***
— Ты зря пришел ко мне Хоук, — устало проговорил главный кунари, опускаясь на свое место. Было видно, что он не ожидал гостей и уже готовился ко сну. Кунари ведь спят? — Мои отношения с отцом мальчишки не имеют никакого отношения к его решению. Он сделал свой выбор, я не мог ему отказать. — Тогда где сам Шеймус? — спросил Гаррет, поправляя ремешки на доспехах. Мы все чувствовали себя неуютно под недружелюбными взглядами косситов. В последний месяц отношения с ними ухудшились, и никто не сомневался, что скоро что-то произойдет. — Может мне удастся его переубедить. — Он получил письмо от своего отца с просьбой о встрече. Сегодня в Церкви.***
Естественно никакой встречи не состоялось. Глядя на завалившееся тело Шеймуса, я с горечью думал о том, как много деталей позабылось мной со временем. Ведь если бы я вовремя спохватился — он остался бы жить. Мне было жаль мальчишку-ровесника, который умер только из-за того, что кто-то считает кунари врагами номер один. — Терпеть не могу безумных фанатиков, — скривился Старший, глядя на мертвую Петрис. — Никогда не знаешь, что придет им в голову в следующую минуту. Одинокий коссит, отправленный Аришоком на разведку и убивший фанатичную сестру церкви, уже скрылся в дверях, а мы не спешили покидать обитель создателя. Стоило дождаться Наместника, чтобы отдать ему тело сына и объяснить ситуацию.***
После похорон Шеймуса я был совершенно опустошен морально. Спустя три дня после его смерти проводить парня в последний путь собрался весь город: женщины печально вздыхали, соболезнуя потере Наместника и жалея мальчишку, мужчины воинственно потрясывали кулаками, проклиная «диких варваров», которые погубили ребенка, дети весело гомонили, еще не понимая, что же произошло и почему все горожане собрались на площади. Мы стояли в первых рядах, видели пустые глаза Думара, который, как кукла на шарнирах, трясущейся рукой опускает горящий факел на прогребальный костер, где с безмятежным видом лежал его единственный ребенок. Где-то на фоне заунывным тоном читала молитву Владычица Эльтина. Когда пламя полностью скрыло тело юноши, я не удержался и уткнулся в плечо Фенриса, схватив его за руку. Эльф крепко обхватил мою ладонь, другой рукой проведя по тугой косе в успокаивающем жесте. — Не могу смотреть. Пошли отсюда, пожалуйста, — попросил я его жестами, и потянул сквозь толпу. Никто нас не останавливал. Даже Гаррет не стал задавать вопросов, только глянул нам в след. — Останешься сегодня у меня? — спросил Фенрис, закрывая за мной дверь поместья. Я лишь пожал плечами. В поместье у Фенриса с недавних пор было… уютно. Проводя слишком много времени в гостях у эльфа, я постарался сделать так, чтобы и мне, и ему было комфортно. Трупов по углам больше не было, кровь со стен смылась, двери стояли на своих местах. И пусть на стенах не висели картины, а на полу не лежали ковровые дорожки, но приходящая раз в неделю служанка исправно поддерживала чистоту и порядок. Жить с посторонними Фенрис отказался, сказав, что потерпит в своем доме только меня и никого больше, но мы пришли к соглашению, что нанять рабочего все-таки стоит. А скромную оплату мы как-нибудь потянем. — Ты сегодня сам не свой, — заметил Фенрис, развалившись на диване. Бутылка вина в его руках постепенно пустела, а в комнате становилось все теплее от растопленного камина. Я же занял «свое» кресло, закинув ноги на подлокотник. — Что тебя беспокоит? Разговоры с эльфом приносили мне несказанное удовольствие. Я всегда вспоминал того Фенриса, из игры, который всегда огрызался, сарказмировал, и думал о том, что он такой только со мной. Теплый, домашний… расслабленный. — Я просто… думаю, — мне хотелось показать слово «расстроен», но оно бы не показало моих настоящих чувств. — О чем? — О том, что на месте Шеймуса в любой момент могу оказаться я, — пожал я плечами и уставился в камин. Я вдруг ясно понял, что боюсь смерти. Боюсь не того, что дальше ничего не будет, а наоборот. Меня пугает, что я могу снова открыть глаза. В своем мире. Или в каком-то другом, не важно. Без Гаррета, Бетани и Карвера. Без Фенриса. Эльф тяжело вздохнул, отставил бутылку на пол, похлопал по свободному месту рядом с собой и распахнул руки приглашая