When I died and woke up

      Конечно, наивно было полагать, что эти три года действительно пройдут спокойно и без приключений. Хотя глобальных проблем не случалось, но иногда возникали мелкие проблемки, заставляющие побеспокоиться. Но и они случались довольно редко и с большими промежутками во времени, растягиваясь на все три года.       Сперва попала в передрягу Мерриль, заставив поволноваться даже непробиваемого Гаррета. Это случилось в том же году, что и нападение кунари. В один из особо заснеженных зимних дней в поместье прибежал мелкий эльфенок, неизвестно как проскользнувший в Верхний город, и обеспокоенно доложил, что Маргаритка в беде. Гаррет и Бетани тогда были где-то на Рваном берегу — тренировали новые заклинания, поэтому на подмогу пришлось бежать мне и Карверу. Хотелось захватить и Фенриса, который тух в своем поместье, но нам было не по пути, хотя он присоединился к нам чуть позже.       Оказалось, что ветхая лачуга эльфийки все-таки приказала долго жить: под весом сугробов, нападавших этой зимой, крыша ее домика не выдержала и рухнула, погребя под собой и саму Мерриль. Хвала Создателю, что эльфийка почти не пострадала — отделалась испугом и переохлаждением. Когда мы прибыли в Эльфинаж, она была замурована под обломками крыши и толщей снега, пришлось в экстренном порядке разгребать погром, призывая на помощь окрестных жителей.       — А ведь я предупреждал, что рано или поздно случится что-то подобное, — ворчал вечно недовольный Карвер, укутывая стучащую зубами девушку в свой плащ.       — Я д-д-думала ч-что обойдется… — пролепетала уже синяя Маргаритка, чуть не плача. — М-мне же т-теперь н-негде жить…       — «Поживешь у нас», — написал я в блокноте. — «А мы пока подумаем, что здесь можно сделать».       Так Мерриль стала жить с нами. Браться за ремонт ее лачуги зимой мы не стали, только разобрали завалы. Сами работы мы планировали начать, как только сойдет снег и станет чуточку теплее. Все это время эльфийка занимала одну из гостевых комнат в нашем поместье. Даже Элювиан, чудом уцелевший после обрушения крыши, умудрилась притащить.       Но как только пришло время браться за работу — Гаррет, подхватив Бетани, Карвера и Изабеллу, укатил в Орлей помогать Таллис. Пришлось просить Фенриса и Варрика. И если второй согласился сразу и без проблем, то эльфа пришлось «уговаривать». Если вы понимаете, о чем я.       Изначально мы планировали лишь починить крышу и залатать щели в стенах, чтобы в доме не гуляли сквозняки, но Варрик решил пойти дальше и развернул такие ремонтные работы, что передача «Фазенда», которую когда-то любила моя мама, нервно покуривала в сторонке. Хибара была разобрана до основания и на те деньги, что были получены Маргариткой после Экспедиции, и которые Варрик хранил как зеницу ока, был возведен новый домик. Естественно, никаких излишеств: две комнатки, обычная, но добротная, обстановка, не привлекающий внимание фасад. Все-таки Эльфинаж — не самый благополучный район города, демонстрирование богатства привлечет ненужных посетителей.       Маргаритка пыталась отблагодарить нас, но в своей привычной манере — водой и какими-то «очень полезными» корешками, поэтому мы отказались. Только Фенрис побухтел что-то на тему «зря потраченного времени» и «чертовых малефикаров».       Но к его хмурой физиономии и вечному бубнежу все уже давно привыкли, поэтому мало кто обращал на это внимание. Да и с тех пор, как в городе стало поспокойнее и у нас появилось больше свободного времени, эльф немного… раскрепостился. Чаще стал появляться в компании, участвовать в ставших традиционными партиях в «Алмазный ромб», иногда даже можно было услышать его смех! Удивительно, но даже Андерс, казалось, больше не так раздражал Волка, как раньше. И Мерриль, хоть и оставалась «проклятым магом крови», всегда с восторгом рассказывала, как Фенрис провожает ее с рынка до дома, всегда точно зная какую дорогу выбрать, чтобы не заблудиться.       — Ты замечаешь, как меняется Фенрис в твоем присутствии? — спросила меня однажды Бетани. Это было уже около полугода спустя после истории с хижиной Маргаритки. Солнышко изрядно наклюкалась утащенного из погребов вина, поэтому, видимо, и решила завести этот разговор. Обычно она тактично обходит стороной вопросы моих отношений с эльфом. — Причем чем больше времени вы проводите вместе, тем менее говнистым становится твой любимый!       