Денис Воронцов, навигатор, 25 лет

      Теодор отхлебнул пива из одноразового бокала и с трудом подавил желание швырнуть его в официанта-инсектоида — напиток был кислым, мерзким на вкус и казался безалкогольной профанацией.       Настроение было под стать — такое же кислое, тусклое, мутное и на редкость паршивое. Хотелось врезать хотя бы по столу кулаком. Но плечо отозвалось сверлящей болью, а плотная лента перевязи больно врезалась в дернувшееся запястье — рана под регенерантами уже затянулась, но мышцы еще не восстановились, рука болела, и доктор велел держать ее согнутой и малоподвижной. Еще один повод для паршивого настроения. Кроме гадкого пива. Из-за этого дурацкого осколка Тед и в бою толком не поучаствовал, и с кораблем осторожничал, а что там, даже спать нормально не мог. Он с детства привык спать, подсунув под голову правое плечо, сейчас приходилось переучиваться.       Хотя реально бесило вообще не это.       Теодор Лендер был уверен: если б он по-прежнему был рядом с Рыжим и капитаном, когда балферовские скоты бросили вторую гранату, они бы точно так не влипли! В конце концов, не зря Тед с закрытыми глазами мог ориентироваться в пространстве не хуже, чем с открытыми, и хрен бы он позволил этой сволочи Балферу тайком подобраться к капитану, и Рыжему бы не пришлось никого спасать. Да, он бы по любому не дал Рыжему сделать такую глупость! Что этот придурок вообще под плазму бросился? — выстрелить не мог? заряды кончились? спуск заело? Растерялся?..       Рыжего вообще хотелось конкретно стукнуть по башке. Или схватить за грудки и встряхнуть как следует. Чтоб он понял, паршивец, что нельзя так! «Не выйдет», — тут же одернул себя Тед, — у Рыжего рука перебита и прожжена, грудь: легкие, ребра… Ему и после госпиталя еще может год осторожничать с нагрузками придется, кости беречь и связки и вообще… В драки не лезть и тяжелое не таскать. Даже не стиснешь его нормально, обняв, так, чтоб почувствовал, скотина скрытная, что они вообще-то друзья, а не так… кто-нибудь.       Тед вспомнил, как они везли Дэна на гравиносилках к кораблю. Вениамин Игнатьевич на ходу колол ему обезболивающие, стимуляторы, ставил капельницу, а тот все норовил завалиться на сторону, и на сером лице особенно ярко выступили темные веснушки, а на бледно-фиолетовых губах пузырилась кровь. Рыжего они сунули в криокамеру, хотя он и без того мелко дрожал от холода или от страха, уже раздетый, только пропитавшиеся кровью повязки с лоскутами одежды под ними на нем остались. И взгляд, который постоянно уходил куда-то в никуда, будто Рыжий смотрел в какие-то дали и совсем не видел их. Иногда получалось его вернуть, сжимая здоровую руку и позвав по имени. Тогда он еще и пытался им улыбаться виновато. И за эту виноватость Рыжего тоже хотелось треснуть хорошенько, чтоб понимал до того, как… А не после…       Тед рвался стартовать немедленно, лишь бы быстрее доставить друга в ближайший госпиталь, но Вениамин Игнатьевич не позволил.       — Тело может храниться в криогенной камере веками… — тихо сказал доктор, сдирая с рук окровавленные перчатки и устало опускаясь на стул около смотрового стола. — Иди отдыхай, мы сделали все, что могли.       А потом выяснилось, что Роджер тоже ранен осколками гранаты, и Джилл попросила Вениамина Игнатьевича посмотреть своего капитана, перед тем как отпустить его на сдавшийся крейсер. И пока доктор не вернулся, Тед с Полиной вдвоем сидели на полу медотсека около выходящей на поддерживающий режим криокамеры, смотрели на индикаторы и молчали.       Тед едва удержался чтобы не скрипнуть зубами и не швырнуть недопитым бокалом в кого-нибудь. Но припортовый бар на Жемчужине был пуст.       