присоединиться. Я давно отбросил смущение, и хотя прилюдное проявление чувств все еще вгоняло меня в краску — наедине с ним я мог чувствовать себя комфортно. Собой. Пусть я все еще жил прошлым, не мог поверить, что мне может нравиться мужчина, что я могу сходить с ума от его прикосновений, но что-то каждый раз толкало меня в его объятия и заставляло обнимать в ответ. Диван у Фенриса довольно узкий, поэтому пришлось лечь так, чтобы притиснуться к эльфу как можно ближе, уткнувшись носом в ямочку между ключиц. На пояс тут же легла рука, прижимая ближе и оберегая от падения. Вторая рука ловко расправилась с лентой в волосах и вовсю гуляла в распущенной гриве. От эльфа пахло вином и совсем немного мылом, а грудная клетка мерно вздымалась под щекой, то приподнимая, то опуская мою голову. Внутри, убаюкивая, ритмично стучало сердце. — Ты никогда не окажешься на его месте, — твердо сказал Фенрис, пощекотав теплым дыханием мое ухо. — Откуда ты знаешь? — спросил я одними губами, слегка приподнявшись, чтобы он видел. — Это не знание, а обещание. И даже если ты умрешь, я переверну весь мир и всю Тень, чтобы вернуть тебя ко мне. Или остаться вместе с тобой, где бы ты ни оказался. Сердце в груди глухо застучало от его слов, и я снова приподнял голову, чтобы взглянуть ему в глаза и сказать, наконец, главные слова, которые так и жгли язык, но почему-то не складывались в жесты. — Ты мой, — тихо выдохнул он, прежде чем потянуться за поцелуем. Я накрыл его губы своими, свято веря, что еще будет время признаться и ему, и самому себе. Мы давно прошли стадию невинных поцелуев, поэтому, когда он приглашающе приоткрыл губы, я тут же проскользнул языком меж его зубов и неспешно огладил им нёбо, одной рукой зарываясь в его волосы. В комнате стало совсем жарко, поцелуи из неспешно-нежных превратились в жаркие страстные, и все громче раздавалось тяжелое дыхание. Фенрис подо мной заерзал, давая мне оседлать его бедра. Я с неохотой оторвался от его губ и поблагодарил правила приличия, не позволяющие приходить на городские мероприятия в доспехах. Сегодня я был в обычной холщовой рубашке, которая одним движением оказалась отброшена на пол. Не знаю, что на меня нашло, куда делось то смущение, которое наступало, стоило нам преступить границу приличий, но я хотел его. А он хотел меня. Глаза Фенриса потемнели, стоило мне только снять рубашку. Одна его рука легла мне на бедро, а вторая неспешно огладила поджавшийся живот и двинулась вверх, лаская чувствительную кожу. Я снова склонился над ним, затягивая в продолжительный поцелуй и заставляя слегка приподняться, пока мои руки освобождали его от верха. Сердце в груди сбилось с ритма и глухо стучало, руки подрагивали, а низ живота скрутило возбуждением. — Хочу тебя, — простонал он, снова откидываясь на спину и увлекая меня за собой. Я провел языком по меткам на его шее, чувствуя горький привкус лириума на самом кончике. «Месть!» — подумал я и с силой вцепился зубами в кожу на плече, тут же зализывая место укуса. Фенрис сквозь зубы прошипел что-то на тевине, но в долгу не остался. Мое тело пришибла волна дрожи, когда он неожиданно ущипнул сосок, тут же слегка пощекотав его, чтобы сгладить ощущения. — Штаны, — застонал эльф, стоило мне лишний раз двинуть бедрами. Я без промедлений потянулся к завязкам, и ненужный предмет одежды вместе с бельем полетел на пол. — А мои? — пошло улыбнулся Фенрис, быстро облизнул пересохшие губы и приподнял бедра. Я тут же схватился за пояс его штанов и, вновь потянувшись за поцелуем, стянул их вниз вместе с бельем, освобождая возбужденный член. «Ох, Создатель, что же я делаю?» — спрашивал я сам себя, облизывая свою руку и обхватывая ладонью сразу два члена – свой и его. Мастурбировать мне приходилось и в этом мире, поэтому с этим проблем не возникло. Фенрис глухо зарычал, подаваясь вперед и принимая сидячее положение. Я слегка откинулся назад, оголяя шею, к которой тут же приникли горячие губы. Он запустил пальцы мне в волосы, убирая их назад, чтобы не мешались, а сам во всю занимался своим любимым делом – ставил мне засосы: на шее, плечах, груди, сам при этом глухо постанывая от ощущения моих рук на нашей плоти. Вместе с последним, самым