Я лишь неопределенно пожал плечами, сделав вид, что не понимаю, о чем она, и приложился к стакану. В нем было теплое молоко — алкоголь я все еще обходил стороной, — которое в последнее время по какой-то причине плотно вошло в мою жизнь.       — После вашего недельного «отпуска», который вы себе устроили, заперев двери в поместье и не пуская к себе никого, он ни разу не назвал меня ведьмой! — всплеснула руками сестра. — И даже три раза мне улыбнулся!       Я почему-то вспомнил фильм о Золушке, где мачеха так же считала количество знаков внимания принца и это заставило меня умильно улыбнуться.       Она замолчала, снова приложившись к бутылке вина. Был бы тут Гаррет, он бы точно надавал нам по шее: Бетани за пьянку, а мне за то, что не остановил сестру и дал ей наклюкаться. Но он с самого утра ушел в Казармы, прихватив с собой Карвера и Варрика. А вот Солнышко действительно уже еле ворочала языком, но упорно пыталась влить в себя еще больше красного Оствикского.       — Слушай, — внезапно заговорила она с таким видом, будто решила нырнуть в омут, — а ты с ним уже?...       Я поднял глаза от своей кружки и недоуменно взглянул в ее сторону, приподняв одну бровь. Сестра почему-то сильно покраснела, но продолжала с упрямством пьяной леди сверлить меня взглядом.       — Что «уже»? — переспросил я жестами, поняв, что пояснений не дождусь.       Семья, по предложению мамы, стала учить наши с Фенрисом жесты, поэтому я мог не пользоваться блокнотом дома. Даже Бодан выучил азбуку жестов, чтобы я мог нормально общаться.       — Ну… — еще сильнее смутилась Бет, — вы с ним… целую неделю вдвоем… в пустом поместье…       Поняв, наконец, что именно ее интересует, я беззвучно захихикал, отчего-то не почувствовав обычного смущения от таких вопросов. Может потому что этим поинтересовалась Бетани, а может просто потому что привык уже к публичности наших с эльфом отношений.       — Мы чуть ли не каждую ночь «одни в пустом поместье», — «ответил» я ей, улыбнувшись.       — Так вы все-таки… — начала было Бет, но я ее перебил.       — Мы не спали с ним, если тебя это интересует, — отмахнулся я, заметив, что она почему-то очень расстроена. — Пока.       Ну не могу я смущаться перед сестрой. Даже несмотря на то, что я младше, я почему-то всегда воспринимал ее как маленькую сестренку, которую нужно вовремя оберегать и вовремя просвещать.       — Но вы же так долго вместе! — удивилась она, пьяно взмахнув руками. Пришлось ее придерживать, чтобы не свалилась со стула. — И он тебя вроде как даже любит… — неуверенно закончила Бет, снова вернувшись в устойчивое положение.       — Вот спасибо, — ухмыльнулся я в ответ на это. — На самом деле… — тут я задумался, стоит ли рассказывать такие подробности сестре или это ни к чему. Но ее пылающий любопытством взгляд, пойманный мной случайно, доказал, что ей все же интересно. И у нее явно какой-то свой интерес, о котором мне еще предстоит узнать. — На самом деле это он не хочет, — закончил я жестами фразу.       — Как не хочет? — у Бет аж лицо вытянулось. — Он что? Из тех, чей гном не лезет в шахту? — захихикала она. — Да простит меня Варрик!       — Все у него нормально и с гномами, и с жезлами! — возмущенно размахался я в ответ на ее ухмылку. — Просто… есть причины, — замялся я.       — Какие? — тут же заинтересовалась сестра.       — Слушай, Бет, ни за что не поверю, что ты наклюкалась только чтобы узнать все подробности моей личной жизни! — отмахнулся я. — Выкладывай, что у тебя случилось?       — Ничего… не случилось… — опустила глаза в пол Солнышко. — С чего ты взял…       Я скептично перевел взгляд на полный бокал в ее руке. Жесты не потребовались.       — Я… познакомилась с мужчиной, — начала она с таким видом, будто прыгает в омут. — Только не говори Гаррету, пожалуйста!       — Бетани, наш Старший не изверг! — улыбнулся я. — Не убьет же он его в конце концов!       — Ага, — шмыгнула сестра носом. — А то я не вижу, как он на Фенриса твоего смотрит! Если бы взглядом можно было творить магию, то эльф бы уже давно пылал как демон гнева!       — Просто Фенрис мужчина, — пожал я плечами. — А наш брат тот еще гомофоб!       — Кто? — пьяно переспросила сестрица, подпирая голову рукой.       — Не бери в голову, — прожестикулировал я, вспомнив, что в этом мире нет такого термина.       — Это словечко из твоего мира? — заинтересовалась Бет.       — Да, — кивнул я. — Оно означает человека, который против нетрадиционных отношений, — пояснил я. — Но ты мне зубы не заговаривай! Что за мужчина?       — Его зовут Эдвин, — вздохнула Бетани и опустила подбородок на сложенные руки. — Он сын купца, они с семьей недавно перебрались из Орлея и торгуют в Верхнем городе.       — Так и в чем проблема? — удивился я, не понимая, что не так. — Вы с ним уже?..       — Создатель, нет конечно! — возмутилась сестра, вскинув голову. — Мы ходили несколько раз на свидания, и все было волшебно, но… — она снова замялась.       — Что-то я ничего не понимаю, — покачал я головой. — Он что, юродивый? Или рябой?       — Он орлесианец! — простонала сестра, словно это приговор. — Ты же знаешь, что Гаррет их терпеть не может!       Если бы у меня был голос, то мой хохот, наверное, услышал бы и Фенрис у себя в поместье. Я затрясся в беззвучном смехе, смахивая слезы и всеми силами стараясь не свалиться со стула.       — Создатель! — взмахнул я, отсмеявшись. Жесты давались мне легко, а Солнышко запросто их понимала. Она достигла уровня Фенриса в жестовой азбуке за довольно короткий срок, а вот братья все еще просили повторить или записать. — Бет, наш старший брат встречается с пираткой, средний — собрался звать замуж нашу служанку, мама — сбежала с магом, который, как оказалось, был еще и малефикаром!       — Но ты все равно превзошел всех нас! — послышался смеющийся голос мамы от дверей. — Ведь твой младший брат влюбился в беглого эльфа-раба из Тевинтера с темным прошлым, которого он сам не помнит, и устрашающей способностью вырывать чужие сердца! Как хорошо, что твое сердце он забрал лишь метафорически… — улыбнулась она, присаживаясь рядом.       — Мам, я… — попыталась что-то пролепетать Бетани, заплетающимся от выпитого языком.       — Извините, я подслушала и подглядела ваш разговор, — оправдалась мама, явно не чувствуя себя виноватой. — Дорогая моя, тебе не о чем беспокоиться! Когда мы с вашим отцом сбежали из Киркволла, мы поклялись, что наши дети, как и мы сами, будут выбирать спутника сердцем, не руководствуясь выгодой.       — Но Гаррет, — заикнулась было сестра, но ее перебили.       — А что Гаррет? — спросила мама. — Он слишком рано повзрослел, он растил вас сам, без отца, поэтому чувствует ответственность за ваши жизни. Не обращайте на него внимания, он перебесится, — пожала она плечами. — В конце концов, Изабелла, хотя и очаровательна, но тоже не образец истиной леди. Но напоминать ему об этом не нужно, — погрозила она пальцем.       — Мам, я тебя так люблю, — растрогалась Бетани, утирая одинокую слезинку. Она была уже в такой кондиции, что мне стало ее жаль. Утро у нее будет тяжелое, а голова от Оствикского вина, если верить Фенрису, становилась чугунной.       — Я тоже вас люблю, мои цыплята, — проворковала она, обнимая нас и прижимая к себе. Цыплятами она называла меня, Бетани и Карвера в детстве. — Но, — тут же посерьезнела она, — вы наказаны, мои дорогие!       — За что?! — возмущенно прожестикулировал я.       — За пьянку!       — Но я же не пил! — взбунтовался я, вскакивая со своего стула. Наказание от мамы означало ночевку дома, а мы с Фенрисом как раз договорились выбраться в Порт — проредить ряды контрабандистов.       — Не маши на мать! — припечатала Леандра, тяжелым взглядом опуская меня на место. — Ты должен был вовремя остановить сестру, но не сделал этого!       Я скрестил указательные пальцы в жесте, пытаясь оправдаться.       — Никаких «но»! — мама была непреклонна. — Помоги Бетани добраться до своей комнаты, а сам иди к себе. Никаких тебе эльфов с темным прошлым сегодня! — она перевела взгляд на покрасневшую сестру. — А с тобой мы завтра поговорим! — и удалилась из кухни.       — Ну спасибо, сестренка! — надулся я, складывая руки на груди.       — А что сразу «сестренка»? — пьяно возмутилась Бет, сама, впрочем, загрустив. — У меня может тоже были планы на сегодняшний вечер!       — Какие тебе планы, в твоем-то состоянии!       — А вот такие, — шмыгнула носом сестра. — Я может на свидание собиралась! Эдвин обещал ночь при звездах. Теперь придется откладывать.       Я тяжело вздохнул, глядя на расстроенную сестру. Эх, чувствую, получу я по первое число…       — Когда? — махнул я.       — Что когда?       — Встреча у вас когда?       — После полуночи у сада Наместника… Ты что, — дошло, наконец, до нее, — предлагаешь сбежать?       — У меня тоже вообще-то планы! — просветил я ее. — И мне бы не хотелось их отменять.       — А если мы попадемся Гаррету?       — Они с Карвером ушли помогать Андерсу — вызволять из Круга каких-то очень важных магов. Старший сказал, что вернутся не раньше завтрашнего вечера. Там все сложно.       — А если маме? — все еще переживала Бетани.       — Пожелаешь ей спокойной ночи, а потом незаметно спустишься ко мне в комнату, — стал я объяснять ей план. — Моя комната единственная на первом этаже, вылезем через окно. Потом я провожу тебя до сада, а сам пойду по своим делам.       — К Фенрису опять? — улыбнулась сестра.       — Нет, к Авелин! — взмахнул я. — Ну конечно к Фенрису! Но вернуться надо будет до рассвета, чтобы мама ничего не заподозрила. Договорились?       — Хорошо, — шмыгнула носом Бет.       О том, каких подзатыльников я получил, когда Леандра обнаружила меня, перелезающим на рассвете через подоконник, я лучше рассказывать не буду. Бетани досталось не меньше, но позже — она все-таки опоздала.       А спустя два дня моего домашнего ареста досталось и Фенрису. За то же самое — попытку пробраться ко мне через окно. И мое заключение продлилось еще на неделю. Одним словом — веселье.       — Сам виноват! — отбрил меня Гаррет, когда я в очередной раз попытался ему пожаловаться. Он решил навестить меня вечером с бутылкой чего-то явно крепкого. До конца моего ареста оставалось пару дней, и я уговаривал его взять меня на какую-нибудь вылазку и отпросить у мамы. Леандра с упрямством дракона следила за тем, чтобы мое наказание исполнялось по всей строгости. Даже запретила выходить из комнаты, только в туалет отпускала.       — Но я так больше не могу, — взмолился я, протягивая к нему руки. — У меня скоро начнется клаустрофобия!       — Что? — не понял Старший.       — Боязнь замкнутого пространства! — пояснил я.       — Будь добр, когда показываешь слова по буквам — делай это помедленнее, — попросил Гаррет. — Я не твой эльф — мне все еще трудно тебя понимать.       Свой язык жестов мы с Фенрисом строили так, что каждой букве алфавита соответствовал свой жест, за исключением наиболее употребляемых слов типа «да», «нет», а также предлогов и частиц. Поэтому чтобы понять, что я пытаюсь сказать — нужно дождаться пока я «покажу» все буквы нужного слова.       — Прости, привычка, — прожестикулировал я и пожал плечами. — Ну пожалуйста, Гаррет! — снова принялся я за уговоры. — Не поверю, что нет никаких даже самых пустяковых просьб! Потряси Варрика, он точно работку подкинет! Хоть в Клоаку вытащи — бандитов проредить!       — Варрика уже три дня нет в городе, — отмахнулся Старший.       — Куда делся?       — Сам не знаю, — он приложился к бутылке. — Последнюю неделю ходил сам не свой, на все вопросы отговаривался «семейными проблемами», а три дня назад сказал, что ему срочно нужно уехать, от помощи отказался, собрал вещи и свалил в закат. Даже не сказал, куда направляется, — тяжело вздохнул Гаррет. Варрик стал ему настоящим другом, а друзей у Гаррета не было никогда. В Лотеринге он ни с кем не сходился, потому что нужно было содержать семью и воспитывать нас, в наш первый год в Киркволле из-за своего характера он смог сойтись только с Атенриль, да и та была ему любовницей, но никак не подругой. Варрик был первым, с кем Гаррет действительно сдружился. Потом уже появились Изабелла, Андерс и прочая компания. Каким бы суровым не казался Старший, какими бы обидными словами порой он не бросался — своей командой он дорожил.       — Думаешь, что-то случилось? — обеспокоенно спросил я.       — Если бы произошло что-то серьезное, он бы точно об этом сказал, — покачал головой брат. — Только попросил Авелин приглядывать за поместьем Бартранда, но в подробности не посвятил.       — Не нравится мне все это, — высказал я. — Если дело связано с Бартрандом, то это сулит большие проблемы. Та штука с Троп наверняка все еще у него, а она способна наворотить дел похуже кунари.       — Я попросил знакомых торговцев доложить, если им попадется что-то подобное, но сам понимаешь…       — Шанс невелик, — закончил я за него. — Попроси Уэсли присматривать за Орденом и Кругом. Если тот идол достанется кому-то из них — быть беде, — намекнул я, понимая, что ничего больше сказать не могу — будет подозрительно.       — Там и без идола беда, — усмехнулся Старший. — Уэсли говорит, что Мередит совсем с катушек съехала. Маги боятся лишний раз посрать сходить — вдруг в побеге заподозрят.       — Будьте осторожнее, — попросил я. — Тебя может и не тронут, ты как-никак Защитник, а вот Бетани легкая мишень.       — Мередит может и стерва, но не дура, — качнул головой брат. — Она прекрасно понимает, что я сделаю, если сестру кто-то хоть пальцем тронет.       — Все равно аккуратнее, — настаивал я. — У меня плохое предчувствие.