Отосланный спать, надолго уснуть Тед не смог, не помогли даже выданные доктором обезболивающее и снотворное. Провозился несколько часов на койке, то проваливаясь в дрему, то вновь возвращаясь в сознание и пялясь в потолок. В каюте было непривычно пусто и неуютно. «Как у Рыжего», — Теду никак не удавалось отделаться от этой мысли. В конце концов он смирился с бессонницей и решил пойти заняться обратным переездом — из комцентра на корабль. Но выйдя в пультогостиную, услышал, как док, капитан и Роджер разговаривают около корабля. Они обсуждали Рыжего, протащившего на корабль винтовку для киборгов, взломавшего Машу, заминировавшего флайер, гадившего соседям-пиратам.       — Все серьезно, боюсь мало кто из гражданских хирургов возьмется за такую операцию, — тяжело вздохнул Вениамин Игнатьевич. — Стас, попробуй договориться с друзьями, есть же у тебя связи, пристроить парня в военный госпиталь?       — Если его возьмут в военный, а не в тюремный госпиталь, — мрачно отозвался капитан. — Может он вообще сам какой-нибудь террорист, а у нас от полиции скрывался… Или от подельников… Коммандос недоделанный, черт бы его побрал!       — Я могу взять тело к нам, — тихо проговорил Роджер. — На Джек-Поте есть парочка относительно неплохих хирургов. В полиции скажете, что пропал без вести при штурме. А мы, если в принципе возможно подлатать…       — Я не знаю, — сокрушенно и устало вздохнул Вениамин Игнатьевич. — Просто чудо, что сердце и легкие проработали так долго. Возможно, в военном госпитале кто-нибудь и возьмется за операцию, но выдержит ли организм… Я не волшебник, Стас, я просто обычный врач…       Дальше Тед слушать не стал. Точнее не выдержал — саданул рукой по ближайшей стене и завыл в полный голос.       Тогда Теду впервые захотелось как следует врезать Рыжему. Потому что…       Нет, Теодор Лендер родился не вчера и наивным крестьянским простофилей вовсе не был, и прекрасно понимал, что у любого человека могут быть темы, которые не хочется обсуждать, но все равно. Лендер был Рыжему не чужим! Напарником, другом, он ему доверял, а этот паршивец, получается, совсем ничего о себе не рассказал. Вообще! Жил с ними, играл, жрал свою сгущенку, хрустел чипсами и подло молчал! Тихушничал! Один следил за пиратами, один ходил через ночной лес, один охотился на Винниного робопса и ни полсловечком не поделился с ним — с Теодором Лендером. А если б что-нибудь случилось еще тогда? А если б он там опять в болото провалился? Ногу сломал, если б его Роджер с сотоварищами сразу пристрелили? И Теда бы опять не было рядом?       Почему эта рыжая сволочь ни разу о них не подумала?!       Определенно Рыжий заслуживал трепки. Не сейчас. Потом, когда парня вылечат, и док скажет, что можно. Тогда Тед обязательно сначала стиснет его руками посильнее, посмотрит в лживые невинные глазюки и задаст такую взбучку, чтоб этот паршивец навсегда запомнил, что с друзьями так не поступают! А после снова обнимет до хруста в ребрах. Потому что чертов Рыжий все равно славный парень, даже несмотря на то что такой идиот. И навигатор он лучший, и напарник.       Второй раз Теду захотелось придушить навигатора, когда Маша открыла его папку. С маршрутами от Степянки и почти в любую точку вселенной: до ближайшей планеты прыжком, до ближайшей жилой станции на обычных двигателях, несколько вариантов трассы до Нового Бобруйска… Тот будто заранее подстраховывался, на случай, если команде придется улетать без него.       Тед допил пиво и заказал еще. Хотелось напиться, но на чертовой Жемчужине будто ничего крепче пива вообще не подавали, по крайней мере, пилот нашел в меню только пиво и шампанское, но последнее было совсем не в кассу.       