болезненным засосом чуть выше левого соска, он неожиданно больно схватил меня за ягодицу (если бы у меня был голос, я бы, наверное, вскрикнул) и стремительно поменял нас местами. И теперь я оказался снизу, глядя на него распахнутыми глазами. — Как же я хочу слышать тебя, — шепнул он, раздвинул мои колени и обхватил мой член рукой. Его губы нашли мой сосок, а вторая рука с силой сжала бедро. Мне оставалось только тяжело дышать и хрипеть, ведь стоны не были моей сильной стороной, о чем Фенрис мне и напомнил. Губы двинулись вниз по телу, оставляя отметины на коже, и остановились внизу живота. Рука, ласкающая плоть, исчезла, и послышался хриплый голос: — Посмотри на меня, Лисенок. Я приподнял голову, встретился с Фенрисом глазами и задохнулся от нахлынувших ощущений. Эльф широко облизал местечко под пупком, заставив рыжие волоски заблестеть от слюны, и неожиданно обхватил головку члена губами, выбивая из моих легких оставшийся воздух. Я попытался свести колени и схватиться руками хоть за что-то, но Волк не позволил, закинув одну мою ногу себе на плечо, а вторую зафиксировав локтем. Руки со скрипом прошлись по кожаной обивке, и я, не найдя больше ничего подходящего, вцепился эльфу в волосы. Фенрис оторвался на секунду, слизнул языком выступившую капельку смазки и снова обхватил губами головку — сначала нежно, потом чуть глубже всасывая ее в рот. Обвел ее языком, легонько пощекотал уздечку, и снова отправил в рот набухающий все сильнее член. Его голова ритмично задвигалась, а рука с ягодицы переместилась на яички, даря неописуемые ощущения. Я не смог долго терпеть сладкую муку, просто сгорая от нахлынувших чувств, поэтому совсем скоро выгнулся дугой, закинув одну руку за голову и схватившись ей за подлокотник, а второй пытаясь за волосы оттащить эльфа от своей плоти. Фенрис, почуяв близкий конец, заглотил член до самого основания и не отпускал, пока последняя струя семени не ударила в его горло. Опустошенный, красный от смущения и наслаждения, я потянулся к нему за поцелуем. Волк попытался увернуться: — Не надо, Лисенок, тебе может быть неприятно, — намекая, что он только что проглотил мою сперму, но я упорно обхватил его голову руками, развернул его к себе и нежно накрыл его горячие губы своими. Он явно этого не ожидал, поэтому, когда я обхватил его все еще стоящий, возбужденный член ладонью, попытался сначала отстраниться, но я не позволил и снова повалил его на спину, целуя с такой страстью, на какую вообще был способен. Его метки то и дело вспыхивали и гасли, с губ я переместился на шею, оставляя те же метки, что украшали и мое тело, пальцы второй руки перекатывали и царапали его сосок, пока он сам хрипло стонал мне в макушку. Его разрядка тоже не заставила себя долго жать: дыхание становилось все чаще, он прогнулся в пояснице и, издав финальный полустон-полурык, бурно кончил мне в ладонь, немного запачкав свой живот. Глядя Фенрису в глаза, я поднес руку к своему лицу и сделал то, что сам от себя не ожидал: слизнул с пальцев вязкое семя, пробуя его на вкус. Не дав мне толком «распробовать», Волк опрокинул меня на себя, вовлекая в долгий поцелуй. — Я твой, — шепнул он мне на ухо, прежде чем устроить мою голову у себя на плече. Я, не глядя, подхватил с пола чью-то рубашку и, наскоро вытерев ей руки и его живот, блаженно выдохнул и растянулся во весь рост, обвивая его руками.***
— Фенрис! — громкий голос Гаррета было невозможно не узнать. — Виайр! — Чертов Хоук, — услышал я сквозь сон ворчание Фенриса. Вечером мы перешли на кровать, потому что я, задремав, чуть не свалился с дивана, но я по-прежнему лежал на эльфе, обвивая его руками за шею. Вставать не хотелось, поэтому я лишь сильнее обнял Волка и спрятал голову у него на груди. Краем сознания я понял, что меня укрыли чем-то легким, прежде чем дверь в комнату распахнулась и послышалось: — Под… Ой. Это сконфуженное «Ой» и заставило меня в ужасе от ситуации распахнуть глаза и поднять голову. Мы с Фенрисом. В кровати. Голые. И застывший Гаррет в дверях. — Пошел к демонам, Хоук! — выругался Фенрис, посильнее укутывая нас в простыню. — Изабелла сбежала, — пробормотал Старший, отводя глаза в сторону. — А еще нам с Авелин нужна ваша помощь.