я прислушался к внутренним часам и подумал, что время должно быть уже около часа ночи. Вспомнив, что Фенрис тоже пережил сегодня немало потрясений, я осторожно потянулся к нему губами и легко прикоснулся ими к его оголенной шее. Он опустил голову, чуть не задев меня подбородком, и удивленно глянул в мою сторону. — Пойдем спать, — жестами показал я и махнул в сторону кровати рукой. — День выдался… насыщенным. Фенрис о чем-то задумался, глядя мне в лицо, чем заставил меня немного запереживать, но потом лишь ближе опустил голову и накрыл мои губы мягким поцелуем. — Обещай, что не будешь больше ничего скрывать от меня, — строго пробормотал он, оторвавшись. — Что я всегда буду знать о тебе все, ведь именно этого я хочу. — Обещаю, — произнес я одними губами, зная, что он поймет, и потянул его в сторону кровати. «Прости, но есть вещи, которые тебе просто не нужно знать».