Вторая порция пошла лучше. Тед вздохнул. Скорей бы уж смыться с этой чертовой Жемчужины. Микробиологические женщины улетели рейсовым кораблем вчера. Теду было откровенно жаль Наталью — она все еще пребывала в шоке. Вениамин Игнатьевич снабжал женщину успокоительным, и она была похожа на зомби. А Мария Сидоровна вела себя, будто ничего особенного не случилось, и пираты на нее каждый день по десять раз нападают. Вот уж кто киборгом оказаться должен был.       Владимир тоже мог быть киборгом, только им он бы помогать не стал. Тед презрительно и недовольно фыркнул, вспомнив, как перетрусивший биолух пальнул в него из бластера, когда он пришел в комцентр с осколком в плече. А сейчас Владимир еще и пытался их с капитаном засудить за срыв экспедиции. Появившаяся было после воспоминания о трусливом снобе веселость тут же исчезла.       Хотелось сказать, как с оттяжкой сплюнуть сквозь зубы, на манер пиратского пилота: «Гражданский!»       А соседи оказались неплохими парнями, даром, что пиратами. По крайней мере, Винни и Роджер, хотя вслух им об этом Тед говорить, само собой, не собирался.       Вообще-то, когда их задержал на базе Роджер, Тед взбесился. Даже чуть снова с Винсентом не подрался. Потом проникся: двигатель, приборы, датчики и искин они прокачали мощно, добавили гравитаторов, заменили маневровые, поставили дополнительные сопла и сделали нормальное антикоррозийное покрытие, обновили всю сантехнику, («Рыжему новый душ понравится, — подумал Тед, — он и в старом зависать любил, а в новом еще и массажный режим есть»), поменяли плиту и духовку на новые, совсем чистые и не поцарапанные, сделали красивую подсветку по всем кромкам в пультогостиной, оборудовали спортзал в свободной каюте… Теду и самому новый облик их корабля нравился очень. Он его еще на виражах не тестировал, но, как рука заживет… Это Рыжий тоже оценит.       Теодору Лендеру не хотелось признавать, что он просто боится лихачить без Рыжего. Что уже привык чувствовать его рядом во время маневров, и не может без вроде совсем ничего не делающего, молчаливого напарника, который, чуть отодвинувшись, смотрит сбоку, не мешает, не советует, не подначивает и не одергивает. Но с ним было спокойно, надежно. Будто на подхвате была еще одна пара своих собственных рук и глаз. На всякий случай. Нет, Теодор Лендер совсем не хотел признаваться, что без этого напарника ему боязно летать так, как он хочет и может.       — Я тоже светлое буду, — заявила Полина, присаживаясь рядом и нарушая его мысли и одиночество.       Тед показал официанту на пальцах принести еще два бокала.       — Вениамин Игнатьевич и Михалыч тоже сейчас придут, — хмуро буркнула девушка и мрачно пояснила. — Я их у грузового терминала видела.       — Рейс не пропустишь? — Тед сдвинул брови. У Полины был билет на сегодня, она наотрез отказывалась улетать до окончания суда. Но все равно улетала обратно на Новый Бобруйск и не с ними. Пилот не хотел признаваться, что считает ее из-за этого предательницей — он уже мысленно как-то зачислил девушку в экипаж, и напоминание, что она вообще-то с «вражеской стороны», оказалось непривычно болезненным. Когда ее допрашивали, как свидетеля со стороны Владимира, Теду хотелось разнести здание местного управления правопорядка на кирпичи. Самого его после первого же допроса едва не перевели в задержанные, за буйство. Пришлось вмешаться доктору, и под его поручительство, что это реакция на стресс, посттравматический синдром и пропущенный укол лекарства, раненного пилота милостиво отпустили.       Больше Теда о событиях на Степянке не расспрашивали, удовольствовавшись показаниями Станислава Федотовича, Вениамина Игнатьевича и микробиолухов. Михалыча пробовали один раз допросить, но отпустили и гораздо быстрее, чем Теда.       — Не пропущу. Я билет сдала, — Полина практически залпом ополовинила принесенный бокал. — И уволилась.       Тед кивнул. Это была хорошая новость. Он почти так же обрадовался, найдя на дне шахты корень своей конопли с крохотным живым отростком. Сажать пришлось, правда, в какую-то мелкую коробку, но Тед надеялся, что к тому моменту, как растение отойдет и нормально примется, он найдет подходящую тару. Бидон, к сожалению, смялся непоправимо.       Подошли и сели к ним за столик Вениамин Игнатьевич и Михалыч. Вениамин Игнатьевич на пустую и полупустую тару перед Тедом и Полиной посмотрел крайне неодобрительно, но промолчал.       Говорить в принципе было не о чем. Ждали капитана с судебным решением.       Капитан выглядел расстроенным и усталым.       — Станислав Федотович, ну как все прошло? — Полина, сидевшая лицом к выходу, заметила его первым. Тед тоже уставился на капитана выжидающе и вопросительно. Но тот вместо ответа на вопрос напустился на бывшую лаборантку:       — Полли, а ты что тут делаешь? — спросил он, стоя, хотя Михалыч уже отодвинул для него стул. — У тебя же звездолет через семь минут! Беги скорей, может, успеешь!       — Не-а. Я билет сдала, — Полина виновато вздохнула и покачала головой.       — Почему?!       — Я с вами хочу.       — Куда?!       Полина махнула рукой, чуть не съездив Теду по лицу ладонью.       — Сколько тебе вернули? Пятьдесят процентов? Пойдем, я доплачу и посажу тебя на следующий корабль! — капитан протянул ей руку, чтобы помочь встать и отвести в пассажирский порт.       Полина посмотрела ему в лицо и решительно помотала головой. «Совсем как Дэнька», — подумалось Теду.       — А что твоя мама скажет? — капитан выглядел потрясенным.       — Как только узнаю, сразу вам сообщу, — снова вздохнула девушка и добавила с пьяной интонацией. — В смягченном варианте.       — А работа в НИИ? — не сдавался капитан.       — Я еще утром отправила директору заявление об увольнении. Так можно мне с вами? — жалобно попросила Полли.       — Нет! — почти крикнул Станислав Федотович.       — Ну и ладно, — Полина отхлебнула пива. — Все равно я никогда не хотела быть микробиологом. Лучше устроюсь уборщицей на этой станции, буду спать на лавочке, питаться черствыми булочками, копить на трехметровый жилой модуль…       — Полина! — взревел капитан. — Кончай паясничать! Ну сама посуди, как я могу тебя взять? И куда?! Комиссия признала меня невиновным в срыве экспедиции, даже позволила оставить себе аванс — «форс-мажорные обстоятельства, не зависящие от Исполнителя». Но наш корабль все равно угодил в «черный список» неудачников, так что о государственных заказах можно забыть…       — Тоже мне напугали, — наконец услышав то, чего все они тут так напряжено ждали, Теодор успокоился, опасались они куда худшего. А такой результат можно было даже отметить, и Тед показал пустую тару официанту. — Частники и платят больше, и работать с ними интереснее.       — Еще интереснее?! — капитан по-прежнему стоял, и тут будто невольно покачнулся, нависая над столиком.       — Ну, один раз не повезло, — тихо сказал Вениамин Игнатьевич, снизу-вверх успокаивающе глядя на возмущенного друга. — Так ведь первый блин всегда комом! Зато теперь у нас есть бесценный опыт…       — Управления мультисредовой мобильной базой? Выковыривания бронескафандров из герметика? Изготовления ловушек на несуществующих зверей? Запугивания космических пиратов головами змеелюдов и чучелами шоаррских лис?       — Ладно, уникальный опыт, — примирительно улыбнулся Вениамин Игнатьевич. — И подумай: что бы теперь ни случилось, хуже уже точно не будет!       — Вам тоже пива? — поинтересовался у капитана подошедший официант.       — Цианистого калия, — мрачно буркнул Станислав Федотович и наконец сел за стол. — Пол-литра. Светлого.       Официант поставил бокал перед капитаном и удалился. Пока капитан пил, все терпеливо ждали, пока он продолжит.       — Полученного аванса как раз хватит, чтобы расплатиться с командой. Корабль я брал под залог квартиры, за месяц уже успели накапать проценты, но, надеюсь, друзья, — Станислав Федотович выделил слово голосом, уставившись на Вениамина Игнатьевича, — вытащат меня из долговой тюрьмы.       — Так ведь это уже совсем другой корабль! — этого Тед не мог выдержать. Да корабль у них теперь раза в три дороже стоит и вообще стал уникальным — никто же не ставил рулевую систему истребителей на низко маневренные транспорты, слишком дорого драли за нее в «Мегатронике», а они себе поставили, и Тед надеялся как-нибудь испытать ее на полной скорости, которую тоже теперь можно было выжать, не стесняясь — на форсаже хоть катера гоняй! — И, кстати, лично я вполне могу и до следующей зарплаты потерпеть…       — Лично ты еще на больничном, — устало и пренебрежительно отмахнулся Станислав Федотович, заставив Теда тут же продемонстрировать свою профпригодность.       Рука, однако, подвела — вынуть ее из перевязи и вытянуть над столом оказалось легко. А вот за перебор пальцами отозвалась такой болью, что звезды перед глазами заплясали. Тед шипение сдержал и, проворчав:       — Я и одной левой корабль водить могу! — мстительно резко сунул ее обратно, пообещав себе начать разрабатывать моторику уже завтра.       — И навигатора у нас нет, — мрачно добавил капитан.       Тед посмотрел на капитана с яростью.       — У нас есть навигатор! Дэньку вылечат! — с вызовом ответила Полина.       — Да, Стас, ты узнавал? — После подслушанного разговора Тед продержался почти сутки, пока возвращали на корабль вещи, пока пересаживал найденную коноплю, но потом все же прямо спросил капитана, неужели их Дэн может оказаться разыскиваемым преступником, и что они намерены тогда делать. Теперь они все с жадностью переводили взгляд с задавшего вопрос доктора на мешкающего с ответом капитана.       — Узнавал, — капитан коварно замолчал снова. Он пообещал неофициально расспросить друзей о личности их навигатора. – Да, был такой — навигатор Денис Воронцов, рыжий, со шрамом, на «Черной Звезде» летал. И ищут его. Как ценного свидетеля ищет планетарная полиция какой-то Сцесчени. И по частному обвинению. Капитан Уайтер обвиняет его в клевете на почве личной неприязни. Только мне намекнули, очень тонко на толстую вероятность, что если найдут как обвиняемого, то свидетелем ему уже не стать.       — А сканер? — снова спросил Вениамин Игнатьевич.       — Ошибка, сбой системы. Шесть единиц уже вернули на карточку, — мрачно ответил капитан, опуская голову.       — Вот видишь! Я был прав. А ты со своими подозрениями… Только парня напугал!       — Напугаешь такого… Киборга недоделанного… — капитан решительно допил остатки пива. И внезапно взорвался — Да уж лучше б он и правда киборгом оказался! Как ты не понимаешь?! Имплантаты бы тогда сосуды пережали, ты ему дырки пластырем затянул, кости бы зафиксировал, он пару дней отлежался и нормально. Сидел бы сейчас тут и сгущенку эту свою трескал да пивом запивал. А теперь что? Лежит вот, криокамеру занимает!       Капитан замолчал и уставился в пустой бокал.       Полина тихо заскулила и уткнулась Теду в рукав.       — Ну, Стасик, на тебя не угодишь, — примирительно сказал Вениамин Игнатьевич. — Ты же раньше ни рыжих, ни киборгов не любил…       — Я их и сейчас не люблю! Но предпочитаю живого рыжего киборга этому придурку в криокамере! — злобно рявкнул капитан.       И Тед вдруг подумал, что при таком раскладе полностью с ним согласен. Ну и что, что киборг, зато живой.